Кук тоже нуждается в любви

Чёртова вечеринка. Зачем мы вообще здесь? Хотя, к чему я задаю этот вопрос, ведь это наша природа. Всё так и должно быть. Только вот, ты меня напрягаешь. Ты только что слетел с катушек, Кук. Опять. Опять ты ни в каком состоянии сидишь у стены и смотришь на всех взглядом, по сути, направленным в какую-то неопределенную точку. Снова на твоём оттопыренном помятом воротнике свежая кровь. - Я одинок. Эффи причиняла мне боль, поэтому я трахал Панду. Она больше не целка, - выпаливаешь в самозабвении ты, глядя то на меня с Джей-Джеем, то на стену напротив. Ты знаешь, что Томас, который тоже всё это слышит, сейчас пожирает твою вялую тушку, распластавшуюся по полу, гневным взглядом и мечтает о том, как запихнуть напряженный кулак поглубже в твою проклятую глотку, - У Куки ничего нет. Ничего. А ведь Куку тоже нужна любовь. Томас уже собрался накинуться на него и порвать, и в этот момент во мне будто сработал какой-то рефлекс. Будто, мою душу в этот момент переполнил страх. У моего горла ком, который вот-вот вырвется наружу, если я вдруг чуть ослаблю хватку и позволю Томасу вырваться и наградить Кука ещё одним сочным тумаком, который должен добавить ещё больше краски его бледному лицу. Я слышу прямо у своего уха отрывистое дыхание, в котором было столько злости и ревности, что этого невозможно передать словами. Не знаю, понимаю ли я Томаса сейчас. Может быть, понимаю… - Всё, хватит. Оставь его в покое, пожалуйста. Он не заслуживает друзей, - выпалил я, стараясь оттолкнуть парня, не в силах больше его держать. Но он сам перестал сопротивляться, будто всё в его душе вдруг успокоилось. Но все мы, находящиеся здесь, знаем, что это вовсе не так. Тем не менее, Томас нервно выдыхает напоследок и уходит, кидая ещё один укоризненный взгляд на Кука, который сейчас почти теряет сознание. И что с тобой делать? Знаешь, ты неисправим. И никто тебя не исправит. Мы остались тут одни. Джей-Джей не в счёт. Я знаю, что он опять струсит и уйдёт домой, выбрав какой-нибудь комканый предлог, а потом будет несколько часов думать о своем поступке в собственной комнате, будет убиваться и винить себя во всём на свете, а в итоге залипнет. Как обычно. Это в порядке вещей. А если так подумать, мы ведь залипли в рутине? Тебе не кажется, что мы бегаем по какому-то кругу? Теперь в этот круг ещё попала и Эффи. Она, возможно, добавила какой-то краски во всё окружающее. Но посуди сам, нравится ли нам всё это? Нравится ли это тебе? Я спрашиваю взглядом, а ты взглядываешь на меня в ответ, уже чуть более трезвым взором, но всё равно не настолько, чтобы быть в состоянии мыслить о чём-либо адекватно. Сейчас в моей душе словно шевельнулось что-то. Но потом я понимаю, что на самом деле тоже здорово обдолбан. Просто, вся эта фигня неожиданно выбила из колеи, и я снова начинаю пьянеть. Да, верно, я сначала не понял, почему тебя расперло на столько откровений, но потом Джей-Джей рассказал мне о блядских "Stun", которые ему на днях прописал врач – галлюцинации и хорошее настроение обеспечены. Но, оказалось, не только. Чертов идиот. И чем он только думает? Проклятый аутист. Но что мне оставалось с ним сделать? Жалко его, в конце концов, у меня ещё что-то осталось от совести. «Я дал ему две. Четыре. А потом ещё парочку» - сказал Джей-Джей. Ну что мне с ним делать? Что с ними обоими делать? Из толпы вынырнули Эффи и Наоми. Обе они удивились картине распластавшегося по полу Кука. Но так только показалось. Очередной фарс. Никто не удивлен, и каждый из нас знает, что рано или поздно Кук плохо кончит. Или кто-то прикончит его. - Кажется, это твоё, - посмотрел я на Эфф и кивнул в сторону Джейсма. И что ты так смотришь на меня? Кук прав, ты мастер вытягивать жилы. Твои губы слегка размыкаются, и ты тихо вздыхаешь, готовясь сказать мне что-то, но я лишь качаю головой и ухожу, стараясь быстрее пробраться через толпу. Потому что всё это стало невыносимым. И я бы хотел что-то исправить, но разве я могу? Я прислоняюсь к холодной стене и чувствую, что меня сейчас действительно стошнит. Странно, почему я задумываюсь о своей жизни именно сейчас. Именно