i hope you know that you're my home

Глубокая ночь легла на Дерри. С чернильного неба струилась дымка и падал снег. В воздухе повисла ледяная тишина, слышался лишь гул из огромного дома. Свет из окон падал на идеальную снежную дорожку. Из дымохода вылетали клубки темно-серого дыма. С крыши поместья изредка спадали горсти накопленного за день снега, приземляясь прямо возле будки Мистера Чипса. Неожиданный звук будил мирно спящего пса и заставлял оглядеть территорию. Яркие огоньки гирлянд мигали вдоль окон и казалось, дарили вдохновения каждому гостю дома своим мерцанием, потому что навеивали мысли о праздниках. Вытоптанная дорожка, состоящая из отпечатков подошв, вела к темной громоздкой двери. На ней висел рождественский венок, из которого неаккуратно торчали ягоды омелы. Тишину во дворе Хэнлонов будто прорезáл хохот, который слышался в доме. Уют окутывал каждую комнату, и лишь оказавшись внутри, можно было ощутить трепетное домашнее чувство защищенности. По крайней мере от внешнего холода. Майку казалось, что атмосферность создавалась не только благодаря рождественским украшениям, развешанным повсюду. Явно не лишь потому что, ощущался запах корицы и глинтвейна, и даже не из-за камина, жар которого расслаблял в столь неблагоприятную погоду. Парень думал, что компания выпивших лучших друзей, одетых в схожие вязаные свитера, придавали некую семейную уютность. Особенно заметно это стало, после отъезда Мистера Хэнлона к кузине МакЛоу, которая жила в соседнем городке. Дед предоставил Майку не только семьдесят пять баксов на личные расходы, но еще и внезапную свободу действий, что была как раз кстати пареньку в шестнадцать лет. И все же, семейного комфорта не хватало. Подростку было одиноко в компании книг и даже Мистера Чипса, ровно до того, как вечером двадцать седьмого декабря не раздался звонок в двери. Билл Денбро и Эдди Каспбрак ввалились в дом с алыми носами и принесли множество пакетов, которые доверху были заполнены лотками с едой. После пришли Бэн Хэнском и Бэверли Марш. Они держались за руки, на их лицах сверкали загадочные улыбки. С собой они притащили какие-то сюрпризы для всех неудачников, сделанные мамой Бэна. Последними гостями в столь позднее время дома Хэнлонов были Ричи Тозиер и Стэн Урис. Парни о чем-то резво вели дискуссию, но когда переступили порог притихли, выворачивая содержимое своих пакетов. Бурбон, виски, банки пива и домашнее вино семьи Урис. Ричи звал его «еврейским пойлом» от чего получал неслабый толчок кулака Стэнли по своему плечу. Майк думал, что счастливее момента в его жизни не было впредь. На каникулах он почти не виделся с неудачниками, ведь жил дальше всех. Но друзья сами к нему пришли. Ночью, через сугробы, держа тяжелые пакеты. Хэнлон был уверен в том, что это его наилучшие шестнадцатые каникулы. _ Вечер был превосходным. В клубе неудачников умели хорошо проводить время, поэтому когда все ребята были в сборе дичайшее веселье и чувство самостоятельности охватило каждого. Сегодня эта ночь принадлежала только им. Вкус юности и нескончаемого риска ощущался в выпитых рюмках и бокалах. Семь расслабленных тел были хозяевами этой жизни, как чудилось каждому из них на тот момент. Кто-то танцевал до упаду, кто-то разглагольствовал о жизни, активно жестикулируя. Некоторые просто оставались невидимыми свидетелями сей рождественской вакханалии и алкогольная завеса накрывала их забвением и личными мыслями. При этом, неудачники не отстранялись друг от друга. Все время, пока каждый из них существовал в своей отдельной вселенной, так мимолетно подаренной парой выпитых рюмок, они сохраняли единство. Всем было хорошо. Всем было легко и свободно. Всем было комфортно друг с другом. Почти всем. Некое чувство, будто бы напряжения или неловкости, на мгновения повисало в воздухе. И несмотря на благоприятную атмосферу, это ощущал каждый. Кто-то больше остальных, кто-то меньше. Это чувствовалось совсем редко. Лишь в те моменты, когда Ричи и Эдди, то ли пересекались взглядами, то ли их имена упоминались в разговоре. Всего лишь в эти ситуации, каждый из подростков думал о незримом напряжении в компании и хотел чтобы это поскорее закончилось. Биллу казалось это до одури смешным и непонятным. Это