А разве в прошлый раз было иначе?
Даша, казалось бы, совершенно случайно, по нелепому стечению обстоятельств забрела на это поле проведения боевых действий по проверке внутреннего стержня — самое опасное, на тот момент, для неё место, была шокирована больше всех. Если остальные смогли самостоятельно прийти в себя, то девушку пришлось выводить из того кабинета Полине, которая не на шутку перепугалась за свою подругу, ведь та выглядела совсем неважно: мертвенно-бледное лицо, окончательно слившееся с белоснежным костюмом , совершенно пустые печальные глаза и, казалось, полное отсутствие дыхания. Внешне спокойную Дарью изнутри разрывало на мельчайшие осколки. Как только она заметила неизвестно откуда взявшегося Павла, долго не могла поверить собственным глазам. Девушка молила всех известных ей Богов, чтобы это оказалось лишь иллюзией, но те не услышали её горьких молитв. Несколько раз сжав кулаки так, чтобы ногти больно впивались в кожу до крови, и не проснувшись, Дарья с ужасом поняла — это страшная реальность. Он действительно сейчас сидел перед ней, пребывая в таком же шоке, только вместо проклятий этому миру посылал искренние благодарности за встречу. Вот тут-то, после осознания происходящего, и случилось самое страшное. Рот беззвучно открылся, ведь голос предательски пропал, а вещи и люди вокруг начали расползаться, словно гигантские пятна, поглощающие всё вокруг. И лишь его лицо всё ещё чётко «стояло» в глазах. Сердце пропустило пару тройку особо болезненных ударов и рухнуло куда-то в бездну, попутно рассыпаясь на мельчайшие кусочки. Окончательно разбился хрупкий сосуд надежды на счастливое и спокойное будущее, больно впиваясь в каждую клеточку её тела. Внутри всё отчаянно выло и кричало от ядовитой боли. Лишь слёз не было, ведь они пока ещё старательно затапливали Канаеву изнутри, смешиваясь с кровью, вытекающей из разошедшихся по швам шрамов. После того, как от Вячеслава последовал приказ покинуть этот кабинет, но Дарья совершенно на него не среагировала, ведь тело стало абсолютно чужим и неподвластным, Полина взяла всю эту ситуацию в свои руки. Блондинка уже успела сообразить, что произошло нечто страшное, поэтому приложив максимум усилий, ей всё же удалось увести Дашу из этого помещения. По пути к кабинету Канаева постоянно спотыкалась и совершенно никак не реагировала на расспросы подруги о том, что же всё-таки случилось. Кое-как дойдя до своего кабинета, Дарья с помощью Полины «упала» в своё кресло и не вставала оттуда около двух часов. Просто молча сидела, положив руки на стол, сжимая свою голову, и абсолютно не замечала всех, кто пытался к ней подойти и что-либо спросить. Лишь когда из коридора слышались шаги, Дарья, словно загнанный в ловушку зверёк, сжималась и пыталась глазами найти себе укрытия. Казалось, что из её чувств выжили все эмоции и девушка даже дышать перестала. Весь её мир снова в одночасье рухнул. Всё погрузилось во мрак и безысходность, адская боль в душе была безгранична, и ей казалось, что этому нет конца. Когда из коридора вновь послышались шаги, а в кабинет управляющей зашёл Михаил, ему открылась довольно-таки печальная картина: Дарья изначально окинула его испуганным взглядом, а затем тяжело выдохнула и снова уставилась на свои дрожащие руки, губы безмолвно шевелились, будто бы девушка пыталась что-то сказать, но голос пропал. Даша выглядела совсем измученной. Внутри все чувства смешались в какую-то кашу и взрывались мощными вспышками, уничтожая тело изнутри. Страх, подавленность и непонимание происходящего отчётливо выделялись на фоне всего остального. Хотелось задать всего один единственный вопрос:Какого чёрта он снова влез в её жизнь?
