Ольга

...Над клумбой бабочки порхают И небо льется синевой В тени песочницы играют Солдаты Третьей мировой

Далеко на севере, где летние ночи слишком светлы, а зимние дни сумрачны, на берегу холодного моря у самого залива стоял город. Старик Фра Мауро, в жизни своей не покидавший монастыря в Венеции, отметил его на своей прекрасно сделанной карте. И даже изобразил башню с золотым шпилем. И высоченную колонну, непонятно зачем установленную в самом его центре. Правда, если присмотреться, можно было разглядеть и другие колонны далеко на юге. Много их было и на востоке, в теперешней Османской империи. Иные стояли в городах за высокими стенами. Но были и такие, что располагались в пустынях. Он говорил, когда кому-то приходило на ум спросить его об этом, что брал свои сведения от купцов и путешественников. Говорил, и стыдливо опускал глаза. Все таки он был слугой Господа. А ложь ведь тоже грех, хотя и маленький. Нет. Монах и правда видел на своем веку много карт. Морских и сухопутных. Таких, где земля плоская, и таких, где округлая. Покрытых сеткой морских течений и совсем простых. Подробных, и нарисованных «на коленке». Но эта карта не имела отношения ни к одной из виденных им ранее*. Её однажды принес плохо одетый мужчина из руссов. Было он ещё не стар, но уже и не молод. По виду крестьянин, но с походкой солдата, и взглядом правителя. Лицо его уродовали шрамы, а волосы были почти полностью сбриты. Странные эти руссы. Принесенный им пергамент буквально рассыпался в руках. Та его часть, где была привычная монаху Италия, вся была покрыта илом. И он сразу честно признался, что не сможет взять такую карту. Как её использовать? В ответ русс только отмахнулся. Попросил перенести на новый пергамент лишь то, что сохранилось пристойно. Остальное его мало заботило. Он лишь настоял, чтобы колонны были все на своих местах. Север на этой карте был снизу, как принято у поганых арабских язычников. Эта часть сохранилась получше. Все три России, Черная, Белая, и Червонная были на своих местах. И Чиния, и Азия. Пергамент, видно, долгое время провел в воде. Краски смылись. Не все можно было прочесть. Вот и название города на берегу северного моря совсем стерлось. Фра Мауро честно исполнил заказ, обильно дополнив поврежденную карту тем, что хорошо знал. Но щедро заплативший за работу русс больше не пришел. Странный народ, северяне. Сделав с карты несколько копий, старик и думать о нем перестал. У настоятеля дел всегда по горло. Копии карты заказывали люди, порою ничем на путешественников не походившие. И даже женщины. И пусть у некоторых городов нет названий. Не беда. Честный путешественник сам впишет, когда до места доберется. -Ты уверен? – Петр чуть отставил ногу. След мигом наполнился водою, - болото же кругом. -Осушим! – уверенно изрек Сашка, и смело зашагал по топкой почве, - Ух, развернемся! Проекты восстановления уничтоженных Битвой городов давно лежали и в Берне, и в библиотеках крупных дозоров. Те Места Силы, которые раньше были просто низинами, до сей поры стояли, покрытые болотами, поросшие осокой. Строить пытались все. Но первым стал древний Цивитас. Новое его имя, Дублин, само по себе значило «Черные Болота». Да и город получился не самым светлым. Меньшиков не мог повторить успех Дневного Дозора Священной Ирландии. Стать первым не успел. И даже вторым. Для этого он был слишком молод. Но он мечтал переплюнуть главу Дневного Дозора Франции. Люлли** носился с Версалем, как с единственным, долгожданным ребенком. Понять, отчего два молодых амбициозных монарха с подозрительно похожими судьбами, ни с того ни с сего бросают насиженные столицы и перебираются на болота строить новые города, могли только иные. Старики помнили, как на таких же болотах возводили Париж, который до потопа носил имя Лютеция, а после восстановления долго