Хроники Знающего Истину, или история Узумаки Нагато

      Дождь закончился и массивные, мрачные облака начали медленно расползаться, обнажая серое, но более спокойное небо. Сразу стало намного светлее, когда косые солнечные лучи, мягко скользя, упали на изнеможённую землю, обезображенную закончившимся боем. Повсюду дымились глубокие траншеи и ямы, обломки каменистой почвы лежали везде, где только могло что-либо лежать и вместе с разбросанным метательным оружием были щедро политы кровью. Тела убитых шиноби лежали веером, в странных позах, словно смерть их настигла мгновенно, даже не дав шанса на побег или контрнаступление. На тех лицах, что не были обезображены, на всегда застыла холодная гримаса удивления. И апофеозом, пиком ужасающей картины было мертвое тело гигантской саламандры, лежащее на возвышении, нависающем над полем боя. Тело не дымилось и не имело ран, даже в крови перепачкано не было, отчего создавалось впечатление того, что она просто легла полежать, вздремнуть, отдохнуть после тяжелого дня. Но на самом деле она была мертва. Как и ее хозяин, что лежал рядом, раскинув руки в стороны и застывшим взором буравя открывшееся небо. Над треснувшей маской-респиратором, ото рта, в воздух поднималась струйка едкого зеленого газа. На главе деревни так же не было никаких повреждений, кроме небольшой царапины на лбу, уже не кровоточащей. И на его лице, как и на лице всех его мертвых подчиненных, застыло крайнее удивление, успевшее смешаться с диким страхом.       Так умер великий и ужасающий Саламандро Ханзо, и с его смертью в Амегакуре все же настали мирные дни.       Неподалеку от места боя расположился лагерь повстанцев, чье упорство, вера в собственные силы и силы своих друзей помогло им добиться победы в решающем бою, не смотря на все преграды, возникающие у них на пути. Вот только не смотря на то, чего они так долго добивались, веселиться они не могли себе позволить, ведь на поле боя, среди мертвых тел врагов, лежали мертвые тела их близких, и их смерти давили тяжелым грузом на плечи. Долгом каждого выжившего было почтить это, и веселье означало бы предать память тех, кто погиб, спасая твою жизнь и сражаясь за ваши совместные идеалы. Но даже траурная тишина нарушалась тихим перешептыванием, радостными, горькими восклицаниями и хвалой в сторону того, кто в финальном стремительном броске единолично приложил свои силы для победы. Им оказался парень лет двадцати шести, с темно-бордовыми волосами, челка которых закрывала левую часть лица, облаченный в такую же темную униформу, как и у всех, и носящий на лбу такой же металлический хай-ате с четырьмя прямыми вертикальными линиями — символом Деревни Скрытого Дождя.       Вокруг него толпились его соратники, обнимали жали руки, поздравляли. Особенно старался молодой парень с необычно ярко-рыжим цветом волос, который чуть ли не задавливал парня в своих объятиях, отпускал, давая это сделать другим, и снова бросался обнимать. В стороне ото всех, единственная, кто не так бурно выражала радость, хоть и делила общий восторг, стояла девушка с прекрасными темно-синими волосами, обрамляющими слегка бледноватое лицо, на котором блестели небесно-голубые глаза.       — Нагато, ты крут!       — Это было потрясно, Нагато-сан!       — Мы восхищены твоим сражением!       — Выйти победителем один на один из схватки с самим Ханзо!       — Победить одним ударом армию!       — Неслыханно!       Нагато, так звали героя дня, ставшего мостом к общей на всех мечте, смущался, будучи не привыкшим к такому обилию восхищения его поступком. Некоторые он пропускал мимо, от некоторых отнекивался, а про другие и вовсе говорил, что не заслуживает таких слов.       — Как это не заслуживаешь? — искренне удивился рыжий шиноби, что явно был весьма и весьма близок к Нагато в плане дружбы, — Ты сегодня вошел в историю, как освободитель народа Аме от самодержавия Ханзо! Ты сделал первый главный шаг к светлому будущему Амегакуре, и похвала льется на тебя вполне заслуженно.       — Яхико, ты снова все преувеличиваешь, — Нагато посмотрел на стоявщуюдевушку, словно ища в ней защиту и поддержку, но Конан лишь мягко улыбнулась, намекая, что здесь помочь не может.       — Нагато, — ты просто не представляешь, как ты помог нам в борьбе за свободу! — спад восхищения пошел на спад, чему Нагато был рад, но ликование все еще мерцало в глазах Яхико, отчего речи его становились немного отстраненными от их мира, непонятными, возвышенными, — Ты — светоч нашего сопротивления, который своим ярким, ни с чем не сравнимым светом прогнал темноту, давившую на нас клешнями!       Нагато хмыкнул.       — Чего ты смеешься, друг? — не понял Яхико.       — Я просто поражен размером сказанной тобой глупости, — ответил Нагато, — Как такое вообще можно было сказать вслух?       — Не только можно, но еще и нужно, — парень подождал, когда его друг сблизится с ним, и перешел на шепот, что бы остальные их не слышали, — Не смотря на победу, многие морально подавлены, ведь не смотря на то, что все мы, каждый из нас дрался в полную силу, много друзей, родных и близких погибло. Кто-то потерял брата, отца, кто-то потерял сестру и мать, а может есть и те, чья любимая половинка теперь не дышит, лежа растерзанной на земле. Обстановка совсем нерадостная, ведь мысли о умерших нагнетаю намного сильнее, чем раньше за счет того, что они могли, но недожил до такого радостного события. Это плохо сказывается на внутреннем самочувствии и подрывает боевой дух изнутри, который нам нужен даже сейчас, когда, казалось, военные действия прекращены. Победа в бою и уничтожение главных сил противника — это бесспорно важно, но это лишь первый шаг. Теперь нужно сделать и остальные: восстановить разрушения в здании, поднять экономику деревни, повысить жизненный уровень, и, в конце концов, не только выйти на мировую арену, но и быть уверенными, что сможем дать отпор тем, кто снова решит посягнуть на нас. А это не возможно без регулярного войска, которое, в свою очередь, не возможно без крепкого морального духа, который необходимо поддержать сейчас. Своими немного глупыми, как ты выразился, речами я даю им надежду на лучшее завтра. Посмотри сам.       Нагато окинул взглядом всех тех, кто шел рядом или же рыскал среди трупов, ища близких людей. Пусть среди них и были мрачные, потерявшие эмоции лица, большинство все равно улыбались, старались держаться, крепились, даже глядя в лица убитых друзей. Они смогли выстоять против морального удара и теперь искали путь, как жить дальше.       — Надежда. Как бы пафосно не звучало, но я дал им то, что станет стержнем, поможет им подняться с колен, — остановился Яхико, задумчивая смотря себе под ноги, — Вера не только в себя, а в героя, который раз сдержал удар могущественного врага и не дрогнул, а значит сделает это снова и снова, снова и снова, и будет биться до тех пор, пока не упадет без сил и без сердцебиения. Пока не умрет за них!       Яхико перевел взгляд на Нагато. Их глаза встретились.       — То есть…       — То есть ты — их герой, и твое пребывание рядом с ними — это все, что нужно для преодоления этого Кризиса. Конечно же, все будет не сразу, а постепенно, но все же. Да и…       — Что да и?       — Нет, ничего, — улыбнулся Яхико, хотя Нагато все же уловил недосказанность фразы.       — А вы все еще обсуждаете героический подвиг малыша Нагато? — засмеялась Конан, подходя к парням поближе и обнимая Яхико со спины.       Нагато, знавший о их чувствах друг к другу и не имевший ничего против, а только радовавшийся этому, улыбнулся.       — Конан-чан, я же просил меня не называть себя так! Я не малыш!       — Он не малыш, а вполне взрослый ребенок, — засмеялся Яхико, поворачиваясь к девушке и прижимаясь своими губами к ее, — Как ты? Этот плен… Тебе, наверное, тяжело…       — Мне было бы тяжело, если бы Нагато не спас меня, — отшутилась Конан, но тут же как-то обмякла, размякла в руках любимого человека, — Мне было страшно, очень. Особенно, когда он приставил кунай к моей шее и приказал Нагато выбирать, кто умрет: я, или ты, Яхико. Мне было безумно страшно.       Яхико повернулся к Нагато и уже с серьезным выражением лица произнес.       — Нагато, сегодня было потеряно множество жизней, но и спасено не меньше. Но сильнее всего я буду благодарен тебе за то, что ты не позволил моей Конан умереть. Ты спас ее, а значит, спас меня. И это я буду помнить до конца своих дней!       — Я запомню это, Яхико, — кивнул Нагато, задумываясь.       Если честно сказать, он устал. Он невероятно устал еще до того момента, как пришел в эту долину, в которой и состоялся роковой момент. По пути сюда у них было множество стычек с приверженцами Ханзо, и он уже тогда использовал свой …Дар. Или же проклятье. Он не знал, каким словом нужно было описать Силу, что сегодня оказало решающее давление на поле боя. Дар — с одной стороны, но из-за нее погибли его родители. Может, все-таки проклятье?       «Не важно, если это мне сегодня помогло», — решил Нагато, ощущая начинающуюся резь в глазах, которая по не многу усилиться. Он даже потер свои глаза, чем привлек внимание друзей.       — Нагато? — встрепенулась Конан, — Ты в порядке?       — В полном, не переживай за меня.       — Сегодня ты использовал Его больше, чем обычно, — сразу же понял Яхико проблему Нагато, — Намного больше. И это не могло пройти без последствий на твой организм. Глаза сильно болят?       — Немного, но боль усиливается, — честно признался парень, решив ничего не утаивать, — Пока терпимо, но я не знаю, что будет потом.       — Ты перенапряг глаза, — нахмурился Яхико, — Сегодня ты использовал невообразимые техники, повергающие в страх даже твоих союзников. Тебе нужно отдохнуть, восстановить чакру.       — На счет чакры не беспокойся. Я же Узумаки!       — Даже Узумаки не могут безнаказанно использовать Его более двенадцати часов. Не смотря на то, что ты первый Его обладатель, я предполагаю, что эта сила способна вымотать даже таких выносливых гадов, как ты. Тебе нужен отдых. И это не обсуждается.       — Из тебя выйдет хороший Амекаге, — неожиданно заявил Нагато.       — Я знаю, — отмахнулся ладонью Яхико, но тут же подскочил, как ужаленный, от чего Конан не смогла не засмеяться, — Что ты сейчас сказал? Повтори!       — Я согласна с ним, — поддержала друга Конан, а когда ее парень повернулся к ней, продолжила, — Нагато — сила нашей деревни, мы — ее сердце, а ты — нервная система и мозг, Яхико. Без твоих гениальных планов, которые всегда выводили нас из самых трудных ситуаций, сегодня мир не увидело бы больше человек.       — Мои планы не всегда работают, вот и сегодня, — помрачнел Яхико.       — Нет идеальных людей, — подошел ближе Нагато и положил свою руку ему на плечо, — Ты сам говорил, что Аме необходимо ставить на ноги. А ты, как я думаю, единственный, кто способен это сделать. Ты не только станешь мозгом нашей деревни, но и ее лицом, которое все другие деревни будут уважать. Здесь не только я герой, опора для других, но и ты, Яхико. Или я не прав? — громко, усилив голос чакрой, спросил Нагато у народа.       Яхико ошалело начал оглядываться по сторонам, а в его сторону начали лететь радостные, полные гордости выкрики.       — А он прав.       — Нагато наша карающая рука, а Яхико — наше сердце!       — Яхико-сан, мы без вас, как без рук.       — Яхико-сан, вы…       — Яхико-сан…!       К Яхико подходили все выжившие что бы пожать руку, кто-то обнимал, кто-то даже плакал. А один седовласый мужчина, пожав ему руку, сказал, не сдерживаясь и роняя на землю слезы.       — Яхико-сан, — мужчина выразил свое почтение уважение не смотря на то, что был раза в три старше парня, — Во время этой гражданской войны я потерял двоих сыновей. На моих глазах изнасиловали и убили жену с дочерями. Сегодня пали мои братья. Но я верю, что благодаря вам такое больше не повториться. Спасибо вам, Яхико-сан, за то, что их жертвы стали не напрасными.       Мужчина поклонился, встряхнув седыми волосами.       — Вы что…- хотел было возразить Яхико, но его взгляд привлек Нагато, который так же повторился.       — Спасибо, Яхико-сан.       — Яхико-сан, спасибо! — поклонилась Конан.       А вслед за ней поклонились все остальные и разом, не сговариваясь друг с другом, слаженно произнесли.       — Большое вам спасибо, Яхико-сан, за победу!       На глазах у парня появились слезы, которые он тут же вытер, и поклонился всем в ответ.       — И вам спасибо, всем! — голос осип, и стало тяжело говорить из-за нахлынувших рыданий, поэтому он постарался проговорить все разом, быстро, но понятно, — Спасибо вам всем за то, что не бросили меня, а продолжили идти рядом! Спасибо вам за то, что шли, переступая через любимых и близких! Спасибо зато, что сражались бок о бок и верили в победу! Спасибо вам за то, что вы не переставали верить в меня!       Нагато стал мостом, который проложил путь через бездну к лучшему миру для всех жителей Амегакуре, а Яхико оказался проводником, сумевшим сплотить всех в единое целое, провести людей через этот мост, воспользовавшись подаренным шансом, не ошибиться.       

      

***

      Прошли сутки после решающего боя. За это время те соратники Ханзо, что выжили, получили возможность уйти из деревни и уходили. А тех, кто не соглашался, убивали на месте, припоминая им все темные делишки. Чистка деревни заняла всего несколько часов, после которых уже точно можно было не беспокоиться о том, что вечером кто-нибудь ударит тебя в спину. В Аме остались только те, кто желал мира всем сердце и добившись его, стремились этот мир сохранить.       Неожиданным известием стало сообщение Нагато о том, что он решил покинуть деревню, уйти в странствие. Сперва его слова все восприняли в штыки, мол, как же так, нас спас, а теперь собственно ручно бросаешь на погибель? Однако, он смог убедить даже не сговорчивого Яхико. К тому же, тот вспомнил те слова, что не смог сказать раньше.       — То есть ты — их герой, и твое пребывание рядом с ними — это все, что нужно для преодоления этого Кризиса. Конечно же, все будет не сразу, а постепенно, но все же. Да и если ты уйдешь, это лишь сильнее укрепит их веру в себя. Это будет то же самое, как если бы отец, увидевший в сыне достойного приемника, ушел на покой, вселив в того гордость в себя, уверенность и непоколебимость в собственных силах. Твой уход сделает больно, но спустя время он станет тем, что строптивых детей сделает намного сильнее. Ведь когда нет героя рядом, приходится самому становиться героем, не так ли?       Они стояли друг напротив друга. Яхико, Конан и Нагато. Конан и Яхико все в той же запыленной форме. Нагато уже в теплой одежде, плаще-балахоне с капюшоном и рюкзаком с провизией за спиной. Остальные, простившись со своим героем, разошлись по домам, предоставив возможность друзьям проститься наедине.       — И надолго ты? — спросил Яхико.       — Не знаю, — пожал плечами Нагато, — Может на год, может на два. Больше или меньше — не знаю. Но одно точно, я не вернусь, пока не пойму своего предназначения. Благодаря это силе, я понял, что не такой, как все. И значит, у меня должна быть своя миссия, своя цель.       — Не забывай нас.       — Ты шутишь, Яхико? Разве я смогу? Нет! Вы — навсегда со мной, как и Аме, ставшая для меня домом, из которого я сделаю первые самостоятельные шаги в жизнь.       — Береги себя! — попросила Конан не без слез.       — Разумеется, — ответил Нагато, — Ну что, я пошел?       — Пока, Нагато, — обнял своего лучшего друга Яхико.       — Пока, Нагато, — прижалась к нему Конан.       — До свиданья, ребята, — поправил лямки рюкзака парень, разворачиваясь, — Мы с вами еще не раз пересечемся, знайте об этом!       

