Бытовой вопрос

1 Спать на полу — чертовски неудобно, Линк уже напрочь от этого отвык. Он пытается заснуть примерно час, ворочаясь с бока на бок, но никак не может найти нужной позы — плохо обструганные деревяшки впиваются то в плечо, то в спину, то куда-то в задницу. Говард раздражённо переворачивается на живот и чувствует, как теперь больно где-то в области рёбер — чуть ли не воет. Завтра же он попросит руководство втащить в комнату мальчишки ещё одну кровать, пусть самую плохонькую, но всё же кровать, иначе за неделю на нём не останется живого места. — Если хочешь, можем поменяться. Я лягу на полу, а ты на моей кровати, — Уолкер говорит это так спокойно, будто предлагает ему конфету, но Линк чуть ли не давится собственным языком. Меньше всего на свете ему хочется в первую же ночь выставить себя неженкой или кем-то, кому нужна помощь. — О чём ты? — в голосе Говарда сквозит напускная грубость. — Спи сам и мне спать не мешай. Мне вполне комфортно и на полу. Где-то через час Линку в голову приходит мысль о том, что он, возможно, поторопился с выводами, а через два гордость перестаёт казаться чем-то основополагающим и бесконечно важным. Шея ноет, спина ноет, даже ноги ноют — Линк тихо стонет сквозь зубы и резко поднимается, потягивается, разминает затёкшие мышцы, так, что раздаётся лёгкий хруст. Ну и лёгкое сопение рядом с левым ухом — мальчишка явно видит десятый сон, даже слюна на подушку капает. И лицо такое безмятежное-безмятежное, что аж зло берёт. Говард ложится снова и на этот раз ему везёт — минут через пятнадцать он наконец находит ту самую позу, в которой, кажется, можно спать всю жизнь. Он даже немного гордится собой — не поддался, а мужественно вытерпел, хотя глупость, конечно, страшная. Говарду снится хороший сон — кажется, в нём он ест что-то сладкое. Линк просыпается от резкого скрипа и грохота — если судить по звукам, в комнату пытаются втащить то, что больше дверного проёма в несколько раз. Он быстро откидывает со лба спутавшиеся волосы и уже готовится задать мальчишке хорошую трёпку (он итак плохо спал этой ночью!), но видит то, от чего ему хочется ущипнуть себя. Это кровать. Большая кровать, которую Уолкер, Джонни и Ривер отчаянно впихивают внутрь — причём явно против её желания. Со стен сыпется штукатурка, на полу остаются глубокие борозды, а дополняют эту симфонию недовольные вопли разбуженных — глаз Говарда мелко дёргается. — Уолкер, что это такое?! — нет, он, конечно, мечтал об этом почти всю ночь, но не так же!.. — Как что? Это кровать, — ещё один громкий треск — и вот он, Говард Линк, счастливый обладатель собственной койки, причём довольно большой и даже с резной спинкой. — Да какого?.. — Тебе ведь было неудобно этой ночью, — и улыбается, улыбается, зараза мелкая. — Я подумал, что ты захочешь попросить себе кровать и решил позаботиться об этом наперёд. Ведь так? — Ничего я не хотел, — отзывается Линк, поворачиваясь к Аллену спиной и вытаскивая из небольшой сумки расчёску. — Мне и на полу прекрасно спалось. Но раз уж ты втащил сюда кровать, ничего не поделаешь, придётся спать на ней, — против всякого желания хозяина быстрая улыбка на секунду мелькает на его лице. 2 — Ты можешь есть как-нибудь… поаккуратнее? — Линк брезгливо вытирает с куртки капли малинового варенья и отодвигается подальше. — Не фогу… эти оладуфки такие фкусные! Сам попрофуй, — Говард, конечно, ожидал от этого мальчишки всякого, но только не кусок оладьи на вилке прямо в лицо. — Нет, спасибо, — а Уолкер, кажется, и рад такому ответу. — Ну как фочешь, — Аллен