Падение с Олимпа

«В рыданиях боли ты забудешь, Как долог был твой сложный путь. Мечты свои от сна пробудишь, Позволив мне в них утонуть» Девушка произвела «контрольный выстрел» себе в голову, внимательно изучив серию отсканированных фото. Там, где она была якобы в возрасте пяти или шести лет, Ханако себя не узнала. Как и Дайки, который важно стоял рядом с ней, держа её за руку. К слову сказать, была она лахудрой. «Хоть бы причесали ребёнка перед фотосъёмкой. Радует, что лицо было чистым, - задумалась Ханако внезапно о том, что сейчас уже не могло быть важным. Она так и не поняла, что совсем не воспринимала девочку на фото за саму себя. - Неужели там не было ни одного зеркала?» Отложив это фото, Ханако взяла следующее. Дети менялись от фотографии к фотографии, становясь всё более похожими на неё и на Дайки. В его взгляде что-то становилось серьёзнее, как и в его лице. А её круглые щёки подтягивались, но овал лица оставался кругловатым. И никуда не девалась какая-то глупая наивность из образа, которую Ханако прогоняла со своего лица уже который год. Она просматривала одно фото за другим, не понимая того, отчего ей так больно внутри. Но вскоре Ханако обвинила в этой боли саму себя, потому что это её губы и её голос выговорили слова, которые прогнали Дайки. Ей было стыдно и больно. Очень больно. Этот человек любил её всю свою жизнь. Действительно всю. И она, судя по всему, так же любила его. А теперь наговорила так неосторожно столько чуши и полнейшей ерунды. Это было правдой, что он понимал её лучше остальных. Может, только Дайки понимал её, а остальных просто никогда не было. Он всегда был с ней, даже тогда, когда она забыла его. Ханако внимательно изучила адрес на фотографии одного из последних писем, тихо собрала свои вещи, бережно сложила свежеотпечатанные документы в спортивную сумку и медленно направилась к метро. Ноги шли знакомой дорогой, хлюпая дорогой спортивной обувью по лужам. Мимо этого дома Ханако ходила каждый день и не подозревала, что очень важный для неё мужчина живёт совсем рядом с ней. Дождь барабанил по крышам и обильно поливал девушку сверху. Настроения не было, как и какого-то определённого состояния. Ничего просто не было. Как она когда-то и хотела. Но это всё было искусственным, потому что Ханако запрещала сейчас себе обдумывать всё то, чем поделилась с ней сегодня Кицунэ. Ведь иначе она могла бы струсить и пройти мимо, а потом питать надежды, что Дайки сам сделает первый шаг. Но Ханако была сильным человеком с крепкой жестокой волей, поэтому делать первые или десятые шаги для неё не было проблемой. Даже если чувства дрожали, как капли росы на сильном ветру, даже если ноги становились ватными и не получалось идти быстрее. Ханако умела заставлять и себя, и свои чувства. Поэтому она не прошла мимо, не изменив самой себе. Девушка несколько секунд стояла перед знакомым домом и не решалась нарушить покой людей внутри него. Но чувство вины было тяжелее. Поэтому её палец уверенно нажал на звонок. Что-то звякнуло внутри дома, и послышались торопливые шаги. В эту минуту Ханако подумала о том, что совсем не знает, который сейчас час. - Добрый вечер, - приятная женщина окинула гостью изучающим взглядом. - Вы к кому? Ханако быстро поклонилась, едва не забыв, как это правильно делать. Волнение нарастало. - Добрый вечер. Простите, я знаю, что сейчас не подходящее время для визитов. Но мне необходимо поговорить с Аоминэ-куном, - пролепетала девушка, старательно выговаривая слова, но не в силах скрыть усилившегося от волнения акцента. - Ааа, это сейчас не так просто, - хозяйка развела руками, не зная, как объяснить случайному гостю, что Дайки не в лучшем состоянии для приёма гостей. - Я передаем ему, что вы пришли. Только не могу обещать, что он спустится. Проходите в дом. - Простите, я мокрая. С меня вода течёт. Мне лучше не входить, - предусмотрительно напомнила Ханако. - Я дам вам полотенец, - женщина с чертами лица Дайки ласково улыбнулась и направилась к лестнице. – Не мокнуть же вам снаружи. - Извините... Пожалуйста, - Ханако осторожно вошла в прихожую, стараясь оставаться ровно посередине, чтобы не намочить ещё чего-нибудь, кроме уже мокрого поля. Женщина поспешила наверх по деревянной лестнице. Через время сверху доносился голос хозяйки: - Дайки, к