Завтрак на двоих

В этот раз Том решил действовать,предварительно подготовившись. Да, это было не просто – осознать свою неспособность справиться с проблемой самому. Слабость. Бессилие. Том ненавидел их, но еще больше он ненавидел бездействие – оно приносило ощущение беспомощности перед обстоятельствами. Не в привычках Тома сдаваться и плыть по течению. Через неделю недосып Райли заметили не только гримеры. Еще через неделю о вечеринках, скандалах, верещащих детях, шумных и бестолковых животных соседей Тома знали все. Ну разве что исключая самих соседей. После очередного запоротого дубля Том получил выволочку от высшего руководства. При всей съемочной группе. Но когда Гойер вполголоса буркнул «Реши уже как-нибудь свою проблему, Райли!», Тому показалось, что речь шла совсем не о соседях. У кофейного автомата он догнал Блейка, чье крайнее раздражение можно было угадать только по поджатым губам и подрагивающим крыльям носа: – Блейк! – окликнул он партнера. – Блейк, извини, я не специально… «Черт, конечно же, я специально, но слегка перестарался.» – Блейк, я и правда плохо сплю и никак не могу сосредоточиться… «Но в этом уж точно не соседи виноваты.» Ритсон молча кивнул. Извинения приняты. – Блейк… - голос Тома стал просящим. – Я могу пожить у тебя какое-то время? Ну, пока не найду место потише? «И не спрашивай меня, почему я не хочу в гостиницу. Захочешь ли ты услышать ответ?» Том обаятельно улыбался и смотрел в немигающие глаза Блейка, но внутри он сжался от беспокойства – вдруг откажет? – Это ненадолго…День… Ну максимум – два… Мы сможем вместе поработать над сценарием… «Блейк, пожалуйста, согласись. Если ты мне сейчас откажешь, я просто уже не знаю что делать. Я же давно утонул в твоих глазах. Господи, только бы не отвести взгляд. Держись, Томми...» На секунду Тому показалось, что Блейк слышит его мысли так же ясно, как и слова. Нестерпимо захотелось сбежать. Ритсон оказался в этической ловушке: отказать коллеге в таких обстоятельствах было бы крайне невежливо. Хотя на месте Тома первое, о чем бы он подумал, это гостиница. - Хорошо, - выдохнул Блейк. - Спасибо! – Cчастливую улыбку и вздох облегчения не пришлось симулировать. – Тогда до вечера? Ритсон неопределенно хмыкнул. Вечером они оказались у двери Блейка почти одновременно. Блейк чуть поджал губы – Том мог бы дать хозяину подготовиться к приему гостя, но сам виноват – надо было договориться о времени. Жестом он пригласил Райли войти. - … А гостевая комната тут. – Блейк закончил свою маленькую экскурсию по квартире и слегка замялся. – Наверное, нам надо пойти куда-нибудь перекусить? - Зачем? – удивился Райли, бросая сумку с вещами в шкаф. – Ну, то есть мы же собирались со сценарием работать! «Да Том, не забудь, что ты тут не для того, чтобы пялиться на эти плечи. Отлепи глаза, придурок!» - Действительно. Тогда мы можем заказать что-нибудь, - едва заметно поморщился Блейк. - Это не обязательно! – легкомысленно отмахнулся Райли. - А что же тогда? – Блейк даже растерялся. - Блейк, ты не в курсе, что в твоем жилище есть замечательная кухня? Пойдем, я покажу тебе, как взрослые парни справляются с такими проблемами! Сценарий захвати – почитаешь мне! «Отлично. Теперь вечер пройдет под звук его голоса. Только для меня. Небывалая роскошь!» Конечно. Райли любит готовить.