быстро суёт предложенный кусок в рот, делает мужественное глотательное движение и откидывается на спинку скамьи. — Зря, очень зря, оладьи просто восхитительные. Пойду ещё чего-нибудь возьму. «Ещё чего-нибудь» — это два стейка, салат и упаковка булочек, огромная. Линку всё больше и больше кажется, что внутри у парня — настоящая бездна, которая ежеминутно терзает его самого и тех, кто вынужден кормить маленького проглота. Самому Говарду подобный аппетит чужд — голодное детство приучило его есть мало и когда «нужно», хотя сначала, когда он только попал в Центр, он, конечно, объедался как мог — так, что его потом выворачивало в грязном туалете. Так постепенно пришла умеренность, а вот к мальчишке Уолкеру она не придёт — это Говард может сказать наверняка, потому как «ещё что-нибудь» уже закончилось и в ход идёт «ну ещё немного». Аппетит Аллена Уолкера немного пугает, но и из этого можно извлечь выгоду и сблизиться с мальчишкой. «Сблизиться» — с этой мыслью Говард напяливает на себя пёстрый кухонный фартучек и закалывает длинные волосы в пучок. Хорошим кулинаром он никогда не был, но и плохим, благо, тоже. Линк колдует всё утро, варит карамель, печёт коржи и обжигает пальцы растопленным шоколадом. Ванильный сахар, немного лимонной цедры — инспектор Рувилье мог бы им сейчас гордиться. Он и сам собой доволен, ведь получившийся торт пусть и маленький, но кажется невероятно вкусным, и даже обжора Уолкер не сможет не заметить, что это лучше чем всё то, что он ел раньше (ну, не считая оладьев с малиной, им Говард, так и быть, готов уступить). — Просыпайся, — он легонько толкает спящего Аллена в плечо, на что тот отвечает негромким бубнежом — Линк разбирает в нём только слово «мать». — Я принёс тебе еды, — толкает ещё раз, более настойчиво, и мальчишка наконец просыпается — садится на кровати и пристально смотрит на него сквозь припухшие со сна веки. — Этот торт я са… — последние слова тонут в смачном чавканье — Аллен запросто хватает выпечку обеими руками, запихивает в рот и падает обратно на подушку. Линку хочется обматерить его последними словами, но ответом ему будет лишь негромкий храп — мальчишка уже спит. Снова. — Мне сегодня такой сон приснился, — скажет Уолкер ему за завтраком, параллельно накладывая на тарелку башню из спагетти. — Будто меня кто-то угостил вкуснейшим тортом с карамелью… 3 — Сколько. Можно. Там. Сидеть. — каждое слово Линк чётко приправляет ударом кулака в дверь ванной комнаты, но никакого ответа по-прежнему нет. Говард Линк смирился с тем, что придётся спать в одной комнате с Уолкером, есть с ним, ходить на его тренировки, но вот это вот было уже чересчур. — Вы-хо-ди, — но, кажется, проще заставить того длинноволосого мрачного парня улыбаться весь день, чем доораться до Уолкера — отвечает Говарду лишь бойкий такой и наглый плеск воды. Говард раздражённо наматывает круги по комнате, ложится на кровать, встаёт и снова колотит в дверь. Заботливо собранные купальные принадлежности в ярости брошены на кровать, полотенце так вообще упало куда-то вниз, на грязный, между прочим, пол. Линк хрустит костяшками пальцев и думает о том, что суд, его, скорее всего, оправдает. В голове крутится буквально сотня вариантов расправы над Уолкером, от вполне безобидных до тех, о которых вслух лучше не заикаться, иначе возникнет много вопросов. Если торт и кровать простить было можно, то такое вопиющее игнорирование его нужд — никак. — Я предупреждаю тебя последний раз, — в отчаянии Линк кидает в дверь книжку (только вчера взял в библиотеке) — увесистый