скРейх.

Ледяной Освенцим, в белом платье зеки Засыпать в могиле помогал Менгеле Я всегда голодный, как при коммунизме Мои руки пали, как и флаг арийский На Берлине шрамы, заряжаю «вальтер» Коммунизм сияет. Сношу себе башню. нынче мода в интернете по зигхайлю угорать в интернете любят дети форму немцев надевать одевают и свастоны разные рисуют пока мамы нету дома весело зигуют — Нам нужно снять фильм, потому что Баттерс, как скотина, спиздил нашу славу за книгу, — Эрик высказал это совершенно неожиданно, когда вся их компания подходила к Шефу за своим обедом. Кенни невнятно пробурчал что-то из-под капюшона, ткнув Жирного в ребра, и взял со стойки упаковку молока. Стэн и Кайл молчали, переглядываясь между собой. Всю дорогу до их стола Картман упоенно рассказывал о том, как они получат мировую славу, которую Баттерс у них попросту украл. Он болтал так громко, что Крейг и Твик, сидящие в противоположном конце столовой, нервно прижались друг к другу. — Картман, зачем? — Кайл устало выдохнул и, наконец, отлепил ладонь ото лба. Он смотрел на Стэна, который зачарованно махал Вэнди, приглашая ее к их столику. — Вообще-то, ты, жидовская морда, должен понимать меня лучше всех! Деньги! Слава! Это то, что нам нужно. Кайл уже даже не реагировал на антисемитские выпады Картмана, понимая, что тот просто слишком туп, чтобы увидеть бревно в своем глазу. — Ладно-ладно. И как ты предлагаешь это сделать? У нас нет ни оборудования, ни сценария, ничего, — тут не выдержал уже Стэн, обнимавший подошедшую Вэнди. — Вообще-то это может быть отличным социальным экспериментом. Помните, как люди проникали в чужие сны на разные уровни? Я знаю, что профессор Фарнсворт усовершенствовал технику, для того, чтобы сны можно было проецировать на подключенный экран, — Вэнди опустила поднос с обедом, только договорив. — Бла-бла-бла, короче, ты предлагаешь записать сон кого-то из нас? — Не кого-то, Жирный, а тебя, потому что ты тут самый поехавший. И раз идея твоя, то и насиловать подсознание тоже будем твое. Осталось только достать этот прибор и как-то его доработать, чтобы записать все говно, что творится в голове у Жирного. Кенни снова что-то невнятно проговорил, привлекая внимание всех, кто сидел за столом. — С чего ты взял, что Илон Маск сможет нам помочь? И чем он будет нам помогать? — Кайл уже толком не мог понять, что происходит и зачем они вообще собираются это делать. *** Добраться до профессора Фарнсворта, жившего в Нью-Йорке и работавшего над системой проникновения в чужое подсознание, вначале казалось на удивление просто. Никто не спросил у них документы, да и полет в целом прошел вполне нормально. Только Картман ныл всю посадку на рейс, а когда отрубился в кресле почти на все четыре часа полета, постоянно звал маму и почему-то некоего Альфи. Кайл и Стэн, чувствуя себя неловко за Жирного, неодобрительно переглядывались. Единственное, что заставило Эрика проснуться — обед. Но он и тут умудрился закатить скандал, узнав, что осталась только рыба, и ему некуда применить свой любимый соус из KFC. Первая неприятность произошла с ними сразу после того, как они вышли из аэропорта имени Джона Кеннеди, чтобы поймать такси. Женщина гротескных размеров, передвигающаяся на специальном скутере, не смогла справиться с управлением и вытолкнула Кенни прямо на дорогу, где на огромной скорости неслось ярко-желтое такси. Араб-водитель не успел затормозить и переехал мальчишку, запачкав оранжевую худи кровью и грязью улицы. — О господи, они убили Кенни! — Сволочи! — Кайл готов был расплакаться. Идеи Жирного до добра не доводили. — Знаете что, пацаны. Идите в жопу, а я домой, — Картман уже развернулся обратно в сторону стеклянных автоматических дверей аэропорта, но Кайл поймал его за ворот красной куртки. — Ну уж нет, Жирный! Это была твоя идиотская идея с фильмом-сном, вот ты и разбирайся. *** Добраться