Оленёнок Нара

      Прошла неделя. За это время моё мнение на счёт Академии сильно не поменялось — там было скучно. Занятия, казалось, длились бесконечность, а я не могла выдержать и минуты, чтобы не склонить голову к ладоням и не заснуть. Эти уроки, это обучение… Боже, за что мне всё это? Помню, когда я отучилась в университете, я точно поняла, что учебные заведения я больше не буду посещать в качестве ученика. Ни ногой — спасибо.       Однако в этот понедельник я вновь сидела на очередном занятии Моммо-сенсей и пыталась хоть как-то не заснуть. Но всё, что я видела — это как она строго смотрела на малышню и нелепо шевелила губами. Мне настолько хотелось спать, что я даже не смогла сосредоточиться и понять, что говорила эта женщина с пузом. Речь и так давалась мне не самым лёгким путём: все в этом чёртовом месте говорили не на родном мне языке, так что я чувствовала себя белой вороной, не знающей как иногда выразить ту или иную мысль. Этот японский мне поднадоел; я, словно глупая школьница, которую на каникулы отправили за границу подтянуть иностранный язык. Но всё же тот факт, что я криво произносила некоторые фразы или не помнила, как элементарно будет по-японски «воздух», не выделял меня из толпы. Все привыкли, что Кокоро, мягко говоря, немного тугодум, так что и шифроваться мне в этом случае как-то по-особенному не приходилось.       — Нара, опять спишь? — строгий голос учительницы вырвал меня из полудрёма. Я шмыгнула носом и приоткрыла глаза.       — Нет, Моммо-сенсей, не сплю, — лениво промычала я, глядя в суровый взгляд учителя.       Она не стала переспрашивать меня то, что произнесла несколько секунд назад, продолжив свою заунывную лекцию по истории Конохи. Кстати, удивительно, но развитие Деревни в том понимание, в котором об этом знают читатели манги — это лишь верхушка айсберга этого мира. Столько великих кланов, столько легендарных воинов не было упомянуто в книгах, что боюсь представить, как я всё это успею выучить к контрольной в декабре. Одна линия клана Нара чего только стоит. Вот вы не задумывались, а почему они собственно оленеводством занимаются? И я не думала, пока не узнала об одной глупой легенде.       Давным-давно, когда таких «оленей» как Мадара и Хаширама не существовало на этой бренной земле, жил-был старец, которого звали Ясуо Нара — один из первых лидеров клана заумных оленеводов. Говорилось, что в то время наши предшественники не отличались особой легендарностью. Ниндзя с фамилией Нара не просто не ценились, про них вообще мало кто знал. Нара жили глубоко в лесу страны Огня, не особо интересуясь жизнью остального мира. Они строили дома на деревьях, были хорошими ремесленниками, ловили добычу с помощью своей разработанной техники теневого захвата. Однако из-за довольно скудных условий жизни Нара часто болели: начиная отравлением от укуса ядовитого паука, заканчивая простой лихорадкой. Но в какой-то момент жизнь клана слишком сильно пошла под откос: на них напал недуг, схожий с нашей чумой. Люди умирали один за другим, и никто не мог понять, что сделать, чтобы остановить эту эпидемию. Ясуо потерял жену в те годы. Он сильно переживал по этому поводу. И единственное, что помогало ему видеть свет в конце туннеля, был его маленький полугодовалый сын. Тогда он приказал всем жителям, оставшимся в здравом уме, собрать все свои силы в попытке найти лекарство от болезни — но шли недели, месяцы, и никто не мог спасти невинных людей, погибавших день ото дня. Численность стремительно падала вниз. От тех людей, что жили до эпидемии, осталась лишь треть населения. И в один день и сын Ясуо попал под мишень болезни. Лидер блуждал по лесу в одиночестве, собирая лекарственные травы. Надежда в нём уже давно угасла, он фактически смирился с судьбой, убивающей всех его родных и близких. Но всё же большая часть его души не была готова к смерти сына. Тогда он упал на колени и заплакал, прислонив к лицу ладони с полезными цветами и травами. Он был в агонии, позволил себе проявить мимолётную слабость. Как вдруг он услышал чьи-то шаги. Испугавшись, что это либо враги, либо кто-то из подчинённых, он резко опустил руки вниз и удивлённо ахнул. Перед его глазами стояла любимая жена, умершая полгода назад. Она, как и тогда, мягко улыбалась, озаряя душу Ясуо теплом и радостью. Он произнёс её имя, спросил, правда ли она здесь, но женщина молча подошла и протянула ему записку. Мужчина неуверенно поднял руку и как только перехватил листок, женщина в тот же час стала исчезать, рассыпаясь на мелкую блестящую пыль, уносящуюся под напором ветра вглубь леса. Он удивлённо уставился на оленя, стоявшего на месте жены.       