том врезается в дверь и с жалким шуршанием падает вниз. Книге больно, двери больно, Линку чертовски больно — но от мальчишки не звука в ответ. Кажется, выбора больше нет. Говард отходит в противоположную сторону комнаты, закатывает рукав пиджака, прикидывает, хватит ли ему такого разбега, на глазок оценивает крепкость пресловутой двери. Должно получиться… — Э, а где Аллен? — Линк не успевает начать свой забег к вожделенному душу — в дверь просовывается ярко-рыжая голова того наглого мальчишки с повязкой на глазу. — Он. В ванной. — Говард чувствует, что он сейчас красный, точно помидор. В лучшем случае. — О, спасибочки. Он как раз мне нужен, — парень заходит в комнату, бесцеремонно пачкая грязными ботинками заботливо подметённый Линком пол (но тот лишь тихонько клацает зубами), подходит к ванной, дёргает ручку — ничего. — Ах ты, чёрт… Аллен, ты сейчас обед пропустишь, пошли уже! — Обед?! — вода мигом стихла, и Линк услышал торопливый шорох одежды. Услышал — и поспешил выйти из комнаты, иначе ситуация грозила обернуться потерей весьма ценного экзорциста. 4 — Куда-куда мы идём?.. — в голосе мальчишки Уолкера — вся скорбь этого мира, но Линк по-прежнему твёрдо держит его за руку чуть повыше локтя. — В библиотеку. Это, в общем-то, была целиком его, Говарда, инициатива. Тренировки, друзья, еда — это всё, конечно, замечательно, но духовную пищу никто не отменял, а в ней Аллен нуждался (по-крайней мере, так решил Линк). В связи с этим наглый рыжий мальчишка был выдворен из их комнаты, несмотря на все протесты Уолкера, ещё рано утром, а Линк, с наслаждением вслушиваясь в тишину, начал составлять библиотечную программу для пока ещё ничего не подозревающего подопечного. — А давай мы лучше… — Нет, — и Аллен окончательно понимает, что отступать вот совсем-совсем некуда. В библиотеке практически никого нет, если не считать парочку человек из Научного Отдела, которые жарко спорят о чём-то шёпотом в углу, да библиотекаря — высокого, худого мужчины со всклоченными седыми волосами на висках. В остальном же компанию здесь могут составить разве что пыль на полках да талмуды весом больше него самого — Аллен тяжело вздыхает. — Перестань уже, — быстро ловит его настроение Говард. — Никуда твои друзья от тебя не денутся. А я нашёл для тебя пару интересных книг. Не могу сказать, что за этот небольшой срок хорошо понял твои вкусы, но я постарался найти нечто хорошее. Думаю, тебе понравится, — Линк подаёт библиотекарю маленький листок, на котором что-то написано. — Отличный выбор, — довольно кивает мужчина и пропадает среди полок — Аллену кажется, что он заблудится там, но тот вскоре возвращается с небольшим томиком в прозрачной обложке. — Держите, молодой человек. — Спасибо, — «Приключения Ямады на чужом острове», читает Аллен яркий заголовок. — А о чём?.. — Просто читай. А я сейчас вернусь, — Линк что-то спрашивает у библиотекаря и уходит вместе с ним в книжный лабиринт. Аллен раскрывает книгу — мягко шуршит переплёт, сухой пылью щекочут страницы его пальцы. Книга пахнет сыростью и старостью — неожиданно этот запах напоминает Аллену старый цирк. Герой книги, богатый человек Ямада, попадает на чужой остров в результате кораблекрушения. Местное население, крайне бедное, встречает его изначально недружелюбно — но он понимает, что они ненавидят богатых, и выдаёт себя за бедного. Народ принимает его. Он живёт с ними, привыкает, полностью вливается в общество. Однако, потом правда о социальном положении Ямады всплывает наружу. Он остаётся один, все остальные его