до Нью-йоркского Зала Науки и попасть в аудиторию, где проходила лекция профессора Фарнсворта оказалось просто — стоило всего лишь назваться агентами по надзору за безопасностью проведения научных конференций, как охранники на входе без раздумий пропустили их троих в полупустой зал. Профессор — старый и обрюзгший, в тапочках на босу ногу — вещал из-за кафедры о том, насколько его изобретение полезно. Он, правда, все время забывал слова и останавливался в середине фразы, потом начиная заново. Эрик еле сдерживал смех над обвисшей кожей профессора, так что Кайлу пришлось ущипнуть его за жировую складку, как бы намекая, что «широкие кости» Картмана — не самое приятное зрелище на свете. Эрик обиженно засопел и вякнул что-то про «проклятых рыжих жидов». Стэн наблюдал за этим цирком издалека и не вмешивался — Жирный получил по заслугам. Они приехали, не имея даже зачатка плана по выкрадыванию прибора, который профессор в приступе старческого маразма назвал «Пассив». Когда об этом узнал Кенни, из-за капюшона очень долго раздавались сдавленные всплески сиплого смеха. Но тот сейчас был в лучшем мире, а им самим просто необходимо было как-то выкрасть прибор. План родился сам собой, когда люди, уставшие от мямлящего профессора, начали расходиться, оставляя их наедине. Они смогли привлечь его внимание, только когда все остальные зрители разбрелись, а профессор все продолжал и продолжал бурчать уже на совсем отвлеченные темы. Он рассказывал что-то о нюхоскопе, который спасет их жизни, пустой зал отвечал полной тишиной. Только ребята аплодировали на каждую реплику. В конце концов профессор услышал их и перевел глаза, прикрытые толстыми стеклами очков на них. — О, это так прекрасно, когда молодые люди интересуются наукой! Хотите ли пробовать «Пассив»? — Эрик издал приглушенный смешок, замаскировав его под хрюканье. — Конечно, профессор! — Стэн уже стоял на сцене. — Тогда подключайтесь пока. А мне нужно вздремнуть, — профессор развернулся и ушел, шаркая мягкими тапочками, оставив ребят в полном недоумении. *** — Как нам протащить эту херовину через досмотр? — вопрос возник только тогда, когда они стояли в зале ожидания аэропорта. — Да ладно тебе, у меня все продумано, — Эрик легко пихнул Стэна в плечо и забрал из его рук неприметный серый чемодан. — Никто не посмеет забрать игрушку у инвалида. — Жирный, ты, конечно, тупой как пиздец, но вроде еще инвалидом не признан. — Заткнись, жидовья морда. Почему ты такой тупой, хоть и жид? Эрик развернулся и ушел, бросив их в центре зала. Кенни пробурчал что-то невнятное и явно оскорбительное в его адрес. Ждать им пришлось недолго. Эрика они заметили издалека. Такое шоу пропустить было сложно. Он ехал на неизвестно где взятой инвалидной коляске, сопровождаемый целым отрядом представителей социальной помощи, что-то невнятно кричал и кривил лицо. Соцработники наперебой пытались выяснить у него, как и куда он летит, где его родители, и почему он совершенно один. Троица наблюдала за этим чудом театрального мастерства сквозь фейспалмы. Внезапно Эрик указал на них и издал нечеловеческий рев. Им на ходу пришлось выкручиваться, что они летали по медицинским показаниям Эрика, который потерял нотариально заверенные разрешения на перелет для всей компании. Посадка прошла на удивление быстро. Единственная задержка случилась, когда Стэн и Кайл на пару пинали Эрика, растекшегося по инвалидному креслу, за эйблизм. *** Когда они вернулись домой с «Пассивом», Вэнди уже каким-то чудом добилась встречи с Илоном Маском. Тот появился в их городке на личном одноместном вертолете, который своими очертаниями удивительно напоминал спиннер. — Как нам поможет Илон Маск? Он же больше по космической программе, разве нет? — Стэн и Кайл недоумевали на пару. — Вообще-то он не только предприниматель, но и инженер по образованию. И я думаю, он