Вотэтаповорот

В тот день, когда на его пороге объявилась компания гномов, Бильбо был настолько ошеломлен, растерян и выбит из колеи, что так и не смог вспомнить, откуда взялся еще один гость: свалился ли на пол в общей куче-мале, когда он дернул на себя дверь, или проскользнул следом за волшебником, тихо повесив на крючок плащ с капюшоном — да и был ли у него плащ? После всех треволнений уснуть долго не удавалось, а едва получилось — приснился гигантский дракон, собирающийся его испепелить. Бильбо сел на кровати, часто дыша, в горле першило, а кувшин на столе оказался пуст. Вздохнув, он выбрался из постели и наощупь побрел на кухню, лишь в последний момент заметив на полу полоску тусклого света. Толкнув дверь, он очутился нос к носу с тем самым непонятным гостем — ростом тот был чуть повыше гномов, но без бороды, упитанный, рыжеватый, с коричневой бородавкой под носом. Нимало не смущаясь, он перебирал фамильные серебряные ложечки Бильбо, распихивая их по карманам. — Ты!.. Да что ты... — задохнулся от такой наглости Бильбо. — Тихо ты, — цыкнул на него гость, — перебудишь всех. — Но это мои серебряные ложки! — Ты хоть знаешь, что за поебота обитает в Диких землях? — незнакомец угрожающе сделал шаг вперед, и Бильбо поспешно отступил. — Против этих ебучих оборотней только серебро и помогает. Или ты, может, хочешь, чтобы твои спутники дуба дали в страшных мучениях? — Н-н-нет, конечно. — Вот и славно, — гость похлопал Бильбо по плечу. — Перекуем твои ложки, и будут у нас наконечники для стрел, я их заговорю потом. — Так ты?.. — Бродячий маг, Кристи-Ян Голубой. — Типа Гендальфа? — Именно. Вообще-то, — Кристи-Ян понизил голос, — мы с ним давние кхм... партнеры, — он многозначительно подмигнул, — ну, ты понял, о чем я. Только не вздумай кому говорить, а то он спалиться боится, педрила старый. Похоже, Гендальф и правда не желал, чтобы про их с Кристи-Яном близкие отношения стало известно. Во время пути он предпочитал общество Торина, Балина или самого Бильбо. Сам же Кристи-Ян не чурался компании гномов, интересовался их ремеслами и рассказывал истории из своей жизни о том, как плавал на эльфийских кораблях, сражался с балрогами и самолично тренировал роханскую конницу по просьбе своего друга конунга: — ...тут-то эти два недоебка и дозалупались. Пиздец вам, говорю, козлята. Будете у меня полгода ебашить без продыху... Гномы дружно гоготнули, а Бильбо поспешил пробраться к своему спальнику. После ужина Кристи-Ян пересел к нему поближе. — Смотрю, тебе мой кисет глянулся? Хочешь уступлю недорого, по дружбе, десять монет всего. Мне такой все равно за один вечер запросто сделать. — Так ты его сам смастерил? — Бильбо уважительно оглядел покрытый сложными узорами аккуратный кожаный мешочек. — Ну. У Бофура видел же? Он мне и заказал. Десять монет за хорошую работу казались справедливой ценой, и Бильбо полез за кошельком. Когда они угодили в лапы к троллям, Бильбо не заметил Кристи-Яна среди пойманных гномов, должно быть, тому удалось ускользнуть и предупредить Гендальфа. А вот после, когда Бильбо рассматривал врученный волшебником меч, тот, пыхтя, выбрался из пещеры, засовывая что-то похожее на золотой кубок за пазуху. — Брата моего работа, — кивнул он, бросив взгляд на меч Бильбо. — В Первую эпоху ковал. — Но... — опешил Бильбо, — у тебя и брат тоже волшебник? — Нет, эльда. Я же сам эльф наполовину, — тот небрежно пожал плечом, — Кристи-Ян Рэндаль. Но ты можешь звать меня