презирают. Но Ямада уже успел привязаться к ним, он не хочет их покидать. Ямада проходит много испытаний, но в итоге доказывает им, что он хороший человек и достоин жить с ними. Когда Аллен дочитывает, то понимает, что «нечто-непонятно-мокрое» на его щеке — это слёзы. За окном догорает вечер — Аллен осознаёт, что полностью погрузился в чтение, и провёл так несколько часов. — Дочитал? — за соседним столом сидит Линк. — Да, — кивает Аллен и тихонько всхлипывает. — И что ты из этого вынес? — Что… — губы Аллена дрожат, Линк отчётливо видит это. — Неважно, кто ты. Важно, кем ты хочешь быть. Важно то, как ты себя ведёшь, — и опускает глаза вниз. — Что ж, думаю, это было полезно тебе, — Говард не смотрит на мальчишку, ему это не нужно, он итак всё понимает. — Я не зря выбрал эту книгу. Вспоминай её, когда будет… сложно. И Аллен кивает. Он действительно вспомнит её потом — много раз. 5 — Это никуда не годится, — Линк резко ставит раскрасневшегося Аллена на ноги — тот хватается за живот и ловит ртом воздух. — Твоя самооборона никуда не годится! По правде говоря, на свои боевые навыки Аллен никогда не жаловался. Привычка заниматься физическими упражнениями помогала ему всегда оставаться в форме — но Линк оказался соперником куда более высокого уровня. Его движения, его манёвры, то, как он просчитывал ходы — всё это было на высоте. В рукопашном бою Говард Линк был по-настоящему совершенен. Аллен часто ловил себя на том, что попросту не успевает заметить атакующее движение — и уже лежит на земле, а Говард сверлит его, поверженного, недовольным взглядом. И когда он успел?.. — Мы будем над этим работать, — Линк качает головой и встаёт в боевую стойку. — Иначе никак. Аллен старается — тоже принимает нужную позу, сосредотачивается только на Линке, отметая из головы все посторонние мысли, пытается не только увидеть движения Говарда, но и предвосхитить, предугадать их. Но у него всё равно не получается, как надо — да, он смог улучшить свои навыки, но одолеть Говарда не выходит от слова совсем. Аллен злится на самого себя, на непослушное тело, на медленную реакцию, но ничего не может с этим поделать. Аллену кажется, что Линк тоже зол на него. — Прости меня, — говорит Уолкер после очередной тренировки, вытирая грязь и ошмётки травы с мокрой футболки. — За что? — За то, что у меня не получается так, как нужно, — Аллен терзает взглядом собственные коленки — того и гляди задымятся. — Тебе не нужно извиняться, — Говард откладывает пакет с собранными вещами, подходит к Аллену и легонько хлопает того по плечу, чтобы он поднял глаза вверх. — Ты стараешься, это видно. — Значит, этого мало, чтобы я мог защитить себя и остальных. — Ты должен просто продолжать тренировки. — А если что-то случится, и я не смогу… — Тогда я буду рядом, — быстро говорит Линк и вдруг осознаёт, как же глупо это звучит — инспектор Рувилье бы точно не одобрил. — И буду помогать тебе в битве. Я не могу тебя бросить, мне тебя поручили, — добавляет поспешно и довольно резко, хватает пакет и торопливо уходит. И не видит, но чувствует спиной, что мальчишка смотрит ему вслед и, кажется, улыбается. 