Часть 1
26 октября 2017 г. в 02:28
Гарри, чёртов, Харт — единственный из всех, кого Эсбо запомнил будто с момента появления на свет. Пижон с повязкой на левом глазу, словно он грёбаный пират или герой комиксов. Высокомерный, с тонкими губами и тёмными глазами. Похож на какого-нибудь актёра, по которому сохли ещё в прошлом веке. Образ зафиксированный на обратной стороне его век.
— Мы можем поговорить наедине? — говорил Гарри тихо, каждый раз появляясь в самых неожиданных и не предназначенных для разговора местах: в душевой кабине, в завале во время пожара, поздно ночью во время драки в переулке.
Харт всегда в эти моменты выглядел так, будто был занят и очень спешил. Во всех смыслах занят: от рабочих дел до личной жизни. Эсбо уже просёк эту «фишку» из фальши. На самом деле Гарри был одинок и большую часть времени тратил на ерунду, которой развлекали себя богачи.
Кевин называл такое поведение «выученным одиночеством». Не то чтобы они много говорили о таких вещах и Гарри, но как-то разговор зашёл сам собой, а Эсбо запомнил. Кевин утверждал, что такие люди, как Харт, настолько привыкли быть одни, что порой не замечали того, как в их жизни появлялся кто-то тянущийся к ним. Обычно с людьми вроде Харта часто случалось так: когда они наконец-то замечали тех, кто захотел разбить их одиночество, те уже уходили.
История, говорил Кевин, знала много таких историй. Он сам таким был.
Эсбо с ним особо не спорил. Не было ни желания, ни сил. Во-первых, Гарри не был обычным человеком. Он был секретным агентом, который, казалось, следил за Эсбо даже в толчке. Вездесущим. Стоило только Эсбо переступить грань между состояниями «опасно» и «смертельно опасно» — Гарри уже был рядом. Во-вторых, сам Эсбо был лишь отражением того человека, которого Гарри упустил когда-то. Того, чье лицо, хоть и не особенно часто, но всё же появлялось на экранах зомбоящиков. Его прекрасная до зубного скрежета жена и он сам — улучшенная версия Эсбо.
— Сейчас не лучшее время, — Эсбо поднял голову наверх, откуда доносился тихий и вкрадчивый голос Гарри.
Сегодня был паршивый день. Они застряли в катакомбах в пригороде. Один из тоннелей завалило, пока все искали ребенка. Где-то по ту сторону завала Малыш Эл и Роб пытались вытащить маленькую и крайне крикливую девочку на поверхность к её глуповатым родителям. Эсбо же завалило так, что осталось лишь пару футов свободного пространства и немного спёртого воздуха, а никто из его команды даже не догадывался, в какой ситуации он оказался.
Рация работала прекрасно, но Эсбо не торопился ей воспользоваться. В этом не было никакого смысла, как и в его бесцельной жизни.
Гарри всё испортил, попав в катакомбы с другой стороны. Он просто воспользовался одним из своих устройств — лазерным ножом или чем-то вроде него. Взял и вырезал в каменной кладке небольшую дверь, вежливо попросив отойти от стены Эсбо.
— Дэнни, ты задохнешься здесь раньше, чем они разберут завалы, — спокойно объяснял Гарри, когда они выбирались. — Кислорода всё равно бы не хватило.
— Может, в этом-то всё и дело? — Эсбо сбросил каску с маской и нехитрое снаряжение в виде баллона, когда они добрались до часовни, от которой шли катакомбы. — Меня всё устраивало, мистер Харт.
Он стянул куртку и вдохнул воздух полной грудью, прежде чем сложить руки на груди и со всем скопившимся в нём раздражением посмотреть на Гарри. Тот лишь улыбался, словно слегка разочарованно. Будто не видел в нём, в Дэннисе, то что желал увидеть. Это безумно злило.
— Какого чёрта ты ходишь за мной? Отвали от меня. Я не он, понимаешь, не он, — на глазах Эсбо начали наворачиваться слезы, сложно было сдержать себя, но он смог. — Я чертовски устал от этого дерьма, Харт. Устал. Отвали. Дай мне сдохнуть спокойно.
Гарри в присущей ему манере, аккуратно закрыл дверь часовни, задвинув засов. Чёрт знает, что могли бы подумать люди, если бы увидели это. Или что подумала бы команда, если кто-то из ребят вздумал бы сейчас завалиться в старую часовню.
— Я не очень люблю религиозные здания, — Гарри повернулся. — И всё, что с ними связано.