Миша медленным шагом подошёл к Дарье и взглянул на неё. Всё то же, что и было двадцать минут назад, когда он приходил в предыдущий раз. Девушку не оставляли в таком состоянии на долго одну, ведь неизвестно что она может сделать с собой, поэтому поочерёдно к ней приходили то Полина, то Михаил, то Вячеслав. — Всё ещё молчишь? — задаёт вопрос Миша, наполняя для Канаевой стакан водой. Но если бы он только знал, как сильно она сейчас кричит в своём молчании. — Даш, ты должна понимать, что эта встреча рано или поздно должна была произойти, — спокойным тоном произносит мужчина, присаживаясь на стул недалеко от брюнетки. Миша понимает, ей больно, но ведь и ему не легче. У самого душу наизнанку выворачивает, но он должен держаться, потому что чётко ощущал тот факт, что должен оберегать и защищать эту хрупкую девушку, ведь больше некому. — Как бы мы не пытались тебя уберечь от Павла и Элеоноры, всё шло коту под хвост. Элеонора действовала чётко, быстро и без всякого предупреждения. Ещё вчера мы и понятие не имели о том, что сегодня они прибудут в наш отель, — Миша тяжело вздыхает и делает глоток воды. — Я и Вячеслав знали о том, что Элеонора ищет тебя. Она даже приезжала в этот отель недавно для заключения сотрудничества с нами, но мы собирались сделать так, чтобы вашей встречи не произошло. Ты должна была на время пребывания Галановых уехать с рабочей командировкой в Прагу, но они начали действовать быстрее, — продолжил свой рассказ мужчина, глядя на Дашу, но та совершенно не реагировала на него. Даже взгляда своего не подняла, лишь единожды пошевелившись, чтобы сделать глоток воды. — Будет лучше, если ты сама дашь понять, что не хочешь больше видеть их в своей жизни. Я понимаю, тебе тяжело, ты ненавидишь Павла и всё что с ним связано, но другого выхода нет. Понимаешь, Даша? Девушка подняла на Михаила свой взгляд. Потухший, мёртвый, наполненный отчаянием, мольбой, злобой и бесконечной болью одновременно. Заглянув в них, мужчина понял, насколько сильно её сейчас разрывало изнутри. Было видно, что Дарья сдерживается из последних сил. Ещё чуть-чуть и вся боль вырвется наружу. Безумно хотелось кричать, бить и ломать всё то, что попадётся под руки. Только на крик не хватало голоса, а на удар не хватало сил. Нужно что-то делать, иначе всё закончится плачевно. А ведь Даша беременна. Ей нельзя находиться в таком состоянии, ведь в прошлый раз всё закончилось вызовом скорой и больницей. Но мужчина и понятия не имел, что всё могло закончиться ещё сегодня утром, когда Дарья собиралась сделать аборт. — Миша, пожалуйста, — хриплым голосом, в котором отчётливо слышалась мольба, впервые за два часа проговорила Даша, — я не хочу его больше никогда видеть. Прошу тебя… Одинокая слезинка без какого-либо спроса уже скатывалась по щеке девушки. Губы невольно вздрагивали, а глаза быстро бегали по лицу Миши, пытаясь найти частичку понимания и защиты. У мужчины от увиденного больно заныло в грудной клетке. Миша с некой горечью и болью смотрит на девушку, проклиная себя за своё бессилие в этой ситуации. Сейчас он чётко осознал тот факт, что совершенно не сможет помочь бедной Дарье. Ведь сам дико нуждался в этом. И как после этого давать обещания?***
