***
Солнце уже давно зашло за горизонт, когда Леви приказал располагаться на ночлег. Время было не лучшим, зато отгороженное скалами ущелье — идеальным местом. К тому же, вокруг были сплошь ручьи и крошечные озёра. А титаны, как стало совсем недавно известно, опасались всяческих водоёмов. Это значит, что внезапное нападение им не грозит. Нужно проверить, все ли на месте, не заблудился ли кто, отстав от отряда. Сравнив про себя это с перекличкой в каком-нибудь детском приюте или школе, Леви скомандовал: — Стройся! Костров не разжигали, а чем ближе зима, тем раньше темнеет, поэтому сейчас было темно, хоть глаз выколи. Немудрено, что ребятам потребовалось около десяти секунд, чтобы разобраться, кто где стоит. Леви раздражённо цокнул языком. Даже Йегер, и тот быстрее ориентировался... Кстати о Йегере. Где он, чёрт подери? Не расслышал приказа, что ли? В отличие от новобранцев, Леви в темноте видел прекрасно, и обычно заполненное им пространство третьим слева бросалось в глаза. К счастью, все остальные были на месте, и капрал милостиво распустил желторотиков заниматься своими обязанностями. Возможно, он снова угодил в загребущие лапы этой очкастой. Ханджи даже пост командора не мог изменить. — В каком смысле "ты его не видела"? — Богом клянусь, Леви, если бы он был у меня, я бы не лежала сейчас в постели. И правда. Аккерман буквально ввалился в палатку, так что Зоэ даже книгу отложила, заинтересованная причиной внезапного визита. А вот Леви было уже не до шуток. — Ты вообще видела его, когда мы въезжали в лес? — Правильным было бы поставить вопрос: "Когда ты видела его в последний раз?", — шутливый тон, всё же, не скрыл настороженности женщины. — Так вот — вчера вечером. У мужчины на мгновение пропал дар речи. Он был твёрдо убеждён, что Эрен ехал в отряде под предводительством Ханджи, когда они разделились. Ханджи же, напротив, призналась, что при перекличке решила, что Леви взял Йегера в свой отряд. Оба растерянно переглянулись, и, словно по команде, ринулись к выходу, правда, командору пришлось задержаться, чтобы накинуть куртку, прежде чем выбежать на улицу. Большая часть кадетов либо пожимала плечами, либо отводила взгляды и что-то невнятно мычала, и только пара девиц дали ответ, аналогичный тому, что сказала Ханджи — вчера вечером. Ни на перекличке, ни во время пути никто Эрена не видел. Леви поджал губы. У мальчишки должны были остаться лошадь и устройство пространственного маневрирования, дорогу он знает довольно хорошо. Если только... Мужчина похолодел от одной мысли, бросившись к лошадям. Две, четыре, восемь... Ровно сорок четыре. Значит, лошади у Эрена нет. Таких денег, чтобы купить лошадь в городе, у него в принципе быть не могло, потому что средства выдавали только тем солдатам, чьи родители давали им деньги, и в строго ограниченном количестве, и только в тех редких случаях, когда кадетам разрешалось выйти в город за покупками. Надо ли говорить, что Эрен такой привилегией никогда не обладал. Вернулась Ханджи, даже в рыжих всплесках пламени заметно побледневшая. Она обнаружила сорок два привода с учётом того, что УПМ Леви был на нём, а её собственный — в их палатке. Леви потребовал того, кто отвечал за приводы и лошадей. — В-Вы п-приказали очистить конюшни и-и ск-клад, и я... — Тебя в детстве считать не учили? Сколько солдат в замке? — С-Сорок четыре... — Сколько человек ты насчитал перед отправлением? Почему не сообщил о неполном составе? Мальчишка трясся, словно осиновый лист, и молчал. Леви с отвращением посмотрел в его лицо и разжал ладонь, превозмогая острое желание вымыть руки. — Быть солдатом — значит заботиться не только о своей заднице, но и о своих товарищах. Твою лошадь я конфискую, в город отправишься на рассвете. Пешком. Ханджи вскинула брови, а солдатик посерел от ужаса. — Если до тебя это не дошло за время пребывания здесь, то и делать тебе в армии нечего. Прочь с глаз