Гарри поставил зонт возле двери. Аккуратно и точно. Так привычно, что у Эсбо скрутило желудок. Он уже видел множество драк, в центре которых был Гарри. Против него у Эсбо не было шансов.
Он не Эггзи, чтобы они у него хотя бы были. Во всех смыслах.
— Ну, и какого хрена мы тогда заперлись тут?
— Это невежливо, Дэннис, — Гарри поправил манжеты, а затем галстук.
В этом не было логики. Сначала примчаться вызволять Эсбо из очередной задницы, в которую он собственноручно забрался, а потом убивать его за то, что он не оценил своего спасения. Адски глупо и так по-человечески.
Эсбо молчал. И что он мог сказать? Общение с Гогом научило его, что порой лучше было не открывать рта. У тех, кто имеет силу и власть, часто сносит крышу. Особенно у тех, кто в какой-то момент решил, что он мог распоряжаться чужими судьбами.
— Но я не буду учить тебя манерам, — Гарри как-то печально улыбнулся и подошёл ближе. — Присядь.
В часовне осталась пара скамей. Деревянных, оставляющих занозы в одежде и ладонях, если на них неосмотрительно сесть передохнуть. Эсбо осмотрел их и рискнул опустить задницу на них. Рабочие штаны позволяли не волноваться о занозах.
Гарри смотрел на него снизу вверх.
Сегодня он был без очков, в одной лишь повязке. Это делало его чуть моложе, но более усталым.
— Сам не сядешь? — спросил Эсбо, когда их молчание и игра в гляделки затянулась на неприлично долгий срок, а рация разразилась руганью Кева.
Гарри отрицательно покачал головой, а потом неожиданно, сделав пару уверенных шагов, встал напротив Эсбо. Тот не успел ничего сказать, а Гарри уже опустился на колени, будто перед молитвой, не жалея дорогих брюк. Спину держал так же ровно, как и всегда. Это, пожалуй, была самая абсурдная картина за недолгую жизнь Эсбо, а ведь в Белом Дозоре с ним уже столько всякого случалось.
— Когда-нибудь ты поймешь, что всё, что ты сейчас сказал, не имеет никакого смысла, Дэннис, — Гарри смотрел Эсбо прямо в глаза.
Рация снова начала трещать, оповещая о том, что девочку наконец-то вытащили из завалов. Зигги поранила ногу. Кевин искал Эсбо. Гарри наклонился вперёд.
От него едва уловимо пахло дорогим одеколоном, мартини и чем-то, что Эсбо не мог разобрать. Он хотел бы отпрянуть, но вместо этого замер. Непозволительная роскошь для пожарного — так реагировать на стрессовую ситуацию. Тёплая, ухоженная ладонь с лёгкими вспышками холода от металла колец легла на щёку. Время остановилось, а Эсбо забыл, что нужно сделать следующий вдох.
— В чём-то мы с тобой очень похожи, — Гарри чуть наклонил голову. — Прости за это.
Эсбо хотел спросить за что конкретно требуется прощать Харта. Он сделал много того, за что у любого человека не нашлось бы никакого отклика в душе и сострадания. Их встреча с Эсбо — одна из таких вещей.
— За всё, — словно прочитав его мысли, добавил Гарри.
Харт поцеловал Эсбо. И было бы враньем, если бы Эсбо сказал, что не ожидал этого. Он знал, что так будет — не зря же Гарри столько времени его опекал. Вся эта вновь сформированная, ставшая окончательно болезненной привязанность непонятно уже конкретно к кому (к нему или к Эггзи?), которую Гарри взрастил в себе и в Эсбо.
Поцелуй был неторопливый, в чём-то даже скованный, и лишь неожиданно болезненно сжавшиеся пальцы Гарри на плечах Эсбо давали понять, что происходило нечто стремительное, безумное и неотвратимое.
— Стой, — Эсбо отстранился, снова получив контроль над своим телом. — Это всё неправильно. Ты такой — это неправильно. Я — это вообще неправильно.
Эсбо резко встал. Скамья скрипнула; в разные стороны полетела пыль. По рации Кевин продолжал кричать, от чего где-то на обвалившейся крыше разлетелись голуби. Гарри всё также стоял на коленях, не отпуская Эсбо; он уткнулся тому в живот, запустив длинные пальцы под растянувшиеся подтяжки форменных штанов.
