Ольга

На Москву налетели летние грозы. В это лето они были особенно бурными, длительными, да с ливнями. А иной раз и с градом. Днем все было серо, а ночью грохотало так, что вся «хибара» сотрясалась. Сахар вздрагивал от каждого удара и спал у девушки подле кровати на полу. А она и вовсе не спала. Пусто как-то стало, уныло. Думы тяжелые одолели. Месяц минул, уж осень скоро. Но теперь-то время значения не имело. Впереди была жизнь вечная. Все поменялось. И оказалось неожиданно сложно. Раньше-то она по нимбу не читала. И ежели рядом кто-то злился, порою и вовсе незаметно было. А теперь! Все чувства домочадцев были для неё открыты. И не радовали. Гордей со своей расчетливой, эгоистичной страстью обдавал колючим жаром. Близнецы одновременно печалились, ревновали и страшились чего-то. Сахар тоже ревновал, пожалуй, сильнее всех остальных. И зло, темно радовался своему возвышению. Басманов горел пламенем своих страстей. Хотя Ольга определенно чувствовала в нем отеческую заботу, интерес. И даже что-то похожее на сочувствие. Басманов объяснил, что неприятное чувство, которое Ольге унынием показалось, это голод магический. Велел возле церквей чаще проходить. В доме особой добротою никто не отличался. Но поравнявшись с юродивым, которому она всегда подавала, девушка услыхала, как он её ведьмой обозвал. Раньше-то он её и не замечал вовсе. Даже глянула через Тень, как Святослав учил. Нет, не иной. Обычный человек. Пустота на душе исчезла, но неприятный осадок остался. А ещё Тень, куда она теперь могла в любой миг ступить без помощи, впечатлений подбрасывала. От Ольги во все стороны нити расходились. Толстая, как корабельный канат, соединяла её с Фёдором. Чуть потоньше, вела куда-то недалеко. Малуша сказала, что это Святослав её отметил, как «свою», чтобы оберегать. И совсем тоненькая, едва заметная, уходила куда-то вдаль. К Гесеру. Двигаться не мешали, и она быстро привыкла и позабыла о них. Тем паче, что сама Ольга в той Тени выглядела, как воительница. В сияющих латах, с развевающимися рыжими волосами, и нимбом, как на иконах пишут. И разглядывать окружающих было не в пример интереснее, чем чужие "крючки". Басманов в Тени был на кота похож. Черный, гибкий, в гладиаторском доспехе, с горящими зелеными глазами и хвостом-бичем. Он ради забавы падчерицу легонько хвостом тем щелкнул, и рассмеялся беззвучно. Святослав тоже воином был, и тоже в доспехе. Кольчуга да шлем островерхий, княжеский, плащ белый, коловрат прямо на груди светился, без веревки. Лицо чистое, без шрамов. И нимб сияющий так, что глазам больно было. Девушке только любоваться оставалось. Но потом в Тень Малуша нырнула. Взмахнула крыльями огромными, сверкнула третьим, и единственным, глазом, ухватила девушку за ухо, и наружу вытолкнула. Не для того Тень существует, чтобы два младенца великовозрастных своими личинами похвалялись. Учить её взялся сам Рюрикович. Долго ждал, Ольга полгода в Тень ступить решиться не могла, все тянула. Теперь он ей роздыху не давал. И бегать приказал вдвое более, чем раньше. И далеко, не только до городских ворот, но и за город, за посады, в лес. Девушка уже вторую пару кожаных поршней* сносила. Сперва тяжко приходилось, но потом понравилось. Басманов тоже немногим сложениям рук научил, не для боя. Для удобства. Чтоб стрельцы на воротах не мешкали, без вопросов выпускали, и впускали обратно. Чтобы вода в обувь не проникала, да за ворот. Снаружи вся одежда мокрой выглядела, а внутри тепло было, да сухо. Бежала она сейчас, под ноги себе глядела. Темно было, а светать начнет нескоро. Ольга, пожалуй, уже и к дому воротиться успеет. Гроза была. Но девушка уже так привыкла, что и не внимания не обращала. Каждый день теперь её гром и молния сопровождали. Даже удобно, когда молния сверкнет, на дорогу глянуть можно было. И вдруг запнулась обо что-то. Упала, да по привычке руки сложила, вся сжалась, да, перекатавшись, на ноги вскочила. Глядь, а ноги веревкою спутаны. И откуда та взялась непонятно. Минуту назад не было её. Молния в шелесте дождя