***
Пять лет спустя.
Королевство процветало. И все внешне было замечательно. Только принц хранил печать лёгкой скуки и одиночества. Ему чего-то не хватало. Того, что могло бы закрыть дыру в сердце. Держась безупречно в свете, он всегда терял маску, оставшись наедине. И все чаще свободное время стал проводить в своём саду. Не важно, в плохую ли, хорошую погоду — красота природы — единственное, что приносило свет в темную душу. В один день принц решил выехать в город, пройтись по лавкам, возможно, купить что-то для себя. С виду ценную, но по факту — бессмысленную вещь. И принц столкнулся с нищим, что держал в руках стеклянный купол с розой внутри. — Купите, господин. Посмотрите, какая красота, — заговорил тот, не боясь взглянуть в глаза будущему правителю Англии. Любопытный взгляд скользнул по протянутой находке. Необычного окраса синяя роза. Красота ее была поистине прекрасной. — Сколько же ты хочешь за нее? — поинтересовался у старца. — А сколько не жалко. Но такая красота дорого стоит. Цену молодой Михаэлис мог заплатить любую. И он отдал приказ, дать торговцу десять золотых в обмен на волшебный цветок. По другому не назвать, ведь только магия могла так сильно притягивать внимание. Синяя роза — настоящий драгоценный сапфир. Ее не нужно было ставить в вазу. Красота эта имела хорошие чары сохранности, что позволило занять своё почетное место в спальне принца. Особое внимание Себастьян уделял ей в поздний вечер, за несколько минут до сна. И каждый раз, глядя на цветок, он задавался вопросами: Почему она не увядает? Неужели действительно лежат чары сохранения? За те несколько дней, прошедших с момента покупки, с розы не упал ни один лепесток. И все, что ей требовалось — свет. В темноте… она не раскрывалась. Но стоило тёплому солнцу коснуться стекла, и прекрасные лепестки расправлялись. Цветок просыпался, встречая со всеми новый день. Так же у принца появилась одна маленькая привычка, рассказывать розе, что произошло за день. А больше некому. Казалось, что только она может выслушать его.***
В один из дней принцу привиделось странное покачивание лепестка. Беспокоясь за сохранность прекрасного цветка, он не стал переживать о собственной безопасности, когда решил открыть колбу и притронуться к нему голыми руками. Старец не предупреждал о возможном недуге при соприкосновении, однако это не значит, что к волшебным вещам стоило притрагиваться без опаски… Что бы там не было, молодой альфа не прислушался к голосу разума и взял в руки купленный цветок. — Что же с тобой, милый? — поинтересовался он у синей розы, нежно прикоснувшись к тому самому лепесточку, что его вдруг так сильно взволновал. Ничего не произошло. Роза осталась безответной. Но так ведь и должно быть? Это всего лишь цветок. И тогда, поддаваясь неясному очарованию, принц поднес синюю розу к губам и прикоснулся к благоухающим лепесткам в невесомом поцелуе. В тот же миг покои озарил яркий свет. Настолько ослепительный, что единственному находящемуся рядом человеку пришлось прикрыть глаза рукой. А когда свет пропал, вместо упавшего цветка на том месте стоял невероятной красоты юноша. Во дворце Себастьян не встречал омег, подобных этому. Облаченный в белоснежную тогу, с ясными сапфировыми глазами, это прелестное создание смотрело на него со смесью счастья и удивления. А сам принц, застывший истуканом, не смог вымолвить и слова. — Значит, теперь я принадлежу тебе? — спросил юноша. Он помнил своих прошлых хозяев. У колдуна его украли, а после стали постепенно продавать, когда узнавали правду. Теперь он вновь человек, хоть и всего на час. И благодарность переполняла его сердце. — Волшебная сила цветка, — проговорил одними губами молодой альфа, как только вернул себе возможность говорить, и смог взять под контроль собственное тело. Всего два шага и он остановился в непосредственной близи от неземного создания. — Я приобрел синюю розу, но и думать не смел, что она сможет воплотиться