***
Перед глазами Сыльги вновь и вновь проносятся эти кадры, вперемешку, миловидные девушки улыбаются, и тут же их улыбки расползаются, обнажая плоть и выбитые зубы. Она пытается отвлечься, несколько раз нервно сжимает переносицу, и это, как ни странно, возвращает её в конференц-зал, где профайлер пытается воссоздать облик маньяка. - Маньяк - мужчина, молодой, до 35 лет, неплохо адаптирован в социуме, в обществе не привлекает к себе внимания, холост, легко сходится с людьми, не состоит на учете ни у полиции, ни у врачей. - невысокий мужчина стоит, опираясь руками о стол и размеренно проговаривает каждое слово, изредка сверяясь со своими записями - То есть вы хотите сказать, что у него нет психиатрического диагноза? - тянет руку Чанёль, однокурсник Сыльги, их вместе сразу после выпуска из академии взяли на работу в следственный отдел. В зале душно, управление второй год не отвечает на просьбу установить кондиционеры. Слишком близко к Сыльги сидит ее начальник, Мун Джонхёк, и девушка вдвойне страдает - от духоты и невозможности сбежать с этого чертового собрания. Несмотря на то, что Джонхёк изначально очень скептично отнесся к прибавлению к команде профайлера, он не мог проигнорировать приказ свыше. Главное управление из кожи вон лезло в попытках угнаться за американской системой правоохранительных органов с их бесконечными отделами, которые из года в год только множились. - Нет, я хочу сказать что вероятнее всего, он не имеет ярко выраженных признаков психоза, так что всё это время мог находиться вне поля зрения психиатров. Однако, возможно что маньяк в детстве или в подростковом возрасте мог посещать психолога. - Откуда такие предположения? - спрашивает Мун Джонхёк, с плохо скрытой раздраженностью в голосе. - Если судить по его поведению, он осторожен, у него есть четкое modus operandi*, значит, он привык все контролировать. Можно предположить, что его к этому кто-то приучил. - К контролю? - у Джонхёка брови взлетают почти на середину лба. - Вы думаете, у него есть контролирующий его человек? - Нет, вы меня, боюсь, не так поняли. В юности его могли приучить к последовательным действиям, кто-то, кто имел на него влияние - взрослый человек, пользующийся у него авторитетом. Маньяки редко уважают своих родителей, чаще боятся, так что отметая это, мы получаем психолога. - Или учителя? - Сыльги сама не понимает, зачем произнесла это, ей самой стало интересно как профайлер, До Кёнсу, дошел до такого умозаключения. Имя мужчины она, прищурившись, прочитала на его бейдже и сделала в уме пометку разузнать о нем побольше. - Нет, тут важен именно авторитет, он уважает этого человека, а для уважения такому ребенку требуется доверие. - До еле заметно пожимает плечами. - Также, возвращаясь к профайлу, следует отметить его организованность, это - маньяк именно организованного типа. - И что из этого следует? - уже не стараясь скрыть агрессию спрашивает Джонхёк. - Нам будет очень трудно его поймать. - стараясь звучать не слишком обреченно, выдыхает Сыльги.***
- Так, просто чтобы уточнить, когда начались убийства? Сыльги с Кёнсу сидели в её крошечном кабинете, в котором не было окон, и где белый безжизненный свет ламп делал их похожими на мертвецов. - Два года назад, 23 марта, в Тобонгу, около территории Дьяволского рынка туристы из Англии обнаружили труп Ким Ёны. Рядом с телом был букет роз, без упаковки, так что мы не смогли обнаружить магазин, в котором они были куплены. Наши криминалисты не смогли обнаружить ничего, что указывало бы на убийцу - у жертвы под ногтями не было ни частиц кожи, ни образцов крови. В крови самой жертвы мы обнаружили незначительное количество наркотика - амфетамин. Сумка жертвы лежала рядом с телом, из нее ничего не пропало - ни последний на тот момент айфон, ни достаточно крупная сумма денег. Все украшения девушки были на месте, одна серьга отлетела на метр. По взметнувшимся бровям Кёнсу Сыльги поняла, что Джонхёк не посчитал нужным выдать профайлеру имеющуюся у них информацию. - Да, и к тому же, - продолжила она, - к моменту уже третьего убийства мы поняли, что имеем дело не с сексуальным маньяком - жертвы не были раздеты, нет никаких признаков насилия, в телах жертв, на их одежде и местах преступления не была обнаружена семенная жидкость. Также отсутствуют характерные для сексуального маньяка замещающие удары ножом в тело жертвы. - Что было характерно для Чикатило. - Кёнсу на мгновение прикрыл глаза рукой, как будто защищая их от безжалостного света ламп, но Сыльги сразу узнала это движение - точно так же прикрывал глаза Чанёль, когда они только начали вести это дело. - А у нашего убийцы вся ненависть направлена на лица жертв. Сыльги встала перед рядом прижизненных фотографий жертв - красивые молодые девушки, неуловимо похожие одна на другую. - Да, у всех жертв похожие черты лица - тонкие губы, темные глаза, удлиненный нос. Таких называют “холодными красавицами”. Более того - все были одеты в темные пальто - от черного до темно-серого цвета. Достаточно молоды - никому нет двадцати пяти. У всех длинные темные волосы. - Ты идеально подходишь под описание жертв. - Что, извини? - Сыльги резко повернулась всем телом к До, удивленная его словам. - Прости, но это так. - Кёнсу просто не мог этого не заметить, это удивительное сходство с жертвами он подметил в первую же встречу, еще до того, как их представили друг другу. Он помнил, как на одно мгновение ему почудилось, что она - выжившая или потенциальная жертва, которую скрывают от настырных СМИ. Да, она и впрямь идеально подходила под это странное предпочтение маньяка - молодая, красивая, с развевающимися волосами, которые она никогда не собирала в хвост или косу; в темном пальто, пояс которого обхватывал тонкий стан, практичная обувь на невысоком каблуке, никаких ярких красок в одежде, никакой косметики на лице. И Кёнсу не сомневался, что теперь Сыльги ненавидит красные розы.