Допрос с пристрастием.

Утро. В одном из полицейских участков Сеула, ходит вздернув голову вверх и гордясь собой, молодой полицейский Чон Чонгук, получая поздравления и хвастаясь медалью за отвагу и поимку особо опасного преступника. Никто и не ожидал такого от него, но теперь все смотрят уважительно, а медаль вручал сам министр, и благодарил за спасение граждан от маньяка. К нему приходят и просто жители, даря какие-нибудь подарки и что покрепче. Заходя в свой отдел, ему снова хлопают, а самый главный встает и улыбаясь, здоровается. — Ну, Чон Чонгук, теперь ты у нас герой! — хвалит тот, и продолжает демонстрировать свои милые ямочки. — Так держать, полицейский Чон! — Спасибо, Намджун-хён! — счастливо говорит тот, проходя на свое место, присаживается, и убирает новые письма с поздравлениями в стол, обещая прочитать позже. На глаза попадается дело, за которое Чонгук получил медаль, и на лице расцветает улыбка. Они не могли поймать этого психа два года! За эти года, он убил двадцать человек, не оставляя ни зацепок, ни каких-либо улик. Жертв ничего не связывало, и это дело даже хотели закрыть, если бы в один прекрасный момент, Чон не заметил на камере лицо преступника, его сумасшедшую улыбку. Пришлось потратить ещё два месяца на розыск, и неделю на подготовку к аресту. И вот, когда тот день настал, преступника схватил Гук, оставив убегающему большую царапину на ноге от пули, и доставая наручники, победно улыбаясь, произнес самые сладкие слова на свете. «Вы арестованы, и обвиняетесь в убийстве двадцати человек!» Ещё раз посмотрев на красные буквы, что так красиво поставили штампом на жесткую бумагу, Гук хотел было уже положить в дальний ящик, как на его столе звонит телефон, и он быстро хватает трубку, уже готовясь снова выслушать поздравления. — Отделение полиции Сеула, слушает. — говорит он и вместо поздравлений, слышит тяжелый вздох, а после и начальника полиции голос. — Чонгук, я понимаю, у тебя праздник, но… Короче, начальство сверху просит допросить этого Ким Тэхёна, потому что они не уверены что он и есть тот самый преступник… — Что?! — вскакивая с места, и громко крикнув, он роняет со стола пару бумаг и через секунду просит прощение. — Но зачем? Все улики, и видео с камеры, все указывает на него… — Я понимаю, и не сомневаюсь в твоем решении, но этого хочет начальство, по секрету, одна шишка из администрации хочет убедиться полностью в его вине. — говорит шепотом тот, и Чон готов взвыть, потому что это лишняя и ненужная работа. — Тебе дали пять дней, чтобы доказать его вину. Удачи! — Хорошо, спасибо! — тускло говорит полицейский, положив трубку и ударяясь головой об стол. К нему кто-то подходит, и он сразу же поднимает голову, и снова улыбается. Перед ним стоит Пак Чимин, парень, с которым он уже давно хочет построить отношения, но вот не знал он, что тот уже замужем и сынок у него есть, которого он усыновил еще год назад со своим мужем — Мин Юнги. — Вот. Эти документы тебе должны хоть как-то помочь! Удачи, Гукки! — улыбается Пак, и уходит. Он провожает его взглядом, и внутри что-то ломается, кажется, сердце. И почему не он? Чем этот ворчливый Юнги лучше него? Эх, видимо есть в нем что-то такое чего нет в нем. Собрав нужные документы в папку, Чонгук недовольно поднимается с нагретого места и идет в комнату для допросов. По пути туда он встречает того самого Мин Юнги, который как обычно одет с иголочки, и Чон знает, кому за это он каждое утро говорит «спасибо». Пак Чимин реально просто потрясающий, парень, и конечно же, муж. Ох, а их сынишка, Сонмин, такое чудо, всегда старается помочь папе, когда Чимину приходится забирать его раньше и в итоге мальчишка сидит вместе с ним до позднего вечера. Он пару раз с ним играл, помогал Паку, когда его вызвали по важному делу. Эх, поздно уже что-то предпринимать. Поздоровавшись со старшим, Чонгук продолжил путь и когда перед ним оказалась заветная дверь, он тяжело выдохнул и собравшись с мыслями, прошел внутрь. Как и ожидалось — он будет с преступником один на один. Так даже лучше, но не стоит забывать о камерах, а то не дай бог сорвется на этого козла, и все, из-за него же отстранят от службы недели на три, если не