Ебаный нарцисс

Когда он в последний раз так злился? Уже и не помнит, а этот обмудок взбесил его на раз-два. Ноутбук подарили ему, а не этому самовлюблённому и эгоистичному мудаку. Разве это так тяжело понять? Да, Даня тихий, неконфликтный парень, но только не тогда, когда всякие богатенькие куски дерьма строят из себя непонятно кого, думая, что они пупы земли. А ведь у Дани абсолютно ничего нет, когда у Вани есть всё. — Это мой ноутбук! — Ты действительно не понимаешь? — Ваня пускает смешок, — Он мой! Для Дани это стало последней каплей. Один миг, и Иван уже лежит на земле, а новоиспечённый "братец" нависает сверху, замахиваясь рукой. Шатен, защищаясь, кулаком дотягивается до лица Данилы и пытается ударить, но выходит, как понимаете, хуево. Дракой это смешно называть. Как маленькие дети руками машут, разве что лёгкие синяки останутся. Ване это надоело, он поднапрягся и скинул с себя парня, мгновенно отскакивая подальше. Тот заканчивать явно не хотел, поэтому вновь накидывается на бедного Ванюшу, который смог увернуться и оказаться позади. Он рукой обхватывает шею Дани, так сильно зажимая ее между своей грудной клеткой и сгибом локтя, что парню становится трудно дышать. Он бьёт рукой по земле, ведь боится, что Ваня его реально задушит. От этого идиота что угодно ожидать можно. Даня хватает «брата» за локоть, дабы он хотя бы ослабил хватку или вовсе прекратил его душить, но тот вовсе не собирался этого делать. В сию же минуту было принято решение применять тяжелые меры. Даня кусает Ваню за руку, сильно сжимая челюсти. Тот вскрикивает от острой боли и моментально отпускает Данилу, сразу же вставая на ноги. — Ты совсем больной?! — А то есть душить меня — нормально?! — кричит Даня, касаясь своей шеи. Ваня с открытым ртом смотрит на укус и стекающую по руке кровь. Хочется заплакать не столько от боли, сколько от обиды. Какого вообще хрена этот парень творит? А если он болеет чем? Сейчас ещё какую-нибудь инфекцию занесёт. Надо будет сделать прививку от бешенства. — Какого… Громкий и ошеломлённый возглас вырвал Ваню из своих мыслей. Он перевёл взгляд на кусающегося придурка и впал в ступор. Чуть выше локтя у Дани прямо из-под кожи вырастал цветок. На том же месте, куда он и укусил Ваню. Это похоже на какой-то очень странный сон. Судьба явно решила над ними порофлить. Цветок прорастал, разрывая кожный покров, выпуская кровь, которая также как и у Вани стекала вниз по руке. Было больно, но всё же терпимо. — Да ты, блять, надо мной издеваешься, — сказал Ваня, громко сглотнув. Даня всегда думал, что ему не придётся встретить своего соулмейта. Он думал, что никогда не узнает на собственной шкуре каково ощущение, когда растение появляется на коже и причиняет боль. Больно, но красиво. Звучит поэтично. Он много раз думал об этом. Думал, почему именно цветок, почему именно растёт на коже, когда родственная душа ранится. Потому что любовь прекрасна, словно какой-то цветок, но причиняет боль? Да, сейчас они проверили это на практике. Только почему-то любовью вовсе не пахло. — Может, это какая-то о-о-ошибка? — Даня даже боялся дотронуться до белого цветка. — Какая, мать твою, ошибка? — голос стал тише и спокойнее. Ваня медленно подходил ближе, смотря вовсе не на растение. Данила тоже посмотрел на парня, который стоял уже совсем рядом с ним. Говорить было нечего, злость давно пропала, а остался лишь шок и кое-что, что Иванов не мог распознать. Это чувствуют к своим родственным душам? — Это нарцисс? — поинтересовался Ваня, прикасаясь к цветку. Даня от неожиданности дёрнулся, но остался на месте. Ему пришлось поднять голову, чтобы заглянуть Ване в глаза, ведь тот был выше едва ли не на голову. — Иронично, не правда ли? Шатен пропустил это заявление мимо ушей и перевёл взгляд на Данилу. Наклонился так близко, что парень чувствовал его горячее дыхание, а сам-то и вовсе не дышал. Ещё чуть-чуть и их губы соприкоснулись бы, но Даня отрицательно помотал головой и быстро сделал несколько шагов назад. — Ты чё… Чё ты делаешь? — он на безопасном расстоянии, теперь дышать можно. — Ты прикалываешься? Совсем ничего не понимаешь? — Ваня просто не верил в происходящее. — Мы… Мы не можем быть соулмейтами. Какие из нас соулмейты? Да ты меня чуть не придушил! Мы знакомы несколько дней, а ты меня заебал, словно мы вместе прожили