Принцесса

Голод, грызущий изнутри, бесит. Бесит. Бесит! Курамочи в раздражении ударяет когтистой лапой по стене, выбивая из неё каменную крошку. Он так давно не ел ничего нормального — вкусного, сытного, — что даже не может вспомнить, когда это было в последний раз. Выходит из пещеры, в которой не так давно обосновался, и устало потягивается; кажется, идея припугнуть жителей ближайшего небольшого королевства была провальной. То ли он оказался недостаточно устрашающим, то ли люди там были излишне смелыми. В любом случае, прошло уже две недели, а ни еды, ни принцессы он так и не дождался. Впрочем, первое для него сейчас в приоритете, хотя он так голоден, что мог бы попробовать съесть даже принцессу, пусть это и не в его привычках. Внезапно в ноздри бьёт сладковатый запах, заставляя рот наполняться слюной. Курамочи сглатывает и облизывается — совсем скоро он найдёт источник этого запаха и наконец-то поест. Подходит к краю обрыва и бесстрашно шагает в пустоту — несколько мгновений наслаждается чувством свободного падения, а потом трансформируется и расправляет крылья. Полёт — это то, что ему больше всего нравится в этой форме помимо того, что она большая и устрашающая. Полёт и скорость, когда никто не в силах тебе помешать. Курамочи кружит над полем, где разложены подношения от жителей королевства — половина этого ему и даром не нужна. Где, например, ему держать отару овец? Или стадо коров?.. А за один раз ему это не съесть. «Люди иногда ужасающе недальновидны», — думает Курамочи, снижаясь. Не меняя обличья, он сразу же вгрызается в освежёванный коровий бок, урча от удовольствия и слизывая с морды ещё тёплую кровь. Наконец-то он наестся! — Ты не мог бы есть аккуратнее? — раздаётся негромкий голос откуда-то сбоку, и Курамочи давится очередным куском от неожиданности. Поднимает голову и практически в упор смотрит на незнакомца в розовом платье, который довольно нагло сидит посреди его даров и жуёт его виноград. Впрочем, виноград Курамочи не любит, но это не значит, что его могут есть всякие... всякие... — Ты вообще кто? — удивлённо спрашивает Курамочи и, наклонив голову набок, буравит незнакомца взглядом. — Принцесса, — лаконично отвечает тот и продолжает жевать виноград с таким видом, будто дракон — это что-то привычное и совсем не опасное. — Ты не похож на принцессу, — фыркает Курамочи и обдаёт розовое платье сажей и пеплом, взметая подол. Незнакомец кивает и, прищурившись, смеривает Курамочи нечитаемым взглядом. — Удивительно, что ты заметил, — цедит он сквозь зубы. Меньше всего Курамочи хочется сейчас спорить: он просил еду и принцессу, он получил еду и... ну почти принцессу. Наверное, королевство настолько маленькое, что у них водятся только принцы. Если вообще данный экземпляр принадлежит к королевской крови. Впрочем, особо значения Курамочи этому не придаёт — что есть, то есть; он даже доволен — с принцессой-то он точно не знал бы, что делать. А принц даже вот симпатичный, только язвительный ужасно. С этими мыслями Курамочи закидывает самое необходимое в припасённый мешок и, зажав его в лапах, со вздохом наклоняет к «принцессе» крыло. — Залезай... принцесса, — говорит он, прикрывая глаза и приготовившись спорить, отбиваться от язвительных фраз и вообще... Но в ответ слышит лишь немного усталое: «Рёске, моё имя Рёске», — а потом неожиданное лёгкие шаги по крылу и довольно долгое копошение на спине, пока Рёске устраивается поудобнее. Рёске — «Вряд ли настоящий принц, у них имена гораздо выпендрёжней», — на удивление послушен и сговорчив. И даже во время полёта не доставляет проблем и неудобств, хотя Курамочи с опаской думал о том, как доставлять его к пещере — ну