***
Однажды, как гром среди ясного неба, установившаяся рутина дала сбой. Рей поняла, что случилось нечто важное, поскольку Кайло пришел слишком рано. На всякий случай она даже украдкой сверилась с хроно, чтобы убедиться, что до ужина оставалась еще пара часов. — Обмен пленными согласован, — произнес он, щелкая затворами шлема и спокойно ставя его на стол. Магистр выглядел усталым, и тени под его глазами казались глубже, чем обычно. — Для процедуры выбрали нейтральную территорию. Их освободят завтра. Не удержавшись и широко заулыбавшись, Рей тут же вскочила на ноги, чувствуя, как лицо отвыкло от позабытой мимики. — Их всех? — Всех, кроме одного. Улыбка сползла с ее лица. — Что?.. Даже до того, как он заговорил, она знала, что ее ждут неутешительные новости. То, как Кайло всячески избегал ее взгляда… Редко что вообще было способно вызвать у него стыд. — FN-2187 подвергнут публичной казни. Она похолодела. — Что? — Как бывшего штурмовика… — Мы не об этом договаривались! — Мы договаривались, что приспешники Сопротивления будут возвращены. FN-2187 прежде всего дезертир. — Нет! Мы условились, что отпустят всех моих друзей, а взамен я соглашусь учиться у тебя! У него нервно дернулся кадык. — Я пытался обеспечить свободу для всех. Но это подлежало обсуждению. Либо оставался только он, либо оставались все. Я подумал, что ты предпочтешь такой исход вместо массовой казни. Рей хотелось закричать — как ему могло прийти в голову, что это будет адекватной альтернативой их уговору?!.. Отряд, на который она разменяла свою свободу, едва ли превышал десяток человек — и она не могла потерять ни одного из них, а тем более Финна! — Ты не позволишь им это сделать! Так нельзя! Я… — она дрогнула, бешено перебирая варианты. — Я уйду! Я сбегу! Глаза Кайло сузились. — Не сбежишь, — прошипел он сквозь зубы. — Я всегда отыщу тебя — и в следующий раз убью их всех, а не только твоего драгоценного предателя! В его словах слышалась пугающая предопределенность, и у Рей не было шанса помешать ему. От Скайуокера помощи ждать не приходилось — что он недвусмысленно дал понять, завернув ее с Эч-То. Она была единственным форсъюзером Сопротивления, но не знала, как использовать пробудившееся в ней могущество, и это по какой-то причине до одержимости притягивало Кайло. Кроме того, что-то всегда влекло и направляло его к ней, независимо от того, где она находилась — и это тоже было невозможно отрицать. Голос девушки был хриплым, когда она снова нашла в себе силы заговорить: — Я убью тебя. Угроза, казалось, почти развеселила его. — Можешь попробовать. Они молча продолжали стоять лицом к лицу. Если она набросится на него сейчас, то вряд ли одолеет. Он-то при мече, в отличие от нее. И даже если эта затея чудом удастся, ей же придется прорываться через весь крейсер, не имея ни малейшего представления о том, где держат ее друзей. Кроме того, им понадобится корабль и невероятная удача, чтобы не оказаться сбитыми еще на взлете. — Я… я сделаю что угодно, — выпалила Рей, чувствуя, как отчаяние берет верх над решимостью. — Не дай ему умереть. — Тебе нечего предложить, — отозвался Кайло, и его лицо смягчилось — вроде бы от жалости. Тут она поняла, что это ей нравится еще меньше, чем его гнев. Если придерживаться буквы договора — правда на его стороне. Она согласилась остаться на разрушителе, учиться и работать под его руководством. Но на чаше весов оказалась жизнь Финна! Ее первого друга, который вернулся за ней — чего никогда не делал никто! Для Рей не было тайной то, как Кайло порой смотрел на нее — когда думал, что она не видит. Как упорно отводил глаза, когда она выходила в свежей форме и с мокрыми волосами после освежителя, или как поспешно прикрыл ее своим плащом, когда во время тренировки на ней порвалась майка. — Это не так, — выдохнула она, чувствуя, что начинает дрожать. У нее оставался еще один козырь в рукаве. Он нахмурил брови. — О чем ты… Стараясь не утратить решимости, Рей ухватилась за край майки и стащила ее через голову. Следом настал черед грудной повязки — трясущиеся руки двигались быстро и целеустремленно. И оставшись голой по пояс, девушка вызывающе застыла перед ним, чувствуя, как прохладный рециркулированный воздух вызывает мурашки на коже. Наверное, это сродни безумию, но настали отчаянные времена. — Освободи его, и ты получишь меня, — она посмотрела наставнику прямо в глаза, — всю. У него отвисла челюсть. В первый раз с памятного дня, когда световой меч откликнулся на ее зов и полетел в ее, а не в его руку, она видела Кайло настолько потрясенным. Но стоило ей приблизиться к