— Ханна, не расскажешь семье о своих успехах?
Тон, которым говорил её отец, был совершенно обыденным, однако девушка знала главу семьи достаточно хорошо, чтобы понимать, что за, казалось бы, праздным интересом скрывалась жестокая требовательность.
Семейство Стадтфилдов расположилось на широкой террасе их резиденции в пригороде Нью-Пендрагона, куда Ханну буквально вырвали под предлогом оценки эффективности «Гуррена». Однако в этот раз Альянс Стадтфилдов-Асплундов был представлен в куда более полном составе. По правую руку от её матери разместились представители Асплундов. Генри Асплунд — нынешний глава Дома Асплундов и её дед, седовласый худой старик с острым взглядом. Мэри Асплунд — его вторая жена и приёмная бабушка Ханны. Селена Асплунд с мужем, имя которого Ханна так и не потрудилась запомнить, удержав в памяти лишь то, что тот происходит из какого-то обнищавшего дворянского рода и всей остальной семьёй не воспринимался за авторитетную фигуру.
Со стороны же Стадтфилдов прибыли только представители младшей ветви, коих даже на празднества звали лишь ради массовости, поскольку реального политического веса в семейных решениях они имели ещё меньше, чем муж её тети.
Ханна прекрасно понимала, каким целям служит празднество сегодняшнее. Собственно говоря, она и была главным гвоздём сегодняшней программы. Как же, представитель Стадтфилдов вновь оказался на острие войны, под командованием нового Человека Чуда!
Персоне, незнакомой с внутренней кухней аристократического устройства Британской империи, было практически невозможно в полной мере оценить смысл и значимость подобной вовлечённости для одной конкретной группы родов. И даже Ханна, будучи единственной наследницей Стадтфилдов, не могла с уверенностью сказать, что полностью понимала все потенциальные выгоды.
После завершения Великой войны императрица Наннали в течении первых пятнадцати лет своего правления провела целый ряд краеугольных политических реформ, коснувшихся почти всех сфер жизни Британской империи. Коснулись эти реформы также и аристократии.
Перво-наперво Наннали издала указ, восстанавливающий аристократию как класс. Вот только ни о каком полном восстановлении в правах речи не шло. Политический курс, взятый императрицей, оказался сосредоточен на либерализации, и потому аристократии пришлось отказаться от монополии на высокие государственные посты. А вдобавок ко всему прочему аристократия была обложена налогом на роскошь и лишилась налоговых послаблений для ведения бизнеса. Учитывая же начатую ещё Дьяволом-Императором национализацию предприятий, позиции многих семей как минимум пошатнулись. Немалое их число потеряло свои активы после дарования не отделившимся зонам прав на самоуправление.
Безусловно, такое поражение в привычных привилегиях не могло не вызвать недовольства среди старой аристократии, но подавляющее одобрение со стороны простого населения вкупе с поддержкой остальных мировых держав и военным присутствием восстановленного ОЧР не оставили даже шанса на сколько-нибудь серьёзные волнения. Более того, вскорости на политическую арену СБИ заново вступил принц Шнайзель, чьи навыки ведения дел с аристократией являлись предметом легенд.
Однако существовал определённый круг аристократических семей, чьи позиции, наоборот, изменились в лучшую сторону в силу тех или иных причин. По большей части это произошло благодаря отдельным личностям, входившим в ближний круг императрицы Наннали и так или иначе помогавших её восшествию на престол. К таким семьям принадлежало и семейство Стадтфилдов, точнее, его нынешняя старшая ветвь.
После коронации Наннали прабабушку Ханны уговорили возглавить дом Стадтфилдов. Неизвестно, какие аргументы были при этом использованы, но факт остаётся фактом — ярая противница всего британского и патриот Японии Кодзуки Каллен согласилась стать графиней, а впоследствии и герцогиней Стадтфилд. Её отношения к Британии это, впрочем, не изменило, поскольку большая часть дел по управлению феодом почти всегда находилась в руках её доверенных помощников. В дворянской же среде факт того, что незаконнорожденная дочь стала главой рода при наличии живых главенствующих членов, вызвал возмущение, которое, впрочем, ни к чему не привело, потому как уже сам факт личности первого аса ОЧР, согласившегося на ассоциацию себя с вчерашним врагом, был беспрецедентен.