Рене. — Тогда, — Бильбо нерешительно протянул меч, — наверное, это лучше тебе... — Нет, — Рене дружески хлопнул его по спине, — считай, что это подарок. Мне-то меч ни к чему, магии хватает, я же каждое ебаное утро по два часа тренируюсь. В Ривенделле Бильбо так увлекся библиотекой лорда Элронда, что почти не виделся со своими спутниками. Лишь однажды он случайно услышал разговор хозяина дома с Гендальфом, а вечером того же дня, возвращаясь к себе, едва не наткнулся на Рене, который передавал что-то завернутое в тряпицу помощнику лорда Элронда, Линдиру. — Вот, — он протянул эльфу лист бумаги, — отольете, как тут нарисовано. И поскорее, Гендальф просил поторопиться. Бильбо еще подумал, что речь идет о наконечниках для стрел, и уже на привале по дороге к Мглистым горам с любопытством подошел поближе к Рене, рассматривающему на ладони поблескивающую вещицу. К его удивлению, это оказался не наконечник, а маленький серебряный член на тонкой цепочке. — Мощная штука, — пояснил Рене, заметив его изумление, — защищает от темной магии и прочей поебени. — Ясно... А как же твои тренировки? — поинтересовался Бильбо, вспомнив, что утром эльф-волшебник просыпается, как правило, уже к завтраку. — Так я пиздец болен сейчас. Нельзя тренироваться: сознание могу потерять. Хуяк в пропасть — и с концами. — Ох, — сочувственно выдохнул Бильбо, — как жаль. — Нахуй жалость, свиненок, — отмахнулся Рене и с ревом «Превозмогай, блядь!» подорвался в очередь к котлу с похлебкой. В завертевшейся кутерьме с гоблинами, орками и орлами раздумывать надо всем этим было некогда, а отдышаться Бильбо смог только в доме у Беорна. Он проснулся среди ночи проверить, на месте ли найденное кольцо. Гномы вокруг громко храпели, а из холла доносились голоса оборотня-медведя и Рене, который, похоже, предлагал тому устроить выгодную продажу резной мебели своим родичам, лесным эльфам, а за посредничество просил совсем немного — дюжину монет аванса и еще столько же после заключения сделки. Бильбо заснул снова, так и не дослушав. В Лихолесье им пришлось хуже всего: сначала они чуть не стали добычей пауков, а после эльфы захватили всех, включая своего родича Рене, который безуспешно пытался объяснить, что он «эльфчек, из самого Гондолину». Когда Бильбо, завладев ключами, выпустил пленников из темниц, Рене рассказал, что его предали, выставив перед родными «последним уебком», и что он того мудака-предателя «лично выпотрошит и кишки по веткам развесит». Правда, уже в Озерном Городе маг успокоился и на устроенном в их честь приеме оживленно беседовал с бургомистром. До Бильбо доносились отдельные фразы, вроде: «бля буду, там куча цацок» и «только делай, как я сказал, а то урою, суку, голову в жопу засуну, моргнуть не успеешь». Бильбо, впрочем, было не до того — все его мысли занимал дракон. Он рассчитывал, что Рене спустится вместе с ним в сокровищницу, но когда удалось открыть дверь, тот только покачал головой. — Он мой запах безпизды учует, я с ним полтыщи лет назад дело имел, он мне еще большой палец на ноге оттяпал. Хотя, знаешь, вот, возьми, — он надел на шею Бильбо подвеску в виде серебряного члена. — Будешь неуязвимым для драконьего огня. Проверять, насколько его может защитить магический хуй, Бильбо не стал — стащил Аркенстон и поспешил удрать побыстрее. Позже он хотел было вернуть камень Торину, но тот вел себя подозрительно, и Бильбо решил поговорить — сначала с Балином, который посоветовал ему спрятать