Flashback

      Скрючившись в тесном неудобном отсеке для хранения контрабанды, Оби-Ван невидящими глазами уставился в стенку. Наглухо опущенные, слой за слоем, щиты, скрывшие его в Силе, лишили окружающий мир красок, звуков, остроты ощущений. Он ненавидел такие моменты, когда приходилось отгораживаться от Силы, становясь почти беспомощным, наполовину слепым и глухим. Правда, на Татуине он постоянно вынужден был скрывать себя в Силе, но тогда он просто приспускал щиты, размывая свой рисунок, лишая его чёткости. Сейчас он полностью закрылся от Силы, и это доставляло мучительный дискомфорт.       Но так надо. Ему нельзя сейчас дать себя обнаружить.       Тёмное мощное сияние в Силе он почувствовал в тот самый миг, когда «Тысячелетний Сокол» коснулся палубы «Звезды Смерти». Знакомый, сложный рисунок, полузабытый, почти стёршийся в памяти. Тот, который он никогда не спутал бы ни с каким другим, и который хотел забыть, раз и навсегда. Только там, где раньше сиял и переливался чистый свет, теперь безраздельно властвовала тьма.       Ощущение было такое, будто где-то рядом гулко зазвонил огромный колокол, который слышал только он один.       Сердце болезненно сжалось.        - Вот, значит, ты какой теперь..., «идущий по небесам»…       Эни…… Энакин… Вейдер…       Вот и всё, круг замкнулся…        «Встречи не бывают случайными»,- так, кажется, любил говорить учитель.       Покалывание в затылочной части головы, становившееся всё сильнее, отвлекало его и мешало сосредоточиться.       «Ну, что за напасть такая! Что ж так некстати-то…», - чуть слышный стон прорвался сквозь стиснутые зубы.        ***       У одиночества есть неприятная особенность - тревожить память, ворошить угли давно прогоревшего огня, воскрешая минувшие события. Он узнал об этом, когда остался один, на далёкой песчаной планетке, без привычного груза дел.       Воспоминания – коварная вещь. Они могут дремать годами – но стоит их затронуть, и память принимается усердно подбрасывать всё, что стараешься забыть.       Те, которые приходили к нему длинными, бессонными ночами, в заброшенной на краю пустыни хижине, заставляли его помимо воли совершать прогулки по кладбищу несбывшихся надежд. И он вспоминал - словно собирал разбитое зеркало: осколки резали руки, отражение дробилось, искривляя, искажая реальность…       Чаще всего в памяти проявлялось видение безмолвной громады разгромленного, выжженного Храма, неподвижных маленьких тел юнлингов на каменных плитах и голограммы бывшего падавана, преклоняющего колени перед ситхом.       Память…       Кто сказал, что камни не могут помнить?       А вы приложите осторожно ладони к ним, прислушайтесь и услышите гулкие звуки шагов, звонкие детские голоса, мудрую тишину библиотечных залов, шёпот и вскрики Силы.       Течение тысячелетий, из века в век.       И в финале - несвойственная этим стенам ярость, крики, стоны, взрывы и внезапно наступившее безмолвие, запах крови и чудовищное послевкусие предательства и смерти.       Тишина. Покой. Ожидание. Величественная и зловещая красота небытия. Пепел. Пыль и пепел. Двадцать пять тысяч лет существования стёрты за один день. Все мечты. Все обещания…       ***       Сражение окончилось несколько часов назад, когда Оби-Ван с Гранд-магистром Йодой проникли в захваченный клонами Храм. Они пробирались в туманных сумерках огромного Зала тысячи фонтанов, когда один из клонов заметил какое-то движение за зарослями хилайанского болотного бамбу.       - Стоять! — крикнул солдат.       Тень метнулась в полумрак, и клон повернулся к братьям по оружию.       - Пошли! Кто бы он ни был, его нельзя упускать. Клоны бросились в погоню за призраком.       Выждав, пока их грохочущие шаги не смолкли в отдалении, из кустов вышли два магистра. Перешагнув через одетые в белые доспехи тела, Оби-Ван опустился на колени возле обожжённых трупов детей.       - Даже младших не пощадили...       Он не чувствовал, что по его лицу текут слёзы.       - Похоже, они устроили здесь заслон.       Древнее лицо Йоды сморщилось.       - Или бежать пытались, а кто-то остался, чтобы погоню задержать, да.       Оби-Ван перевернул тело взрослого джедая, лежавшего впереди детей, и судорожно вздохнул.       -Учитель Йода… это же…       Йода безрадостно кивнул.       - Своих учеников Цин Драллиг никогда не бросит.       