Таким образом линия Кодзуки стала главенствующей в роду.
Дом Асплундов также был приближен к императрице, но куда больше ценился за свой изобретательный гений, коий обеспечивался тандемом Сесиль и Ллойда Асплундов. При правлении Наннали обе семьи пользовались многими преференциями вроде эксклюзивных прав на оборонные заказы, а также на тестирование и консультации по вопросам технологий, связанных с найтмар-фреймами. Собственно говоря, тогда обе их семьи и начали сотрудничество, которое в конечном итоге закончилось альянсом между её отцом и матерью.
Впрочем, нельзя было сказать, что в упомянутом поле деятельности у будущего AMT имелось много конкурентов. Великая война сделала своё чёрное дело, пресытив боевыми действиями даже самых отъявленных милитаристов. А факт изобретения боеголовок класса F.L.E.I.J.A. изменил мировое представление о разрушительном потенциале глобальных военных конфликтов. Соответственно, после смерти Дьявола-Императора спрос на механоидов лавинообразно упал, мгновенно обанкротив большую часть более мелких конструкторских бюро. Асплундам же принадлежала солидная доля самых востребованных патентов, в частности, патент на технологию пассивных инерционных контроллеров, которая мгновенно нашла мириады применений в гражданском секторе. На закате же своей жизни чета Асплундов представила свой Магнум Опус — технологию Ллойд-генераторов, что значительно ускорила космическую экспансию человечества.
Однако подобный фавор, который во многом держался всего на нескольких людях, в конечном итоге оказался палкой о двух концах. Капитал обеих семей был построен в основном вокруг бизнеса, непосредственно связанного с производством дорогостоящей военной техники. Техники, которая по прошествии времени становилось всё менее и менее востребованной. В конечном итоге всё свелось к редким заказам от ОЧР и производству ограниченной линейки турнирных машин.
Безусловно, альянс Стадтфилд-Асплундов прекрасно понимал перспективы, и потому ещё при жизни её прабабки семья начала вкладывать огромные средства в популяризацию турниров Круглого Стола. Многолетняя рекламная кампания с лихвой окупила себя в долгосрочной перспективе, позволив коммерциализировать бренд и сделать его основным источником дохода для обоих родов.
Но вот с точки же зрения политического влияния после смерти Наннали их партия потеряла если не всё, то очень и очень многое. Безусловно, тандем герцогских домов был серьезным игроком уже по самому факту своего существования, и всё же в реалиях мирного времени с правящими бал пацифистскими настроениями их никто не воспринимал всерьёз, назначив на роль оппозиционного лобби. Император Лектор же был сторонником политики дальнейшей демилитаризации и с успехом проводил её до момента обнаружения марсианских Архивов.
Доказательство существования инопланетной жизни произвело фурор в обществе. Для альянса Стадтфилдов-Асплундов это стало временем второго расцвета. Увы, они слишком долго прозябали на периферии, чтобы вернуть свои позиции сразу и в полной мере.
А затем произошла смерть Лекса и Сильвии ви Британнии, ставшая большим ударом по потенциальному влиянию семьи. Несчастье случилось спустя всего несколько месяцев после того, как Лектор объявил о своём желании передать трон единственному сыну.
Отец Ханны, Рубен, и кронпринц Лекс были хорошими друзьями, пускай самой девушке с откровенным трудом верилось в то, что такой человек, как её отец, мог состоять в дружественных отношениях хоть с кем-то. Тем не менее, факт оставался фактом. Одним из самых ранних её воспоминаний была игра в прятки в императорском саду дворца в Нью-Пендрагоне с таким же маленьким Логаном ви Британния, пока её отец на пару с Лексом что-то обсуждали.
И вот сейчас, спустя десятилетия, проведённые вне фавора, в самый критичный для всего человечества момент у альянса Стадтфилдов-Асплундов внезапно появляется весьма жирный шанс вновь вознестись к вершине политического Олимпа. Шанс, который никто из них упускать не собирался.
Никто, кроме той, кому судьбой выпало стать причиной этого взлёта.
Глубоко вздохнув, Ханна ответила:
— За время, проведённое в походе, я вошла в круг доверенных лиц Зеро.