именовался словом, означавшим «грязь». Берлин, который просто назвали «болото». Лондон, Брюссель и Амстердам так же строили на непроходимых местах. Иные делали это не из ностальгических соображений. -Нашел!!! – Меньшиков, протопав своими грязными сапогами прямо по чисто выметенному полу, с силой бросил на стол шапку. Устало прилег на скамью, с удовольствием вытянулся во весь рост. Одежда его была вся в грязи. Он ехал верхом, а на дворе стояла осень. Дороги давно уже расползлись густою грязью. -Колонна сохранилась? – над ним склонился Святослав. -Какой там?! – отмахнулся воевода, - камни с мостовых, и те водой разворотило. Голову от статуи*** в лесу нашел. Далеко отнесло. Все остальное в прах. Даже стен не осталось. На священном месте ведьмы тамошние уже алтарь себе устроили. Пошуметь пришлось. Запиши Дневному Дозору пять голов. Постой! Одну. Нет! Ничего не пиши. Им и вовсе знать не надобно. Когда город построю, Дневной Дозор у меня на задворках сидеть будет! -А соседи? – поднял голову осторожный и осмотрительный Иаков, - шведы. -Подвинем! – воевода мечтательно прикрыл глаза. Он грезил этим городом ещё в юности. С тех пор, как ступил в Тень. Первое, что Учитель сделал для него, это отвез на берег холодного моря, и показал, где завершилась Битва. Будущий воевода видел разрушенные стены бывших крепостей. Те прекрасные огромные дома, где первые люди, голубоглазые гиганты, растили своих детей, сейчас были сплошь покрыты где лесом, а где-то и трясиной. Эти камни высотою в полтора, а то и два человеческих роста, волной отнесло далеко со своих мест. И только гладкая стена какой-то крепости уцелела. -В этой Битве не было победителя, - печально пояснил Учитель, - большая вода всех помирила. Великая Истина состоит в том, что на всех дерущихся найдется свой примиритель. Кроме него были ещё ученики. Но почему-то именно ему, правнуку великана, и не самому прилежному из них, Учитель показал эти развалины. Возможно, он что-то видел в его будущем. Хотел предостеречь. Но сейчас воевода был убежден, что ему, и только ему, предстоит одержать ту самую победу. Великую победу сил Света. Иначе зачем он видел во сне этот пронизанный чистым светом город? Зачем ему в руки дана сейчас такая власть? -Стало быть, царь на болото переселится, - задумчиво произнес Святослав, -И Дозор столичный переедет. Как Ольгу Андреевну делить будем? -Великая волшебница в столице жить должна, - Меньшиков резко сел и зло глянул на бывшего князя, - я и тебе «вольную» выбью. Великие все должны при мне состоять. -Инквизиция меня не отпустит, - тяжело вздохнул Святослав. -Не твоя печаль, княже, - отмахнулся воевода, - все на себя беру. Когда инквизиторы поймут, что на кону стоит, все дозволят. Сами тебя мне в руки передадут. У меня времени довольно было. Я уже все продумал. Колонну на место поставлю. Казарма во дворце обитать будет! -А без колонны никак? – спросил кто-то из молодых дозорных, - зачем она нужна? -До Битвы Дозоров не было. И казарм не было, - пояснил со своего места Иаков, - этими колоннами место Силы обозначали. Они каменные были. А камень, он и в Тени камень. До третьего слоя на них путь держать можно было. Ритуалы возле них проводили, мессы черные. Алтари это, понимаешь? Как церкви, только для иных. А Великие через них связь держать могли. На битву созывать, и так, поговорить. -Со временем все восстановим, - мечтательно вздохнул Меньшиков, - надо токмо обломки разгрести. Скелеты, да черепа эти огромные похоронить. Волна тех утопленников с самого Готланда приволокла. Выборг, что рядом стоит, надо отбить. На кой шведам столько земли? Ладогу отдали, и Выборг отдадут. Все отдадут, что прикажу. Море мне отдадут. -А коли не согласятся? – усмехнулся Святослав. -Никуда не денутся, - проворчал воевода, - на коленях приползут. В зубах принесут. Я сказал!