И что важно – умеет это делать. И по слухам – очень хорошо. Как Блейк мог забыть? Правда, если уж совсем честно, он никогда не придавал этому увлечению коллеги значения – возможно потому, что не особо утруждал себя размышлениями о том, как появляется еда. Сидя в углу собственной кухни со сценарием в руках, Блейк наконец-то понял, почему Гойер выбрал именно Тома. Нет, он не был да Винчи от кулинарии, как можно было бы предположить. Да Винчи скорее напоминал школьника, попавшего в кабинет химии и смешивающего все подряд – авось таки рванет! Блейк же видел сейчас опытного мага и алхимика в лаборатории, который точно знает что он делает, что желает получить и как этого добиться. Во всех смыслах. Ураганом пройдясь по кухне, раскрывая и тут же захлопывая дверцы, Райли изучил обстановку. Хмыкнул неодобрительно и принялся за дело. «С чего ты взял, Том, что другие люди посещают кухню не реже, чем ты? Решил выпендриться – хоть бы продуктов купил. Выкручивайся теперь, кулинар!» Через минуту на плите что-то грелось, на столе – резалось, в миске – смешивалось. - Если в доме ничего нет – будет пицца! – съязвил Том. В знакомой стихии он почувствовал себя уверенней. – Начинай читать! «Черт, вот даже не знаю что убойнее – быть постоянно под прицелом этого затягивающего водоворота, по недоразумению называемого глазами Блейка Ритсона, или сразу утонуть в патоке голоса?» Блейк обиженно фыркнул и открыл сценарий. Буквально через две страницы его внимание разделилось:почти не заглядывая в сценарий, он отстраненно проговаривал хорошо знакомый текст, при этом внимательно следя за руками гостя. За тем, как сильно и энергично они сминали тесто, оставляли вмятины от пальцев, и тут же заглаживали их. Как быстро и точно нарезали овощи: вот только-только на доску упал помидор – и тут же распался тончайшими розовыми лепестками. Пока Том бурно обсуждал эпизод, руки его, казалось, жили своей жизнью. Весьма насыщенной, надо сказать, творя кулинарный шедевр из подручных материалов. Непривычно острые, дразнящие запахи расплывались по кухне. Вот только никак не мог поверить Блейк, что росчерк муки на щеке, к которому тут же захотелось прикоснуться и стереть, появился совершенно против воли хозяина этих замечательных рук. Что капелька томатного сока осталась в уголке рта сама по себе, вынуждая нерасторопный язык раз за разом касаться алого пятнышка, порождая желание сделать это самому и почему-то тоже именно языком. И таким ли уж неосознанным был весьма откровенный жест, которым Том облизал остатки соуса с венчика? Одуряюще пахло свежей выпечкой, и Блейку показалось, что сквозь аромат специй неуловимым флером чувствовался запах кожи Тома. «Бог мой, ну кто научил его делать такое каменное лицо? Как я теперь узнаю, не решил ли он меня выгнать после этого представления?» - Эй, Блейк, не спи, все уже почти готово. Попробуй – годится? – перед самым носом Блейка Том держал в пальцах крохотный кусочек пропеченного теста. – Я-то люблю позажаристей. А ты? Взгляд Тома, практически в упор, с чуть насмешливо прищуренными глазами. В воображении Блейка пронеслось, как он берет угощение губами, чуть прихватив ими все еще испачканные мукой подушечки пальцев, чуть подается вперед, касаясь раскрытой ладони кончиком языка– ты этого добиваешься, Том? - На твое усмотрение, – произнес он и вернулся к сценарию. Райли развернулся на каблуках и с грохотом выдернул противень из духовки. Поэтому не видел злорадной улыбки коллеги. - Спасибо, Том, было действительно очень вкусно, - подвижные пальцы смяли салфетку, Блейк поднялся из-за стола и аккуратно опустил свою тарелку и прибор в посудомоечную машину. По мнению Тома, ради такого крохотного ломтика пиццы, буквально расчлененного острым ножом Блейка, не стоило марать посуду. - Доброй ночи, Том! - Эй, а как же эпизод? - Я тебе его прочитал. Но думаю, что сегодня тебе нужнее выспаться. «И не поспоришь…» А на следующий день, пока Том мучительно размышлял, считать ли ему вчерашнюю попытку проваленной, съемки как-то незаметно начались. Благо, сегодня снимали очередной нудный диалог Леонардо и Джироламо о высоких материях, и его реплик было немного. Но вот да