6 — Всё записал, что я сказал? — Ага. — Точно ничего не забыл? — Нет, не забыл. — И перчатки? — И перчатки, — Аллен вздыхает и ещё раз проглядывает плотно исписанный лист размером примерно от плеча до кисти — поход по магазинам обещает быть долгим. Очень долгим. На самом деле, давно пора было это сделать, поскольку Аллен, кажется, уже сто лет не покупал себе каких-то новых вещей. Образ джентельмена изрядно портился обтрепавшимися штанами и рубашкой, из которой местами торчали мохнатые нитки. — Тогда идём, — сам Линк, конечно же, одет с иголочки — всё отглажено, и сидит идеально, не меньше — Аллену всегда это нравилось. Именно к такому внешнему виду он сам когда-то стремился, пока не навалилось много всего другого. — Начнём с рубашек, — командует неожиданно увлёкшийся идеей «сделать из мальчишки человека» Говард. — Потом жилетки. Потом брюки. Потом пальто. Шляпу. — Шляпу?.. Через полтора часа Аллен тащит уже целую кучу ярких пакетов, из которых торчит чёрное, белое, тёмно-бардовое, бежевое. Аллен чувствует себя немного неловко — проходящие мимо модницы несут вдвое меньше сумок, если не втрое, так ещё и оборачиваются на него поминутно. Это всё неприятно напоминает Аллену цирк — там смотрели примерно так же, пялились, как на дрессированную гориллу. — Ты идёшь там? Нам ещё нужно успеть за шляпой! — Иду, — но вопреки своим словам Аллен вдруг останавливается возле небольшого магазинчика сладостей с пёстрой вывеской. В витрине выставлено огромное количество всего — торты, похожие на кремовые горы, пастила, зефир, конфеты в ярко-красных и малиновых обёртках — но внимание Аллена притягивают небольшие жёлтые леденцы на палочках, которые теряются на фоне общего великолепия. Он помнит эти леденцы — именно такие ему покупал Мана. Они были дешёвые (денег у них особо не было), но какими же вкусными они ему казались! Аллен закрывает глаза — столько лет прошло, но он чувствует тот вкус на языке сейчас вот прямо как тогда — слегка яблочный, с привкусом корицы. — Чего ты застрял тут? — Говард смотрит на сладкое с каким-то тёплым чувством — сладкое всегда ассоциировалось у него с тем, как ему однажды дали возможность жить нормально. — У нас нет денег на леденцы. — Да, я понимаю… просто они мне кое-что напомнили. Извини, что задержался, — и всё же ещё пару секунд взгляд Аллена не может оторваться от заветной сладости. В магазине Говард оставляет Аллена одного — говорит, что ему нужно сходить в другую лавку. Аллен меряет шляпы и чувствует себя очень странно — он никогда не носил их. Какие-то сидят кургузо, какие-то — кособоко, кажется, вообще не существует шляпы, что ему подойдёт, хотя где-то внутри Аллен понимает, что дело не в шляпах. Дело в нём — в том, что настроение находится где-то на нуле, и уже ничего-ничего не хочется. — Ты выбрал? — Говард заходит во время примерки светлой модели с широкими полями — Аллен уныло осматривает своё отражение и сдёргивает шляпу с головы. — Прости, но нет. Но если это важно, то я могу померять ещё… — Забудь. Можно обойтись и без шляпы, всё равно на улице тепло. А это тебе, — Линк быстро суёт ему что-то в руку и отворачивается, а Аллен замирает, чувствуя, как в ладони появилось что-то тяжелое, что-то шуршащее жёлтой обёрткой, что-то с запахом яблока и корицы. 7 — Никакого злоупотребления алкоголем. — Да. — Никаких азартных игр. — Понял. — Никаких танцев допоздна. — Ладно. Линк одёргивает свой пиджак и ещё раз, для закрепления эффекта, грозно смотрит на Аллена. Сегодня в Чёрном Ордене большой день — вечеринка по случаю Рождества. Праздники тут бывают крайне редко (да что там, практически никогда), поэтому и подходят к ним с особым размахом — в большом зале, кажется, выросла самая настоящая гора бутылок и тарелок с едой (сколько времени Джерри потратил на готовку, было загадкой для всех), а стены были практически полностью увешаны яркими гирляндами и маленькими желтоватыми фонариками. Умудрились раздобыть даже ёлку, которая теперь гордо