будет согласен со мной, что нам просто необходимо научиться записывать сны, чтобы помогать людям избавляться от своих психологических проблем путем проникновения в их подсознания не напрямую. Кенни одобрительно кивнул на реплику Вэнди. — Действительно! — Илон появился за их спинами так же неожиданно, как Эрик украл инвалидное кресло у колясочника в аэропорту имени Джонна Кеннеди. — Я готов полностью вложиться в ваш проект, ведь дети, интересующиеся наукой — это прекрасно. Как только Стэн открыл рот, чтобы сказать для чего им на самом деле нужен усовершенствованный «Пассив», Эрик зажал ему рот ладонью, мило улыбаясь и поддакивая Илону. Он не хотел, чтобы тот узнал об их гениальном кинематографическом плане, боясь, что их фильм украдут так же, как украли книгу. Если в этом мире нельзя доверять Баттерсу, то Илону Маску нельзя доверять тем более. — Так чего же именно вы хотите, детишки? — Илон улыбался и смотрел куда-то в сторону, словно в кустах спрятались папарацци, готовые снять его для обложки научного издания в любой момент. Техническое задание объясняла Вэнди, поскольку остальные были просто не в состоянии описать то, что они хотели получить на выходе. Илон же слушал очень внимательно, время от времени помечая что-то в синем блокноте с логотипом SpaceX. Подарочные пакеты с точно таким же логотипом он извлек из своего вертолета-спиннера и раздавал всем жителям города, которые ему встречались. Как ему удалось рассчитать необходимое количество продукции, мало кого интересовало — всех слишком увлекли хлопковые футболки и сине-белые спиннеры. *** В роли лаборатории для создания усовершенствованной версии «Пассива» (они назвали его "passive aggressive", потому что Эрику хотелось, чтобы звучало круто) был выбран подвал Стэна, потому что Рэнди считал, что раз он геолог, то с Илоном их сблизит «научный интерес», как он сам это назвал. На самом же деле Рэнди довольно быстро осознал, что не понимает, что происходит, так что ушел в бар с отцом Кайла. Парни тоже не очень хорошо понимали, что происходит, но их бы в бар попросту не пустили, так что пришлось остаться с Вэнди и Илоном, который творил что-то непонятное, держа в руках молоток и сварочный аппарат. Он то и дело что-то перекладывал на столе, повторяя чуть слышно «так-так-так, понятненько», парни хором отвечали «нет» и замолкали. А Вэнди лишь кивала и записывала что-то в блокнот, предлагая какие-то новые идеи такими заумными словами, что ребята ее не понимали. На столе был разложен по частям прибор, который они забрали у профессора Фарнсворта, огромная плазма, которую когда-то давно купила мама Эрика после того, как он полчаса плакал и канючил, что без нового широкоугольного телевизора просто не проживет, и куча проводов. То, что происходило, казалось им магией — каким-то чудом части срастались друг с другом, приобретая очертания чего-то… просто чего-то. На то, чтобы собрать машину, потребовалось каких-то два часа, но Эрик изнылся, что ему, как подопытному, нужны полноценный отдых, калорийная пища и игра в приставку. В конце-концов Кайл не выдержал и просто вырубил его при помощи Стэна. Илон улетел в тот же день, еще раз напомнив всем жителям города о своей космической программе и необходимости инвестиций в науку. Записывать решили на следующий день — Эрик все еще не хотел просыпаться, продолжая бормотать что-то про Альфи, мамочку и рыжих жидов. За последнее Кайл якобы случайно пнул его, столкнув с кушетки, которая тоже стала частью аппарата для записи снов. Эрик проснулся только вечером, когда все уже собирались расходиться по домам, чтобы выспаться. Он чувствовал себя слишком важной персоной — ведь сон будут записывать именно его, а не чей-то еще, так что требований предъявлял даже больше, чем обычно. Результатом всего этого стало то, что им пришлось отправиться в KFC в десять вечера, когда уже