сегодня. Почему я не мог раньше? Да какая разница, я уже согнулся и прочищаю глотку, издавая глухие мерзкие всхлипы. Какие-то шлюхи проходят мимо меня и одаряют насмешливыми взглядами, а потом перешептываются о чём-то и уходят, виляя своими тощими задницами. На секунду я ощутил истинное отвращение, будто всю жизнь провёл в монастыре, а потом меня решили на один день выпустить на свободу. Но это ощущение пропало, когда я увидел где-то вдалеке промелькнувший в темноте тонкий силуэт Эффи. Кажется, она смотрела на меня, но потом её наверное окликнули. Неважно. Почему-то не это сейчас меня тревожит. Не она. У меня сильно раскалывается голова и перед глазами, на самом деле, всё рябит, но черт побери, меня не отпускают угрызения совести. Мне кажется, что если я сейчас просто уйду, то с тем мудаком случится что-то плохое. Конечно, скорее всего, это лишь мои глупые предрассудки, но всё же.… К чёрту. Я вновь пробираюсь через массу людей, извивающихся в танце, пьяных и укуренных. Я уже не чувствую запахов, настолько сильно я привык к ним. Я вновь проникаю в тот узкий коридор, в котором мы находились несколько минут назад и устроили «тред откровений». Ты всё ещё здесь. Я гляжу, ты даже не совершал и попыток, чтобы отодрать свою задницу от пола. Хотя, какой там? Ты выглядишь, словно умственно отсталый, у тебя с края губы стекает тонкая полоска слюны. - Ну, давай, парень, вставай, пора домой, - проговариваю подбадривающим тоном я, подхватывая тебя за руки и стараясь закинуть их себе на плечи, но ты старался отмахиваться от меня и даже один раз вмазал мне по лицу, но это, полагаю, вышло скорее случайно, чем намеренно. Я чувствую, как мои нервы начинают напрягаться и скоро лопнут, потому что ты буквально выскальзывал из моих рук, притом одаряя меня отборными ругательствами, какие только можно выдумать. - Да пошёл ты! Нет у меня дома… – шипишь ты и снова отталкиваешь меня от себя. Хоть на твоих глазах и туманная пленка, вызванная какими-то веществами, сквозь неё я всё равно разглядел обиду и… надежду? Но на что? В любом случае, хотелось мне того или нет, этот взгляд сейчас начинает оседать в моей душе, и теперь, кажется, мне от этого не избавиться. Черт, скорее бы утро! – подумал про себя я, наконец, кое-как усмирив тебя и подобрав с пола, как поломанную огромную куклу. Я думаю, мы долго не сможем простоять на ногах, потому что они у нас у обоих предательски подкашиваются, к тому же ты ещё так сильно опираешься на меня, что меня естественно тянет вниз. Твоё отрывистое дыхание обжигает мою шею, и губы так близко. Я невольно отстраняюсь от тебя и делаю шаг вперед, стараясь не думать о том, что на самом деле, где-то на задворках здравого смысла я неожиданно для всего моего существа страстно пожелал, чтобы твои губы впились в мою шею. Черта с два, скорее бы утро… Мы наконец-то выбрались из проклятого клуба и сейчас идём по ночной улочке, а точнее, плетемся. Еле-еле, почти как улитки, только на мокрый асфальт пока не валимся. Но дело к тому идет, я полагаю. Ты всё сильнее прижимаешься к моим плечам, будто действительно боишься упасть. Всё бормочешь что-то по типу: «Кому бы я был нужен? Мужик, ведь у меня действительно ничего на этом свете нет. И я – никто» Мне начинает надоедать это, даже несмотря на нетрезвое состояние. Я обращаю взгляд в черное небо, на котором не оказалось ни одной звезды. Ведь я не мог больше терпеть перед собой твоё постоянно мелькающее лицо, скулы, кожа на которых была изодрана в кровь. Нос, который почти упирался мне в щеку, губы, которыми ты всё продолжал судорожно шептать. Вот и то место, которое ты обычно называешь домом. Но сейчас ты оказался прав – это не дом, это так, какое-то захолустье. Мы вваливаемся вовнутрь, и я чувствую, как меня снова накрывает, то ли оттого, что внутри слишком душно, то ли оттого, что просто настало время для новой волны. Где ключ? Где этот ёбаный ключ, Кук? У меня перед глазами всё рябит, но я просто невольно отпускаю тебя, из-за чего ты сразу с шумом падаешь на пол и выдаешь громкий смешок, переваливаясь на спину. Конечности всё ещё меня не слушаются, и я нагибаюсь к тебе, начиная