Вячеслав вместе с Полиной Викторовной сидел в своём кабинете, ожидая прихода Михаила. Полине поведали о всей горькой судьбе Дарьи, а та с замиранием сердца всё внимательно выслушала и поняла. Теперь девушке было понятно, почему Канаева так долго сторонилась чужих людей. И она её понимала как никто другой, ведь сама пережила подобное. Даже сердце больно защемило от воспоминания своих былых неудач. Мёртвую тишину кабинета прервал зашедший Михаил, который сейчас выглядело совсем неважно. — Ну что? — набросились на него сразу двое с вопросом. — Молчит, — тяжело вздохнул Миша, усаживаясь на диван. — Ей совсем плохо, надо что-то делать. Сами мы не справляемся, — проговорил Михаил, устало потирая свой лоб. — Я позвонил Громову, — произнёс Вячеслав, подавая товарищу бутылку воды, — он уже едет сюда. — А толку? — с отчаянием практически прокричал Миша. — Пока этот Павел в отеле, даже Громов ничем не поможет. Надо заканчивать с этим. Подпишем бумаги и скатертью им дорожка. Но только ли от Павла Михаил так рьяно желает избавиться? — Думаешь, только нам эта встреча головную боль принесла? Он тоже был немало удивлен, — возразил Вячеслав. — Видно, Элеонора, когда устраивала весь этот спектакль, не учла маленьких нюансов, потому что её племянничек явно не ожидал этой встречи. Мне интересно, чем она вообще думала, когда развязывала эту драму? На реплику Вячеслава Константиновича все горько усмехнулись, всё ещё не понимая, как разрешить все эти свалившееся сегодня на их головы проблемы. — Завтра поговорим о подписании контракта, — серьёзно заявил Вячеслав, но столкнувшись с недовольным взглядом друга, добавил: — Пожалей хотя бы свою Софию, ей сейчас тоже тяжело. И его слова действуют, ведь выражение лица Миши мигом принимает обеспокоенный вид. Ему тяжело и больно знать о том, что его любимая женщина сейчас страдает.***
Как только за Михаилом захлопнулась дверь, терпение и выдержка Дарьи окончательно разошлись по швам, высвобождая весь поток не самых приятных эмоций наружу, ведь они уже попросту не вмещались в маленьком измученном тельце хрупкой девушки. Их стало слишком много. После разговора с Мишей Даша узнала горькую правду о том, что ей ещё придётся встретиться с Павлом, а возможно и не один раз. И никто, абсолютно никто не собирается ей помогать, сделать всё возможное, чтобы эта встреча не состоялась. Но она попросту не хотела понимать, что ни один человек не в состоянии предотвратить то, что запланировано свыше. Жестокая, по мнению Канаевой, правда заставила внутри всё взорваться на мельчайшие кусочки от пронзительного крика души и задыхаться от осознания своего печального положения. Он снова будет мелькать в её жизни. Только этого ей не хватало… Почему когда в жизни Канаевой всё начинает понемногу стабилизироваться, кто-нибудь обязательно влезет и начнёт всё ломать, уничтожать, разрушать? Почему? Зачем? За что? В ушах до сих пор звенела последняя фраза Михаила Джековича: «Ты не понимаешь, Даш, невозможно всю жизнь бегать от Павла. Просто поговори с ним и поставь наконец-то точку в этих отношениях!» После услышанного рыдание стало лишь сильнее, а всхлипы больнее. Миша, осознав то, что он ничего сейчас девушке в таком состоянии не докажет, ушёл. А она, сильно сжав в руках стеклянную бутылочку с водой, практически прокричала ему вслед: «Это вы ничего не понимаете! Я больше не могу и не хочу его видеть. Неужели вы не понимаете, что мне больно?!» Бутылка с жидкостью полетела в сторону двери, настигая её и разбиваясь с характерным мерзким звуком, от которого в лоскуты режет слух. Осколки разлетелись по кабинету, а она сжав голову руками захлёбывалась в собственных слезах и боли. Так продолжалось примерно двадцать минут. Сердце, истекая кровью, продолжало пропускать болезненные удары, разбивая в крошки рёбра. Пульс вновь сбился с правильного ритма. Губы уже устали от горьких молитв. Руки, как и всё тело, судорожно тряслись. Даша была на грани нервного срыва. В голове чётко сложилось осознание того, что это место уже не безопасно для её спокойного проживания. Её здесь нашли и в покое оставлять не планируют.Неужели снова придётся бежать?