Она могла бы сказать больше, но не имела ни малейшего на то желания. Доверие, оказанное ей Зеро, девушка ценила больше. Не говоря уже о том, что вряд ли кто-то из присутствующих сможет поверить в столь нереально звучащую историю. Ей самой было бы весьма и весьма сложно принять как правду подобное, если б не исключительный боевой опыт Зеро, коему она попросту не находила иных объяснений.
Ханна поймала на себе внимательный, изучающий взгляд своего деда. Генри Асплунд был фигурой весьма и весьма противоречивой. Старший сын самых гениальных ученых нового тысячелетия являлся той причиной, по которой, даже находясь в своеобразной политической опале, семейное дело продолжало процветать. Именно он стоял за популяризацией турниров Круглого Стола. И при этом всём сей человек был ярым и непримиримым противником императора Лектора. Об их взаимной нелюбви ходили легенды.
Настоящим семейным преданием стали ухаживания деда за Дианой Прайс — графиней, femme fatale, аристократкой, что чуть не стала императрицей. Кажется, эту историю даже экранизировали лет так десять назад.
Наконец старик спросил:
— Ханна, внучка. Если всё так, как ты говоришь, то ответь старику на милость, чем, по-твоему, кончится эта война?
К чему-то вроде этого Ханна и готовилась морально.
— Зеро не слишком распространяется о своих прогнозах относительно войны, однако если судить по его действиям, то рассчитывать на затяжной конфликт не стоит. У нас банально нет времени и достаточного количества ресурсов для успешного противостояния Турианской Иерархии. Их армия многократно больше и опытнее нашей. Успехи, достигнутые нами на сегодняшний день, обеспечены лишь технологическим превосходством, элементом неожиданности и проблемами вражеской логистики. Война должна закончиться в ближайший месяц или два подписанием мирного договора, иначе же нас попросту сметут.
После этого заявления за столом установилась гробовая тишина. По лицам многих из сидящих здесь Ханна поняла: они даже не задумывались о том, что подобное может произойти. Люди, пережившие страх за свой дом, отчего-то были убеждены, что после блистательного разгрома врага и триумфального возвращения старой легенды их путь к победе едва ли не выстлан красной ковровой дорожкой. И она, пожалуй, не могла их в том винить. Всё же даже для её семьи война оказалась уже почти позабытым понятием.
Единственными, кто никак не изменился в лице, стали мать Ханны, её отец и дед.
Генри лишь усмехнулся в усы, оглядывая своих родственников, прежде чем вновь обратиться к девушке.
— И какие у нас шансы на то, что мы сможем заключить этот мир? Что ты думаешь? — невинно поинтересовался он.
Ей потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями, и затем она ответила:
— Зеро всё продумал. И… уже предпринял шаги. Если у нас и есть какие-то шансы, то с ним они максимальны из всех возможных.
Ей хотелось верить в то, что это именно так. Что весь проделанный до Омеги путь, весь этот чудовищный риск был не зря.
Старик кивнул, принимая её слова.
— Что ж, тогда развлеки старика в последний раз, внучка. Представь себе, что Зеро проиграл эту войну. Представь, что тебе придётся выбирать, внучка. Выбирать между победившими и Зеро. Чью сторону ты примешь?
В следующий миг стол взорвался возмущёнными возгласами, но после громогласного удара кулаком о столешницу и зычного гарка от патриарха Асплундов все прихлебатели мигом замолкли.
А вот на отца Ханны это не подействовало. Его лицо исказилось, словно бы дед отдавил ему самую неприятную мозоль.
— Генри, это — личное дело…
Договорить он не успел, будучи прерванным своим зятем:
— Это было личным делом, Рубен. Ситуация изменилась. Внучка, я жду ответа, — произнёс Генри, и в этот раз его голос звучал не по-старчески холодно и резко.
Отец хотел было что-то сказать, но на его плечо аккуратно легла рука жены, и мужчина словно бы сдулся, устало выдохнув и сделав жест рукой в сторону Ханны, который можно было бы перевести как «скажи ему то, что он хочет».
Девушка меж тем пребывала в растерянности. В словах деда явно ощущалось второе дно, но она отчаянно не могла понять, к чему ведёт старик. Существует какая-то угроза для Зеро? Что-то, о чем её командир не знает?