моих. Кажется, Леви ещё никогда не был настолько зол. Его буквально трясло, когда он за узду выводил лошадь из-под навеса. Ханджи предпочла промолчать и только поправила очки, развернувшись, и направившись к месту стоянки. Ей тоже было стыдно. Большего позора, чем просто забыть солдата в замке, она ещё никогда не знала. Леви проклинал ночь, настолько тёмную, что ему приходилось раз от раза дёргать за поводья, дабы лошадь не врезалась во что-нибудь. Проклинал лес за плотно натыканные деревья. Проклинал себя, за то что решил не проводить пересчёт перед отъездом, проклинал легкомыслие Ханджи, проклинал Эрена, за то, что не сообразил самостоятельно подняться вовремя, и этого молокососа-солдатишку, для которого собственные заморочки важнее, чем жизнь товарища или, по крайней мере, всего человечества. Он едва держался, чтобы не наподдать пятками в бока бедной лошади, из которой и так выжимал все соки. Лес пересёк на удивление быстро и без приключений. Он видел рожи титанов, проглядывающие сквозь стволы и кроны деревьев, но те не были им заинтересованы, и капрал довольно скоро достиг Троста, а там и до их замка было рукой подать. Ему искренне жаль было несчастное, загнанное животное, когда они наконец достигли замка, и, отпустив лошадь в вольную прогулку, бегом рванул к воротам. За горизонтом медленно вставало солнце.***
Эрен бестелесной тенью бродил по замковым коридорам, иногда заглядывая в прорехи заклеенных бумагой окон. Он не задумывался о том, как собирается выживать здесь всю зиму. Рука немела, а пальцы щекотали стекающие по предплечью капли крови. Попытка обратиться и хотя бы так добраться до отряда ни к чему не привела. Он не то чтобы отчаялся. Просто... Стало вдруг всё так безразлично и неважно, что ночёвка в пустом и холодном замке без еды и оружия уже не казалась чем-то кошмарным. Пусть. Если они сделали это с целью избавиться, он не станет мешать. Оправдает ожидания. Хотя бы раз. Эрен никогда не был нытиком или романтиком, жаждущим умереть из-за собственных проблем. Просто сегодня в полдень наступила та самая точка отсчёта. Который будет вестись, пока он окончательно не сломается. Он чувствовал, осталось недолго. И не считал нужным сопротивляться. В горле засело ощущение неправильности собственного выбора и действий, но оно находилось там столь долгое время, что Эрен уже не обращал на него внимания. Голова закружилась. Кровь не останавливалась. Парень прислонился плечом к арке, выходящей во внутренний двор. Было холодно, но уже светало. Морозный воздух охладил тело, но не горящую огнём голову, обжигая лёгкие при вдохe. Ему чудились крики чаек и шум моря. Ему слышались зовущие его голоса где-то впереди. Отсчёт пошёл на однозначные числа. — Йегер! Эрен ощущал, как заваливается набок, словно бы время замерло, и он увидел совсем близко очертания человеческой фигуры. Фигура бежала в его сторону, но лица он рассмотреть не успел. Да и не был уверен, что ему не мерещится. Взор заволокла тёмная пелена, и мир погрузился во тьму.***
— Эрен. Эрен! Глаза резануло ярким светом, он крепко зажмурился, пытаясь избавиться от секундной боли, и, повернув голову, уткнулся во что-то достаточно мягкое и тёплое, даже и не думая о происхождении этого чего-то. Тряпка сползла со лба куда-то на ухо, правда, его это мало волновало. Глаза вновь погрузились во тьму, парень удовлетворённо вздохнул и продолжил бы дальше спать, вот только ладонь в его волосах, всё это время перебиравшая спутанные пряди, несильно, но довольно болезненно дёрнула за них, вынуждая Эрена застонать и, наконец, хотя бы попытаться открыть глаза. — Подъём, солдат. Чёртов мальчишка, несмотря на то, что уже давным давно очнулся, нахально уснул, пока Леви обрабатывал укусы (тащить на горбу этого лося ему тоже не особо пришлось по вкусу), со смешанными чувствами мечась между облегчением, что у Эрена не получилось обратиться, и досадой, что мозгов