Только вот так не хотелось, ведь здесь появилось жильё, нормальная работа и подруга. Да и жизнь начинала стабилизироваться… Но придётся со всем этим расстаться, ведь перспектива постоянно видеть Павла совершенно не радовала. Она едва пережила эту встречу сейчас, где гарантии, что Даша сможет пережить следующую? Единственным местом, где девушка будет чувствовать себя в безопасности — это в Волчанске рядом с бабушкой. Судя по всему, ей суждено прожить всю свою жизнь в этом городе. Что ж, лучше там, чем здесь рядом с человеком, который смог сделать очень больно. Смахнув руками слёзы, Дарья попыталась встать, но ноги совершенно не хотели держать тело. Проделав немалые усилия, девушке всё же удалось встать. Картинки перед глазами категорически отказывались складываться воедино, ведь слёзы мешали. В голове всё гудело, тело казалось совершенно чужим, а сердце больно щемило. Даша какими-то рывками начала сгребать свои вещи, но ничего не выходило. Руки не хотели слушаться, постоянно роняя всё то, что она пыталась взять. Мысли уже смешались в какую-то кашу, и Канаева попросту перестала понимать, что творит. Казалось, что стены этого кабинета начали вибрировать, трястись, сужаться и невыносимо сильно давить на виски. Пространства стало катастрофически мало, как и воздуха. Ей нужен воздух. Свежий воздух и срочно, иначе задохнётся от нехватки кислорода, от боли, от слёз, от отчаяния, от безысходности, в конце концов от этого никчёмного существования. Постоянно спотыкаясь и пошатываясь, Даша дошла до двери, а затем вышла. Только это получилось сделать не с первого раза, ведь ручка категорически отказывалась поддаваться и открывать дверь. Но и в коридоре не полегчало. Стало только хуже. Картинки стали расплываться, а в каждом человеке Даше мерещился Павел. Девушка в истерике металась по коридору, пытаясь найти из него выход, но тщетно. Каждый раз она попадала в тупик, а образ Павла становился всё более и более навязчивым и мерещился уже повсюду, заставляя Канаеву захлёбываться в собственном беззвучном крике. Происходящее сейчас напоминало один из её многочисленных кошмарных снов, что она видела каждую ночь, но сейчас всё происходило в реальности. Кажется, она сходит с ума… Девушка продолжала метаться по коридорам отеля, окончательно потерявшись в пространстве. Слишком сильны были эмоции, чтобы сейчас здраво мыслить. Истерическое скитание в поиске выхода из этого злополучного отеля могло продолжаться бесконечно долго, если бы она случайно вновь не забрела в свой кабинет. Замкнутый круг какой-то. Неужели выхода нет? Ощутив всю безысходность своего положения и окончательно утонув в слишком сильных эмоциях, Канаева сползла вниз по стенке на холодный пол. Рыдания грозились вот-вот перейти в конвульсии. Её трясло от чувства страха, безысходности, гнева, а с уст срываются страшные проклятия этому миру. Вдруг из коридора вновь донеслись шаги и чьи-то ужасно громкие голоса. Голову сжимало в тиски от этих слишком громких звуков, и Даша попыталась закрыть руками уши, но не помогло. Противные звуки продолжали доноситься до её слуха, а в голове поселилось ощущение до боли похожее на панику. Вот тут-то с ней и случилась самая настоящая истерика. В груди рождались болезненные крики, сердце стало бешено колотиться, проламывая грудную клетку. Ртом девушка стала жадно глотать воздух, коего было слишком мало. В висках больно стучало. Она попросту потеряла контроль над собой, метаясь и разрушая идеальный порядок в этом кабинете. На пол слетали какие-то вещи с рабочего стола, бутылки воды, аккуратно расставленные на столе для персонала, были сброшены на пол и разбиты в дребезги. Хрустальная ваза, до это спокойно стоящая на одной из полок, была нещадно разбита о стену. С уст Дарьи срывались мольбы о помощи, в вперемешку с проклятиями. Когда в очередной раз брюнетка потянулась за последней стеклянной бутылкой, она споткнулась и упала. Не было сил подниматься, поэтому Канаева так и осталась сидеть на полу, поджав под себя ноги и сжимая опухшую от переизбытка чувств голову израненными стеклом руками. Девушка с ужасом осознавала то, что сейчас творит. Ведь она не такая. Всегда была сдержана и умела контролировать свои