Украденная удача

      Гора фруктов возвышалась на блюде, неумолимо уменьшаясь. Два прожорливых едока — это страшно, даже если они всего лишь попугай и мартышка. Яго с Абу развалились на кушетке, наслаждаясь жизнью, утром и отсутствием проблем в зоне видимости. Никаких колдунов, джиннов, никаких приключений, тревог, забот... Абу выкинул шкурку от банана и со счастливым вздохом огладил набитый живот.       — Красота-а-а! — не менее довольно сообщил Яго, приглаживая хохолок и отправляя в клюв сочную виноградину. — О, а вот и наши голубки!       В покои действительно вошли Аладдин с Жасмин, что-то обсуждая.       — Вот вы где, — обрадовалась принцесса. — Яго, отец...       Что именно хотел султан, никто так и не узнал: шагнувший вперед Аладдин... поскользнулся на банановой кожуре, грохнувшись на пол.       — Аладдин! — охнула Жасмин. — Ты в порядке?!       — Вроде да, — ошарашено моргая, отозвался тот.       — Это все мартышка! — Яго вспорхнул на спинку кушетки. — Раскидывает всюду свою кожуру!       Возмущенно залопотав, Абу запустил в него бананом.       И на этом бы все закончилось, если бы Аладдин буквально через пару минут не свалился с лестницы, запнувшись о край мирно дремлющего Коврика. Тот, проснувшись и переполошившись, успел поймать, но неприятность была не последней. Аладдина будто кто-то подменил: за два часа он успел опрокинуть на Жасмин чашу, наступить на хвост Радже и в довершение всего, распахнув дверь, ударить быстро шагающего куда-то начальника стражи.       — Аладдин, с тобой что-то не так, — серьезно сказала Жасмин, когда возмущенный рев стих вдали.       — Принцесса права, — мрачно согласился Яго, лишившийся пары перьев. — Спросил бы ты у джинна...       — Согласен, Яго, — вздохнул Аладдин.       До покоев, где лежала лампа, добрались без проблем. Лампу нашел Аладдин: сел на неё, лежащую под подушкой. Голос из-за этого звучал приглушенно:       — Ал! Ал! Слезь с меня!       — Прости, Джинни! — подхватился тот.       На изложение ситуации ушло минут пять. После чего джинн засиял белоснежным халатом, ласково укладывая Аладдина на появившуюся каталку.       — Не волнуйтесь, пациент, доктор Джинн вас вылечит! На что жалуетесь? Что болит? Здесь? Здесь? Или здесь? О, да у вас же отсутствует важная часть!       — Какая? — испугалась Жасмин.       — Удача! — скорбно сообщил Джинни, становясь собой. — Кто-то украл у Ала удачу! Вспоминайте, ничего странного не случалось?       — Да нет... — Аладдин почесал в затылке.       — Песок! — воскликнула Жасмин. — С утра в кровати было полно песка!       Песок в кровати действительно нашелся. Много песка. Черного песка. Джинни внимательно оглядел щепоть через громадное увеличительное стекло.       — Все ясно! Тут замешан Мозенрат!       — Так летим?       Коврик уже висел у балкона, привычно поймав оступившегося Аладдина.       Страна Черных Песков встретила их тишиной и спокойствием. Даже мамелюки не копошились в развалинах города, и во дворец Мозенрата герои проникли без проблем. Ну не назвать же проблемой пару мертвых стражей у дверей, которым хватило громадного шара для боулинга, запущенного джинном?       — Кажется, хозяина нет дома, — глубокомысленно заявил Джинни, когда они пробрались в пустующий рабочий кабинет. На полу виднелись полузатертые линии, выложенные песком, высились огарки свечей. На столе же был небрежно раскидан целый ворох бумаг и свитков. Жасмин взяла один.       — Лабиринт Удачи. Здесь всюду о нем... Джинни, что это за место?       — Эм... Ну... — джинн наморщил лоб, пощелкал пальцами, потом сдулся: — Не знаю, Жасмин.       — Что бы это ни было, оно зачем-то нужно Мозенрату! — решительно заявил Аладдин. — И мы тоже полетим туда!       — Ал, но без удачи...       — И без неё справимся!                     Лабиринт оказался целым заброшенным городом. Коврик пролетел над ним совсем низко, чуть не цепляя кистями камни старых, начавших обваливаться стен, но на улицах было пусто. Ни Мозенрата, ни кого-то другого.       — Вон там вроде ворота, — заметил Джинни.       — Коврик, лети туда!       Ворота оказались такими же старыми и обветшавшими, но на надвратном камне смутно угадывалось: «Для пот...р...вших уда...у». Ниже кто-то куда позже и куда четче нацарапал: «Ваши дороги в любом случае приведут сюда».       — Аладдин, войти можно только по одному, — Жасмин, всю дорогу изучавшая прихваченный с собой свиток, тревожно взглянула на него.       — Тогда я пойду один.       — Но...       — Ведь именно я потерял удачу.       — А...       — И я должен остановить Мозенрата, что бы он ни задумал!       — Ал, мне будет не хватать тебя! — в три ручья разревелся Джинни, стиснув его в объятьях. — Поэтому держи!       Через мгновение Аладдин был обряжен в полный рыцарский доспех. Постояв, он попытался сделать шаг и, покачнувшись, завалился навзничь.       — Ну, может я и переборщил, — смутился Джинни.       — Эй, ты там живой? — уточнил Яго, приземлившись на стальной шлем и постучав по нему клювом.       — Вытащите меня отсюда! — гулко донеслось в ответ.       В город-лабиринт Аладдин вошел один, без защиты и с крайне мрачным предчувствием. Будто отвечая его мыслям, солнце внезапно покатилось вниз, тени удлинились, и все вокруг залил багровый свет заката. Город тут же стал еще неуютней.       А за спиной вместо ворот была ровная гладкая стена, новехонькая, как и здания вокруг. Аладдин для верности постучал по ней, но нет, проход назад был закрыт. Тогда он обернулся, осматриваясь. В городе царила тишина: ни свиста ветра, ни шелеста песка. Чужих шагов тоже не было слышно, как Аладдин ни вслушивался. Встряхнувшись, он неуверенно двинулся вперед.       Широкая улица вела прямо, до тех пор, пока не вывела на площадь, откуда уходило семь переулков. Почему не три, Аладдин не понял. По всем правилам должно оказаться три. Но делать было нечего, и он, подумав, выбрал третий слева, ничем не отличавшийся от остальных.       Кажется, выбор оказался верным: ничего ниоткуда не упало, не покатилась по улице громадная каменюка — в общем, никаких происшествий. Иди себе и иди до следующего поворота. За поворотом были всё те же слегка надоевшие дома и прямая улица, ведущая в закат. Она казалась бесконечной, и Аладдин в какой-то момент устал бдительно осматриваться по сторонам, просто шел и шел. До тех пор, пока стена одного из зданий не рухнула и оттуда не вылетело нечто.       Аладдин был хорошо знаком с Джинни. Поэтому сразу опознал в нечто шкаф, сейчас валявшийся на боку с распахнутыми дверцами. Из него вывалился ворох цветастых тряпок и Мозенрат. Вид у колдуна был мрачный.       — Какая неожиданность, — процедил он. — Крысеныш.       — Я пришел забрать свою удачу, Мозенрат. А тебе, видно, не хватает нарядов?       — Заткнись, — прошипел Мозенрат, поднимаясь на ноги. Ворох тряпок зашевелился, и из-под него, шатаясь, взлетел Ксерксес.       — Хос-сяин, тут тош-ше нет выхо... Кххх! — рука Мозенрата привычно сжала фамилиара, не давая ему договорить. Но всё и так было ясно.       — Заблудился? — усмехнулся Аладдин.       — Если думаешь, что тебя ждет что-то иное — заблуждаешься. С твоей-то удачей.       — Сам-то! Украл, а обращаться не умеешь.       — Видимо, её и раньше было мало, а ты — просто живучий крысеныш, — буркнул Мозенрат и огляделся, прикидывая, куда идти.       И очень удивился, когда Аладдин двинулся следом.       — Ты собираешь помочь мне?       — Нет, я следую за своей удачей, — весело отозвался Аладдин и в следующий момент метнулся вперед, ловя Мозенрата за шиворот: под ногами у того распахнулся люк, прямо посреди улицы. Песок осыпался куда-то вниз, а Мозенрат остался болтаться наверху, беспорядочно барахтаясь и пытаясь зацепиться за край.       — Опус-сти, задуш-шишь! — взвился Ксерксес.       Мозенрат что-то прохрипел в ответ, весьма злобное, но, оказавшись снова на твердой поверхности, повторять не стал, только погрозил фамилиару кулаком, пытаясь раздышаться.       — А ты полезный, крысеныш... Спасал свою удачу?       — Твоя удача при мне — значит, ты на моем месте.       — Проклятье...       Казалось, Мозенрат уже был не рад, что украл именно эту удачу.       — Ты же сам говорил, я везучий, — улыбнулся Аладдин. — Мир?       Протянутую ладонь оглядели с презрением, не пожали, но все же согласились:       — Мир. До тех пор, пока не выберемся отсюда.       За следующие несколько часов они выяснили две вещи. Первая: солнце и не думает двигаться с места, так и вися над самым горизонтом. Вторая: город действительно предназначен для удачливых.       Здесь не было смертельных ловушек, никто не пытался задавить, расплющить упавшим потолком, разбить, уронив с большой высоты, или истыкать стрелами. Нет, упав куда-то, можно было не бояться умереть, только искать выход становилось еще сложнее. Почти каждый раз они полагались на удачу, и Мозенрат, который честно пытался вычислить, какой же камень нужно повернуть или какой поворот выбрать, почти всегда ошибался.       У Аладдина дела шли немногим лучше. В смысле, он по-прежнему был неудачлив, спотыкался, где не надо, один раз таки упал с крыши, утянув за собой Мозенрата. Потом долго вырывались из горы песка, все трое, включая отплевывающегося Ксерксеса, которого в последний момент поймал за хвост хозяин.       Перебранка утихла только на это время, остальное ругались. Нет, не так. Не ругались — уже просто устало злобились друг на друга, при этом умудряясь действовать сообща. Получалось чем дальше, тем лучше. И вот что интересно: когда в очередной раз навернулись в неведомо откуда взявшийся бассейн, солнце оказалось чуть ближе к горизонту. С другой стороны неуверенно помаргивали первые звезды.       — Думаешь, мы идем куда надо? — спросил Аладдин.       — Откуда я знаю? — огрызнулся Мозенрат. — В свитках такого не было! Там вообще ничего из этого не было! — он со злостью пнул какой-то столбик, и в ближайшей стене открылся проход.       Переглянувшись, они двинулись туда, положившись на удачу. Она не подвела: вышли на центральную улицу, и где-то впереди, через пару кварталов, замаячили башни местного дворца. Раньше его не было видно за крышами домов, но теперь оба одновременно поняли: вот он, финал и конец лабиринта.       По улице шли как по вражеской территории, готовые в любой момент отпрыгнуть назад. Мозенрат нервно перебирал обтянутыми перчаткой пальцами — здесь его магия почему-то не работала. Аладдин тоже шел напряженный, но…       Ничего.       Они спокойно дошли до ведущих ко дворцу ступеней, шагнули на первую, вздрогнули...       Ничего!       