же Ричи и Эдди, друзья с самого детства, которые слишком многое прошли вместе, чтобы сейчас играть в безразличных придурков. Бэну было грустно, когда он наблюдал за парнями. Он сравнивал их команду с пазлом. Каждый кусочек такой разный, не похож на остальные, но если сложить их вместе — частички соединяются и образуют рисунок. Сейчас картина была неполноценна. Ему это абсолютно не нравилось. Майк решил для себя, что всему свое время и несмотря на затянувшийся конфликт, друзья найдут решение. Возможно, это просто подростковое, все они через это проходили. Ричи и Эдди просто были иногда более эмоциональными друг к другу, чем остальные. Конечно они найдут контакт снова, они ведь лучшие друзья. Если спросить Бэв, что она думает о возникшей ситуации, к которой никто не был готов, то рыжая приподняв брови стала бы гнуть свою политику, мол, разговор решит все недоговоренности и обиды, пусть откроются друг другу и прочее. Мисс Марш была достаточно эмоциональна в своих высказываниях, но лишь к этим шестерым. Уровень ее эмпатии был высок лишь тогда, когда дело касалось ее друзей, а со всеми остальными, включая семью, Бэверли была холодна как ледышка. Что думал Стэн по поводу взаимного игнора Тозиера и Каспбрака? Да ничего он не думал, он просто заебался. И даже не из-за периодически ощущаемого дискомфорта в клубе, благодаря этим двоим, и не потому что тема «как вернуть все на свои места», при их отсутствии, стала актуальной. Стэнли Уриса дико заебал Ричи Тозиер. И всё бы ничего, парнишка на самом деле ценил Ричи, но тот нагло выплескивал все свои хаотичные эмоции именно на Стэна. Поначалу, он еще делал попытки поддержать балабола и помочь другу понять, что вообще могло произойти между ним и Эдом. Но Тозиер больше путал Уриса, лишь продолжая ныть и жаловаться, не говоря ничего дельного о возникшей ситуации. В этом весь Ричи. И если вдруг, Стэн спрашивал его напрямую про Эдса, про его старого друга Эдса и что такое могло стрястись с ними, благодаря чему между парнями повисла пауза игнора, Ричи отшучивался. Его защитная реакция в виде идиотских шуток срабатывала постоянно, что запутывало Стэна и выводило из себя. Единственное, что усвоил для себя Урис, так это то, что гребанный Ричард Тозиер оказался парадоксальным ублюдком, который мог быть эмоционально открытым, и в то же время прятать в недрах своей души что-то тревожное. Что видимо лишь Всевышнему известно. Каждый из клуба неудачников видел свой субъективный выход из подобной ситуации. Но ни один и понятия не имел что произошло и как вернуть былое, то что было совсем недавно. Ведь начало некоего кризиса в клубе поджидало их в последние экзаменационные дни. Ученики старшей школы Дерри блуждали по коридорам, кабинетам и столовой, сминая в руках шпаргалки, прижимая к себе книги и вечно повторяя материал пройденный за первый семестр. За это ответственное и стрессовое дело взялись конечно не все, но клуб неудачников не входил в это число. Ребята рано повзрослели и осознание того, что их предпоследний школьный год имеет огромное влияние на последующие этапы, заканчивающиеся поступлением в университет, как окатило их ледяной водой. Подростки с конца осени усердно занимались, дабы повысить хоть на пару десятых средний балл. Каждый расставил приоритеты и по своему шел к цели. И какой непреодолимой она не была, их амбиции бурлили, подначивая к более усердной работе. Все они при этом переживали разного рода стресс. Бэв зубрила историю и жаловалась Бэну, что все даты запомнить просто невозможно. Тот, в свою очередь, уделял больше внимания географии и экономике, которые половину семестра нагло прогуливал. Билл готовился со своей девушкой Одрой к тесту по тригонометрии. Никому из них не был дан талант к точным наукам, поэтому они днями и ночами уделяли внимания формулам иногда даже забывая про банальную взаимную ласку. Дикая головная боль преследовала Стэнли каждый раз, когда он вспоминал о литературе, которую ему необходимо было прочитать за столь короткий срок. Майк пытался хоть как-то помогать друзьям, ведь у него было больше времени из-за отсутствия экзаменов на домашнем обучении. Кудрявая макушка Ричи часто виднелась в кабинете химии на вечных пересдачах. Он