объявили комендантский час. Торговый центр закрывался через два часа, но фудкорт через час, так что им нужно было поторопиться. Жирный вел себя на удивление тихо, особенно после тройной порции острых куриных крылышек. Он даже согласился спокойно отправиться домой и уговорить свою маму разрешить снять фильм у него дома. Когда они вышли на улицу и вдохнули свежего вечернего воздуха, у них всех разом закружилась голова. Внезапно затея с фильмом показалась гениальной не только Эрику, но и Стэну с Кайлом. Они станут прорывом в мире постмодернизма. И только спустя несколько минут до них дошло, что кое-чего не хватает. Кенни с ними не было. Они не помнили, чтобы он выходил вместе с ними, так что решили вернуться обратно в торговый центр. Откуда-то издалека раздавался вой то ли полицейской, то ли пожарной сирены. Холл молла встретил их небывалой толпой народа, и все пялились почему-то в сторону лифта. Кто-то громко плакал и причитал. Троица пробралась поближе к центру событий. Спасатели доставали из упавшего в шахту лифта оранжевую парку. — Господи, — Кайл схватился руками за голову. — Они убили Кенни! — Сволочи! Эрик, как и всегда, молча дожевывал курицу. *** Утро не могло не принести плохих вестей. Эрик, переевший вчера вечером, боялся засыпать. Весь план шел по пизде: оставался последний день летних каникул, во время учебы они вряд ли смогли бы смонтировать все — в четвертом классе заданий давали на удивление много. Кенни предложил просто накачать Эрика снотворным, но тогда возникала одна проблема (на нее указала Вэнди) — тому не снились бы сны. Им же нужно было запечатлеть всю ту ебанину, которую, как они подозревали, Эрик упорно прячет в своем подсознании за показным хамством, трусостью и нытьем. Проблему решили просто. Маме Эрика пришлось спеть колыбельную о том, как важен и прекрасен ее поросеночек, как сильно она его любит, и прочих розовых соплях, от которых у всех кроме самого Эрика, чуть не случились рвотные спазмы. В конце концов Эрик уснул, и ребята с помощью Вэнди смогли подключить его к аппарату. Толстая игла проткнула кожу, но под слоем жира было сложно найти вену. Как только игла проткнула и ее, на подключенной плазменной панели появились помехи. Самой сложной частью было настроить канал на подсознание Эрика. Вэнди справилась с этим так быстро, что парням осталось только пристыженно стоять в углу и вспоминать все сексистские выпады Эрика, которые они не пресекали на корню. Экран осветил комнату мягким голубоватым светом. Из колонок донеслось шуршание, ритмично щелкал аппарат, записывающий сон на магнитную ленту. Как только на экране появился орел с герба Третьего рейха, Вэнди ушла, сказав, что это их затея. Кайл сжал кулаки и покраснел так сильно, что все веснушки сравнялись с цветом румянца. Стэн достал припрятанную заранее бутылку виски. На экране и вправду будто показывали фильм, все, что происходило, было видно будто со стороны; ребята думали, что видео будет «от первого лица». В комнате, напоминавшей офис, сидел человек, отдаленно напоминавший Картмана. Но даже когда он сидел, было понятно, что человек это высокий, широкоплечий и довольно стройный. Он выглядел довольно усталым. Кайл и Стэн лишь хмыкнули — они всегда знали, что все эти отговорки вроде «да у меня просто кость широкая» и «я нормальный» были не более, чем прикрытый комплекс из-за своего веса. Картман не мог принять себя таким, каким создала его природа и фаст-фуд, а неуверенность в себе заставила стать лукистом и фэтфобом. Им стало жалко его. Не очень, но допустим. «Фильм» продолжался. В дубовую дверь постучали, после чего в комнате появился человек, куда больше похожий на Картмана. Он вел за собой… нечто. Стэн услышал, как у Кайла заскрипели зубы. Он тихо выругался себе под нос. Это был Кайл. Повзрослевший, исхудавший. С нелепой рыжей бородкой и перекрашенными волосами. Кайл