Оби-Ван замер возле павшего рыцаря.       - Он учил меня фехтованию…       - А я его, - отозвался Йода.       - Оби-Ван, не ищи того, чего может не быть. Нельзя позволить горю нас одолеть, не время для скорби...       - Я знаю. Но… одно дело - знать, что твой друг мёртв, другое - видеть его мёртвым…       Древний магистр подошел ближе, палкой из дерева гимер указал на бескровную рану, что шла от плеча Драллига к груди.       - Видишь это, м-мм? Эту рану не бластер нанёс.        Грудь сдавил ледяной обруч. Сглотнув комок боли и горечи, возвращая себе иллюзорное спокойствие, Кеноби сдавленно прошептал:       - Лазерный меч?...       - Да, так это. Но об этом потом, маяком заняться должны мы,- Йода указал концом палки на белые призраки, появившиеся между деревьями. - Возвращаются клоны.       Оби-Ван повернулся к зеленокожему магистру. Лицо перекосила гримаса тщательно скрываемого гнева.       - Я узнаю, кто это сделал!        Цепкие глаза древнего магистра впились неодобрительным взглядом.       - Узнаешь? - Йода горестно покачал головой. - Знаешь уже, кто это, - и заковылял в полумрак.       В главном коммуникационном центре Храма на верхнем этаже основного шпиля Оби-Ван Кеноби Силой проник внутрь механизма "маяка"и изменил сигнал с "иди домой" на "беги и прячься". Это был шанс на спасение для оставшихся в живых джедаев. Большего Оби-Ван пока ничего сделать не мог.       Направившись к пульту службы безопасности, чтобы просмотреть записи последних событий с голокамер, Оби-Ван услышал позади себя тихий скрипучий голос Йоды.       – Не делай этого. Уходить должны мы, пока не нашли нас.       – Мне нужно видеть,- настаивал Кеноби.- Я же говорил, знать - это одно. Увидеть собственными глазами - другое.       – То, что увидишь, только боль причинит тебе.       - Значит, я заслужил эту боль.       Он набрал код видеозаписи в зале тысячи фонтанов.       - Я не боюсь.       Йода скривился.       - А следовало.       Над передатчиком сформировалась светящаяся голубовато-серебристая голографическая запись. С каменным лицом Оби-Ван наблюдал, как в зал вбежали дети, спасаясь от выстрелов, как, пятясь, появились Цин Драллиг и двое подростков, отражая мечами разряды бластеров наступающих клонов.       Смотрел, как в зал быстрыми шагами вошёл высокий человек, закутанный в джедайский плащ, с низко опущенным на лицо капюшоном. Его синий лазерный меч сразил сначала одного падавана, затем второго, разрубил Драллигу плечо. Ярко-синий клинок взлетает вверх в неуловимо быстром движении. Длинное гудящее лезвие стремительно опускается на стоящих перед ним детей.       Кеноби застыл каменным изваянием.       Он внутренне подготовился, к тому, что может увидеть, сосредоточился, открылся и доверился течению Силы, как учили, но такое!…       Человек повернулся к другому, в глухом чёрном плаще. Из-под капюшона джедайского плаща сверкнул горящий взгляд охрово-жёлтых глаз, и ошеломлённый Кеноби узнал его - это был… это был…       Оби-Вану захотелось умереть.       Но даже если бы это случилось, он всегда, даже в Силе, будет видеть эту сцену.       Будет видеть, как его друг, ученик, его брат опускается на колени перед повелителем ситхов.       Из горла рвётся безмолвный крик, - Н е-е-е-т!       Только чудом Оби-Ван сумел отключить аппаратуру. Он навалился на пульт, но руки не удержали его веса, Кеноби сполз на пол. И скорчился возле пульта, ослепнув от боли.       Йода сухо и сердито проскрипел, -       - Предупреждал я тебя.       Раскачиваясь, как сомнамбула, Оби-Ван прошептал:        - Надо было дать им меня застрелить на Утапау… Нет, тогда уже было поздно… поздно было даже на Геонозисе. Тот забрак на Набу… мне надо было там погибнуть, до того, как я привёз мальчишку сюда…       - Прекрати немедленно!        От крепкого тычка палкой под рёбра в голове, может, и не прояснилось, зато Кеноби выпрямился.       - Заставить джедая пасть никто не может, даже Дарт Сидиус, да! Выбор Скайуокер сделал. Сам.       Оби-Ван понурился.        - И боюсь, что знаю, почему.       Йода придвинулся ближе.        - Не важно это уже. Важно другое. Есть повелитель ситхов и ученик его. Два ситха. И два джедая.       Оби-Ван кивнул, но встретиться взглядом с древним магистром пока не осмелился.        - Мне навестить нового нашего Императора придётся. Одному. Моей работой будет это, да.       