Аркенстон, а потом, когда стало очевидно, что назревает война с соседями — с Рене. — Нужно камень отнести, это факт, — серьезно кивнул тот. — Давай сюда. — Он решительно забрал у Бильбо завернутый в тряпицу самоцвет. — Н-но... я сам собирался... — Никуда ты не пойдешь, свиненок. Еще пальнут в тебя в темноте. А у меня и зрение ночное и ловкость. И нехуй спорить, — оборвал он открывшего было рот Бильбо и принялся разматывать веревку. Когда Торин в очередной раз отверг предложение Барда и Трандуила, Бильбо ждал, что Гендальф — или сам Рене, так и не вернувшийся назад, — предъявят Аркенстон, но до этого так и не дошло. Перед лицом общей угрозы эльфы, люди и гномы объединились и сумели дать врагу отпор. А после битвы, когда они собрались в шатре у Торина, гномий король, бледный от полученных ран, но чрезвычайно довольный тем, что никто из их отряда сильно не пострадал, заявил, что готов пойти на мировую с соседями и выплатить им положенную награду. — Остается только разыскать Аркенстон. — Несомненно, — кивнул Гендальф. — Как, — удивился Бильбо, — разве Рене тебе не передал его? — Кто? — удивился в свою очередь Гендальф. — Ну, твой... — Бильбо смутился, вспомнив, что тот просил его не выдавать их с Гендальфом тайну, — друг. — Друг? Мой? — Да, близкий. Ну, партнер, — Бильбо окончательно стушевался. — Рыжеватый такой, пухлый, с бородавкой. Гендальф, нахмурившись, повернулся к Торину: — Я думал, он твой родич. Он сказал, что приходится мужем твоей сестре, из клана Безбородов. — Что? — Брови Торина взлетели под самый лоб. — Муж моей сестры уже семьдесят лет как отправился к праотцам! И не было у кхазад отродясь такого клана, клянусь Дурином! — Это ты про родственника своего говоришь, Бильбо? — подал голос Бофур. Бильбо недоумевающее повернулся к нему. — Ну, он рассказывал, что он полукровка — твой кузен по батюшке, из Уэда-Беггинсов. Только просил при тебе не говорить, мол, стесняются его, раз он уши ваши хоббичьи не унаследовал, и ноги... — Ох, нет... Торин сел на постели. — Ты. Ему. Отдал. Аркенстон?! Бильбо в ужасе схватился за голову. — Друзья мои, — звучный голос Гендальфа перекрыл поднявшийся шум. — Боюсь, все мы стали жертвами знаменитой мошенницы, Модины Многоликой. — Мошенницы? — загомонили гномы. — Это женщина? — Ну, если ее можно так назвать. Я бы подобрал другое слово. — Блядина! Страхолюдина ебучая! Манда безбородая, киркой ее в сраку! — охотно посыпалось со всех сторон. Бильбо мог только согласиться. — Я отправлю сообщение следопытам, — пообещал Гендальф, — чтобы были повнимательнее на границах. Но предупреждаю сразу: тварь хитрая и наверняка уже успела ускользнуть. — Я тоже пошлю своих ребят, — прогудел Даин, — пусть пошукают. — Похоже, плакал наш Аркенстон, — вздохнул Фили. — И мои серебряные ложечки, — пожаловался Бильбо. — Ну, кое-что серебряное у тебя все-таки сохранилось, — заметил Кили, глянув в вырез его рубашки. Пошарив за воротом, Бильбо вытянул подвеску с серебряным хуем. — Кстати! — Бофур звонко хлопнул себя по лбу. — У нас же вот, осталось. Он... то есть, она просила Бифура кучу всего сделать, так и не успели отдать. — Он выгреб из-за пазухи и выложил на столик полную пригоршню выточенных из дерева членов: маленьких, смешных, в боевых шлемах, на ножках... Взяв один, Бофур вставил сбоку ключик, повернул его до упора, опустил, и заводной хуй принялся весело подпрыгивать, поворачиваясь по очереди ко всем присутствующим своей улыбающейся головкой...