У каждого бывали в жизни моменты, когда мир перед глазами расплывался, время искажалось, а чувства обострялись. Каждое прикосновение, словно игла тату-мастера, оставляло неисчезающий след своего присутствия. Каждый вдох обжигал лёгкие, а сердце не могло решить биться ему или уже перестать. Переломный момент, в котором нужно либо принять всё, что происходило, со всеми последствиями… или бежать, пока не поздно. У Эсбо было немало подобных моментов, но именно таких как с Гарри здесь и сейчас — никогда.
— Это неправильно, — предпринял последнюю попытку Эсбо.
Но Гарри, похоже, решил в этот раз не читать лекций о мировосприятии. Вообще не читать никаких лекций. Рация трещала, пока он стягивал подтяжки с плеч Эсбо, вытягивал из штанов форменную футболку, спускал штаны вместе с бельем. Эсбо до этого думал, что ничего абсурднее мистера, мать его, Харта, стоящего на коленях в до смешного дорогом костюме, напичканном взрывчаткой и чёрт ещё знает чем, не может быть. Оказалось, что могло быть. Мистер, долбаный, Харт стоящий на коленях, уткнувшись носом в пах полуголого потного пожарного, измазанного вековой пылью с ног до головы.
Грязь и роскошь в одном флаконе. Гог бы придумал множество шуточек, которые подошли бы к данной ситуации. Про джентльменов с трубкой во рту, для которых сейчас курить публично уже неприлично. Про голубую кровь среди богачей. В какой-то момент Эсбо стало без разницы, о чём шутил воображаемый Гог в его голове.
Он не успел сбежать, а Гарри, наоборот, поймал момент. В первый за много лет, вышел из зоны гордости, одиночества и пошёл «ловить бабочек». Чёртовы глупые сравнения из мыльных опер.
— Мне больше подходит образ гусеницы, — как-то нелепо, как и он сам, и не к месту пробормотал Эсбо, не зная куда деть руки, и поэтому пачкал пальцы в геле для волос Гарри.
Рация устала трещать. Крики Кевина были слышны уже не только из рации, но и на улице. К его голосу присоединились Малыш Эл и Роб. Где-то вдалеке громко ворчал Мэл — вечно недовольный всем, сукин сын.
А затем звуки исчезли. И в голове стало пусто, как если бы мир наконец-то обрел спокойствие, потеряв при этом значение. Остались только Эсбо и Гарри, почему-то решивший, что Дэннис — это то, что ему нужно, чтобы изменить свою жизнь. Этот неудавшийся дубль из хорошего кино.
Гарри одел его и привёл в порядок в рекордные сроки, пока шумы возвращались. Эсбо не считал, слишком расслаблен он был, но секунды три — не больше.
— У нас теперь есть два варианта, — проведя подушечками пальцев по углам рта и едва заметно улыбнувшись, сказал Гарри.
— Сегодня матч Вест Хэм. Мы будем смотреть его в баре, — перебил его Эсбо, даже не став уточнять в каком; Гарри и так всё знал. — Часов в шесть собираемся после смены.
Эсбо поднял куртку с пола. Крики команды становились всё ближе. Пора уже было сваливать из этой часовни, чтобы не нужно было объяснять, как он выбрался из завалов. И чтобы Кевин не встретил Гарри. Он бы сразу всё понял.
Собрав экипировку, Эсбо дождался, пока Гарри заберет зонт. Ему было неловко, но он знал, что ни на какие разговоры, а, тем более, — действия, времени у них больше нет. Казалось, что именно в этом был план Харта. Оставить Дэнниса быть должным, чувствовать лёгкий укол вины за полученное, но не отданное удовольствие.
— Ты можешь прийти?
— Конечно, — Гарри кивнул.
Лицо его было спокойно, но Эсбо знал, что это не так. Повертев каску в руках, он всё же решился спросить.
— Ты можешь надеть что-то более…
— Неформальное? — с едва заметной улыбкой спросил Гарри.
— Именно, — поджав губы в раздражённой обиде.
— Хорошо, попробую соответствовать.
Эсбо успел лишь прикусить губу, прежде чем сказать это дурацкое облегченное «спасибо», которое просилось наружу, вместо заслуженного «мудак». Гарри исчез в катакомбах, не попрощавшись, и Эсбо открыл засов старой двери, чтобы встретить команду.
Он понятия не имел, что будет с его жизнью дальше, кем он будет в ней, но Дэннис почувствовал, что теперь он не один. И его грела глупая мысль, когда его обнимал перепуганный Малыш Эл, что для Гарри всё это — слова, поступки и мысли — тоже в новинку.