тебе пришла девушка... нет, это не Сацуки... нет, это не Рико... я не знаю её... ну забыла я имя спросить! Не донимай мать! Выйди уже и сам посмотри! Сколько я буду тебя уговаривать? Она, между прочим, вся промокла! До последней нитки! И было ради кого в дождь идти? Посмотри на себя! И это мой сын! Я «это» не рожала! - Ну, кого там ещё принесло? - после звука открывающейся двери раздался недовольный голос Дайки. Его ещё немного штормило после вчерашнего запоя, но мама заставила сегодня и умыться, и побриться. А то борода ему совсем не к лицу была. Вырвать глаз и стать пиратом. Только одна нога ещё лишней оставалась. Да и попугаев он не особо любил. Молодой человек грузно потопал по лестнице вниз. На несколько мгновений он остановился, потому что испытал лёгкий шок. Дайки резко развернулся и пошёл в обратную сторону, но наткнулся на свою протестующую против его отступления мать. - Это невежливо, Дайки! - заявила она громко. – Почему из милого мальчика ты стал таким?! Я тебя этому не учила! - Я за полотенцем, - буркнул он в ответ, огибая женщину. Хозяйка недоумевающе развела руками, а Ханако почувствовала, что хочет провалиться сквозь землю. Его взгляд, которым он её окинул, был не самым добрым и приветливым. Это не предвещало хорошего начала разговора. Парень и сам это понимал, поэтому попробовал дать себе небольшую отсрочку, чтобы успокоиться и хотя бы напялить на себя каменное лицо безразличия. Он понимал, что от такой «рожи» даже святой сбежит. Дайки вернулся с огромным полотенцем в руках и по-хозяйски обмотал девушку махровым изделием, но сначала стянул с неё мокрую куртку, не понимая, почему Ханако такая «ватная» и податливая. - Пойдём, - скомандовал парень. - Извините, - ещё раз проговорила Ханако матери Дайки, которая совсем ничего не понимала, поэтому и отреагировать никак не смогла. Обе женщины в этом доме были чем-то ошеломлены. *** В комнате царил абсолютный беспорядок. Дайки отодвинул груду одежды ногой с прохода и скинул какие-то вещи с кровати на пол. На самом деле прибирался он довольно часто, но тут такие обстоятельства с незапланированным запоем приключились, что на чистоту было просто наплевать. Даже на компьютерном столе лежали какие-то вещи вроде обуви, которых там быть было не должно. - Садись, - приказал он, указывая на не заправленную постель. - Я мокрая, - напомнила девушка. - Неважно. Сядь и скажи, зачем пришла, - немного раздражения в голосе. - Я постараюсь сделать это быстро. - Не надо. Когда-то ты согласилась выслушать меня, теперь моя очередь, - он придвинул к себе компьютерное кресло и плюхнулся на него, вытягивая длиннющие ноги. - Спасибо, - девушка немного помолчала. - Я очень виновата перед тобой, Аоминэ-кун. То, как она назвала его, ему не сильно понравилось. - Дайки, - вставил парень. Ей не потребовались объяснения. - Я очень виновата перед тобой... Дайки. Прости меня за то, что не верила тебе. Не верила… или, скорее всего, не хотела верить. Он вскинул брови, совсем не осознавая, что это такое чудесное тут происходит перед ним. Сон это или дурацкая алкогольная шутка. А ведь с утра ничего не пил крепкого. Только воду и чай. Но гостья продолжила говорить: - Понимаю. Сказать просто «прости», это не то, что возвращает доверие или даёт прощение. И невозможно доверять мне вообще. Да и ты, наверное, не ожидал от меня подобного. Не хочу тратить твоё время... Я разговаривала со своими родителями сегодня. Точнее, со своей мачехой. Неважно, - к сожалению, говорила Ханако сбивчиво, забывая некоторые слова. – Она прислала мне кое-что. И рассказала то, что от меня почему-то хотели утаить мои родители. Тоже уже неважно. Я не хочу рассказывать предысторию и то, как складывались обстоятельства после того, как я потеряла мою память... почти что мою ногу, - Ханако помедлила, потому что слов в голове крутилось много, а выбрать нужные никак не удавалось. Да и сама она плохо справлялась с тем, что говорила, зачем и почему. Просто это надо было хоть как-то сказать. - И, как выяснилось сегодня, нашего... ребёнка. Дайки сильно нахмурился, но не нашёл в себе сил, чтобы задать хоть какой-то вопрос. Голоса словно не было. И пространство застыло, став каким-то тяжёлым и плотным. Даже ничего холодного по спине не прокатилось. Застыло и парализовало. От