очень походил на пленника концентрационного лагеря: исхудавший, грязный, весь в мелких ссадинах и порезах. Кайл держался, изо всех сил стараясь не разбудить Жирного прямо сейчас и не отпиздить его ногами до такого состояния. Когда из колонок донеслось «Фюрер» в адрес Картмана, Кайл сжал кулаки так сильно, что распорол кожу ногтями. Стэн по-дружески обнял его за плечи, Кенни сидел тихо и не мог пошевелиться. Они все ожидали от Эрика чего-то отвратительного и глупого, но не… не этого. Это было слишком. Сюжет того пиздеца, который происходил в голове у Картмана, продолжался. В его сне Кайл почему-то не дрался, не вел себя так, как должен был. Он просто покорился чужой воле. Живой и настоящий Кайл, смотревший на все это со стороны, сквозь призму голубоватого экрана, злился и рычал, не начав избивать Эрика уже сейчас, лишь потому что ему хотелось узнать, как же глубок тот пиздец в голове у существа, которое они, несмотря на все недостатки, считали другом. Кайл снял свою шапку и вцепился в рыжие кудряшки. Повзрослевшего его же, обдолбанного и одетого в девчачьи вещи, трахал Эрик. Кенни не выдержал и схватился за мусорное ведро, громко выблевывая все, что было в желудке. Кайл не выдержал и пнул Жирного, храпевшего на кушетке. Тот даже не пошевелился, продолжая сонно причмокивать и сопеть в подушку. Отойдя от первого шока, ребята заметили одну странную деталь — хотя сон и был Эрика, казалось, что показывают все глазами Кайла. Не настоящего Кайла, а того, безвольного и тупого, которого придумал себе Эрик. От осознания, что тот дрочит на слабого и сильного себя одновременно, Стэну и Кайлу пришлось выхватить ведро у задыхающегося от рвоты Кенни, также распрощавшись со своим ужином. На экране Кайл и Эрик мило болтали на пикнике. Кайл, сидящий по эту сторону экрана, уже не злился, он просто недоумевал, почему Кайл из сна Картмана настолько тупой. Тут произошло что-то странное. Эрик, глухо пробурчав «мамочка» себе под нос, перевернулся на другой бок. А взрослый Эрик с экрана начал говорить про удобрения. Удобрения из человеческих останков. Тогда Кайла прорвало. Он вспомнил все, что переживала его семья в течение всей истории еврейского народа, замахнулся и изо всех сил ударил Картмана по лицу. Тот не проснулся. Цирк с конями и нацизмом продолжался. На моменте, где экранный Эрик сидел и пил скотч из граненого стакана, в комнату вошла его мама, неся на подносе сэндвичи и сок. Плазма была развернута так, что все происходящее на экране буквально выпрыгнуло на нее. Стэн и Кайл ожидали какой угодно реакции: гнева, удивления, отвращения, но Лиэн умиленно улыбнулась. — Это мой поросеночек? Какой он мужественный! — ее «поросеночек» на экране избивал Кайла ремнем. Стэн попытался прикрыть происходящее на экране руками, но мама Картмана просто-напросто поставила поднос на стол и достала откуда-то из под кровати памперс. — Мой поросеночек иногда не может сдержать себя во сне, — она довольно ловко сняла с Картмана пижамные штаны и натянула огромных размеров памперс. В это же самое время Картман на экране трахал Кайла на теннисном корте. Два этих образа вызывали у всех такой когнитивный диссонанс, что им оставалось только молчать и переводить взгляд с экрана на Жирного в памперсе и обратно. Лиэн вышла, напоследок напомнив ребятам про сэндвичи. Упоминание еды вызвало у всех троих новые желудочные спазмы, но они смогли удержать все в себе. Сломил их волю следующий эпизод. Картман отвел Кайла в подвал, где стояла уродливая ваза. В уродливой вазе был уродливый человек, которого Эрик пристрелил. Кенни не выдержал, из его носа потекла желчь, сам он захлебывался ей, пуская желтоватые пузыри. Внезапно хрипы прекратились, и посиневший Кенни упал с кровати. — Господи, он убил Кенни! — Сволочь! Их осталось двое. Они больше не могли терпеть то, что происходило на экране, к тому