никак не мог усвоить материал из-за своих бессонниц, а старик Болди, которого Ричи достал издевками лишь за первый семестр, почему-то давал ученику шанс за шансом на этих пересдачах. Мужчина был принципиальный и поставить хотя бы С+ за плохо сданный материал просто не мог. Но каждый раз, когда треклятый балабол Ричард Тозиер входил в кабинет химии и мямлил себе под нос очередной закон валентности, Мистер Болди жалел того и ждал к четвертой уже, на тот момент, пересдаче. Ричи был благодарен. Он каждый раз искренне удивлялся, как его вообще терпит препод. Взгляд юноши, пропитанный грустью, скользил по клетчатой рубашке Мистера Болди, проходился по стопке бумаг лежащей на столе. Ричи смотрел куда угодно, только не в глаза. Будто бы остерегался, что учитель мог увидеть в округлых, черных радужках Тозиера что-то большее, чем просто лень к его предмету. Будто бы Альфред Болди мог заметить огромные мешки под глазами и прочесть в глазах своего ученика стресс основанный явно не на экзаменах. Ричи ощущал себя спятившим. Его жизнь всего за пару недель, казалось, утратила весь спектр красок. Что-то заставило Ричи Тозиера изменится. Или кто-то. Нет, конечно Рич не предавал себя самого и по прежнему был забавным идиотом с извращенным чувством юмора, которое с наступлением пубертатного периода и гормональных изменений стало только хуже. Конечно Ричи оставался тем же простым, добрым парнишкой, но теперь он ощущал себя так же ничтожным и одиноким. Списывал сначала все на «Я тинейджер и мои резкие смены настроение это нормально». До того момента пока не заметил точку соприкосновения с его сменой настроения и чувством одиночества. Светло-карие глаза, крохотная родинка на нижней губе, выпирающие позвонки на шее, созвездия веснушек на щеках, которые придавали подростку детский вид, приятный запах кожи вперемешку с запахом какого-то сиропа от какой-то несуществующей болезни, высокий голос отдающий хрипотцой, саркастичные вздохи и особенная улыбка, что показывала еле видную ямочку над левым уголком губ. Все эти детали Ричи замечал в своём близком друге. Он был привязан к этим деталям. И к Эдди. Он же его лучший друг, ясное дело Тозиер привык к астматику и любил проводить с ним время. Дурачиться, стебать его, поддерживать, бесить Эдди колкостями о его мамаше, заботиться, защищать — все это было составляющим дружбы, так сказать их баланс. Но что-то пошло не так. Ричи начинал дурачиться с Эдди, но тот не отвечал тем же. Ричи стебал его, хохотал над собственной шуткой о Миссис Каспбрак, а Эдди лишь поджимал губы и даже не слал балабола куда подальше. Ричи заботливо интересовался у Эда почему он унылый, пытался поддержать, на что Эдс лишь отмахивался холодным «Та ничего, я в порядке» и ускорял шаг. Ричи приобнимал Эдди и хотел наладить контакт, а Каспбрак вздрагивал уворчивая плечом подальше от хватки друга. Ричи Тозиер терял Эдди Каспбрака недоумевая почему. И когда он устал искать ответы на такие важные для него вопросы, подросток стал подсознательно винить во всем себя. Что-то было не так с Тозиером, если важный человек отвернулся именно от него. Не от Билла или Майка. Эдди отвергал Ричи. Не прямолинейно конечно, более мягко и будто бы незаметно. Но Тозиер даже желал, чтобы его Эдс сказал ему прямо и честно, почему он так поступает, почему он его ненавидит. Кудрявый впускал в себя табачный дым чаще и причиной этого было даже не раздражение или способ успокоения. Подсознательно, Тозиер хотел чтобы Эдс застукал его с сигаретой или учуял запах и смерил грозным взглядом. Эдди закатил бы свои светло-карие глаза, кончиками пальцев взял предмет, специально показывая как он ему отвратителен и притушил ботинком. После, Эд точно бы сказал, что Ричи долбоеб который не ценит что имеет и попросил бы его больше не курить. Строго попросил бы. Но Эдди этого не сделал. Каспбрак видел как Ричи курит, много курит, и пристально наблюдал за ним, но ничего не предпринимал. Тозиер встречался с ним взглядами и хотелось заорать: «Ну давай, закати глаза! Выкинь мою сигарету, скажи какой я придурок, что трачу деньги и жизнь на это дерьмо! Покажи мне что тебе не плевать! Дай знак что тебе не все равно на меня, Эдди…» Ричи и вправду не ценил что