Любовь & Дружба

— Ребят, подождите минуточку. Нужно кое-что обсудить, — возопил Юра Смирнов на весь класс, быстро вставая и жалея, что под рукой нет рупора. Он бы оказался очень полезным в данной ситуации, а то голос сорвешь, пока докричишься. Прозвенел звонок на перемену, и это был знак наконец-то отдохнуть, а то и пойти домой. Все одноклассники (кто бы удивился их живости?) повскакивали со своих мест, но Юра с решительным видом их остановил, нагло закрыл дверь, не позволяя уйти. Ванька Усачев и Игорь Крузенштерн, решив помочь, молча встали рядом. — Что здесь обсуждать? — возмутился Борис Репнин, начиная понемногу закипать. — Сейчас перемена, и мы имеем полное право отдохнуть от занятий. Нашу свободу нельзя ограничивать, особенно в часы, когда… — Тьфу, Репнин, чего ты завелся? — оборвал его Крузенштерн. — Мы по делу вас задержали, а не просто так. Юрка, говори, а то с ними спорить. — Спасибо, Круз. Итак, скоро состоится День учителя… — начал Смирнов. — Подожди, а когда он? — бесцеремонно оборвал его Борис, который любил точность. — Пятого октября, — подсказала Даша и поморщилась, не удержавшись от замечания, — но не мешай. Итак, Смирнов, ты хотел бы сказать, что время дарить подарки учителям? — Именно. Предлагаю сдать по девяносто рублей с каждого. — Что? А не жирно ли будет? Много очень! А мы обязаны? Когда?! Вы издеваетесь? — закричали одноклассники, зашумели, про перемену некоторые уже забыли, охваченные гневом и нежеланием платить. — Послушайте, послушайте, — закричал Юра. — Я недавно посчитал. Девяносто рублей — самое то для подарков. Цветы, коробка конфет, конфетти, воздушные шарики… — И на фига столько-то? — крикнул Квитко. — Достаточно коробки конфет и цветов. А конфетти осталось с прошлого раза! — А украшать наш кабинет? — напомнил Круз. — Девочки чё-то накалякают на доске — вот и кабинет украшен, — беспечно махнул рукой Ванька Усачев. — Да, у всех красиво украшены кабинеты, только у нас каляки-маляки на доске, — надула губы Надя Кисленкова. — Не каляки-маляки, а творчество! Художники никогда не калякали на картинах, — возразил Хованский, чей отец являлся известным художником. — Ой, да, ладно! Много ты знаешь!.. — Ну получше тебя, Кислятина!.. — Ребят, мы ушли от темы, — оборвал назревающий скандал Смирнов. — Так по сколько сдавать-то? — Давайте по сто рублей, — предложила Оля Жукова. — Маловато что-то. У нас семь учителей, между прочим. Нужно каждому по букету. Есть ещё и конфетти… — Господи, боже, сдался тебе этот конфетти. Умрешь без него! — закатил глаза Хованский. — Он нужен. Хотелось бы поздравить Анну Каренину. Итак, сценарий таков. Мы готовим кабинет и ждем приход Анны Карениной. Когда она зайдет, мы неожиданно бросаем в неё фейерверк и с криком поздравляем. Чем не вариант? — Мне нравится, — пожала плечами Даша. — Анне Карениной, думаю, тоже. — А убирать кто будет? — подскочил Репнин. — Пушкин? — Ага, оживет, выйдет из своего портрета и всё уберет, — развеселился Кирилл. — Но не только Пушкин, а ещё Чехов, Жуковский и все-все писатели и поэты, коих много, — засмеялась Катька. — Я с вами серьезно, а вы смеетесь, — надулся Борис. — Тогда сделаем так. Кто за идею Смирнова, пусть поднимет руку, — принял соломоново решение Петька. Петька вместе с остальными оглядел класс. Больше половины были за идею Смирнова. — Вот и ответ, Жириновский, — хмыкнул Хованский. — Все согласились с идеей Юры. Репнин пожал плечами, мол, делайте, что хотите. Итак, 10 «А» класс решил осуществить идею Смирнова. Операция «Сюрприз для учителя», как назвали с иронией идею Смирнова Игорь и Кирилл, началась! Крузенштерн с Лялей Беловой вызвались рисовать на доске. Оля, Петька, Усачев, Кисленкова и Семёнова украшали кабинет шарами и обвешивали портреты ленточками. Оле, Даше, Кириллу и Репнину выпала честь стоять «на шухере» и, если что, предупредить одноклассников о приходе учительницы. Остальная часть класса просто сидела в кабинете, в качестве «массовки». Ведь весь десятый класс должен поздравлять Анну Каренину, как заметил Петька. Возражений по этому поводу не было. Даша села на скамейку в фойе. Учительница ещё не приходила. Машинально взглянула на время. 