же, записанного материала было достаточно. Фильм должен был выйти иконой постмодернизма и артхауса. Оставалось разбудить Эрика, но тот никак на них не реагировал, а на экране продолжался хтонический ужас: на этот раз «белые люди» использовали этнические меньшинства в качестве домашних питомцев. Кайл не выдержал. Он помнил, что Вэнди говорила о том, что разбудить человека можно и внутри его сна. Там же можно было построить и свою реальность. Кайлу слишком хотелось наказать Жирного за все извороты его подсознания. *** Создать реальность своего сна было просто, а вот переключиться на подсознание Жирного — задача уже совершенно другого уровня. Экран теперь был разделен надвое: справа продолжал транслироваться сон Эрика, слева — сон Кайла. Стэн старался не обращать внимания на правую часть — все урны уже были переполнены рвотой. Зато левая часть вызывала одобрение. Не так давно Стэн и Кенни оставались с ночевкой у Кайла и смотрели «Бесславных ублюдков». Атмосфера фильма так сильно запала в душу всем, что они еще несколько дней придумывали себе прозвища для отряда, хотя евреем был только Кайл. Кайл, взрослый и гордый, выглядел в военной форме просто отлично. Оставалось придумать, как же попасть в подсознание Жирного и отомстить ему. — И в лесах, и в городах чистота должна быть нах… — Кайл понимал, что эта песенка ему смутно знакома. Он обернулся на звук. Мистер Филин, напевая, стоял у кромки леса. — Я могу-уух помочь тебе, Кайл Брофловски. — Что? Откуда ты меня знаешь? Как? — Я отведу тебя в сон Эрика Картмана. Но за это тебе придется заплатить. — Я согласен. Но чем? — Задницей Эрика, — Филин посмотрел прямо на тонкие и почти бескровные губы Кайла и начал мять член через карман зеленых твидовых штанов. Стэн и Кайл одновременно засмеялись. Кайл согласно кивнул и протянул Филину руку, покрытую мозолями. Он не та неженка из сна Картмана. Сова накрыла Кайла своим крылом. Когда он очнулся, то оказался на острове, где, казалось, никого не было. Только откуда-то с другого конца побережья раздавался запах жареного мяса. Кайл знал, что еще немного, и бекон будет жарить он. Или Филин. Он пока не решил. В песочного цвета форме, плотно прилегающей к телу, было жарко. Тропическое солнце нещадно палило, Кайл буквально чувствовал, как на его коже проступают веснушки. Он знал, что осталось совсем чуть-чуть. Вблизи послышались тихие стоны. Картонка, которую вообразил себе Картман, по-женски стонала, извиваясь под Жирной жопой. Как только в поле зрения Эрика появился Кайл, картонка рассеялась, будто и не существовало ее никогда. — Ну что, жирный ублюдок, — Кайлу казалось, что вместе со словами из его рта вылетают капли яда. — Вот что ты прячешь в своем подсознании, да? Вот что скрываешь за всеми своими «жидами» и прочими нацистскими фразочками? Мы проснемся, и тебе пиздец. Эрик снова стал похож на самого себя. Маленькие поросячьи глазки в ужасе забегали, он весь как-то округлился и сжался, его рот скривился в капризной гримасе. — Мяяяям! Кайла будто вышвырнуло из сна. На экране снова возник Картман — маленький и толстый нытик, к которому они привыкли и которого они терпели все свои жизни. Изображение закрыло крыло совы. Эрик закричал во сне и проснулся. *** Кайл и Стэн тогда впервые ушли от Эрика, не попрощавшись ни с ним самим, ни с его мамой. Эрик в тот вечер еще долго звонил им обоим, пытаясь узнать, в чем дело, ведь обижаться было его прерогативой. Он не помнил, что ему снилось, а пересматривать пленку было страшно. На утро, когда они, как и всегда, ждали автобус на заснеженной остановке, Кайл, Стэн и Кенни нарочно отвернулись от него, стараясь держаться подальше. Эрик чувствовал исходящие от них волны презрения. На уроках он попытался по своему обыкновению чем-то задеть Кайла, но тот молча плюнул в него. Эрик даже не стал жаловаться директору. На обеде ему пришлось