Оби-Ван вскинулся было возразить, но был остановлен повелительным движением трёхпалой лапки.       - Ты не пойдёшь. Сильным настолько, чтобы встретиться с Дартом Сидиусом, никогда не будешь ты. Умрёшь, и болезненно, да... Другое тебе предстоит...        Оби-Ван покачал головой.       - Нет... Не заставляйте меня убивать Энакина, учитель. Он мне, как брат.       - Мальчик, которого ты тренировал, исчез он. Поглощён тёмной стороной. Дартом Вейдером стал. От этой беды избавишь его.        Оби-Ван с трудом поднял голову и посмотрел в глаза, наполненные тысячелетней мудростью и сочувствием.        ***       Эти воспоминания преследовали его почти еженощно с того момента, как он оказался на Татуине.       Где-то в глубинах его разума хранилась и память о Мустафаре, но до поры она не тревожила его. Словно милосердная Сила запечатала воспоминания о тех событиях за семью печатями. Лишь изредка, во сне появлялось лицо, причинявшее ему самую страшную боль – перекошенное от боли и ненависти лицо его бывшего ученика, мальчика, которого он любил, как брата, которого он вырастил, и который стал предателем, убийцей и чудовищем. Обгоревшие губы которого бросали ему в лицо одно-единственное слово, - «Ненавижу!». Тогда он просыпался, дрожа от бившего его ледяного озноба, и лежал, уставившись в темноту сухими, горячими, не видящими глазами, жадно ловя ртом воздух.       Но однажды…       Обычные бытовые проблемы - заканчивались продукты, и начал барахлить редуктор влагосборника – заставили его поехать в город раньше планируемого времени. Анкорхед, обдуваемое знойными ветрами, прилетавшими из пустыни, поселение находилось в полусотне километров на восток от его убежища.       Купив продукты и запчасти для влагосборника, он сидел в кантине «Приют» и пил воду, отдыхая перед дорогой домой.       В кантине был гиперволновой холопередатчик, который передавал неустойчивое изображение репортажей о последних событиях в Галактике. Оби-Ван рассеянным взглядом смотрел на улицу, не слушая бойкого репортера, когда в его ушах явственно прозвучало слово «джедай».        Он замер и, осторожно повернувшись, посмотрел на экран. Но вещание внезапно прервалось, по экрану ползли полосы статических помех.       – Что он сказал? - спросил он мужчину, сидящего через два стола от него.       - На Кашиике была уничтожена банда джедаев, – ответил тот.       Оби-Вану показалось, что его сердце остановилось.       Трансляция возобновилась. Империя заявила, что Кашиик планировал восстание. Имперские войска убили не только неизвестных джедаев, но и тысячи вуки. Сотни тысяч вуки были взяты в плен.       Горький комок застрял в горле - Оби-Ван думал о погибших джедаях. Как они могли? Они должны были спрятаться, а не привлекать к себе внимание! Неужели они не могли предвидеть, что случится с вуки?       Экран холопередатчика снова замерцал, показывая парадный выход Императора. В синеватом голографическом отблеске замелькали мундиры новоявленных моффов и губернаторов, гвардейцы, броня штурмовиков, замерших в едином порыве …       Рядом с Императором шёл высокий человек с ног до головы закованный в чёрную броню. Голова была скрыта шлемом с уродливой маской.       Оби-Ван вздрогнул, почувствовав холод и тьму, окутывающие фигуру чёрного рыцаря. Но что-то, неуловимо знакомое, в его походке, движении заложенной за спину руки, заставило бывшего джедая пристально вглядываться в изображение.       Прогоняя наваждение, Оби-Ван встряхнул головой .       «Нет… Это невозможно… Невозможно воскреснуть… Как невозможно узнать человека по одной лишь походке…»       Но вот к тому обращается Император, в ответ – лёгкий поворот головы, – такой знакомый…       Репортер с подчёркнутым почтением называет имя - Дарт Вейдер, сыгравший основную роль в выслеживании и истреблении джедаев на Кашиике и других планетах.       Через несколько минут Оби-Ван взял свой мешок и вышел из кантины. Он забыл, зачем приехал в Анкорхед, его мысли было о Вейдере.       Он не мог поверить в то, что Энакин выжил после их дуэли на Мустафаре и стал Дартом Вейдером, Лордом ситхов.       Закрыв глаза, он увидел пылающие недра Мустафара, поглощающие его ученика.       «Нет… Это невозможно. Невозможно выжить в аду…».       Но это было так, Оби-Ван знал это, и с этим знанием ему предстоит теперь жить...