имел. Он никогда серьезно не задумывался о том, что друзья становились частичками его души. Когда Эдди стал отдаленным и Ричи осознал это, то кусочек души который олицетворял его Эдса, отдавался ноющей болью где-то в районе солнечного сплетения. Возможно его близкие люди тоже имели свое место на теле Ричи. Если бы так же отдалилась мама, больно было в шее, если бы из его жизни исчез отец - разрывалась бы болью голова. Может Стэн отдавался бы болью в руках и они тряслись, если бы друга не было рядом. Ричи фантазировал об этом, долго размышлял о каждом человеке в своей жизни. Но сейчас ощущался лишь комок боли в солнечном сплетении, который раздирал изнутри. Шестнадцатилетний, испуганный и запутавшийся Ричи Тозиер не знал какие лекарства нужно принять чтобы это прошло. Он спросил бы у Эдди рецептик, но тот бы даже не взглянул на него. И тогда он изменился. По отношению к себе, к окружающим. Тогда он изменился по отношению к Эдди. На смену попыткам наладить общение и выяснить что не так, Ричи решил оставить все как есть. Человек рождается с выбором и Каспбрак свой выбор сделал. Видимо очень обдуманно и хитро. Иногда юноше казалось, что Эдди ему за что-то мстит и Тозиер сходил с ума пытаясь понять. Его не устраивало натянутое общение с Эдди в компании, формальные приветствия и прощания. Ричи хотел знать, что не так и почему. Его друг Стэн пытался помочь ему, даже как-то выведать у самого Эдди. Но ничего. Последним шансом был разговор с Эдди, который он тщательно репетировал, боясь сказать лишнего. Ричи все продумал. Он подождет друга возле школьной скамейки и пойдет с ним домой. У Эдди не будет другого выхода и Ричи все узнает, все поймет. Мысленно он представлял боль, которую ощутит, если после разговора все станет хуже или вообще не сдвинется с места. Репетировал боль притупляя ее.* Позитивный исход он тоже прогнозировал, но только вот, слабо верил. Парень сидел на спинке скамейки обхватывая пухлыми губами сигарету. Руки потели от волнения, при том что на улице -2. И тут Ричи заметил его. В десятке метров от него. Эдди улыбался. Господи, он так давно не видел его улыбку, что по какой-то причине место солнечного сплетения будто бы начало гореть, но как-то приятно, что ли? Ричи не обращал на ощущения внимания и просто следил за Эдди, за его широкой улыбкой. Парень почти подорвался с места, чтобы направится к другу и вдруг увидел Одру. Рядом с ней, переплетая пальцы, шел Билл. Возле Билла Эдди. И Мэгги. Эдди повернул голову в ее сторону и громко хохотнул, после того как брюнетка что-то сказала. Она была симпатичной, если честно, но Ричи этого не видел. Теперь он уже ощущал. Ощущал как тепло в солнечном сплетении превратилось в пожар, который обжигал кажется не только грудь, но и все тело. Точка для Ричи наступила именно в этот момент. Потому что он впервые, за все эти две с половиной недели своих навязчивых мыслей и попыток понять Эдди, осознал другое. То, что напугало его до чертиков и вселило в его душу чувство вечной тревоги к безразличию Эдса. Его озарило, что он испытывал кое-что похуже привязанности. Именно поэтому ценил детали Эдди, поэтому скучал и позволил себе меняться. По этой причине Ричи задумался, что проблема в нем самом и поэтому он так норовил снова ощутить себя как дома рядом с другом. Потому что ему нравился Эдс. Так же как Биллу нравилась Одра, а Бэверли Бэн. Ричи Тозиер с леденящим ужасом смотрел вслед компании ребят, среди которых выделял макушку гладких каштановых волос и переваривал свои мысли. Свои признания самому себе. Тозиер не хотел в это верить. Нет. Этого просто не может быть, это не так. Но чувство ревности доказывало обратное. Ричи хотел чтобы Эдди улыбался ему, а не Мэгги. Ричи хотел чтобы Эдди просто был рядом с ним. И может, тогда бы кусочек души вернулся на место и перестал разливаться болью. Юноша стоял облокотившись бедром об скамейку и доставал пятую сигарету за день. Его густые, смоляные кудри развевал ноябрьский ветер, глаза были опущены вниз. Множество школьников проходили мимо скамейки на которой он сидел, выходя из стен учреждения. И в эту секунду, Ричи Тозиер чувствовал себя самым ничтожным и одиноким человеком на всей гребанной планете, находясь среди толпы.