Не судьба

Довелось мне однажды сболтнуть сгоряча, Мол, судьба у меня — как с чужого плеча. Не годится он мне, этот старый «мундир». Полбеды ещё — что он заношен до дыр, И что ворот лоснится, и пуговиц нет, И что от утюга на спине чёрный след. Но ведь жмёт мне под мышками, тесно в груди, И пола задралась до колен впереди, А спина широка, пузыри на спине… Не по мне сшита эта судьба, не по мне! И привиделось тут же — во сне ли, в бреду, Как к я с этой бедою к портному иду. Ведь портной тот — по слухам — тем только и жив, Что судьбы на заказ производит пошив, Он капризен и желчен, но, дескать, любой От него с идеальной выходит судьбой. Он кроит эти судьбы на глаз, без лекал, Но получит любой ровно то, что искал. Двор-колодец. Ступеньки ведут на чердак. За машинкою-«Зингером» — старый чудак. Я не трачу слова на приветы и лесть, Я ему, торопясь, говорю всё, как есть, Убеждаю его горячо, как могу, Мол, судьба моя — не пожелаешь врагу, Невозможно с такой несуразицей жить, Мне б её подновить, мне б её перешить, Подогнать по фигуре её, по длине, Чтоб она, как влитая, сидела на мне… Я боюсь не успеть, я болтаю взахлёб, Но, очки с переносицы сдвинув на лоб, Мой рассказ прерывает сердито портной, Палец в грудь уперев мне, бросает: «Не ной! Я же вижу, судьба-то вполне по тебе, За такую сказать бы „спасибо“ судьбе — И покрой идеальный, и крепкая нить, И ни шва, ни стежка здесь нельзя изменить. Не брюзжи и над этой судьбой не грусти, Но придётся тебе до неё дорасти, И тогда уже не пожалеешь, поверь!» Он уходит. За ним закрывается дверь. Затеняет окошко нависший карниз. Полумрак. И ступени, ведущие вниз. Двор-колодец. Асфальт. Чуть живая трава. Мне её не коснуться — длинны рукава. Мне на небо мешает взглянуть капюшон, И прохожим, наверное, вид мой смешон, Им, наверное, кажется, что я в бреду, О свою же судьбу спотыкаясь, бреду. Им, наверное, кажется, дело — труба. Вот такая — на вырост — досталась судьба.