7:15 — Анны Карениной нет. Почти все учителя пришли и уже получили порцию поздравлений от веселых учеников. Школа на глазах оживала. Приходили родители с первоклассниками, сами первоклассники, второклассники… Короче, весь младший класс был тут. Их смех и крик раздавался эхом по школе, оживляя бетонные стены. Вдруг открылась дверь, и вошла Анна Аркадьевна. Даша резко вскочила и быстро приблизилась к учительнице. Одноклассники ещё не подготовили класс. Они не успели! Так, спокойствие, только спокойствие. Сейчас она остановит учительницу и что-то спросит. К этому времени, как надеялась Даша, одноклассники всё успеют. Как хорошо, что Оля сидела на скамейке напротив! — Анна Ка… Аркадьевна! — крикнула Даша. — С праздничком вас! — Спасибо, Дашенька, спасибо. Даша незаметно дала знак Оле подняться наверх, в кабинет литературы, тот самый кабинет, который украшали одноклассники. Жукова кивнула. А Даша лихорадочно думала, о чем спросить. И тут у неё появилась идея! — Анна Аркадьевна, мне нужно кое-что вам сказать. — Да, я слушаю. — Совсем недавно я прочла «Тихий Дон» Шолохова… — «Тихий Дон»? Похвально, его изучают в одиннадцатом классе, а ты уже прочла! Ну ты даешь, Лаврецкая. Удивить так удивила! — Да, да. Но мне кое-что не понятно. Почему Аксинья изменила Григорию? — быстро спросила Даша. — Я могу тебе рассказать и на перемене. А сейчас я спешу… — Нет, нет. Расскажите сейчас, потому что потом я… я постесняюсь спросить… позже… Ну пожалуйста. Оля поднялась наверх и на ступеньках буквально столкнулась с Хованским. — О, ты здесь? Почему же не в фойе? — Анна Каренина пришла. Дашка её задерживает, как может, а я спешу предупредить всех. — Пойдем, я с тобой. Оля и Хованский зашли в класс и вовремя! Оказывается, все успели украсить кабинет. Теперь он выглядел более празднично, чем в обычные дни. На доске нарисовали цветным мелом розы, тюльпаны, сердечки и надпись: «С ДНЕМ УЧИТЕЛЯ!» На каждом портрете висело по атласной ленточке разного цвета. А шаров! Они лежали на полу, висели на стендах и просто радовали глаз одном своим видом. Было одно «но» во всей этой красоте. И причиной этого «но» стала сама Катрин, как нетрудно было догадаться. Катька нечаянно рукой задела портрет Пушкина… Слава богу, Пушкин не пострадал, как, собственно, и рама. Сработала мгновенная реакция Квитко. И сейчас одноклассники пытались повесить портрет Пушкина, но ничего не получалось. Почему-то портрет смотрелся криво. — Хованщина, давай, ты повесишь? Мне уже надоело, — разозлился Петька. — Давайте я повешу? Я же чуть не уронила, я и должна повесить, — предложила Катрин. На это предложение весь класс ответил дружно — нет. Удивительно, но в этом вопросе взгляды всех одноклассников сошлись. Но кто же тогда повесит? Кирилл вздохнул и сам решил повесить портрет Пушкина. — Кривовато, — ответил какой-то умник из всей толпы. — Нормально, — отрезал Кирилл, не склоненный спорить. — Если что, Анна Каренина сама попросит поправить. Готовимся лучше. Лавря не может вечно задерживать училку. — Верно, — кивнула Оля. — Я сейчас отправлю Дашке смс-ку… Даша с внимательным видом слушала, не зная, о чем ещё спросить. Может, похвалить её черно-белое платье? И что дальше? Перейти затем к прическе и остановиться на туфлях? Нет, глупости… Но что спросить? Вопросы упорно не лезли. Ей-богу, у Даши в голове опилки, как у Винни-Пуха. Тут дверь открылась и в фойе вошел опоздавший Борис Репнин. «Это шанс! Отлично. Репнин задержит её», — промелькнуло у Даши. Сейчас она, кажется, впервые обрадовалась приходу Репнина. Обычно он её раздражает своими спорами. — У Бори к вам тоже есть вопрос, — заявила Лаврецкая, знаком велев подойти Репнину. Борис подошел и вскоре его нельзя было остановить. Даша впервые радовалась возникшему спору. Что и говорить, а спорить Борис умеет. Вон, как легко доказывает Анне Карениной, что самоубийство Есенина было реальным, а не сфабрикованным. А Борису лучше бы работать юристом. Такие люди в судах на вес золота. Пискнул Дашин телефон. «Всё готово. Может отпускать училку», — напечатала Оля. Даша вздохнула. Вовремя написала, нечего сказать. Теперь Репнину не заткнешь рот. И как быть? А, придумала! — Анна Константиновна, пойдем в кабинет. Там и поговорите, — вмешалась Даша. — А чего не здесь? — возмутился Репнин. — Как будто кабинет повлияет на спор! — Повлияет, — кивнула Даша, сохраняя серьезный вид. Видимо, он совершенно забыл про День учителя, настолько увлекся спором. Эх, Репнин не изменим. — В кабинете тебе докажут, как и почему умер Есенин. — А я хочу здесь! — Боря, ты как маленький ребенок. Дарья права. В моем кабинете есть все материалы. Пойдем, — согласилась учительница. Борис, Даша и Анна Каренина поднялись на второй этаж, зашли в кабинет и тут же на них посыпался фейерверк. Послышались бурные аплодисменты со всех сторон, блеснули вспышки фотокамер, и даже кто-то из одноклассников свистнул. — Мы поздравляем вас с праздником, с Днем учителя. Желаем здоровья, счастья и терпения! Это вам, — Петька протянул букет тюльпанов. Одноклассники зааплодировали. Лопнула хлопушка. И вдруг послышался какой-то шум в классе. Все синхронно обернулись. Портрет Пушкина упал. Рама на это раз разбилась, и её осколки блестели в лучах солнца. — Что случилось? Как так? — заморгала учительница. — Пушкин спустился, чтобы убрать класс после нас! Эта реплика Хованского потонула в хохоте ребят…