сверкнула, потом ещё и ещё раз. И каждый раз под раскаты грома к ней человек издали приближался. Не бежал, не шел. А просто ближе становился. Присмотрелась, а это Гесер. Каким запомнила его при последней встрече. В рубахе кожаной, с прической этой его странной, улыбкой кривой. И плетка в руке. Подумалось, что мстить пришел за нос свой сломанный. Удивилась. Для мага такой силы да возраста она кто? Птенец, несмышленыш. Может он тоже надумал ей нос сломать? Как вообще светлые мстят? И вдруг тихо стало. Гесер остановился, и дальше не шел. А Ольга голос услыхала. -Ольга, что с тобою? - тревожный и резкий вопрос Басманова звучал прямо в голове. -Я на просеке у посадов - подумала она как можно спокойнее, - здесь Гесер. -Сейчас буду, - коротко бросил отчим, и исчез. Снова шум дождя послышался, даже ещё громче стал. Светлый маг тем временем оглядывался себе за спину, туда, куда девушка минуту назад бежала, и молчал. Ольга, поняв, что сработало какое-то защитное заклинание, спокойно присела, и принялась распутывать веревку, связывающую ноги. А когда поднялась, Басманов в своем черном инквизиторском кафтане, уже о чем-то спокойно беседовал с Гесером. И теперь она отчетливо видела и тревогу, и напряжение в его нимбе. Его спокойствие и раньше казалось ей напускным. Светлый кивнул. Фёдор сделал знак Ольге следовать за ним, и через минуту они, пройдя через стену воды, как ей показалось, вышли прямо у здания инквизиции. Филипп уже стоял у дверей, и вид имел тоже напряженно-спокойный. Все четверо проследовали в небольшую комнатку, где ничего не понимающая девушка стала свидетельницей немого разговора, в подробности которого её не пожелали посвятить. От нечего делать принялась рассматривать Гесера. Вспомнилось, как обернулась на него в Тени, и дыхание перехватило. Длинные черные блестящие волосы, чуть ли не до пояса. Шлем с бармицей** островерхий, весь изукрашенный. Доспех диковинный, тоже с каменьями да узорами. У него вообще все узорное было, даже сапоги. И на лице что-то затейливое нарисовано. И как он заметил, что девушка на него смотрит, и приосанился. Вспомнила, и улыбнулась. И Гесер взгляд от Филиппа отвел, и тоже ухмыльнулся своей кривой усмешкой. -Решением инквизиции конфликт магической дуэлью не признан, - тихо произнес Филипп, - за отсутствием магического воздействия. Но факта нападения это не отменяет. Какой виры желает пострадавшая сторона? -Пущай держится от моей дочери подальше, - ответил вместо Ольги Басманов, - и грозы свои обратно к себе в степь забирает. Не будет она у Гесера учиться. -Решением инквизиции светлая иная Головина Ольга Андреевна навеки получает право устанавливать расстояние между собою и светлым магом Гесером, - кивнул Филипп. Гесер что-то сурово буркнул, инквизиторы вновь начали совещаться, но уже вслух. Постепенно их беседа переходила то на повышенные тона, то вновь становилась ровной. Басманов фыркал, совсем уж по-кошачьи, а Гесер только недовольно хмурился. Спокоен оставался только Филипп. -Решением инквизиции, - тяжело вздохнул он, - признается право светлого мага первого порядка Гесера обучать светлую иную третьего порядка Головину. На территории Ночного Дозора Москвы. Гесер отрицательно покачал головою. У него в степи были дела, большое количество женщин, и около четырех сотен детей. Воспитанию последних он уделял едва ли не меньше времени, чем Фёдор дрессировке невольников-близнецов. Тем не менее, он не мог отсутствовать «дома» так долго. Ольга же не могла оставить хозяйство. Деревни и усадьба требовали внимания. Уговорились на том, что Гесер научит девушку чему-то простому, что можно освоить за неделю - две. Затем обе стороны могут считать его обязанности, как учителя, выполненными. Ольга уже знала, чему хочет научиться. Не грозы на города насылать, и даже не тучи от себя отгонять. Хотя, заманчиво, конечно. Колдовать и Святослав может, и Малуша. А вот бросать аркан, как светлый маг Гесер, никто в её окружении не умел. -Ты уверена? – удивился Филипп. Ольга кивнула. И Гесер усмехнулся. Согласился, значит.