***

      Шла третья неделя путешествия. За это время Нагато преодолел множество мелких Стран и на данный момент находился в Стране Ветра. Его целью не было посетить Сунагакуре, Деревню Скрытого Песка. Просто он желал своими глазами увидеть великие пески, окружавшие в деревню. Ведь говорят, что каждый закат и рассвет в этой стране неимоверно красив. Стоит солнцу только показаться над горизонтом, как пески обагряются кровью, заливая все, вплоть до горизонта, а вечером уставшее солнце окрашивает их в легкие оттенки красного и оранжевого, чередуя и смешивая их так, что лишь при одном взгляде на эту красоту замирает сердце. Так же по легендам, которые на своем пути в великом множестве успел выслушать молодой Узумаки, в пустыне когда-то бродил Великий и Ужасный Тонуки, демон, крадущийся в занавесе Песчаных Бурь, чей один взгляд заставляет оцепенеть, а мощный рев безжалостно разрывает ушные барабанные перепонки. Внешний вид этого монстра настолько ужасен, что те, кто смотрел на него хотя бы раз в своей жизни, никогда не смогут забыть этого и пронесут вплоть до смерти не приятный аромат свежей крови, который будто лился отовсюду.       Пугающие детей истории, Нагато привлекали своим потаенным смыслом, угадать который можно было лишь посетив те места, что стали колыбельной для зарождения всех легенд и историй. Поэтому он направился именно сюда, поэтому он стремился в Пески уже три неделя и, наконец то попав в них, ощутил легкое спокойствие на грани с удовлетворением.       «Осталось найти какую-нибудь деревеньку, что бы переночевать», — подумал Нагато, осматриваясь в, казалось бы, бескрайней пустоши пустыни, — «Последний человек, которого я встретил, говорил о том, что сегодня будет песчаная буря. Да и продовольствие, взятое из деревни, уже почти на исходе. Если я не найду ночлега и не пополню запас провианта, мне грозит глупая смерть: от голода, или же от измождения, когда я потеряю все силы в пустой борьбе с Бурей, упаду, засну и тело мое заметет мягким, искрящимся на солнце ковром».       Неожиданно Нагато услышал звук взрыва и чей-то гортанный крик. Сразу же насторожившись, он попытался определить, откуда до него донесся звук. И ему бы возможно это не удалось, но звук снова повторился: взрыв и чей-то крик. Нагато бросился в ту сторону, откуда ветер донес шум боя. Совсем скоро он оказался на небольшой дюне, нависшей горой над песчаной равниной, в которой шел жесточайший бой. Одна девушка с двуцветными волосами — одна половина была светлой, а другая темно-зеленой, с протектором Суны отбивалась от пятерых мужчин, также носивших этот протектор. Ничего не понявший Нагато насчитал троих обгоревших, скукоженных, как высушенный тростник, тела рядом и многочисленные дымящиеся воронки оплавленного песка.       «Они режут друг друга!» — это его бы сильно удивило, однако, совсем недавно и в его деревне шла гражданская война, в которой жители одной деревни, поделенные на два лагеря, жестоко и беспощадно вырезали друг друга. Так что увиденное только поразило его. Судя по всему, мужчин было восемь и троих девушка уже отправила на тот свет.       «Это их крики я слышал», — догадался Нагато, сбрасывая рюкзак и извлекая из подсумка кунай, — «Не могу не помочь девушке в этом не равном бою!».       Казалось, появлению Нагато удивились только мужчины — один из них так и умер с удивленным выражение лица, не успев ничего сообразить. Девушка же не предала появлению подмоги никакого значения, словно все так и должно было быть. Более того, она умело воспользовалась замешательством противника и отправила на тот свет еще одного, сократив их число до трех. При этом применила непонятную технику. Создала огненный шар и не ртом, как это делает большинство шиноби, а руками, после чего лишь слегка коснулась потерявшего бдительность противника. А вот дальнейшее напомнило кошмарный сон: тело шиноби начало сжиматься, высыхать, словно из него с невероятной скоростью испарялась влага. Мужчина успел только один раз вскрикнуть, а после упал безжизненным свертком на песок. Девушка же отскочила, погасив свое кошмарное дзюцу и вооружаясь кунаями.       «Вот это да!», — восхищенно наблюдал за ней парень и проморгал тот момент, когда пара шиноби из выжившей тройки окружили его.       — Идиот, сражайся! — прокричала в его адрес куноичи, парируя удар мечом третьего выжившего и отступая, разрывая дистанцию.       В первый момент Нагато хотел использовать Его, но затем передумал и бросился в рукопашную схватку. Мгновение замешательства едва не стоило ему жизни — три сюрикена впились ему в плечо, а четвертый пролетел в опасной близости к шее, слегка ее царапнув. Увидев попадание, пара радостно бросилась вперед, но встретила яростное сопротивление. Нагато, как раненый зверь, не сдавал свои позиции и решил драться до самого конца.       «Я вам еще покажу, в чем разница наших с вами уровней!», — подумал парень, озлобляясь. Увернувшись от одного, а затем еще двух ударов, он извлек из подсумка второй кунай и, скрестив их, бросился вперед. Закрутившись стремительным вихрем, он не только успевал отражать удары, но и наносил свои, которые не то, что парировать, даже отразить было тяжело. И за несколько секунд оба шиноби покрылись порезами с ног до головы. Они попытались увеличить разрыв, что бы перейти на ниндзюцу, но Нагато моментально пресек эту попытку, вонзив лезвие куная одному из них в солнечное сплетение. А когда тот, пропустив удар, согнулся, Нагато, не жалея сил, вонзил второй в шею и дернул его за ручку, вспарывая, чуть ли не отрывая ее.       Избегая фонтана крови, Нагато пришлось оставить один из кунаев в трупе и достать из подсумка другой.       