нему, как он опомнился и процедил, сжав руки в кулаки: — Ты готова стать шлюхой? — Если он казался рассерженным ранее, то теперь его охватил настоящий гнев. Магистр сжимал зубы так, что напрягались желваки, и он почти выплюнул дальнейшие слова: — Ради него?! Думаешь, ты так неотразима, что стоит тебе раздеться, и я… Если он хотел сказать, что ему все равно, то выдал себя, когда Рей взяла его руку и подняла к своей груди. Он резко умолк, не сводя с нее глаз — они оба смотрели, как огромная ладонь полностью закрывает аккуратную выпуклость. Кожа перчатки отдавала прохладой, вызывая странные ощущения, и Рей выпустила его пальцы, переместив ладонь на широкое запястье и чувствуя, как мужчина на пробу сжал нежную плоть. Она не сразу осознала, что слышит собственный судорожный вздох, потому что это было… приятно. Даже находясь во власти адреналина, даже понимая, что продает себя, Рей не могла отрицать тепло, что прилило к бедрам, когда подушечка большого пальца погладила напрягшийся сосок и чуть помедлила, повторяя движение, отчего внизу живота начал собираться томительный жар. Осторожное прикосновение стало уверенней, и когда Кайло сжал нежный кусочек плоти, она неловко поежилась. Казалось, его пальцы оставляют за собой покалывающее ощущение, отдающееся ей прямо между ног, и Рей прижалась подбородком к ключице, наблюдая, как он обводит ее кожу. И наконец, не выдерживая, непроизвольно вильнула бедрами, жалобно хныкнув. Звук не успел стихнуть в ее горле, как Кайло смял ее губы своими. Поцелуй был голодным. И злым, хотя этому как раз не стоило удивляться — гнев и ярость были неотъемлемой частью магистра Рен. Но ее поразило другое — сила, с которой его пыл передался ей, пробуждая странную жажду и дикое желание сорвать с него многочисленные слои тряпок, оставить свой след на его бледной коже, кусать, царапать, поглотить его целиком. Она много недель боролась с этим подсознательным чувством, отказываясь признавать свою слабость, особенно в моменты, когда он во время тренировки снимал с себя тяжелое облачение, когда мокрая от пота ткань липла к его телу, очерчивая могучие мышцы. Она отводила взгляд, когда замечала, как блестят его губы после глотка воды, ведь потом его язык проворно мог облизнуть их. Она знала о его вожделении. Но возможно, ей следовало лучше следить за своим. Оторвавшись от ее губ, Кайло приник к ее шее, засасывая тонкую кожу с жадностью, вынудившей девушку почти заскулить. Его руки легли ей на бедра, и Рей осознала, что бесстыдно льнет к нему, пытаясь лучше почувствовать его сквозь свои облегающие штаны. Большие пальцы подцепили ее пояс, и ее сердце едва не вырвалось из груди, это пугало до невозможности, но она хотела знать, хотела понять, каково будет чувствовать… Нет! Нет, нет, не сейчас! Ей нужно быть уверенной, что он согласен. — Ты должен пообещать, — с нажимом произнесла она, перехватывая его руки и судорожно выдыхая ему в плечо. — Сначала ты пообещаешь мне, что отпустишь Финна. Не следовало произносить это имя вслух. И еще не успев договорить, она осознала свою ошибку. Естественно, Кайло тут же отшатнулся от нее, отступил, словно получив пощечину. Его дыхание тяжело вырывалось из груди, как будто они тренировались час напролет, его кулаки то сжимались, то разжимались. — Это он научил тебя этому? — Краска гнева вспыхнула на бледной коже, щека мужчины дернулась. — Меня не интересуют объедки, оставшиеся после предателя! — выплюнул он, вновь полный мрачной ярости, разносившейся по Силе. И прежде чем она успела остановить его, Кайло схватил шлем и нацепил обратно. Но даже искаженный голос не мог скрыть его раздражения: — Завтра он умрет. Публичную казнь будут транслировать по всему голонету. Решение окончательное. Она не могла этого допустить! Просто не могла! Дыхание осеклось — на губах все еще горел его поцелуй, хотелось то ли снова почувствовать его на себе, то ли выцарапать ему глаза. Такая паника не охватывала ее очень давно — на протяжении большей части жизни ей было не о ком беспокоиться, единственной заботой было лишь собственное выживание. Поэтому сложившаяся ситуация заставляла ее особенно остро ощущать свою беспомощность, и это чувство усиливалось вместе с тем, как Кайло отдалялся от нее, приближаясь к выходу из ее комнаты. У нее были считанные секунды, чтобы попытаться что-то исправить. Что ему нужно? Она знала, что он хочет ее, знала, что этот голод глубоко укоренился в нем и пробирает до костей. Но дело не ограничивалось этим. Ему было недостаточно одной частички ее души. Он хотел получить все. Внезапно все встало на свои