у него так и не прибавилось, раз он вообще пытался это сделать. Но глядя на умиротворённое лицо, Леви раздирали противоречивые мысли. Он смог разглядеть его как следует, приметив нешуточные мешки под глазами и краснеющие веки. Губы рассечены множеством незаживающих трещинок с запёкшейся в них кровью. Его передёрнуло от раздумий, как вообще мог отреагировать такой, как Эрен. Гораздо большую тревогу вселяло теперешнее состояние мальчишки. Может ли быть, что он сделал это с собой намеренно? Йегер вполне мог надумать себе невесть чего, но, чёрт возьми, у него были все основания, да и судя по натянутым его отношениям с боевыми товарищами, он имел на это полное право. Леви понимал, что парню крайне тяжело смириться с потерей друзей, он сам проходил через это не раз. Новичков он не то чтобы не принимал, но старался максимально держать дистанцию. Капрала иногда выводила из себя трусость мальчишек-новобранцев, но даже он не мог предполагать, что дело дойдёт до подобного. На Эрена пялились, в него тыкали пальцами и шушукались за обедом, косо поглядывая, как будто бы он был ни много ни мало диковинным зверем, а Разведкорпус — зоопарком. Хотя, с такими "солдатами" он им и был. Леви мог понять, как плохо Эрену. Но не знал, как помочь справиться. Он помогал многим, потому что знал, что делать. Здесь же Сильнейший Воин человечества был бессилен. Тяжело вздохнул, укладывая чужую голову на колени, кладя на пылающий лоб смоченную водой тряпку. Бинтов он не взял, поэтому пришлось порвать на тряпки наволочку собственной подушки. Отросшие за время волосы закрывали добрую половину лица, именно так объяснил капрал свой порыв заправить выгоревший на солнце каштановый локон за ухо. А потом... Просто не смог остановиться. Пальцами пытался расчесать непослушную, никогда не знавшую гребня шевелюру, но быстро отбросил это бесполезное дело. "Свой, что ли, одолжить..." Вынужденный сидеть неподвижно, чтобы не прервать такого нужного парню сейчас сна, Леви откинулся на спинку дивана и тоже задремал. Очнулся от того, что чёртов мальчуган пускал слюни на его рубашку, и скривился. — Эй, вставай. Эрен. Эрен!***
Парень лежал, не в силах пошевелиться, всматриваясь в знакомые черты лица. Ад оказался гораздо прекраснее, чем он себе представлял. Между тем, рука болела вполне реально, а шею ломило от возлежания на чём-то не особо мягком. Не хотелось даже предполагать. Не хотелось говорить и о чём-либо спрашивать. Эрен бессовестно пялился на капрала, и у того всё изнутри сжималось от этого взгляда, проникающего в него, сквозь него. А затем пронзительного оттенка зелёные глаза начала стремительно заволакивать пелена слёз. Леви едва успел выставить вперёд руки, но это не помогло, и ладони оказались тесно зажаты между их телами, а в шею шумно и горячо всхлипывал титан-недоросток. — Капрал... Капрал... Он держался, но только мужчина высвободил руки и прижал за затылок ближе к себе, надеясь успокоить хоть как-то, его прорвало, как прорывается плотина под напором воды, как рушится стена от силы удара. Эрен захлёбывался в словах и слезах, он на одном дыхании высказывал всё, что всплывало в памяти, он рассказывал всё, что у него на душе. Он говорил до тех пор, пока рыдания окончательно не забили глотку, так что просто невозможно стало даже дышать. Леви взял зарёванное лицо — не солдата, а обыкновенного мальчишки — в свои ладони, заставил посмотреть в глаза, и процедил: — Не еби мне мозг, Йегер. Эрен замер на пару мгновений. Что-то глубоко в груди оборвалось и лопнуло. — Ты покажешь мне всех и каждого, кто дал повод, ясно? Не сейчас. Нам нужно добраться до стоянки до заката. Парень снова всхлипнул, когда на его глаза опустилась сухая, горячая, испещренная мозолями и шрамами ладонь, и забыл, как дышать, когда его губы накрыли чужие. Леви подумал, что очкастая несильно обидится, если они прибудут чуть позже, чем требуется. Скажем, дня через два.