Широкие ворота дворца распахнулись перед ними, явив залитый светом зал. Снаружи уже царила ночь, и оба невольно прикрыли глаза, привыкая к яркому свету. Он шел от высокой каменной стелы, возвышавшейся посреди богато убранного зала, вернее, от стоящей на нем фигуры в развевающихся одеждах.       — Вы прошли Лабиринт Удачи! — громогласно объявил некто.       — И, согласно свиткам, на... меня ждет награда, которую не получить больше нигде! — воскликнул Мозенрат.       — Да! Вы заслужили звание героев, показав отвагу и мужество, настоящую дружбу, — вещала дальше фигура.       Мозенрат скрипнул зубами.       — Много слов. Где награда?!       Некто запнулся.       — А... Вы герои, нет? Это и есть награда!       — Что?! — вышло на два голоса, даже Аладдин не удержался. Он, конечно, собирался помешать Мозенрату получить награду, чем бы это ни оказалось, но вот так?       — Слушай, ты, светлячок, — над перчаткой Мозенрата повис недобро выглядящий огненный шар.       — А... Вам меня не достать, я высоко! — переполошилась фигура.       — Да ну?       — Мозенрат! — Аладдин подхватил низенькую скамейку, стоявшую у стены, размахнулся, и... мастерски отбитый огненный шар устремился прямо к съежившейся фигуре. Взрыв обрушил стелу, и, когда осела пыль, они увидели короткий коридор, за которым простирались привычные глазу залитые солнцем пески.       — Мы еще встретимся, крысеныш, — пообещал Мозенрат, поднимая руку.       — Вс-стретимс-ся, да-да, вс-стретимся!       — Удачи, Мозенрат! — крикнул вслед Аладдин, когда колдун шагнул в появившуюся перед ним щель пространства. Ответа не последовало, вернее, ветер смутно донес: «А гдеш-ше награда, хос-ся... Кххх!»       Рассмеявшись, Аладдин сам пошел к выходу. Снаружи уже ждали: Жасмин кинулась ему на шею, Абу заверещал что-то, забравшись на голову. И только Джинни как-то съежился, нервничая и перебирая пальцами.       — Ал... Ты это... Не оглядывайся, ладно?       — Джинни? Что случилось?       — Ему стыдно, Аладдин, — рассмеялась Жасмин и развернула лицом к городу. Здесь тоже были ворота, правда, совсем небольшие, и над ними было выбито: «Вход для не потерявших удачу».       — Это я их нашла, — пояснила она. — Решила поглядеть, что вокруг, и... Знаешь, может я смогу? — и Жасмин решительно шагнула в ворота, не услышав предостерегающего вопля.       Вернулась она быстро, через несколько минут, с небольшим ларчиком.       — Жасмин? — выдохнул Аладдин.       — Там сидел очень грустный хранитель, — ответила она. — Сказал, что я удачливая, а значит, награда мне не очень-то и нужна, но пусть будет. Пообещал выполнить одно мое желание.       — И? Что ты загадала? — встрепенулся Яго. — Золота? Богатства?       — Нет. Чтобы он не грустил.       Жасмин открыла ларчик — и к небу с торжествующим воплем устремилось облако дыма, а город... Город ветшал на глазах, окончательно превращаясь в занесенные песком руины.       — Жасмин, — шепнул Джинни. — Кажется, ты освободила какого-то джинна.       Жасмин улыбнулась в ответ, глядя вслед хранителю Лабиринта Удачи. Аладдин обнял её.       — Жалко, я так и не вернул свою удачу.       — Аладдин, она вернулась к тебе, как только Мозенрат зашел в лабиринт. Там каждый может полагаться только на свою удачу, — рассмеялась Жасмин.       — Удача-удача... И всё? Тут пусто! — сунул клюв в ларчик Яго.       Коврик послушно лёг под ноги. На этот раз Аладдин и не думал спотыкаться.       И только Яго орал, летя следом за ними:       — Мозенрат ошибся! Ему надо было украсть удачу нашего джинна: мы бы об этом только через три года узнали!