В тот день она передала мужу тайный рецепт от смертельной лесной болезни. Секрет был в настое из рогов оленей. С тех пор, как гласит легенда, клан Нара отличался уходом за дикими рогатыми животными и хорошим познанием в области медицины. Чаще всего их нанимали именно для лечения болезней, в отличие от Учиха и Сенджу, что отличались лишь навыками ведения боя. Клан Нара — это не только Клан ленивых гениев, умеющих управлять тенями. Во многом большинство из нас потомственные лекаря, или, как здесь говорят — ирьёнины.       — Нара, повтори, что я сказала только что! — рявкнула женщина, хлопнув ладонью по парте.       Я подскочила от испуга, раскрыв слипающиеся глаза. Шикаку попытался промычать мне ответ, но я не могла понять, что он бубнил.       — Я уснула, — честно призналась я, грустно вздохнув. Учитель недовольно фыркнула, сомкнув свои губы в гримасу.       — Не спать, — недовольно произнесла она, отвернувшись к доске и продолжив писать даты жизни великих шиноби, живших после создания Конохи.       Я положила голову на руку и начала записывать слова Моммо-сенсей в тетрадку. Мне было сложно выводить японские иероглифы, потому записывала я сразу на русском языке. Во-первых, меня и так все считали странноватой, во-вторых, я просто физически бы не успела всё записать на иностранном языке. Шикаку иногда подозрительно поглядывал в мою тетрадь, но не решался спрашивать, что это за закорючки, которые я умудрялась читать во время опросов Моммо-сенсей. Он не задавал вопросов, лишь молча озирался и удивлённо поджимал губы к носу.       Занятие закончилось, и начался долгожданный перерыв на обед. Мы быстро собрали вещи в рюкзак и вышли вчетвером из кабинета. В основном в Академии я общалась лишь с братом. Однако из-за того, что с ним дружили Иноичи и Чоуза, то и с ними мне мало-помалу всё же приходилось общаться. И пухляк не был против этого, в отличие от Яманака, который не презирал меня, как большинство детей, но явно и не питал каких-то тёплых чувств.       За неделю, к моему удивлению, мы так и не встретили в Академии ни Ичиро, ни Нобу. Они были старше нас на год и учились, соответственно, в более продвинутой группе. Шикаку сказал, что первая неделя у детей в старших классах начинается с обязательных экзаменов, поэтому их и не было видно все эти дни. Однако, глядя на радостные лица Чоузы и Иноичи, мне становилось ясно, что сегодня мальчишки присоединятся к нашей трапезе.       Мы зашли в столовую. На первый взгляд помещение не сильно отличалось от тех трапезных, что мы привыкли видеть в школах или университетах в России. Справа была длинная линия с едой, где каждый ребёнок мог взять любое блюдо на выбор, остальное пространство забито столами и стульями. Как и везде. Единственное отличие — это сами продукты питания: никаких тебе котлеток, пюре, борщей — сплошной рис с рыбой и овощами. Признаться, я не то чтобы любила японскую кухню. Но я не была привередой. Я не жаловалась — есть, что есть. Тем более, что рыба с овощами — это полезно и питательно, а это именно те факторы, что я больше всего ценила в еде.       — Я пойду, помою руки, — сказала я Шикаку и спокойно улыбнулась.       Он уже отпускал меня одну в туалет — не везде же ему сопровождать меня. Каждый раз нервничал, что я сбегу, потому стоял немного в стороне от входа в дамскую комнату, думая, что я не замечаю его слежки.       Я забежала в туалет, включила раковину и начала мыть руки. Дверь скрипнула, но я не оглянулась на входящую девочку — какая мне разница? Однако человек, зашедший внутрь, явно хотел, чтобы на неё обратили внимание, а потому нарочито громко кашлянула. Я подняла глаза в зеркало и увидела за своей спиной крупную девочку с копной каштановых волос и красными щеками. Она была знакома мне, хоть я и не помнила её имени.       — А ты крутая, — едко произнесла Инудзука своим хрипловатым голосом.       Я смотрела на неё, думая, как лучше вести себя с незнакомкой.       — Я Цуме Инудзука, — девочка обошла меня справа, облокотилась правым плечом о стену и протянула свою ладонь с длинными, худыми пальцами.       Я внимательно смотрела на неё. Изучала. Девочка была достаточно высокой, рослой. Она явно была на год или два старше меня. На ней была помятая кроваво-красная футболка и чёрные штаны, низ которых был рваным из-за неподходящей длины. Она выглядела небрежно. Либо она считает себя супер-крутой в этой неопрятной одежде, либо она просто неряха.       — Это ты кричала, что я Великая Нара? — спросила я, выключив воду в раковине.       — Я, — уверенно произнесла девочка, не опуская руку вниз.       — Почему? — спросила я, не отводя взгляда с её диких, прищуренных глаз.       — Потому что ты поставила на место этого идиота Ичиро, — довольно произнесла девочка. — Ну и за другие твои поступки в городе. Ты абсолютно ненормальная! — восторженно произнесла Инудзука.       Если быть честной, то её ликование в мою честь прозвучало несколько безумно. Я видела в её глазах огонёк, который совсем не нравился мне. Эта девочка не пугала меня, но что-то в ней меня настораживало. Я решила не злить её, протянула руку и пожала ладонь Цуме.       — Кокоро Нара, — спокойно произнесла я, на что девочка лишь усмехнулась. — Рада быть знакомству.       — Ты хотела сказать: «Рада знакомству»? — переспросила Цуме.       Я недовольно фыркнула, отпустив её руку.       — Неважно, — пробубнила я, выходя из туалета.       Из-за спины я услышала лишь усмешку Цуме, что была явно довольна первым знакомством со своим психом-кумиром.       Я вышла в коридор и увидела вдалеке щуплую фигуру своего младшего брата. Шикаку стоял у стены, задрав голову вверх. Он увидел меня, но не шелохнулся. Я медленно подошла к нему и кивнула в сторону входа в столовую:       — Что ты думаешь о Цуме Инудзука? — не вытерпела я, спросив брата.       Мальчик тяжело вздохнул, закатив глаза. Он закинул одну руку за голову и почесал свою шею. Обычно он делал так, когда думал, как бы ему увильнуть от разговора или каких-то дел. Я это заметила во время их разговоров с Харетой, когда та попросила его помыть пол или сбегать за продуктами.       — А почему ты спрашиваешь? — ответил мальчишка вопросом на вопрос.       — Она назвала меня Великой, — сказала я, пожав плечами.       — Лучше не связывайся с ней, — произнёс Нара, вновь игнорируя мой первоначальный вопрос. — Она… Как бы сказать.       — Сумасшедшая? — спокойно произнесла я, отчего брат немного поёжился.       — Не совсем, — сказал он, вскинув вверх бровь и открыв дверь в столовую. — Просто злюка.       И только я хотела задать вопрос, почему он так считает, как услышала знакомый голос Ичиро. Только в этот раз он звучал как-то больно радостно и счастливо. Я обернулась к столу у окна и увидела его возле маленького мальчишки в огромных, нелепых очках. Ичиро слишком сильно трепал Кохаку по волосам, отчего складывалось ощущение, что он собирался отвинтить ему голову. Шикаку проигнорировал радостные крики друга и медленно направился к столу, за которым теперь сидели не только Иноичи с Чоузой, но и маленький, добродушный Нобу, махавший нам с братом рукой.       — Они знакомы? — спросила я у Шикаку, не сводя взгляд с бедного Шимура, который был не особо счастлив от чрезмерного внимания Ичиро.       — Их отцы дружат, — лениво промычал брат, глянув в сторону мальчишек. — Сарутоби и Шимура, иначе и сложиться не могло.       Я остолбенела и остановилась. Шикаку сделал несколько шагов и обернулся ко мне.       — Ты чего?       — Сарутоби? — переспросила я, округлив глаза.       Шикаку усмехнулся, глядя на мой удивлённый взгляд.       — Ну да, Ичиро — сын Третьего, — абсолютно спокойно произнёс Нара, улыбнувшись. — Я тебе разве не говорил?       Я покачала головой из стороны в сторону, не сводя глаз с мальчишек.       — А кто отец Кохаку? — немного нервно произнесла я, не желая слышать заранее известный мне ответ.       — Данзо Шимура, — беззаботно произнёс Шикаку и развернулся в сторону стола, за которым сидели наши друзья. — Идём, я голодный.       Я быстро нагнала брата, плетясь за его спиной. Картинка с радостным Ичиро и удручённым Кохаку теперь не исчезала из моей памяти. Этот мир стал для меня чуточку интереснее.