шока и удивления. Искреннего удивления. Ведь он мечтал иметь с ней детей. А тут получалось, что и эту мечту что-то отобрало у него. Оставалось понять, как жить с этим дальше. Именно это он и не мог понять последние годы. - Я знаю, теперь знаю, что ты… что мы были много лет вместе. Прости, что я не верила тебе, - ей было трудно говорить. И причиной этому было то, что Дайки молчал в ответ. Он был ошарашен. Но и она не меньше. Говоря всё это, Ханако слово переживала недавний шок ещё раз. Руки начинали дрожать, а губы не слушались. Как от холода. - Мне стыдно так же от того, что я долго убегала от возможностей вспомнить или хотя бы узнать, что было. Откуда мне было знать, что я оставила кого-то? Мне не рассказали об этом. Посчитав, что мне это не надо. Не знаю... не понимаю, зачем сказала тебе всё это. Это на самом деле уже ничего не изменит. Я только могу извиниться перед тобой. За то, что так вышло. За то, что забыла, не пыталась искать. За то, что не поверила тебе и не поняла того, как это было жестоко с моей стороны. Но я хочу верить, что ты простишь меня, - Ханако поднялась с кровати, понимая, что хочет просто сбежать. От этого сурового взгляда, от ответственности, которую она только что переложила на его плечи. - Наверное, мне просто надо было с кем-то этим поделиться всем этим, потому что на этот раз этого слишком много мне одной. Или я просто пришла оправдаться перед тобой за твоё время, что ты... потратил на меня. Я даже не знаю… Извини, что доставила столько проблем. Я пойду, пока хуже не стало. Она сложила мокрое полотенце на кровать и молча вышла из комнаты. Дайки не мог понять, почему он не двигается. Это ошеломление было слишком большим, чтобы как-то быстро отреагировать на сказанное. Чтобы вообще переварить произошедшее. И не алкоголь был причиной торможения в работе мозга. Жизнь. - Извините. Хорошего вам вечера, Аоминэ-сан, - Ханако учтиво поклонилась и вышла из дома под дождь, отказавшись от зонта. К чему он, если и так вся мокрая? «Мокрая или сухая… без разницы. Виновата одинаково», - грустно улыбнулась чему-то девушка. Сумка показалась до ужаса тяжёлой, а голова раскалывалась от собственного спокойного и такого чужого голоса, которым она рассказывала ему то, что не должно было утяжелить его жизнь. Но это было глупой надеждой, потому что после таких новостей трудно сказать, что всё легко и светло. Девушка шла под холодным проливным дождём и понимала, что что-то горячее бежит вперемешку с ледяными каплями по её щекам. - Почему... почему всё так? - она посмотрела в тёмное небо, как когда-то давно, когда хотела получить хоть какие-то ответы на свои вопросы. Только небо молчало. Оно всегда молчало. - Почему? Почему? Почему меня заставили делать ему больно? Что мы сделали не так? Почему нас так наказали? Если бы только меня одну, но его-то за что? Он не виноват! Ханако чувствовала, что сейчас начнёт рыдать в голос. Жалкая, мокрая под проливным дождём. Никому ненужная. Просто человек без прошлого, без памяти, без других людей. - Почему с ним-то так? - Потому что мы договорились, что у нас всё будет на двоих, - густой грубоватый голос заставил её вздрогнуть. Дождевые капли застучали по поверхности раскрытого над ней зонта. - Я хотел спросить тебя, - парень притянул девушку ближе к себе, скрывая её от всего мира в своих огромных объятьях. - О чём? - она не сопротивлялась. Лишь хлюпала носом, пытаясь не плакать. Но всё равно плакала. - Это нелогичный вопрос, но... - Просто его надо задать, чтобы успокоиться, - закончила Ханако его мысль. - Примерно так. В общем, ты знала... знала, что была беременна? – последнее слово оказалось сложнее, чем он думал. Мечты о ребёнке Дайки уже успел похоронить. И далось ему это очень нелегко. - Я тоже задавалась этим вопросом сегодня, - призналась она, всхлипывая, пытаясь говорить нормально. - Мне кажется, что если бы знала, то сказала бы сначала тебе. Я пришла в себя не сразу после аварии. И ничего подобного не знала или же не помнила. И никто мне об этом не сказал. - Я им никогда особо не нравился, - ему удалось улыбнуться, пусть это было трудным, когда твоя любимая женщина плачет прямо перед тобой, а ты ничего не можешь с этим поделать. - Это я заметила. Знаешь, я тоже им не очень нравлюсь. - Это из-за меня. - Не знаю.