не в мешке же с провиантом? Но на спине оказывается вполне себе вариантом, устроивших их обоих. Хотя Курамочи не ощущает веса своего наездника и периодически оборачивается, проверяя его наличие — обидно будет потерять такую драгоценную ношу. — Если ты не перестанешь вертеться, я свалюсь. От внезапной реплики Курамочи вздрагивает и действительно чуть не роняет Рёске, но быстро спохватывается и выравнивается. Дальше он летит уже внимательнее и осторожнее, даже не пытаясь вертеть головой, а проверяет по запаху, тому самому — приятно-сладковатому. Зато голова забита другим — чисто ли в пещере, как давно он собирал свежую траву на кровать и выкинул ли старые кости из дальнего угла, что валялись там ещё с того времени, когда Курамочи нашёл эту пещеру. После приземления Рёске, вопреки всем страхам Курамочи, не отправляется обследовать пещеру, а сидит у обрыва и бросает вниз мелкие камешки, пока Курамочи приводит жильё в порядок. Розовое платье, которое он так и не снял, видно издалека. Курамочи смотрит на него, пока летает выкинуть кости и пока собирает свежую траву на постель. Это так странно, когда в твоём доме есть кто-то ещё. И этот кто-то ещё вроде как тебя ждёт. Когда Курамочи в очередной раз приземляется с охапкой травы в лапах и перекидывается в человека, Рёске поворачивается и, легко прищурившись, спрашивает: — И зачем тебе понадобилась принцесса, ты, дракон-извращенец? От внимательного взгляда по коже бегут мурашки, но Курамочи лишь пожимает плечами и уверенно заявляет: — Все драконы похищают принцесс. Считает, что разговор окончен — ну что тут ещё можно сказать-то? — и проходит мимо, отплёвываясь от лезущей в рот травы. — Есть одно но, — хмыкает Рёске и поправляет съехавший бант. Курамочи удивлённо оборачивается, словно спрашивая: «Ну что ещё-то?». — Я — не принцесса, как ты заметил ещё в начале нашего знакомства. Рёске улыбается так мило, что Курамочи хочется биться головой о стену. В конце концов, он всё-таки может попробовать съесть его, но эта мысль не находит достойного отклика в его душе. — Но это не так важно, — продолжает Рёске так мягко, что Курамочи хмурится, подозревая неладное, — когда и ты не дракон. Сердце пропускает удар, и даже дышать становится нечем. В голове не остаётся ни одной связной мысли, кроме глупых: «Что? Как он узнал?». Но если и изображать дракона, то делать это до конца. Курамочи делает глубокий вдох, швыряет ворох травы с обрыва, наклоняется к Рёске и, смотря глаза в глаза, говорит, надеясь, что выглядит внушительно и страшно: — С чего ты это взял? Резкий удар по голове слишком неожиданный, чтобы успеть на него среагировать: концентрация теряется, и, чихнув, Курамочи возвращается в свою естественную форму. — А ты милый, — хмыкает Рёске, разглядывая маленького кицунэ, который ростом вряд ли доходит ему даже до колена. Курамочи обидно, что он снова облажался. Обидно, что его увидели в этом унизительном виде — ну вот кто виноват, что он ростом не вышел? Обидно почти до слёз, но только почти, потому что если он расплачется, то будет ещё хуже. Курамочи шмыгает носом — нет, он совсем не плачет — и пытается снова превратиться, но ничего не получается: слишком долго он находился сначала в форме дракона, а потом и в человеческой — силы на исходе. Но сейчас ему уже почти плевать. — Убирайся, — бурчит он, стараясь, чтобы прозвучало как можно грубее. — Знаешь, — елейным голосом произносит Рёске над самым ухом — так, что Курамочи вздрагивает всем телом и пытается отпрянуть, но тот оказывается быстрее и подхватывает его на руки. — Ты видел меня в платье, так что мы квиты. Курамочи молчит и пытается не думать о том, что платье Рёске даже идёт.