места с ослепительной ясностью, и Рей изумилась, как могла не понимать этого. Он рассвирепел не из-за Финна. Его взбесила мысль, что ему пришлось бы делить ее с кем-то другим. И когда дверь уже распахнулась, она ухватилась за эту мысль: — Я не… Я никогда… не… — Она крепко скрестила руки на обнаженной груди. — Я никогда не делала этого. Только думала… — В последней отчаянной попытке она позволила себе слегка приукрасить: — Думала о… о том, каково быть с тобой. Похоже, это сработало. Кайло остановился, не произнося ни слова, пока, наконец, не вернулся в комнату, продолжая избегать ее взгляда до тех пор, пока не закрылась дверь. — Со мной? Гордость неприятно кольнула из-за открытого признания в собственной неопытности — ощущение, схожее с тем, как саднила свежая рана под целебным слоем бакты. Но Рей подумала о Финне, храбром, находчивом Финне, который заслуживал спасения вместе с По и Роуз, а не смерти — унизительной казни под ликующие крики толпы. — Ты будешь первым. Кайло ничего не ответил, непроницаемость его маски раздражала, но Рей достаточно долгое время провела в его обществе, чтобы распознавать красноречивый язык тела. Пламенный гнев отступил, замкнувшись в себе, и сменился откровенной нуждой, которая тлела под поверхностью со времени их первой встречи. Она чувствовала, насколько он пленен мыслью оказаться там, где не бывало никого, — движимый, несомненно, примитивной потребностью заявить свои права, поставить свое незримое клеймо на ее теле. Ее ногти так сильно вжались в ладонь, что та, вероятно, начала кровоточить. — Это твой единственный шанс, Кайло Рен! Если убьешь его, тебе по силам заставить меня остаться — ты сможешь тренировать меня и учить, но ты никогда — никогда! — не получишь меня. — Она знала с твердой уверенностью, что у нее хватит выдержки отвергать его до последнего вздоха, и не сомневалась, что он чувствует ее решимость, благодаря Силе. Зябко поежившись, она отвернулась к стене, полная решимости не терять духа. — Но освободи моего друга, и я буду твоей. Шаги его тяжелых сапог гулко раздались в тишине отсека, когда мужчина двинулся к ней. Его рука коснулась ее подбородка, заставляя смотреть в визор непроглядной маски. И хотя Рей не видела его глаз, ей было несложно представить его неуравновешенный взгляд, и то, какая бешеная маниакальная энергия пульсировала в них — он сам с трудом умел удерживать ее под контролем. — Это будет не один раз. Она была не настолько глупа, чтобы надеяться, что он удовольствуется малым. — Я знаю. — Ты переедешь ко мне. — Хорошо. — Ты будешь подчиняться только мне. — Да. — Я не мягкий человек, — предупредил он; и она чуть не рассмеялась от прозрачного намека, словно уже не была в курсе этого. — Если я чего-то прошу, то ожидаю повиновения. Эта фраза вызвала в ней то самое волнение, причину которого она была не в состоянии толком объяснить. — Я понимаю. — И, — в заключение добавил он, — у тебя не будет никого, кроме меня. Никогда. Ее обожгло снова ощущением тянущей нужды, граничащей с одержимостью, которая всегда была рядом. — Да. Он стиснул ее лицо, почти до боли. — Повтори. Рей почувствовала привкус горечи во рту, но мысли продолжали будоражить, вызывая резкий прилив тепла в животе. — Сперва освободи моих друзей. Прошло нескольких мучительно долгих ударов сердца, во время которых девушке казалось, что он откажет ей. И она останется стоять здесь не только со знанием того, что ее друзья умрут, но и с этой нестерпимой жаждой, которая останется неудовлетворенной. И что этому придется противостоять вечно, жить в отвращении к себе и своим желаниям, потому что она не сможет нарушить данное слово. Но вместо этого Кайло резко развернулся и устремился к двери. А прежде чем уйти, ударил кулаком по стене с такой силой, что на обшивке осталась вмятина. Мышцы на его спине заиграли. — Предатель вернется к Сопротивлению, — прорычал магистр и, продолжив яростную поступь, оставил ее в одиночестве. Дверь отсека зашипела, закрываясь, и Рей с трудом удержалась на ногах от облегчения. Не чуя под собой пола, она, вся дрожа, доковыляла до кровати. Отыскала майку для сна и надела, пытаясь не обращать внимания на то, что тело продолжали будоражить мурашки, когда мягкая ткань задевала чувствительную кожу. Найдя свой самодельный нож, девушка выцарапала еще одну отметину на стене и только потом забралась под одеяло. Ее глаза оставались сухими. Она не верила в сожаления.Sleep, sleep, beauty bright, Dreaming in the joys of night; Sleep, sleep; in thy sleep Little sorrows sit and weep. Отрывок из «Колыбельной песни» Уильяма Блейка