больше. В небольшой комнатушке оказывается душно, даже с условием приоткрытого маленького окошка, которое плотно закреплено снаружи решеткой. Посередине комнаты железный стол и два стула, стены синие, а пол деревянный. Комната для допроса простовата, но это даже лучше. Мужчина(парень) сидит к Чонгуку спиной, положив перед собой на стол руки в наручниках. Сделав серьезное лицо, Чон проходит к свободному месту, со скрипом отодвигая стул, садясь напротив преступника. Разложив все фотографии с жертвами на столе перед парнем, он складывает руки в замок и смотрит на того, ожидая объяснений. Ким хмыкает, но взглядом быстро пробегается, натягивая идиотскую улыбку. — Я их не убивал. — выдает Ким, поднимая взгляд на полицейского, высунув кончик языка. Чонгук возмущен до предела таким заявлением, хотя сам лично видел как тот заносил нож уже над мертвым парнем, который «пропал четыре недели назад», по словам матери умершего. Этот сученыш даже не попросил прощения у той женщины, а ведь та упала перед ним на колени, смотря заплаканными глазами на него и лишь тихо шептала «за что?». Поднимая озлобленный взгляд на парня, еле сдерживаясь, чтобы не заехать по этому довольному ебалу. — Я не убивал девушек. Только парней. — Да что ты говоришь, почему-то все улики указывают на тебя. — приподнимая бровь и надевая улыбку безразличия, ответил полицейский. — Зачем? — Я же сказал — баб я не трогал. Ну за исключением одной, своей матери. — убирая с лица ухмылку и понижая голос, рыкнул Ким. — Я по мальчикам, сечешь, а полицмен? — Рот закрой! Вопросы здесь задаю я! — ударив по столу кулаком, крикнул Чонгук. — Я посмотрю, как тебе будет сладко в тюрьме, когда тебя будут натягивать на член! — Этого не будет, полицейский Чон, знаете почему? — усмехаясь и ловя искорку заинтересованности, продолжил Ким. — Потому что Вы тоже побываете на моем члене, и даже пососете, как чупа-чупс… Открыв от удивления рот, и сжав руки в кулаки, Чонгук еле сдерживал себя. Какого черта, вот это существо имеет право о таком говорить?! Кто кого ещё трахнет, хотя, не был бы Тэхён преступником, он бы взял у него номерок, приглашая в какой-нибудь старый клуб. Конечно, они бы на славу повеселились в одной из грязных кабинок клубного туалета. Встряхнув головой и отогнав картинки растраханного Кима, полицейский отодвинул четыре фотографии с девушками в сторону, вновь смотря на преступника вопросительным взглядом. — Ох, помню вот этого парнишку. Шион? Да, его по моему так звали, снял его на три часа в самом дешевом борделе. Так себе, никакого удовольствия, сплошные обманчивые охи и ахи, настолько его затрахали. — беря в руки фотографию молоденького парня, с русыми волосами и заразительной улыбкой, сказал Тэхён. — Его родители не были в курсе какой работой занимается их сын, зато смогли выплатить все кредиты с помощью него. — Откуда столько информации, Ким Тэхён? — удивленно вскидывая бровь, и с недоверием смотря на парня, что тут же улыбнулся, поинтересовался Чон. — У тебя был напарник? — О, нет-нет, я работаю исключительно один, — отводя глаза в сторону, а потом тихо посмеявшись, Ким берет в руки другую фотографию, на этот раз делая серьёзное лицо. — Ребенок? Вы совсем спятили, я не педофил, не нужно ко мне приписывать все убийства. Кто это вообще? — Кан Минхи, восемь лет. Пропал семнадцатого сентября, как утверждают родители: ушел в магазин за продуктами, и не вернулся. — читая дело и кидая его перед подозреваемым вместе с фотографиями трупа и с места преступления, продолжил Гук. — Найден мертвым около заброшенной фабрики игрушек. — Судя по трупу, его пытали. Долго, а перед убийством — хорошенько оттрахали. — внимательно смотря на фото и заметив ещё кое-что важное, усмехнулся Тэхён. — Дело рук женщины. Сто процентов. Удивленно посмотрев на Кима, и судорожно схватив папку ещё с незакрытым делом о пропаже ребенка, Чонгук принялся искать отдел по подозреваемым. И какого же было его удивление, когда рядом с именем Тэхёна, красовалось ещё одно имя в кругах подозреваемых, женское имя. — Его убила женщина... — сужая глаза, и хмуря брови, вспоминая свое прошлое, проговорил Ким. — А за что, и кто именно, это нам предстоит выяснить!