Без ярлыков

      Я собирался пойти на Аби-бал, даже выбрал аутфит. Но за час до него мне пришло письмо из Стэнфорда. Меня приняли. Первым делом я написал Йонасу. Он не отвечал, наверное, был занят подготовкой. Потом я решил позвонить отцу, не смотря на то, что говорить с ним было всегда сложно. На экране появилось его имя и я немного запаниковал. Пару гудков и его голос раздался на другом конце разговора.  — Алло? Маттео, как ты?  — Я просто хотел сказать, что поступил в Стэнфорд.  — О, это неплохо.  — Неплохо? Я поступил в гребаный Стэнфорд и это неплохо?  — Да, а на какую специальность?  — Инженер.  — А тебя это привлекает? Я не смог ответить и бросил трубку. Он даже не подумал перезвонить. Черт подери, я так много работал ради этого клочка бумаги, что даже не подумал о том, что буду делать после. Я реально буду инженером? А как же ты, Давид? Сможем ли мы преодолеть это? Я до боли сжимал свой талисман — вентик. Все поплыло перед глазами, а горло стало сжиматься. Дыхание сперло, я скатился на пол, схватив первое, что попалось — лампу. Она упала на пол, вызвав шум и Ханса. Он ту же упал рядом со мной, истерично повторяя что-то и стукая по клавиатуре телефона. Вскоре появилась и Линн. Она попыталась меня успокоить, дать воды, взяла меня за руку, не отпуская. Я уже не чувствовал конечности, когда в комнату ворвались большие парни в халатах и забрали меня на носилках. Мир казался таким холодным. Ты казался таким далеким, что я уже привык к мысли, что между нами будет океан. Я знал, что Аби-бал уже давно начался, но перед глазами был лишь мрак. Потом мне приснилось, что мы с тобой пошли туда и танцевали до утра. Ты снился мне всю ночь, а утром ты исчез. Пришли все парни, мама, девочки. Но я ждал тебя, все казалось мне таким ясным в то утро, но ты не пришёл. Ты отправил мне огромный букет с короткой запиской. Тогда я понял, что все придумал, абсолютно все. После сдачи каких-то анализов и тестов меня отпустили домой, я провёл весь день в постели, и последующие дни тоже. Ханс и Линн пытался меня расшевелить, но я потерял всякое желание двигаться, пока мне пришлось собираться в Штаты. Эта страна была другим миром для меня. Миром, где тебя не было, где ты меня даже не знаешь. Но один факт не давал мне покоя: Детройт. Я бросил учебу и взял машину напрокат. Четыре дня добирался туда, чтобы провести там один чертов день. Конечно, я просто ездил по городу и представлял, что ты сидишь рядом, рисуешь и рассказываешь какие-то факты о фильме, обо всем. Выпил стакан кофе в одном из кафе и двинул обратно. У меня уже была целая куча пропусков и невыполненных заданий. На следующий семестр меня не оставили, но я понял это ещё в тот момент, когда моя нога ступила на территорию этого университета. Это всё не мое. Я вернулся в Берлин, забив на родителей и стал работать помощником повара в Моабите. Рядом всегда были Ханс и Линн, многие остались в Берлине, но ты уже уехал в Париж, как и мечтал. Я не слышал о тебе следующие пять лет, пока Сэм не упомянула тебя на одной из наших встреч. Она сказала, что Сара позвала тебя на их свадьбу. Йонас, как обычно, прочитал мои мысли и спросил о тебе, тогда Амира ответила что-то, но я не слушал, я так сильно пытался выкинуть тебя из моих мыслей, но не выходило. В каждой детали моей жизни я видел тебя, в каждом ботане из сокурсников Абди, в каждом художнике из окружения Сэм. После просмотра каждого фильма в моей голове был твой голос, который давал ему оценку, комментировал какие-то абстрактные вещи, непонятные символы. Ты уехал из Германии, но не из моих мыслей. А потом, как гром среди все равно не ясного неба, ты полез ко мне на той свадьбе. Честно, я запаниковал. Специально надел лучшее и привёл себя в порядок, зная, что ты будешь там. Я хотел, чтобы ты думал, что у меня все прекрасно, даже Дэйва с собой привёл. Что за абсурд, конечно же я был в какой-то мере счастлив, но чего-то не хватало. И в тот вечер я понял, что этим чем-то всегда был ты.       Потом та встреча в парке, признания, слёзы, много слёз. Единственным правильным решением для меня было пойти ко мне домой и поесть. Приготовить пасту а-ля Луиджи, сделать что угодно дабы смыть эту грусть, стереть все слёзы, увидеть твою улыбку. Господи, эта улыбка могла бы спасти мир, закончить войны, остановить тиранию, я бы сделал все ради твоей улыбки. Мы разговаривали и ели, это ли не идеальное свидание? Время добежало до утра и ты ушёл, оставив приятный осадок в моей квартире и на душе. Я лёг спать и впервые за очень долгое время спал спокойно.       К концу смены мой телефон зазвенел, напоминая о свидании с тобой. Ты должен был забрать меня и я ждал этого, как ребёнок ждёт свой любимый мультфильм. Ожидание растягивалось, напоминая тягучую, неприятную, мерзкую слизь, которое клеилось ко всему. Я просидел перед рестораном полчаса и решил позвонить. Гудки отдавались громким эхом в моей голове, этот звук давил на мой мозг. Ты не брал трубку, а я придумывал тебе миллион оправданий. Я подождал ещё два часа, мы успевали на самый последний сеанс, но этого не случилось, потому что ты не пришёл. Идти по Моабиту в три часа ночи в полном одиночестве — звучит как вся моя жизнь.