You know

Было до душноты жарко и темно, ни грамма свежего воздуха. Он проснулся, еле соображая от головной боли, что он под большим одеялом. Он попробовал найти край этого через чур теплого укрытия, но не получилось. Тогда он стал подпинывать его вверх, чувствуя, как каждое резкое движение отдается во всем теле. Одеяло частично, наконец, слетело, давая очередь ярким солнечным лучам раздражать страдающее тело макнэ. Он кое-как сел и протер глаза. «Так, я в своей комнате. Одеяло… не мое, и не Бэма»,- он нашарил взглядом лучшего друга, спящего в своей кровати. А что с моей головой, собственно?». Он еле встал, голова ужасно кружилась, ноги едва удерживали его. Медленно и мучительно он дополз до ванны. Зеркало отразило всклоченную от беспокойного сна голову, мешки под глазами и страдающие глаза. «Мда... где я был вчера?» Он выдавил пасту и начал чистить зубы. Туманное сознание стало выплевывать мутные воспоминания, что он лежал на полу, что он обнимал кого-то, что Джинен сказал ему много тех слов, которые обычно не произносит. «Так ты пьян или нет?» - голос близко-близко. Он подавился и закашлялся. «Бля… Я был у неё… и обнимал я её…». Он плеснул холодной воды себе в лицо, протирая глаза. «Черт.. Она видела все…», - он отстраненно разглядывал руки, которые, какого-то хрена, осмелились таким образом трогать Юну, прижимать её к себе против воли. Он очень живо себе представил её неизменный огонек в глазах, говорящий «Не трогай меня». «Бля… Мудак». Воображение подкинуло её выражение лица, попытки освободиться из его объятий. В комнате хлопнула дверь. Югем выглянул из ванной. Над раскинувшим во сне ноги Бэмом стоял Джинен. Он выглядел просто дьявольски сердитым. Покидать эту безопасную комнату не хотелось совсем. Хён прошел к кровати Югема, сдернул свое одеяло, в которое он вчера укутал пьяного макнэ, и стал его складывать. Югем робко шагнул в комнату и поздоровался. Джинён не обратил на него никакого внимания, занимаясь тем же делом. Парень прочистил горло: - Я хочу спросить.. Я вчера говорил что-то нуне? Джинен тяжело взглянул на него. - Она просто не должна была видеть кого-то из нас таким. – отчеканил он. – Радует, что ты волнуешься не о себе, а о её моральном здоровье. – он отвернулся от Югема. - А насчет тебя и Бэма – мы не сказали ничего директору. Но вам придется объясниться перед нами. Вчера из-за вас мы чуть не пропустили запись для промоушена. Его разочарование и недовольство сквозило в каждом слове. Югем почувствовал, как плечи сами опускаются, голову хочется склонить. «Ты глупый и бессовестный – вот, что ты хочешь сказать, но как всегда избегаешь прямых разговоров, хён. Хотел бы я все объяснить... Рассказать, что в моей голове появилось кое-что, спросить, как от этого избавиться». - Бэм ни при чем. Я один полностью виноват в этом. – он услышал, как Джинен фыркнул. - Извинись перед учителем Им. Думаю, она попросит отстранить тебя от занятий с ней. – он прошел мимо Югема к двери. Это резко и как-то невесомо выбило почву из-под ног. «В смысле? Что? Нет, нет, не надо!! Почему? Мне нужно быть там, мне нужно… ну, мне нужно…» Дыхание участилось само собой, сонное состояние развеялось. Это чуть ли не единственный шанс кормить того зверя, который проснулся в душе и голове, жаждущего постоянно видеть Юну перед собой. Югем, однако, понимал, что солидарен с такой просьбой, что она поступила бы логично, пережив все вчерашнее. - Буди тайца. - Джинен вышел в коридор, оставляя Югема одного со своими мыслями. Дверь снова приоткрылась. В эту щель вернувшийся Джинен негромко бросил: - Я принес тебе суп от похмелья. Поставил в ваш холодильник. Это не отменяет того, что я считаю тебя позорным. – дверь закрылась. Югем почувствовал, что начал улыбаться. Джинен как всегда заботился о них. Заботился, говоря, что ненавидит лютой ненавистью.