усердно ощупывать тебя, чтобы… Найти ключ? Да, изначально это задумывалось именно так, но, сейчас это мне больше кажется похожим совсем на иное. Иное и неправильное. И была бы воля, я бы тотчас отдёрнул руки, гневно спросив у самого себя – что я, чёрт подери, делаю?! Но этого не было. Мой разум атрофировался, и я продолжал учащенно водить своими слегка дрожащими ладонями по твоему телу, вызывая у тебя приступы нездорового смеха; тебе, верно, щекотно, или тебя теперь тоже полностью поглощают наркотики и… что ты там ещё-то принял? Что я ищу, опускаясь к твоим джинсам и начиная водить по карманам, а потом приближаясь к ширинке? Я не знаю, не помню. Ты перестаешь смеяться и глядишь на меня жгучим взглядом. Я останавливаюсь, потому что по моим мозгам в этот момент будто что-то ударило, словно заговорил твёрдый голос: остановись, мужик, или у тебя будут очень серьёзные проблемы. Но в эту же секунду ты вцепился в мои рукава обеими руками и резко притянул к себе. Да что там говорить, ты просто опрокинул меня на себя, заставляя смутиться и почувствовать прильнувшую боль, потому что ты впился своими неровными зубами в мои губы. Ты так резок. Так откровенен. Я какое-то время старался прокрутить мотив всех твоих поступков и сначала остановился на том, что тебе вовсе не нужны никакие мотивы, чтобы сделать что-либо. Но потом вспомнил о таблетках. Вспомнил и где-то в трезвой частичке души и здравого смысла сильно испугался. Похоже, сейчас я переступаю грань, и с этого момента моя жизнь раскололась на две неровные части. Кто угодно мог бы осудить меня, и даже я сам, и ты. Но черт, как же мне это нравится! Нравится ощущать твои губы на своих губах, нравится чувствовать слабый запах крови, который я по идее улавливать и не должен. Нравится повторять за тобой, прижимая тебя сильнее к полу, нравится углубляться и пробовать твой коварный язык, прикусывать в порыве за едва дрожащий его кончик. Нравится, как ты слишком сильно стараешься и постоянно ерзаешь губами, полностью обхватывая мои и упираясь своим окровавленным носом мне - то в правую, то в левую щёку. Меня тащит от того, как маленькая капля слюны, перемешанная с кровью, стекает по моему подбородку, а потом бежит по шее и растворяется где-то на разгоряченной коже. Единственное, на что я надеюсь сейчас, что это всего лишь естественные физические потребности... Мы на секунду останавливаемся, и ты чуть отталкиваешь меня от себя, но в то же время и не отпускаешь, смотришь на меня, нахмурив свои брови, будто предупреждаешь о чём-то или просто трезвеешь и не врубаешься, что происходит. Скорее, первое. Меня это даже радует, почему-то. И я оказался прав: я и звуку издать не успел, как мой затылок столкнулся с холодным полом, а ты теперь смотрел на меня сверху и изображал слабую ухмылку. Весь твой вид казался мне таким непривычным. Да, верно, таким я тебя никогда ещё раньше не видел, и что-то внутри меня сильно желает, чтобы такого не видеть никогда больше. Знаешь, что мне во всём этом кажется действительно забавным? Это то, что всё происходит совершенно спонтанно. И, шаг за шагом, мы приближаемся к кульминационной точке, от которой мне становится в джинсах очень и очень тесно. Я глубоко дышу и не отрываю от тебя взгляд: ты неаккуратными движениями снимаешь тенниску через голову, настолько неаккуратными, что умудряешься сорвать с неё пуговицу и порвать какой-то шов. Мои руки невольно тянутся к твоему бледному торсу, я медленно провожу ладонями по твоей талии и закусываю свои губы, потому что мне уже становится больно от того, что мой стояк упирается в грубые джинсы. Избавь же меня от этого мучения… «Куку тоже нужна любовь» - эхом отдается в моей голове, когда мои ноги находились где-то на твоей спине или бедрах, а ты уже вжимался кулаками в пол и громко выдыхал мне на ухо. На первых секундах мне показалось, что я сейчас умру нахер, потому что кольцо мышц расширилось слишком сильно и резко. К черту подготовку, да и какая тут уже может быть подготовка? Ты же, мать твою, Кук. Меня разрывало, хоть ты сначала и не углублялся вовсе. Но ты смог так держаться недолго и потом, промямлив что-то типа: «Прости, дружище», заставил меня громко прокричать, прижаться к тебе сильнее и вцепиться пальцами в волосы. Постараться вцепиться. Потому что они, блядь, слишком короткие. Я издал какой-то смешок, когда подумал о том, что на моём месте была Эффи. Даже как-то не по себе стало. Хотя о чём тут уже может идти речь? Меня трахает экс-лучший друг, толком и не дойдя до собственной квартиры. Разве может быть эпичнее? Пожалуй, теперь я могу сказать, что попробовал в этой жизни почти всё. Что теперь осталось, тройник из парней? Или даже больше? Эти грязные мысли из меня выбивают твои резкие толчки и нарастающие по громкости стоны, которые меня лишь ещё сильнее возбуждают. Абсурдно, неправильно. Привлекает. Я не чувствую под собой никакой опоры, ибо моё тело почти немеет от постоянного трения об пол, возможно, на моей спине уже остались вполне значимые следы. Я раскрываю глаза, когда чувствую легкий холод на пояснице - теперь я снова смотрю на то, как ты кусаешь свои раскрасневшиеся губы, сверху вниз. Смотрю на твои приоткрытые голубые глаза и понимаю, что сейчас ты уж точно не нуждаешься ни в какой любви. Как ты можешь в ней нуждаться, когда у тебя каждый день - словно гонка на выживание, с различными спец-эффектами и многочисленными взрывами, после которых твоё лицо обычно подолгу истекает кровью. Какая может быть любовь, когда ты шарахаешься от каждой девушки, которая кинет на тебя неоднозначный взгляд? Глупец. Я снова зажмуриваюсь и припадаю к тебе, потому что ты вновь углубляешься. Я не смог привыкнуть к боли за эти минуты, меня всё так же разрезает на части изнутри, медленно и мучительно. Лишь твои холодные ладони на моих ягодицах, казалось, чуть остужали жар, но, наверное, это лишь ощущение. Как странно, что всё происходящее мне в то же время и нравится. Как странно, что у меня создается впечатление, точно вокруг всё умерло. Точно мы остались совсем одни. Я снова забываю обо всём том, о чём думал некоторое время назад, и обвиваю твои плечи обеими руками, нагибаюсь к левому уху и от вновь прильнувшей волны боли и жара впиваюсь зубами в мочку, ощущая горячим языком прохладную серьгу, которая оставила в моей полости неприятный металлический привкус. Я слегка перестарался и теперь снова пробую на вкус несколько капель твоей крови. Наверное, мы обдолбались в конец. Мой затылок опять соприкасается с полом, и ты накрываешь меня собой. Сейчас я ощущаю каждое твоё даже незначительное прикосновение. Ты нежно целуешь меня, а потом опускаешься к шее, оставляешь там несколько влажных следов кончиком языка, а я невольно вновь подаюсь вперед и снова падаю, ощущая боль в спине. Я знаю, что нам обоим осталось держаться недолго. Знаю, что ещё одно "провоцирующее" движение, и мы оба кончим. Чёрт, никогда бы не поверил, что такое могло бы случиться. Сумасшедшая ирония. Тем не менее, я снова издаю несдержанный и финальный стон, когда ты прикусываешь мой сосок, заставляя его налиться кровью. В последнюю секунду я раскрыл глаза и увидел перед собой твоё лицо, выражающее нежность и искренность. Да, верно, такого тебя я никогда не видел раньше, и что-то в голове вдруг снова прошипело: "Хоть бы такого больше не видеть никогда". - Ты мне нужен, Фред, - сиплым голосом шепчешь ты и на секунду хмуришься, после чего тяжело выдыхаешь и перестаешь налегать на меня. А я чувствую себя так, будто у меня камень с души упал. Но это только физически. Мы дико устали. Мы стараемся нацепить на себя одежду побыстрее: ты - из-за холода, ну а я... Просто потому, что в голове всё гудит и я очень сильно хочу домой. Наверное, впервые за многие годы. Я поднимаюсь, опираясь о стену, и начинаю медленно направляться к выходу, стараясь сфокусировать взгляд на дороге. Ты окликнул меня в последнюю минуту и сказал что-то, но я не услышал. Или просто не захотел услышать. В моей голове сейчас смешалось всё: и спирт, и таблетки, и противоречия. Я, наверное, хочу, чтобы это всё замолкло. Раз и навсегда. Но не получается ничего. Единственное, во что я сейчас слепо верю, плетясь по улице, - это в то, что во сне всё сотрётся. Единственное, о чём я сейчас думаю - скорее бы утро...