У неё не имелось информации, но также не имелось и времени, чтобы обдумывать и анализировать ситуацию со слишком большим количеством неизвестных. Но если просто представить гипотетическую ситуацию, в которой Зеро окажется проигравшей стороной…
А какие, собственно, у неё перспективы, если она выберет победившую сторону? Ханна сильно сомневалась, что удастся отмыться от клейма «проигравшей». И что же, вернуться побеждённой? А затем как ни в чём не бывало продолжить участие в ТКС, ожидая, пока ситуация уляжется достаточно, чтобы её смогли по-тихому выдать замуж?
Если же она выберет Зеро… то ситуация может сложиться ещё хуже. Перспективы — туманны и печальны.
И тем не менее…
— Я выберу Зеро. Земля должна ему как минимум за одно своё спасение. И если вдруг большинство побежит в сторону победителей, я приму сторону того, кто на самом деле пытался сделать что-то для человечества.
…Она скорее предпочтёт билет в безвестность, нежели практически гарантированный шанс угодить обратно в золотую клетку.
Взгляд её деда стал тяжёлым и, казалось, пробирал до самых костей. Ханна еле сдержалась, чтобы не вздрогнуть под этим пристальным взором.
Наконец Генри сказал:
— И ты не боишься последствий? Не боишься того, что может случиться с нашей семьёй?
Ханна вежливо приподняла бровь.
— А разве может моё решение как-то на ту повлиять? В конце концов, если мне придётся делать выбор, то выбирать будет не Стадтфилд или Асплунд, а Кодзуки.
Право на фамилию. Фамилию, что всё ещё фигурирует в документах, пусть все её благополучно опускают. Фамилию, которую столь упорно пытаются вымарать из хроник. Её слова сейчас — равносильны объявлению войны. Казус Белли для их рода.
— Вот, значит, как… Ты действительно готова зайти далеко, — подытожил Асплунд. — Что ж, Рубен, — обратился он к её отцу, — ты всё-таки вырастил ту, кого хотел. Теперь ты доволен?
Хмурое и почти злое выражение лица мужчины было более чем красноречивым ответом.
Ханна, прекрасно уловив повисшее за столом настроение, поднялась со своего места и двинулась в сторону выхода. Но на выходе из залы её окликнули.
Обернувшись, она увидела, как её дед, демонстративно встав из-за стола, шагает в её сторону. Подойдя же к ней, он вдруг порывисто её обнял. Его сухие руки всё ещё хранили остатки той кипучей энергии, что удерживала оба их рода на плаву.
— Ты выросла, девочка. Отныне ты сама решаешь, что тебе выбрать. Но знай, если случится так, что Кодзуки потребуется помощь… род Асплунд поддержит его.
«Пока я жив», — осталось несказанным окончанием этого предложения.
***
Лелуш. Здание Генеральной Ассамблеи в Токио
— Зеро, вы уверены, что это сработает? — вежливо осведомился премьер Кан. — Безусловно, Ассамблея признаёт ваш стратегический талант, однако, по вашим же словам, успех этой операции целиком и полностью зависит от крайне сомнительных переменных. При ином же исходе она грозит обернуться катастрофой.
— При всём уважении, премьер-министр, мы сейчас находимся в том положении, когда выбирать не приходится. Любое генеральное сражение с силами Иерархии может обернуться катастрофой не меньшей. У нас банально нет времени на что-либо. И я считаю эту операцию единственным реальным вариантом.
Кан кивнул, принимая ответ лидера ОЧР, хотя было очевидно, что план операции пришёлся ему не по вкусу. То же можно было сказать и об остальных членах Малого Совета, что сейчас сидели за столом переговоров. И даже самому Лелушу не нравился его собственный план. Однако лучшего варианта он действительно не видел. Вся эта подготовка, попытка сыграть в старую игру на новой доске — не более чем хорошая мина при плохой игре.
Да и план не был совсем уж безнадёжным, всё же Лелуш, несмотря на мнение большинства историков по этому вопросу, не настолько обезумел.
Тем временем Лонгвей решил высказаться:
— Итак, господа, мы выслушали план Зеро. Предлагаю перейти к вопросу обеспечения.