эмоции, а что стало с ней сейчас? Даша сломлена изнутри. Нечто, что медленно пожирало её изнутри, сейчас поглотило полностью. Канаева не смогла это победить, поэтому сейчас вынуждена терпеть все эти истерические припадки. Когда дверная ручка медленно стала опускаться, Даша с ужасом поползла назад, пытаясь встать. Держась за край стола и задыхаясь от собственного крика, девушка в очередной раз пустила в сторону двери стеклянный сосуд с водой, а затем изнеможённо согнулась пополам, всё ещё пытаясь удержаться на ногах. Тот, кто пытался войти, отпустил ручку, заслышав резкий и до омерзения громкий звук удара стекла о дверь, затем через пару секунд повторил манипуляцию, но уже более резко и уверенно. В кабинет прошли Михаил, Полина, Вячеслав и Борис, которые с ужасом оглядывали кабинет, где, судя по всему, проводилось Ярославское побоище — не менее. Завидев виновницу всего этого беспорядка, они мигом метнулись к ней, но Даша попыталась уйти от них, но куда уж в таком-то состоянии. Как бы Канаева не упиралась и не пыталась отдалиться, её смогли настигнуть, крепко схватив и усадив на диван, поднося неизвестно откуда взявшейся стакан воды, который брюнетка опустошила в считанные секунды. Все с ужасом глядели на бедную девушку, пытаясь хоть как-то привести её в чувства. Что она с собой сделала? Это насколько сильно должно быть больно и плохо, чтобы довести себя до такого состояния? Когда Дарья более-менее спокойно стала реагировать на внезапно появившихся гостей, Борис Арнольдович попросил оставить их наедине. Кажется, им с Дарьей сейчас предстоит провести тяжёлый разговор.***
Пока Дарья вместе с психотерапевтом пыталась бороться со своим внутренним ураганом чувств, Павел страдал не менее сильно, сидя в своём номере. Непонятные эмоции завладели им полностью. Паша не мог понять, что он сейчас чувствует. Радость, удивление, страх смешались вместе и бушевали в нём, не давая и секунды покоя. Парень так давно желал этой встречи, а сегодня, наконец-то получив её, испугался, как последний трус. Завидев Дашу, все заученные фразы мигом забылись. Он никогда не ощущал подобных чувств, когда одновременно страшно и радостно. Хочется смеяться и плакать. Неужели Павел наконец-то нашёл свою Дашу спустя такое количество времени? Неужели он вновь смог увидеть её и насладиться этой близостью? Паша был готов благодарить всех ему известных Богов от счастья, но в то же время безумно боялся. Боялся посмотреть на неё. Боялся заговорить с ней. Боялся узнать, что она больше ничего к нему не испытывает и между ними всё кончено, ведь в подобной ситуации глупо надеяться на что-то другое. Вряд ли нормальный человек согласиться вновь начать отношения с тем, кто сломал его изнутри полностью. Именно это больше всего боялся Паша. Честно признаться себе в том, что между ними всё окончательно кончено, ведь он не переживёт этой горькой правды. Уж слишком сильно в ней нуждается. В другом городе, в дали от Канаевой, было проще кормить себя сладкими иллюзиями того, что они встретятся и вновь будут вместе. Сейчас же вся смелость была разбита в пух и прах. Парню предстояло узнать правду об их отношениях лично от неё — Даши. По мнению серба, всё ещё его Даши. И что-то подсказывало Павлу, что эта правда будет носить горький привкус в отличие от его приторно сладких иллюзий. Слишком много мыслей витало в голове Паши, от чего становилось невыносимо душно в этом люксе, хотя окна были открыты нараспашку. Безумно хотелось напиться, чтобы хотя бы на короткий промежуток времени забыться, но нельзя. Он дал слово своей тёте о том, что завязал. А с недавнего времени Паша решил сдерживать свои обещания. Выходит, старый проверенный способ отвлечения от навязчивых мыслей сейчас недоступен, как и сигареты, с которыми пришлось завязать ещё раньше. И Софии нет рядом с её терапией «поедания мороженого». Толстая, чтобы немного отвлечься, ушла прогуляться по зимнему Санкт-Петербургу. Только с погодой не угадала, ведь сейчас было не лучшее время для прогулок, но Соне было абсолютно всё равно на зимнюю стихию. Нужно было куда-то ненадолго сбежать из этого отеля, ведь находиться тут для неё было слишком тяжело. Однако, тяжёлый сегодня выдался для всех день.