сидеть в полном одиночестве. Все одноклассники сторонились его, при этом кидаясь оскорблениями вроде «пидрила», «нацик», «ебаный извращенец». Впервые объектом настоящей травли оказался Картман. Его вещи выкидывали из раздевалки, нередко рисовали свастику на дверцах шкафчика, в рюкзак подкидывали ироничные любовные записки. Эрик наконец понял, как он заставлял чувствовать себя окружающих. Ему впервые в жизни было стыдно. По-настоящему, искренне. Он хотел извиниться, но просто не знал как. И не знал за что, потому что так и не смог заставить себя посмотреть запись. Время от времени он признавался самому себе, что влюблен в Кайла, в его рыжие волосы, темные веснушки и упорный характер. Но в то же время он знал, что слишком избалован и эгоистичен для того, чтобы признаться в своих чувствах, попросить прощения за все годы унижений и оскорблений. Он был трусом. Единственное, на что хватало его смелости — признаться самому себе в своей трусости. Весь семестр над ним издевались, при этом стараясь избегать. Только трое его бывших друзей будто и не замечали его существования. После рождественских каникул все стало еще хуже. Его просто игнорировали. Все в школе. Даже Баттерс стал смотреть на него свысока. Эрик учился все хуже и хуже, прогуливал занятия, все чаще зависая на анонимных сайтах, исподтишка поливая людей грязью. Ему казалось, что его жизнь кончена, когда решение пришло само собой. *** — Поросеночек, меня переводят в Нью-Йорк, — Эрик лежал в кровати и пялился в белый потолок, когда мама сообщила ему эту новость. — Тебе придется расстаться со своими друзьями. Эрик невесело улыбнулся и хмыкнул себе под нос. Возможно, есть хоть маленький шанс начать все сначала. В другом городе, в другом штате. Может быть, когда-нибудь все изменится, и он сможет стать нормальным человеком, которого друзья не бросят без объяснения причин. — Когда мы переезжаем? — Через неделю. У тебя будет время, чтобы подготовиться. Эрик смог посмотреть запись только в последнюю ночь перед отъездом. *** Эрик уехал прямо перед летними каникулами. С тех пор, как Кайл, Стэн и Кенни узнали всю его подноготную и прекратили всякий контакт, прошел почти год. На самом деле они уже остыли, поняли, что любой человек может измениться, стоит только постараться. Они не общались с ним уже скорее просто из вредности, хотели, чтобы Эрик первый извинился. Но тот уехал, оставив всем троим прощальное письмо. Сначала они не поверили, что его написал Картман — слишком уж искренним и трогательным оно было. Потом решили, что это розыгрыш, и никуда Жирный не уедет, а просто старается привлечь их внимание, как делал всегда. Но дом его и его матери стоял пустой, сотрудники фирмы-перевозчика погрузили всю мебель еще утром. За пределами Южного Парка догорал закат, озаряя снежные вершины розовым цветом. Стэн и Кайл сидели дома у последнего, играя в Героин Хиро. Они планировали веселый вечер видео-игр, пиццы, забавных историй и страшилок перед сном, но без Картмана все было как-то неправильно, непривычно и скучно. Первым не выдержал Стэн. Он долго пытался устроиться на диване поудобнее, но все никак не находил себе места. Наконец, он сел ровно и отложил джойстик. — Ты смог бы его простить? Хоть когда-нибудь? Кайл задумался. По сути дела Картман даже не был виноват. Было виновато его воспитание, а точнее полное его отсутствие. Он молчал, закусив губу и крепко сжав джойстик побелевшими пальцами. — Да. Ему нужно только измениться. Хотя в этом и проблема. Он же наш Толстожопый, избалованный маменькин сынок. Хотя, — Кайл закусил губу, на мгновение замолчав. — Все рано или поздно меняются. Все зависит от обстоятельств. Кайл улыбнулся так широко, что у Стэна не возникло ни малейших сомнений в принятом, но не озвученном пока решении. Билеты до Нью-Йорка они заказали на следующий день. Хорошо, что Жирный оставил им адрес.