Именно так. Сегодняшнее заседание в первую очередь было посвящено вопросу обеспечения проведения этой операции. Ибо, несмотря на наличие карт-бланша в отношении флота, для некоторых специфических запросов требовалось дополнительное обсуждение.
Кронпринц СБИ тут же поспешил присоединиться к дискуссии:
— Мы изучили составленный вами список необходимого. Британия берётся построить и предоставить дополнительные боеголовки по вашим эскизам. Министр тяжёлой промышленности клянётся, что к сроку должны успеть.
Премьер Кан также включился в рабочий процесс, сообщив:
— Нам потребуется некоторое время на сборку и транспортировку, но изготовить несколько десятков одноразовых НЭ-разрядников не сложно. Однако не могу сказать того же о гелии-4. Такое количество хладагента… Боюсь, наши лунные заводы просто не обладают нужными мощностями. Не говоря уже о транспортировке…
— В чём конкретно проблема, премьер-министр? — с колоритным акцентом спросил Мабуту. — У нас не так много химических заводов, но если я правильно понимаю, наладить техпроцесс не то чтобы слишком сложно.
— Нужна нулевая гравитация…
— А Нулевой Элемент нам на что, премьер? Вспомните, тридцать второй год, завод по производству сакурайдатовых суперпроводников в Канберре…
— У нас нет времени на перестройку, Лонгвей! А гелий-4 нужен Зеро как можно скорее.
Это действительно было проблемой. Для его, Лелуша, плана требовалось значительное количество по-настоящему мощного хладагента. После целого вечера, проведённого за изучением вопроса, а также доступных его решений, выбор пал на гелий-4. В отличие от своего более распространённого изотопа, используемого в качестве топлива, добыча сего шла в масштабах куда меньших, но, по расчётам Зеро, достаточных, чтобы обеспечить необходимое для успешного охлаждения корабля количество. К сожалению, как выяснилось, он недооценил востребованность этого материала.
— Я знаю где взять недостающий гелий-4, — внезапно огорошил всех голос Логана, удивляя даже Лелуша.
С самого начала заседания, ещё до оглашения плана сражения, британский кронпринц был крайне задумчив и время от времени изучающе поглядывал в его сторону. Причины подобного настроения будущего монарха монарх бывший понять наверняка оказался не в силах, но имел предположения, которые в основном строились вокруг состояния Лили после того, как та вернулась обратно во дворец.
Между тем взгляды всех присутствующих упёрлись в известного широкой общественности ви Британнию, и тот, вздохнув, продолжил:
— Идея, честно говоря, сырая, но может сработать. «Дамоклы» используют гелий-4 для охлаждения генераторов «Пламенного Сияния». Насколько я помню схемы дворца, система требует значительного количества хладагента, который, тем не менее, может быть слит без потери орбитальной стабильности.
Зал ненадолго затих, обдумывая идею кронпринца. Лелуш, увы, достаточно плохо представлял систему охлаждения «Дамоклов», однако, исходя из размеров орбитальных дворцов и необходимой площади покрытия «Пламенным Сиянием», резонно мог предположить, что она должна быть поистине грандиозной.
— Разве это не приведёт к уничтожению ваших знаменитых орбитальных садов? — осведомился эмир Салах.
— Сады можно вырастить вновь, Саладин. Так же, как и сынов и дочерей Британии. Но если выбирать между людьми и растениями, я выберу людей, — спокойно ответил Логан.
Премьер Кан, что-то быстро печатавший с того самого момента, как ви Британния подал идею, удовлетворённо кивнул.
— И правда, может сработать. Я просмотрел накладные по закупкам хладагента за предыдущий цикл. Если объединить с нашими производственными мощностями, то общего количества должно хватить. И всё же, Ваше Высочество, вы уверены, что император это одобрит?
Логан отмахнулся.
— Император даровал мне неограниченные полномочия в рамках обеспечения поддержки ОЧР на время войны. Если вы уверены, что хладагента должно хватить, то я могу отдать приказ о переходе на режим полной герметичности хоть прямо сейчас.
— Тогда остаётся проблема транспортировки, — подытожил Кан. — Наши космические танкеры просто не могут вместить достаточное количество вещества, не говоря уже о невозможности сверхсветового перемещения.