Винчи должен поднять глаза и внимательно посмотреть на Риарио. Том точно следует сценарию и натыкается на взгляд Блейка. И буквально тонет. Трясина цвета ореха нежно обнимает его, опутывает и затягивает в бездонный омут, не давая не то что оторваться – просто моргнуть. «Бог мой, что он делает?!» Сердце бьется пойманной птицей. «Голос… Что он сделал с голосом?» Голос Блейка звучит непривычно низко, обволакивающе, с оттяжкой в хрип, какими-то совершенно невероятными вибрато. Движения, нервные, будто прерванные, выдают скрытую страсть. Мимика сдержана, но каждый взмах ресниц, поворот головы непостижимым образом заставляют забывать дышать. «Если он еще раз скажет это свое «Artista», я взорвусь. Или умру. Но точно сначала испорчу костюм!» Ни на шаг от сценария. Ни на букву от текста. Но в каждом слове – безысходность и едва сдерживаемая страсть такой силы, что казалось, однажды прорвавшись, затопит и испепелит каждого, кто окажется рядом. Том не отрываясь следил за каждым движением губ и завороженно слушал пафосную бессмыслицу о вере, долге и чести, не улавливая и сотой доли смысла. Слова были пусты, они - лишь обрамление для чувственного трепета голоса, в котором ясно слышалась обреченная нежность и страсть, исступлённо бьющаяся в клетке обетов. Том непроизвольно раскрыл глаза во всю ширь, пытаясь охватить открывшееся ему чудесное преображение Блейка. Блейк же, словно не замечая состояния Тома, взглядом ловил каждый самый мелкий жест партнера, и Тому казалось, что он кожей чувствует ласку этого взгляда на пальцах, руках, в волосах, словно мягкая ладонь нежно касается скулы, подбородка, шеи… Кажется, в Блейке приоткрылась какая-то тайная дверца, выпустив наружу ураган, сметающий все на своем пути, заставляющий колени подгибаться, а голову кружиться. И вся эта мощь обрушилась на Тома. «Проклятье!» На ватных ногах Райли вышел из павильона и направился домой. К себе домой. Всё бессмысленно. Все его уловки Блейк увидел, раскусил и вернул сегодня с процентами. Ключ – в замок, поворот… Автопилотом – на кухню. Приготовление еды всегда было для Тома процессом медитативным, умиротворяющим. Теперь, наедине с собой, нет нужды превращать его в эротическое шоу. Скупые, точные движения. Ничего лишнего. Знакомые запахи и звуки постепенно успокаивают и расслабляют. Руки вслепую находят нужный инструмент. Кажется, что банки со специями сами спрыгивают со своих мест прямо в руки мастера. Том – повелитель этой маленькой вселенной. Все здесь подчинено только ему и кажется, двигается силой его мысли. И ни одна капля не позволяет себе упасть без его воли, ни крупинки не просыпается мимо цели. Все его внимание сосредоточено на этом таинстве. Поэтому он не знает, как долго за ним наблюдают. Из любимой стихии его вырывает та самая хрипловатая горчинка в патоке: - Надеюсь, это ужин на двоих, мой Artista? Солнце поднялось уже достаточно высоко, и Том медленно открыл глаза. С идиотской улыбкой он провел языком по опухшим губам, с наслаждением потянулся, чувствуя приятную ломоту во всем теле. Затем повернулся на бок и кончиками пальцев погладил прядь черных волос на подушке. Внутри что-то пузырилось и лопалось фейерверками. Том решил, что это, должно быть, счастье. Осторожно встав с постели, он прошлепал босыми ногами на кухню, попытался на глаз оценить масштабы бедствия: грязная посуда, остатки безнадежно испорченного ужина на плите и ярких упаковок на столе… Тихонько засмеялся, вспомнив, как два оголодавших парня ночью голышом шарили по кухне в поисках съестного. Воспоминание тут же тягуче отозвалось в паху. Том хмыкнул, покосился в сторону спальни и решил не терять зря времени. Немного покопавшись в справочнике, он набрал незнакомый номер: - Завтрак на двоих…