***Двумя неделями ранее***
Шаги были совсем не тихими. Они гулко били по ушам — этот звук раздражал. Да и те, кто разговаривал, о чём-то спорили. Фобос решил прислушаться, но, когда стал слушать, они замолчали. Один из стражников поднёс магический амулет к нижней камере, и прутья на ней пропали, а Седрик, приняв человеческий облик, послушно вышел. На поверхности их ждал целый отряд, которым он когда-то командовал. Седрик усмехнулся, бывает же такое. Он точно знал куда и зачем направляется, как ему казалось, больше вариантов нет. Когда они добрались до дворца, а там и до тронного зала, стало даже как-то не по себе. Сколько раз он стоял так, только вот не в тех ситуациях и не перед этим монархом. Элион всё ещё как-то по-детски вскочила с трона, будто это стул в школе. Немного весело. Если вспомнить, как вальяжно поднимался Фобос, то это не идёт ни в какое сравнение. Девушка рукой приказала выйти страже и всем, кто тоже находился в тронном зале. Те поколебались, но, взглянув на оковы, в которые заковали Седрика, всё же выполнили приказ. — У меня есть предложение к тебе. Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня. — И что же это? — Ты ведь мастер обмана, ну, по крайней мере, меня ты ловко надурил. — Это было совсем не трудно, Элион. — Не важно, я хочу, чтобы ты так же вошёл в доверие к одному человеку. Как ни странно, но никто из моих подданных этого сделать не смог. — Что будет после? — Я помилую тебя, и, возможно, если ты захочешь, то станешь служить мне. Я вижу, что ты неплохой, просто, видимо, мой брат конкретно съел тебе весь мозг. — И какую же должность я получу при дворе? Элион приблизилась к нему, и кандалы пропали. — Докажешь свою верность — она останется прежней, и спорить никто не будет, я же королева. — Я польщён таким доверием ко мне, но с чего ты взяла, что я не предам тебя и не останусь верен Фобосу? — Что-то мне подсказывает, что ты к нему не питаешь положительных эмоций, я права? — она немного выдержала паузу, а потом добавила: — Ну, так что? Ты согласен на моё предложение? — Да, моя Госпожа. Он опустился на одно колено, как делал это перед Фобосом, а Элион счастливо улыбнулась, заправив прядь волос ему за ухо.***
Время шло. Спустя месяц, Седрик успешно выполнял приказы, а у Элион были свои соображения. Девушка злилась на брата. Как он мог так поступить с ней, ведь она так полюбила его, а теперь?! А теперь эта любовь превратилась в ненависть и желание сделать ему также больно, как и ей в прошлом. Ведь в его планах было заточить её в розе! Ну что ж, и она заточит его, но не в розе, а в собственном унижении. Что может быть лучше убийства, которое совершит над собой сам человек? Именно, ничего. Он самолично уничтожит себя, не сможет жить с тем, что ему предстоит…***
Пол холодный, лежать на нём просто невыносимо. Приходилось сидеть, всё бы ничего, но сидя спать было трудно, а уснуть вообще невозможно. О сне можно было только мечтать. Стены тоже были не похожи на мягкую подушку, но что можно было ещё предпринять? Фобос сел и, откинув голову к стене, медленно сходил с ума. Его воображение рисовало картину, как его проводят через столицу к эшафоту. Под громкие восклицания толпы: кто-то хлопал, кто-то смеялся — всё едино. Что ему до этой черни? А он идёт по-королевски спокойный и гордый. Голова поднята вверх. Медленно поднимается по деревянным ступеням к гильотине. Зло за зло, кровь за кровь. Всё правильно. Палач просит последнее слово… Хм, последнее слово? Он не думал о последнем слове. Столько раз прокручивая в голове своё наказание, Фобос забывал о последнем слове, но о том, что это должно было произвести фурор, он точно знал, так как это будет первая подобная казнь. А может, его вообще повесят? Нет, тиранов не вешают — им отрубают головы. Интересно, это больно? Ну, ничего, он скоро узнает. Фобос улыбается. Он точно сходит с ума. Но улыбка с лица резко сползает, когда он слышит шаги. Несколько стражников. Князь понимает, что это за ним, и он всё же придумал, что сказать перед смертью. Стражники приближаются ближе, их пятеро. Открывают его камеру, и принц выходит. Принц готов. Они дают ему чёрный плащ с капюшоном. Странно, он хотел зрелища, а они его прячут. Один из них на выходе из тюрьмы открывает портал, и они уже у входа в тронный зал. Там очень много людей, слышатся голоса, больше мужские. Принц не понимает, что происходит, но послушно идёт, когда двери отворяются, и люди, заполнившие весь тронный зал, расступаются перед ним. Похоже на бал. Голоса стихают, все молчат. Фобос подходит к трону и сбрасывает плащ. На нём чёрная рубаха и штаны, на ногах сапоги, доходящие почти до колен — мантию пришлось скинуть. Он смотрит на Элион с презрением, он готов уничтожить её здесь и сейчас, но кто ему позволит? Наручники блокируют магию. — Итак, я собрала вас всех ради того, чтобы свершить приговор моего брата, — она поджала ноги, как маленькая трусливая псинка. Фобос, глядя на неё, тихо усмехнулся. Убить его в тронном зале. Вау, это ж надо было такое придумать! Кто-то из толпы выкрикнул цифру. Что происходит, чёрт возьми? Потом крикнул второй, третий и так далее. И каждый раз число было все больше и больше. И тут Князь всё понял — его аж током прошибло. — Ты! Да как ты смеешь! Ты не имеешь права продавать меня на торгах как раба! Все замолчали. — Имею, это - твоё наказание за всё то зло, что ты причинил мне и народу Меридиана, — королева махнула рукой, давая знак продолжать. То, что творилось в душе у Фобоса, сейчас было не описать. Он стал даже поглядывать на окно, но нет. Резкий удар железа о каменный пол вывел принца из оцепенения. Перед троном поставили семь сундуков с золотом, и из толпы вышел высокий мужчина лет тридцати пяти, с волосами светло-кофейного оттенка по шею, убранными назад, и ярко-зелёными глазами. Незнакомец был красиво одет в расшитый камнями костюм, новый аристократ, по-видимому. Фобоса тошнило, била мелкая дрожь. Мужчина подошёл к королеве и, поцеловав её руку, что-то тихо сказал ей. Она же в ответ улыбнулась и посмотрела на брата, который сейчас был полон чистой злобы и возмущения. Затем, люди стали расходиться и освобождать тронный зал. Когда все ушли, и осталась только эта троица, мужчина заговорил: — Здравствуйте, «мой» принц, — выделяя мелодичным, слегка грубоватым голосом слово «мой». — Меня зовут Адельмар Этингер, и теперь, нравится вам это или нет, но вы принадлежите мне…