возвышалась в самом центре помещения и перманентно посыпала всех проходящих мимо тёмно-зелёными иголками. Аллен и Линк немного опаздывают к началу — когда они приходят, вечеринка уверенно набирает обороты. Мимо пролетает Джонни, что-то говорит, быстро суёт Аллену большую кружку с чем-то горячим, приятно дымящимся — Говарда тем временем утягивает куда-то Рувилье — Аллен пытается не смотреть на ненавистного инспектора. Сейчас он чувствует себя хорошо — когда зал всё больше заполняется людьми, когда играет громкая музыка, когда глинтвейн мягко согревает изнутри — Аллен осознаёт, как сильно он устал за последнее время и как сильно ему не хватало простого человеческого общества. Давно он не чувствовал себя настолько дома, как вот сейчас, в этих пёстрых стенах среди галдящей толпы. — Эй, хватит зависать тут одному, — уже изрядно поднабравшийся Лави повисает на его плече так, что Аллен чуть не падает. — А то так весь вечер простоишь! С тобой всё хорошо? — Да, всё хорошо. Приятно просто… видеть всех, — над ухом раздаётся добродушный смех, и Аллен чувствует, что Лави понимает его даже по этим обрывистым фразам. — Видеть приятно, а участвовать во всём этом вдвойне приятнее. Так что ты подумай над тем, что я сказал. А у меня дела… — давление на плечо внезапно исчезает так же резко, как и возникло. Лави размашисто приглаживает пятернёй растрепавшиеся волосы и, игнорируя убийственные взгляды Комуи, направляется прямо к Линали, которая о чём-то увлечённо говорит с Мирандой. Линали сегодня настоящая красавица — бежевое платье удивительно подчёркивает её хрупкую, тонкую фигуру. Аллен ловит её улыбку — он так давно не видел, чтобы она улыбалась. Он вообще давно не видел улыбок. — Ну привет, давно не виделись, — вдруг резко звучит совсем рядом, а следом идёт несильный тычок куда-то в область рёбер. — Привет, Фоу! Не знал, что ты тоже тут будешь, — знакомый, однако, тычок. Впрочем, Аллен получал от неё затрещины и посильнее. — Ага, всё наше Подразделение тут. То есть почти всё. Дурачина Бак так волновался, что увидит Линали Ли в платье, что у него случился очередной приступ. Пришлось отправляться без него. — Как похоже на Бака, — в голове Аллена на миг возникает перекошенное лицо с крупными красными пятнами по бледной коже. — Что у вас там нового происходит? — Да практически ничего, что там изменится. Аллен всегда считал себя обязанным Фоу. Она смогла найти нужные слова, когда ему это было по-настоящему нужно, она тратила на него уйму своего времени. В конце концов, благодаря ей он смог снова стать Экзорцистом. Воспоминания наваливаются всем свои грузом, и глинтвейн идёт очень и очень быстро, а ещё становится всё веселее. — А давай потанцуем, — вдруг брякает Аллен и сам пугается своей дерзости. — А ты умеешь? — Фоу смотрит на него насмешливо, но без злобы. — Н-немного. Не особо, если честно. — Ну, давай попробуем, — Аллену сначала кажется, что он ослышался. Да и потом кажется. Он берёт Фоу за руку, кладёт руку на её талию и… — Уолкер, ты уже пьяный. Пора идти, — как из-под земли вырастает рядом Линк. — Но я не… — Ты только отдавишь ноги этой леди! — хватает его за плечо и силком вытаскивает из зала. — Я не пьян, ну правда!.. — Мне виднее, — Говард даже не замедляет шаг, несмотря на все протесты Аллена. — Не знал, что ты такой противник танцев… — Твоих — да. — В смысле моих? — вопрос звучит так наивно, что Говард даже теряется. — Мне просто жалко ноги тех, кто будет с тобой танцевать, — отрезает Линк и старательно игнорирует то, как при этих словах вспыхивают его щёки.