— Думаю, что здесь мы сможем помочь, — вновь оживился глава ОАЭ. — Мы готовы поднять «Аль-Хорезми» раньше срока.
— Он же не завершён, — заметил Лонгвей.
— Речь о внутренней отделке и Ллойд-генераторах, — был дан ему ответ. — Системы управления смонтированы, так же, как и стазисная система баков. С минимальными доработками мы готовы запустить «Аль-Хорезми» через три дня.
— А экипаж укомплектован? — поинтересовался Лелуш. — Всё же условия работы предстоят далеко не самые приятные.
— Зеро, возможно, вы пропустили, но совет муфтиев провозгласил вашу победу «милостью Аллаха», объявляя ваш поход Джихадом*. Поверьте, к моменту старта команда будет укомплектована…
***
На выходе из зала переговоров Логан окликнул его:
— Зеро, не могли бы вы уделить мне десять минут вашего времени?
Лелуш, будучи заинтригованным сегодняшним поведением кронпринца и в сущности не спеша куда-либо, кивнул, соглашаясь.
— Тогда пройдёмся? — предложил кронпринц, после чего указал на сад, что виднелся невдалеке. Зеро лишь пожал плечами, выражая безразличие к месту проведения разговора.
Путь до сада был проделан в полной тишине, тем самым ещё больше разжигая интерес в душе Лелуша. Погода на улице стояла прекрасная — нынешняя середина мая в Японии выдалась на редкость солнечной, и сейчас сад бывшей академии Эшфордов был залит приятным, тёплым светом светила. Настолько тёплым, что будь некогда ученик той в своём старом костюме — мгновенно бы упарился, но, на его счастье, новые технологии позволяли ему находиться под палящим солнцем, не ощущая нестерпимой жары.
Наконец, когда они достигли сада, оставляя охрану сторожить периметр, Лелуш решился прервать затянувшееся молчание:
— Итак, Ваше Высочество, что же вы хотели бы обсудить, если оно требует столь приватной обстановки?
Логан молчал всего секунду.
— Моя сестра, Зеро. Я бы очень хотел попросить вас дистанцироваться от моей сестры. Лили всё ещё юна и многого не понимает.
Лелуш удивился столь прямой просьбе.
— Прошу меня простить, Ваше Высочество, но в данном случае я не понимаю, о чём вы говорите.
Кронпринц нахмурился.
— Вы опасный человек, Зеро. Опасный по многим причинам. Не хочу звучать угрожающе, но для члена Короны находиться подле вас… В долгосрочной перспективе это может привести к не самым желательным последствиям.
— На что вы намекаете, Логан? — впервые Лелуш обратился к своему… правнучатому племяннику по имени.
— Вам ли не знать, Зеро, насколько изменчивы людские настроения? Пока вы на острие атаки, пока наши машины пропаганды работают во всю мощь, люди смотрят на ваш образ как на идола. Но так же, как это бывает со всеми идолами, со временем появляются те, кто задаёт неудобные вопросы. И поверьте, рано или поздно найдутся такие, кому станет интересно, каким образом вы оказались на борту Пендрагон-прайм.
Бывший император вдруг осознал, что спокоен. До невозможности спокоен и собран. Ситуация, обрисованная его власть имущим родственником, не была неожиданной, вовсе нет. Он уже давно просчитал сам факт того, что неудобные вопросы будут — и в количестве более чем достаточном.
Однако совершенно иначе смотрелся факт того, что второй человек в СБИ, поддержавший ранее его начинания на военном поприще и признавший командиром ОЧР, столь внезапно решил сменить милость на гнев. У подобного шага должны быть свои, более чем веские причины.
— Кажется, вы говорили, что не собираетесь угрожать мне, Ваше Высочество, разве нет?
— Если вы считаете угрозой констатацию факта, то прошу меня простить, Зеро.
— Скажите же мне, с чего вы взяли, что вопрос моего пребывания на станции в будущем окажется опасен для Короны?
Принц вздохнул.
— Зеро, давайте начистоту. Мы знаем, что вас нашли далеко не в криокапсуле. Мои люди умеют держать язык за зубами, но шанс утечки увеличивается пропорционально потенциальной выгоде. И поверьте моему опыту, свой кусок пирога куда дороже крушения чужого образа.
