Двадцать пятое

За последний месяц меня ни разу не посетило вдохновение. Все, в том числе и Муза, будто забыли о моем существовании. Неудивительно, если учесть, что последние мои работы были никчемны. Стремительно взлетев ввысь над миром искусства, теперь я ползаю по самому дну. Где мой гений?.. Юнец, растерявший свой талант, больше никому не нужен. …Я бросил все, лишь бы только научиться рисовать. Бросил школу, семью, друзей… Я грезил только о сказочных полотнах, восхищенной публике, горах денег… Когда мне предложили организовать собственную выставку, я был вне себя от счастья. Но счастье это продолжалось недолго. Всего лишь через неделю какой-то сопляк, выдававший чужие картины за свои, занял вершину пьедестала. Все, что было у меня, рухнуло в мгновение ока, и теперь никто не признает ни моего творчества, ни меня самого. …Я шел по станции метро, смотря лишь себе под ноги. Остановившись закурить, я, наваливаясь на колонну, достал сигарету. Люди куда-то спешили; сновали, словно муравьи под ногами. Какая-то сердобольная старушка приняла меня за бездомного и сунула мне в руки горсть мелочи. Я посмотрел ей вслед, чуть улыбнувшись, и только потом, в окне вагона, я увидел свое отражение. Обросший, худой и вялый, я никак не походил на двадцатичетырехлетнего художника; я действительно был неотличим от бродяги. Я уже собирался идти, как сзади меня одернул какой-то пацан и, постоянно оглядываясь, спросил, не желаю ли я немного веселья. Я поинтересовался, сколько ему лет, ведь выглядел он максимум на второкурсника — не рановато ли начал глупостями заниматься? Парниша лишь отмахнулся и послал меня подальше. Он хотел было уже уйти, но что-то щелкнуло у меня в голове, и я поспешно остановил его. Ухмыльнувшись, он достал из кармана и протянул мне маленький сверток «счастья». Взяв его, я отправил мальчишку делать уроки, а не торчать здесь. Он со смешком еще раз послал меня, и мы распрощались. Дома я закинул сверток подальше, не приняв «передачу наркотиков» всерьез. Наверняка там лишь мусор или порошок из аскорбинки. Однако, всю следующую неделю я так и не нашел выход из депрессии, уныние накатывало с новой силой. Когда я бросил взгляд на комок бумаги из метро, меня все-таки одолело любопытство. Внутри было то, что я в наименьшей степени ожидал увидеть. «Марка». Говорят, это лишь детская забава. Хотя, если это действительно ЛСД, можно хотя бы мультики посмотреть. Я могу попытаться отыскать вдохновение здесь, попробовать себя в экспрессионизме… Прикинув, что хуже уже не будет, я закинул в себя «двадцать пятое» и сосредоточился на поиске идей для творчества. Внезапно я почувствовал, как волосы на моем теле начали подниматься, и я услышал шум крови в ушах. Я решил, что просто перебрал с алкоголем, и сделал большой глоток воздуха, чтобы очнуться, но это было большой ошибкой. Голова закружилась, и мне начало казаться, что мое тело вдруг размякло и растекается, словно желе… Меня начало мотать из стороны в сторону; я не знаю, сколько это продолжалось… Как вдруг… я оказался в мире красоты и гармонии. Я стал с ним одним целым; я понимал его, а он — меня. Я чувствовал лишь спокойствие и умиротворение внутри себя… В себя я пришел на холодном, мокром полу. Из крана мощной струей хлестала ледяная вода. Голова трещала, мысли путались, не желая возвращаться на свои места. Как оказалось, в забытие я пробыл около шести часов. За считанные минуты после возвращения в наш мир все ясные мысли и радостные чувства куда-то испарились. Я вновь впал в состояние, когда ничего не хочется, и мир кажется еще серее прежнего. Мне вновь захотелось хоть ненадолго очутиться в своем собственном, пусть и воображаемом, мирке, дабы подчерпнуть немного вдохновения. На следующий день я снова поехал на ту же станцию метро и полдня увпорно искал там паренька, подарившего мне волшебную таблетку. Я уже отчаялся его отыскать, как вдруг увидел те самые, суетливо бегающие глаза в толпе. На этот раз он отказался давать мне «радость» бесплатно, но сейчас я готов был заплатить за него сколько угодно. Да-а, вот и я попался на удочку… Договорившись встречаться на том же месте каждую неделю, мы снова разошлись. Так началась моя, как я сначала думал, новая жизнь. Мне казалось, что в ней снова появился смысл. Я начал регулярно принимать ЛСД, и сейчас это совершенно не казалось мне проблемой, а даже наоборот. «Марки» дали мне возможность раскрыть весь свой потенциал, увидеть новые способности и восстановить веру в себя. Дела, казалось, наконец пошли в гору. Теперь я практически не выходил из дома и только творил, творил… Наконец, состоялась моя новая выставка, но сейчас я хотел бы забыть о ней. Я был очень взволнован, представлял, как зрители будут восхищены новым смыслом моих работ… Однако, мои ожидания не оправдались. Публика не оценила моего усердия и огромных стараний. Меня назвали «больным человеком», и все бумаги на продажу моих полотен были разорваны. Я впал в новую депрессию. «Веселые бумажки» уже не приносили мне радость. Позже я перешел на более сильные наркотики, чтобы снова быть в состоянии творить. Однако, отчаяние опускало меня все ниже и ниже. Внешне я тоже сильно изменился. Я стал совсем тощим человеком с серым лицом и впавшими глазами; я был больше похож на мертвеца. Время шло, а вдохновения все не было и не было. Я уже почти не спал, только пытался вытащить хоть какой-то образ из своей головы. Дозы увеличивались, силы иссякали, но никакого прогресса так и не наблюдалось. Парнишу того я больше не видел — скорее всего, его накрыли. Но без наркотиков мне тоже оставаться не приходилось — в одном переходе поставщиков пруд-пруди. Неделю назад я взял товар у премерзкого мужичонки с красными глазками. Дома я привычным жестом закинул таблетку в рот и запил алкоголем. Приготовив масло и мольберт, сел на стул и попытался расслабиться. А дальше я мало что помню. Такой реакции на наркоту у меня прежде не было. Помню, как меня валяло по полу, выгибало судорогами и дикой болью. Мне не давала опомниться безостановочная рвота. Последней мыслью, пришедшей в мою больную голову, было выйти на свежий воздух. И я вышел. Вышел на балкон. На сотую долю секунды мне показалось, что мой разум прояснился, однако, это была лишь уловка. В следующее мгновение мое тело пронзила сильнейшая судорога, и, перегнувшись через ограду, я полетел вниз. А потом… потом, наконец, наступило спокойствие.