лет пятнадцать. И… нарцисс! У меня вырос ебаный нарцисс на руке. Даже вселенная считает, что ты самовлюблённый мудила. — Ты сейчас договоришься, — пригрозил, но эта угроза совсем не подействовала, — Не бывает ошибок. Даня не знал, как ему быть. И ничего не оставалось, как кинуть последний взгляд на свою придурошную родственную душу и смотаться быстренько в комнату. Ваня другого, собственно, не ожидал, но пару раз матернулся и ещё раз охренел от того, какой соулмейт ему попался. — Да что ты как маленькая девственница? — начал Ваня, зайдя следом за парнем в комнату. — Может потому что я девственница… ник. Девственник, — Даня замялся и покраснел. Ваня же улыбается, как чеширский кот. Ладно, он признался себе, что этот ботан выглядит мило и симпатично. На самом деле он очень даже в его вкусе. Даня смотрит на чёртов нарцисс, на кровь по всей руке. Надо скорее что-то с этим делать. Или позже, ведь Ваня его точно никуда не пустит. Упёртый баран. Он подошел ближе к Дане и развеял тишину, которая стояла в комнате. — У тебя только что цветок из руки вырос. Мы соулмейты, придурок. Это не лечится, — Ваня трагично закатил глаза и ткнул пальцем в нарцисс. Тот покачнулся, но всё ещё крепко держался, — ты же не хочешь всю жизнь с ним проходить? Или… Даня нахмурился, не отрывая взгляд от белоснежных лепестков. Да уж, такое под рубашкой точно не спрячешь. Он перевёл взгляд на локоть Вани: кровь застыла коркой, значит от кровопотери "братец" точно не подохнет. И Иванов шагнул сразу в пропасть, притягивая его к себе за ворот футболки и неумело припадая к губам. Тот, застыв лишь на мгновение, перехватил инициативу, решив совместить приятное с полезным и научив своего соулмейта целоваться "по-взрослому". И Данила задыхался, забывая, что вдыхать и выдыхать можно и через нос, забывая даже о том, что секунду назад шарахался от малейшего прикосновения. — Не пугайся, доверься мне, ладно? — пробормотал Ваня, на секунду отстранившись. Даня кивнул, хотя и не понимал, что тот собирается делать, и рвано выдохнул, когда Иван положил руку на его пах. Губы плавно сместились на шею, не до крови прикусывая нежную кожу, пальцы в волосах заставили откинуть голову, расширяя пространство для действия. Даня выгибался в руках своего соулмейта, даже не замечая, что они медленно приблизились к кровати. Спустя секунду он потерял равновесие, а сердце забилось ещё быстрее: Ваня расстегнул его ширинку и запустил руку под резинку трусов. Иванову пришлось закусить губу чтобы не стонать вслух, и его партнёр это понял, с усмешкой возвращаясь к губам, нежно оттягивая зубами нижнюю и в то же время чуть сжимая пальцы на члене соула. Ему льстило, что Даня едва не стонет в поцелуй, но вообще-то он затеял кое-что покруче, кое-что, для чего пришлось снова отстраниться с умилением замечая как "братец" тянется за его губами. — Чш-ш-ш, не дёргайся, — Ваня прикоснулся губами к его щеке, потом к шее и как можно осторожнее начал расстёгивать рубашку свободной рукой, перемещаясь всё ниже и ниже, пока не коснулся пупка. Рука Дани в его волосах напряглась, тот следил за его действиями из-под опущенных ресниц, вторая рука судорожно сжимала одеяло, Ваня фыркнул в кожу его живота: — всё хорошо, Дань. Расслабься. Рука чуть ослабила хватку, позволив-таки Ване скользнуть языком по открытой коже. Брюки Дани были стянуты до середины бёдер, и он (честное слово) даже не дрогнул, когда тёплые губы коснулись члена, медленно вбирая его в себя и с непривычки задевая зубами. Кажется, даже царапина осталась, но крови вроде не видно, и… Внезапно Ваня отстранился и зашипел, хватаясь за собственный пах. — Блять! — рыкнул он, судорожно стаскивая с себя джинсы. — Что случилось, Вань? — недовольно пробормотал Данила, рассматривая длинные ноги парня. — Да, блять, какая-то хуйня в штанах! — огрызнулся тот, отбрасывая джинсы в сторону под звук смеха Дани. — Не хочу тебя расстраивать, мой дорогой соулмейт, но нормальные люди называют эту "хуйню" эрекцией, — смеялся он, параллельно с этим стаскивая до сих пор висящие на бёдрах брюки вниз и отправляя их вслед джинсам Вани. Он снова глянул на пах парня, попав как раз на самый интересный момент: Иван медленно снимал трусы, открывая вид на возбуждённый член, из головки которого торчал василёк. Трагичность момента потонула в смехе Дани.