Слова принца были, опять же, ожидаемы. Если и не весь, то часть секрета его личности, особенно та, что связана с таинственным выживанием в течении полутора веков, становилась всё большим и большим секретом Полишинеля. Было бы глупо надеяться на то, что Британия оставит подобное происшествие без тщательнейшего расследования.
Безусловно, мало приятного в том, что информация утекает вне его желания и контроля, но пока что всё сказанное не выходило за рамки ожидаемых неприятностей.
И тем не менее, волновало его несколько другое.
— Если начистоту, то я не понимаю, в чём причина столь резкой смены настроений, Ваше Высочество. Именно Лили пробудила меня и дала мне причину и мотивацию для действий. Более того, вы сами публично указали на вашу сестру как на способ поддержки моих действий.
Логан присел на край фонтана, складывая руки в замок.
— Тогда это казалось хорошим решением, — вздохнул он. — Но поймите и вы меня, Зеро. Есть… люди, которые начнут действовать в своих интересах, не считаясь с интересами глобальными, как только им представится такой шанс. И я не могу рисковать своей сестрой! Она не понимает, не знает всей картины. У неё недостаточно ресурсов и сторонников, чтобы выдержать бурю, которая может начаться!
Лелуш выслушал эту тираду, а затем уже по-новому взглянул на человека перед ним.
Логан ви Британния был молод. Не сильно старше самого Ламперужа на момент первого Восстания, быть может, каких-то пять или шесть лет разницы. И всё же на его плечах уже лежал груз всей государственной машины Британии. На самом деле Логан очень сильно напоминал Лелушу кривое отражение его самого с налётом манер и речей в стиле Шнайзеля. А статус премьер-министра СБИ только усиливал сходство.
И при всём при этом бывший император ощущал искренность в словах этого человека. Не чувствовал фальши в его словах, когда тот говорил о своей сестре. Возможно, что процесс, превративший Шнайзеля в того человека, которым он в конечном итоге стал, ещё не завершился. Возможно, длительное нахождение на подобном посту никак не связано с крайне… спорной, на взгляд Ламперужа, персоналией его сводного брата…
— Прежде всего спасибо за предупреждение, Ваше Высочество. Сам факт того, что подобные силы существуют, уже весьма многое для меня значит. Я склонен принять ваше предложение. Однако вы должны понимать принцип равноценного обмена…
Логан мгновенно обуздал свои эмоции, возвращаясь к тому вежливому и доброжелательному тону, что на протяжении уже, наверное, трёх столетий служит визитной карточкой монарших особ.
— Безусловно. Но помните о том, что империя более не всемогуща, и предавать интересы собственной страны в угоду вашим я не имею ни права, ни желания.
Зеро покачал головой.
— И в мыслях не было. Но случись так, что вы окажетесь правы… Знаете, в моё время Британия умела ценить таланты и обходиться с ними по-достойному.
Принц воспринял его слова правильно.
— Эти славные традиции она бережно холит и лелеет, ведь в них — залог её будущего.
— В таком случае… Ваше Высочество, прошу назначить нового ответственного по связям с Орденом.
Облегченно выдохнув, Логан ответил, протягивая руку:
— Контакты будут высланы вам в течении часа.
Они скрепили это джентльменское соглашение рукопожатием, после чего отбыли каждый в своём направлении, размышляя, аналогично, каждый о своём.
Лелуш отчётливо понимал, что это, наверное, последний раз, когда он находился по одну сторону баррикад со своим потомком, и одновременно ощущал… своеобразное облегчение от того, что люди, от которых зависит судьба его родины, изменились.
Спустя сорок минут, когда он уже находился на пути к штаб-квартире ОЧР, его инструментрон высветил входящее сообщение, содержавшее контакты нужного чиновника. Но кроме них в сообщении была небольшая приписка. Сперва шли какие-то смутно знакомые Лелушу координаты, а за ними — несколько слов, мгновенно выбивших дух из бывшего императора.
«Думаю, вы бы хотели попрощаться не с местом паломничества, а с настоящей императрицей».
_________________________________________
Примечание
*Если оставить в стороне негативную окраску этого термина в глазах современного человека, в общем и целом он означает «усердие на пути Аллаха, борьба за веру».