Его противник, увидев смерть своего товарища, осклабился и прорычал что-то не разборчивое, после чего опять бросился в ближний бой. Нагато, отстранившись от внешнего мира, полностью сосредоточился на схватке. Его глаза быстро отслеживали стремительные движения противника, тело на инстинктах двигалось само, плавно переходя из защиты в атаку и наоборот. Сыпавшиеся чередой удары сталкивались друг с другом и от встреч кунаев в воздухе то и дело взлетали снопы искр. Металл накалялся, и держать оружие становилось труднее. Поэтому Узумаки поступил хитрее: метнув оба куная в противника, он заставил того уйти в полный блок, сам же в это время извлек новое оружие и снова бросился в атаку, не давая времени на размышления и лишние движения. Противник свирепел, в то время, как Нагато сохранял ясность и хладнокровие даже с тремя сюрикенами в плече. Не замечать боль он привык еще в Амегакуре. Входя в режим берсерка, шиноби песка дрался все отчаяннее и отчаяннее, вынуждая Нагато чаще переходить в защиту. А тот ждал, потому что знал, что ярость и придает сил, однако, она и затуманивает разум, отчего человек чаще совершает ошибки. Но враг Нагато словно был исключением из правил: все его движения были не только быстры, но и точны, как никогда, что не давало Узумаки покоя.       «Я не хочу использовать Его не потому, что после применения этих технику у меня жутко болят глаза, а потому что эта сила — явно не моя. Она свыше, Дар, Проклятье. Пусть и дано мне с рождение, я считаю, что не имею никакого права распоряжаться ею, ничего о Нем не зная. Но если этот парень вынудит меня, то снова придется жертвовать пол часа и возносить мольбы Риккудо-сеннину за его помощь».       Нагато уже настроился на то, что без Него ему победителем не выйти, как вдруг за его спиной раздался громкий женский крик.       — В сторону, придурок!       Еще не осмыслив услышанное, Нагато перекатом ушел вправо и рывком с одновременным усилением прыжка чакрой ушел назад, получив возможность наблюдать, как куноичи, видимо покончившая со своим противником, создала свой пылающий шар и напала на последнего выжившего шиноби. Тот не успел переключиться, так как был увлечен боем и не сразу заметил смену происходящего, поэтому и упал иссушенной веткой, успев издать только один крик.       «Все закончено», -подумал Нагато, вытирая струящийся по лицу пот и осматриваясь в поисках брошенного рюкзака.       — Зачем ты влез? — приземлилась рядом с ним разгневанная куноичи, мерившая его не менее злым взглядом изумрудных глаз.       — В смысле? — не понял Нагато.       — Это был не твой бой. Я должна была умереть, идиот ты несчастный. Зачем ты влез?       — И все равно не могу понять тебя, — посмотрел не девушку Нагато, — Я помог тебе, потому что условия поединка были явно не правильными. Я подумал…       — Кто тебе разрешал думать, идиот? — не останавливалась девушка.       — Заткнись! — не выдержал и прикрикнул Нагато, заставив девушку удивленно замолчать и замереть на месте, — Во-первых, вместо издевательств и оскорблений могла бы сказать спасибо, что счет твоих недругов я убавил на два. Даже не смотря на то, что ты такая сильная куноичи, перевес на поле боя мог бы быть решающим, и не раздели я врагов, победы ты бы не увидела, как и жизни своей! А во вторых, вы из одной деревни, и неизвестно, стоило мне помогать тебе или нет. Может, это ты преступник и их задачей было уничтожить тебя? Тогда я совершил ошибку и должен ее исправить!       — Ну же, пробуй! — с вызовом бросила девушка, вставая в защитную позицию.       — Как тебя зовут? — спросил Нагато, внимательно оглядев девушку на предмет повреждений и с удивлением отмечая, что ран на ней нет. «А кровь на одежде, видимо, противников. Вроде бы она их…сушила. Откуда кровь? ».       — Пакура, — замешкалась девушка, но тут же снова огрызлась, — А тебе-то зачем это знать, будущий труп?       — Дура ты, Пакура, — бросил Нагато и, выдернув из плеча сюрикены, кинул их на песок. Рана тут же дала о себе знать. Заныло плечо и кровь запульсировала из отверстий легкими толчками. Нагато просто зажал ихладонью и отправился к сумке, что приметил вверху на дюне. Там было немного еды и медикаменты.       «Вот и делай после этого добро людям, которые этого не ценят».       Неожиданно Нагато потерял равновесие и упал на колени, успев выставить руки вперед и опереться ими об песок во избежание разбивания лица. Рану зажгло, голова начала раскалываться, а перед глазами поплыл дымок.       «Яд», — поздно догадался Нагато, заваливаясь на бок.       Проснулся он уже тогда, когда стемнело. На ночном небе горели звезды и темнота сковала все пространство. Где-то рядом горел костер. Было хорошо слышно треск сгораемого хвороста и нос улавливал запахи горения.       «Почему я проснулся? Я должен быть уже мертв!», удивился он и, приподнявшись, начал осматривать себя. К еще большему удивлению, рана на плече не болела и оказалась перебинтована.       — Гляжу, уже пришел в себя, — раздался голос сбоку.       Нагато повернулся и увидел Пакуру, сидевшую возле костра и медленно подбрасывающую ветви в него. Свет, отбрасываемый пламенем, освещал ее усталое лицо, и делал ее зеленоватые глаза немного загадочными.       — Я не такая бессердечная, какой ты себе возомнил меня, ведь я не преступник, — проговорила она, — А ты все же идиот, прости, но это правда. Сунулся в бой против ниндзя Суны, не имея при себе противоядий даже против распространённых ядов. А они в этот раз применили что-то ядреное. Я, увидев твою рану, тут же среагировала и бросилась на помощь, но тебя свалило напрочь. К твоему счастью, у меня с собой был антидот, и я смогла спасти твою жизнь, как ты спас мою. По этому параметру мы в расчете. А что касаемо того, кто из нас преступник — мы все были послушными шиноби, даже работали в одном ведомстве. Но когда я стала капельку сильнее, меня решили отдать в жертву, заключив какой-то контракт с семьей, которой я давненько перешла дорогу. Проще говоря, собственная деревня и все друзья предали меня, даже не пытаясь понять или защитить. А что мне оставалось делать? Разве можно жить, зная, что у тебя нет ни дома, ни семьи, ни друзей? Поэтому я и хотела подороже отдать свою жизнь, умереть, что бы не мучиться. А тут ты нарисовался. И теперь моя покатившаяся под откос судьбина набрала новые повороты: если их тела найдут, меня официально причислят к нукенинам и убить меня станет долгом для любого шиноби. И они еще за это награду получат.       — Прости, — опустил голову вниз Нагато, чувствуя себя виноватым.       — За что извиняешься, дурень? — усмехнулась Пакура, подбрасывая ветви в огонь, — Ты сделал то, что посчитал правильным сделать. Ты не виноват. Даже наоборот. Благодаря твоему вмешательству я получила возможность подумать: а действительно ли ради деревни, предавшей меня так легко, я должна жертвовать своей жизнью. И нужно ли мне это вообще? Ведь, по сути, это ничего мне не принесет. Ни капли блага или пользы. Не пойми не правильно. Я не распускаю слюни, не жалуюсь на судьбу. Что бы стало легче, мне нужно выговориться, а тут такой отличный попутчик подвернулся. Мы же с тобой, можно сказать, уже не чужие люди. Жизни друг другу спасли, как-никак.       Пакура замолчала, а потом спросила.       — Есть хочешь? Мне одной в облом ужинать.       — Хочу, — признался Нагато вставая. На благо, он был в одежде. Его раны не нуждались в оголении всего тела, и можно было не париться на счет того, что тебя видели голым. Доковыляв до сумки, он взял ее и вернулся к костру.       — Общак, — засмеялась Пакура, доставая свою сумку из-за спины, — А тебя-то как зовут, спаситель мой?       — Нагато. Узумаки Нагато, — представился он.       — Узумаки? — в глазах девушки мелькнул интерес, — Из того самого Клана?       — Угу.       — Я думала, что они все умерли.       — Как видишь, не все, — пошутил парень, извлекая содержимое сумки и раскладывая все на брезенте, появившемся оттуда же.       — А еще говорят, они невероятно сильны в использовании техник печатей.       — Все может быть.       — Но ты техники такого вида не использовал.       — Так точно.       — И вообще, ты не пользовался ниндзюцу, пусть и смог в бою убить двоих.       — Техниками фуиндзюцу я действительно не владею, но на счет ниндзюцу могу сказать следующее: если не использовал — это не значит, что не владею. Скорее всего, на это у меня есть свои причины.       — Понятно, — кивнула Пакура, раскидывая в стороны горящие палки и ложа на горячие угли кусок свежатины, — А говорят, что Узумаки невероятно выносливы…       — Что есть, то есть…       — И не только в бою! — добавила куноичи, наблюдая за медленно алеющим лицом парня. Когда его лицо стало одного цвета с волосами, она не выдержала и засмеялась, — Расслабься, правда или нет, но проверять это на себе я точно не желаю. Не медли и ложь свой кусок, пока угли не остыли…       После хорошего ужина полагался крепкий сон, но Нагато добровольно вызвался подежурить, что бы вымотанная сегодняшним боем Пакура смогла отдохнуть.       — А ты джентльмен, оказывается, — улыбнулась девушка, забираясь в свой спальный мешок, — А их редко встретишь сегодня.       — Потому то они долго не живут, — сострил Нагато.       Минут пятнадцать Пакура ворочалась, не сумев подобрать более удобную позу для сна, но потом устроилась и до ушей парня донеслось ее тихое посапывание.       «Надеюсь, обещанной мне Песчаной Бури не будет. Без палаток и барьеров от нее нас сможет спасти только Он, но его силы имеют свои ограничения и затраты. Пережить эту ночь мы сможем только чудом».       Нагато было не много обидно из-за того, что по своей глупости он пропустил один из закатов, которые так спешил увидеть. Но звезды, без устали подмигивающие на верху, успокаивали его душу. Смотря на них, думая о своем он и смог продержаться всю ночь. А когда отвлекся, солнце уже всходило и его взору открылась наипрекраснейшая картина.       От солнечного диска показался лишь небольшой краешек, но этого хватило, что бы солнечные лучи заостренными ножами начали кромсать утреннюю темноту. Как только первые капли солнца попали на песок, он вмиг оживился, заиграл сотнями оттенков радужного: начиная красным и заканчивая нежно-розовым цветом. Блестела каждая песчинка, отражая проснувшееся солнце и приобретая своей единственный, неповторимый, не похожий на другие цвет. А когда солнце появилось на половину, весь радужный оркестр многократно усилился, ослепляя своей красотой так, что приходилось закрывать глаза, что бы сберечь их.       — Не правда ли, красиво? — раздался мягкий, мелодичный голос у него из-за спины.       Нагато, не поворачиваясь, узнал проснувшуюся Пакуру.       — Да, красиво.       — Это ты еще закатов наших не видел! — с нескрываемой гордостью произнесла девушка.       Завтрак прошел быстро, подогрев на разведенном костре остатки ужина, они перекусили и собрали свои вещи, тщательно засыпая песком все следы своего пребывания. После этого стали, что бы попрощаться друг с другом.       — Если деревня предала тебя, отправляйся в странствие. Пошли со мной, — предложил девушке Нагато.       — Я не понимаю смысла бесцельных блужданий по миру, — отказалась Пакура.       — Я тоже не знаю всей цели, но надеюсь ее найти. Поэтому и странствую.       — Но ты не нукенин!       — А разве нукенин ты или нет как-то влияет на расширение твоего кругозора путем путешествия по различным уголкам мира?       — Еще как, — усмехнулась куноичи, — К примеру, за тобой ведут охоту, намереваясь убить. Или же любой встречный видит в тебе лишь тушу, которую можно продать. Это не очень способствует расширению кругозора, не находишь ли?       — Ну, тут ты права, — задумался Нагато.       И в этот миг что-то заставило его встревожиться. Нагато был сенсором, но так как у него с определенного момента не было учителя, ему приходилось познавать пути шиноби самому, он не мог по своему желанию активизировать этот дар. Сенсорика поэтому включалась неожиданно, порой даже не вовремя, но были и моменты, когда она спасала ему жизнь. Например, как сейчас.       — Нас окружают, — сообщил встревоженный Нагато, — тридцать человек есть точно. Больше сосчитать не могу. И все они…сильные.       Пакура удивилась, что ее новый знакомый оказался в добавок и сенсором, но не доверять ему у нее не было оснований.       «Мы в жопе. Тридцать шиноби по мою душу. А я и не думала, что контракт с Нагикава Суне будет так важен, — она посмотрела на Нагато, замершего на месте и прислушивающегося к своим ощущениям, — Теперь вместо одного трупа они получат два. И как на зло, я вчера часто использовала Кеккей Генкай, и весь резерв чакры не восстановился полностью! Не знаю даже, на что нам надеяться».       Ждать пришлось не долго. Прошло пара секунд после того, как Нагато почувствовал приближение вражеских шиноби, а они уже окружили их двумя рядами, причем среди обычных жилетов джонинов и чуунинов мелькали серо-зеленые, принадлежащие семейству Нагикава — лучшим изготовителям ядов в мире, после древнего Клана Акасуна, разумеется.        — Мы мертвецы, — опустила руки Пакура, — У нас нет ни одного шанса.       — О чем ты говоришь? — ошарашенно посмотрел Узумаки на свою знакомую, — Ты уже сдалась? Без боя?       — Те, что в серо-зеленых жилетах — Клан Нагикава, живущий отдельно от всех деревень шиноби. Они славятся качественным изготовлением ядов и стоят на этом поприще на втором месте.       — А кто на первом?       — Клан Акасуна, ставший легендой еще с основания Какурезато.       — Вот видишь! Все не так уж и плохо, — попытался пошутить парень, но на девушку его шутка не произвела положительного эффекта. Наоборот, она села на песок, склонив голову и обхватив ее руками.       — Мы мертвы. Из-за меня умрешь и ты. Прости меня, Нагато. Прости меня!       — Наговорились, влюбленные? — вперед вышел молодой юноша шестнадцати лет, совершенно лысый и с татуировкой, изображающей дракона, на всю голову. На его серо-зеленом жилете была прикреплена золотая, поблескивающая медаль.       «Главный», — сразу же определил Нагато.       — А ты, значит, знаменитая Песчаная Пакура, Иссушающая Тела? — обратился юноша к Пакуре, игнорируя Нагато. Его глаза начали похотливо рассматривать ее, — А ты красавица. Может, перед тем, как убить тебя, я поразвлекусь, хорошенько трахну и позволю трахнуть тебя моим солдатам, а? Поверь, тебе понравиться ощущения членов во всех твоих щелях! А если не будешь слушаться, у нас есть средство, которое сделает тебя милой и пушистой, — юноша облизнул свои губы и сделал несколько шагов в ее направлении.       Нагато стоял, ничего не понимая.       Он был знаком с ней всего сутки, но за это время он составил о ней весьма достоверное описание, и считал, что она из тех людей, которые не сдаются, и что за любое оскорбление, брошенное в ее адрес, она способна убить. А сейчас… Что сейчас? Что она видел? Она, сломленная, сидит, опустив руки, а над ней глумятся люди, ее враги издеваются, прямым текстом заявляя, что сделают с ней, перед тем, как убить…       Кулаки Нагато сжались так сильно, что побелели костяшки пальцев.       — За что ты извиняешься, дура? — прошептал он так, что бы его услышала только она.       Пакура вздрогнула и подняла свой взгляд.       — Нагато?       — Дура, я же говорил, что если не использую ниндзюцу это не значит, что им не владею. У меня на это есть причина. Потому что когда я дерусь со своей настоящей силой, мне становится скучно.       Пакура почувствовала волну дикого, ни с чем не сравнимого ужаса, едва она посмотрела на Нагато. Его опущенная голова, волосы, закрывшие лицо, сжатые кулаки и осанка… Пугали ее больше, чем произнесенные им слова.       — Ску.скучно?       — Тогда они для меня как мухи, которых я могу убить, лишь махнув рукой.       — О, чего это вы там шепчетесь? — юноша остановился, наконец то заметив парня и внимательно посмотрел на него. При этом его глаза алчно заблестели, — Узумаки? Тебя мы точно не убьем! Потому что за такой подарок судьбы Суна нам отвалит цену в три раза выше самого контракта!       — Ты уверен? — волна Жажды Убийства стремительным порывом накрыла всех присутствующих, заставив их побледнеть и сделать несколько шагов назад. Только Пакура и лидер Нагикава не смогли шелохнуться — первая от страха, а второй от ненависти.       — Ты? — от ненависти глаза у юноши, налившись кровью, чуть не вываливались из орбит, — Кто ты такой, что бы…       Нагато быстро извлек правой рукой кунай из подсумка, а левую направил на юношу. Тот, не успев договорить, почувствовал, как его тело само начинает двигаться на встречу неизвестному Узумаки, который направил руку с кунаем в его сторону. Поняв, что его ждет, он открыл рот, что бы отдать приказ о смерти, но боль накрыла его с головой, а во рту появился солоноватый привкус крови.       Расстояние между ними сократилось до минимума — теперь юноша был нанизан на кунай, который держал Узумаки. Скрипя зубами от боли, он обхватил руками его руку, но не смог вырваться — так сильна была хватка держащего его. Тогда он поднял глаза, что бы посмотреть на лицо человека, дерзнувшего ранить его, и почувствовал, как сердце уходить в пятки. На него смотрело лицо искаженное кривой улыбкой, а глаза…глаза представляли из себя что-то не реальное. Вся радужка была окрашена в темно-фиолетовый цвет, зрачок сузился до неимоверных размеров и от него в стороны шли волнистые кольца, как рябь по воде.       -Что ты такое? — только и смог вымолвить парень из Клана Нагикава.       — Я — Узумаки Нагато, ублюдок! — прошептал парень и начал с бешеной скоростью наносить удары кунаем по юноше. Бил он изо всей силы и не целясь, но попадал. Раны получались глубокий и рваные. Нагикава, уже не сдерживаясь и потеряв остатки своей гордости, истошно вопил от боли. Сделав еще пару ударов, Нагато с размаха полоснул по животу жертвы, перерезая его, и из образовавшегося кармана наружу кровавым потоком хлынули внутренности. Финальным актом стал удар в глаз — лезвие куная вышло со стороны затылка. Только после этого, залитый кровью Нагато бросил тело на песок, который тут же окрасился в багровый цвет.       — Ну же, суки, давайте, кто следующий?! — закричал он в исступлении, чувствуя как по венам струится мощь чакры, передаваемой его додзюцу.       Пакура сидела и будто бы смотрела страшный сон, главным героем которого был ее недавний знакомый. Жестокой убийство, этот безумный выкрик охрипшим голосом, Жажда Убийства… Как может человек так поменяться? Это его настоящая сила?       Шиноби Суны вместе с ниндзя Нагикава одной волной послали множество сюрикенов, кунаев и прочего метательного железа, что образовало одну большую стену, способную накрыть большую площадь и лишить шанса на побег. Спасти могло только чудо. И Пакура, прикрыв глаза, приготовилась к смерти. Но что-то внутри его потребовало открыть их. Послушавшись, она увидела, как все оружие, изменив траекторию, полетело в своих хозяев, а вслед за стеной Смерти шел Нагато, задрав вверх руку, словно управлял ей.       — Что это? — промолвила куноичи, когда к ней вернулся голос.       Тем временем на дюнах происходил геноцид. Испуганные шиноби падали от своего же, вполне вероятно, отравленного оружия. А те, кто спасался под наспех создаваемыми куполами из земли, попадали под стремительные атаки Узумаки. Пакуре снизу было плохо видно, что происходило там, но одно она различала точно. Все происходило как танец и очень быстро. Казалось, что он только касался противника, и тот падал, расставаясь со своей жизнью. Нагато носился от одного защитного купола к другому, совершенно не боясь атак метательным оружием, потому что оно, не успевая долететь до цели, тут же меняло траекторию полета и возвращалось к тому, кто его и бросил. Все происходило на невероятных скоростях, не доступных даже для нее, джонина. И не прошло и двух минут, как стихли последние крики жертв.       — Нагато…- Пакура смогла подняться на ноги. Страх покинул ее, оставив ей легкий страх и невольное уважение к тому, кто устроил такую беспощадную резню, — А ты крут, оказывается. Очень крут.       Сам Нагато медленно спускался с дюны, протирая глаза, будто бы только что проснулся. Протерев их, он поднял взгляд и увидел медленно идущую ему на встречу Пакуру. Остановился.       Едва куноичи поравнялась с ним, как тут же отвесила ему пощечину.       — Жду твоих извинений, Нагато.       — Что? — не понял парень.       — Ты назвал меня дурой, — старалась держаться Пакура, смотря прямо в его темно-синие, как поверхность колодца, глаза, — И ты должен извиниться. Никто не посмеет меня так называть!       — Пакура…- Нагато застыл на несколько мгновений, переваривая услышанное, а потом улыбнулся, — Хорошо! Прости меня, я так больше не буду!       — Извинения приняты, — произнесла шепотом Пакура и тут же, зарыдав в полный голос, бросилась на него, — Нагато… Прости! Я была не права… Я вела себя совсем, как слабак… Прости меня, Нагато, прости!!!       Парень, в чьих объятиях впервые очутилась девушка, смутился и даже не смог произнести слова для того, что бы успокоить ее. Он просто стоял, крепко прижимал ее к себе, и гладил по волосам, которые оказались неожиданно мягкими, как шелк, из которого в детстве ему ка-чан шила костюмы. Воспоминания о детстве вызвали глухую боль в груди, и он встряхнул головой, прогоняя их, после чего нужные слова нашлись сами собой.       — Пакура, поплачь. Бывают такие моменты, когда свою боль можно и даже нужно просто выплакать в чье-то плечо. Поплачешь сейчас, потом станет легче. Ведь ты не только сильная куноичи. В первую очередь ты — девушка.       После этих слов он почувствовал, как она обняла его крепче, словно не желала отпускать.       Он не считал, сколько прошло времени. Просто стоял и обнимал ее. А вскоре он понял, что даже наслаждается теплом, исходящим от ее тела. Но такое не могло длиться вечно. Настал тот момент, когда Пакура полностью пришла в себя и отстранилась от него.       — Нагато, не пойми меня правильно. Я не чувствую к тебе симпатии. Просто ты оказался прав. В первую очередь я все же девушка. А я уже и забыла о том, что значит плакать, и ….- Пакура поперхнулась, — пока ты не напомнил мне. Ведь действительно — полегчало.       — Я же говорил, — немного глуповато улыбнулся Нагато.       — А ты скажи, не передумал еще взять меня всобой в путешествие? — спросила куноичи и поспешно добавила, — Просто деревня меня предала. И я испытываю такое отвращение, что…       — Не объясняйся, — перебил ее Нагато, — Я буду рад, если ты составишь мне компанию.       — Но для этого нам нужен будет провиант и деньги, но ни того, ни другого у нас нет, — попыталась скрыть радость Пакура.       — А трупы то на что?       — Ты предлагаешь мародёрствовать?       — Пока да, — кивнул Нагато, ни капли не сомневаясь в своем решении, — Они мертвы и им как-то по боку. А нам их имущество пригодится. Поищем, может и найдем что-нибудь стоящее.       — Хорошо, — кивнула Пакура, — Только будь осторожнее, не касайся оружия — оно отравлено.       — Да понял я уже. Они падали от него, как листья от ветра, — вспомнил Нагато, тягостно вздыхая от предстоящего занятия.       «То, что я тебе не сказала, Нагато. Я уже забыло то чувство защищенности, пребывания в полной безопасности, которую ты мне обеспечил сегодня», — подумала Пакура, нервно сглатывая и после весело прикрикнула.       — Ну что, упыри, раскрывайте свои карманы, мы идем за вашим золотишком! Хо-хо-хо!       — Пакура! — возмутился Нагато, — Не культурно!       — Не культурно было прямым текстом говорить о своем намерении отыметь меня, а это — расплата! И да, Нагато, у того главного ублюдка… У него вроде бы была золотая бляха, да?