в такое очарование. Есть ли у тебя имя, прекрасный? — Вообще-то, — заметил юноша, заглядывая в глаза альфы, — я не совсем роза. И да, имя у меня есть. Сиэль. Раньше носил фамилию Фантомхайв. — Сиэль, — повторил мужчина и словно испробовал имя на вкус. По улыбке стало очевидно — ему понравилось. — Очень подходящее для тебя имя. Однако постой, — тут же сменил тон, и даже слегка нахмурился. — Фантомхайвы мне знакомы. Неужели ты пропавший ребенок несчастных Винсента и Рейчел? — Меня вполне можно считать мертвым, — вздохнул омега. Лицо сделалось грустным. — Мне не вернуться в свой облик. То, что я сейчас говорю, ничего не значит. У меня есть только час. — Расскажи мне обо всем, — стараясь говорить мягко, чтобы просьба не звучала приказом, как он привык распоряжаться, альфа позволил себе вольность — протянуть руку и осторожно коснуться щеки неземной красоты. Прохладной и нежной кожи, лишь кончиками пальцев. — Хорошо. Я расскажу, — покорился мягкой просьбе омега. И даже если б это был приказ, он рассказал. Так надоело держать историю в себе. С позволения принца, он присел в кресло, начиная свой рассказ: — Тогда я был весьма завидным омегой. Как только мне исполнилось шестнадцать, стало поступать множество предложений вступить в брак. Я отказывал. Не хотел становиться зависимым от супруга. Моя душа жаждала быть свободной. И вот однажды на бал явился мужчина, с тем же предложением. Доведенный до предела, я отказал, куда более резко, чем остальным. Это и послужило отправной точкой. На следующий день, прогуливаясь по саду, я наткнулся на этого мужчину. И тогда я узнал, что ударил по самолюбию колдуна, который любит красивые вещи. Он и превратил меня в розу… Слушатель не смог ни на секунду прерваться, становясь самой внимательностью. И чем ближе прекрасный омега подходил к концу своего рассказа, тем сильнее зарождалось сожаление. Себастьян искренне сочувствовал жестокой судьбе юноши. Еще совсем ребенком его обрекли на долгие годы страдания. Слух о пропаже наследника Фантомхайв держался долгие месяцы около пяти лет назад. А значит все то время несчастный омега был под властью заклятья. Не живой и не мертвый, ставший волшебным цветком. — Что же сможет снять заклятье? — задал важный вопрос альфа. — Какое было условие? — Любовь. Настоящая искренняя любовь, — грустно улыбнулся Сиэль. — Но из-за моей внешности любить меня совсем непросто. И лишь хотел принц возразить, как вовремя прикусил язык. Все верно. В словах прекрасного омеги лежит простая и от того такая горькая истина — настоящую красоту не просто полюбить. Она очаровывает, за нее борешься и желаешь заполучить, но по-настоящему светлые чувства не вызовет никогда — потому что идеальна. И от того ее огромный недостаток. — Не печалься, Сиэль, — тихо ответил принц, как только оказался рядом и присел перед своим цветком на корточки. — Я помогу тебе вновь стать человеком. Даю слово. — Я уже благодарен за возможность хоть немного поговорить. Только слушать, порой, тяжело. Я столько раз хотел тебя утешить. — Ты был благодарным слушателем, — тронутый словами, Себастьян вновь позволил себе взять омегу за руку и легким поцелуем коснуться костяшек пальцев. — Для меня честь поговорить с тобой, Сиэль. И пусть так будет. — Я впервые попробовал что-то предпринять в обличии розы. И, кажется, сумел привлечь твое внимание, — тихо ответил юноша, смущенный поцелуем. — Дрогнувший лепесток, — тут же догадался молодой альфа. Было бы странным с его стороны не понять это в ту же секунду, ведь благодаря изменениям в облике розы они теперь имеют возможность разговаривать. — Хоть я и не имею возможности говорить, душа моя все равно находится здесь. — Ты будешь говорить. Столько, сколько этого потребуется, — твердо был уверен в своих словах наследник королевской семьи. — Скажи мне только одну вещь — если ли ограничения? — Час. Я могу находиться в своем теле только час в сутки. Сутки. Вот она жестокая расплата за возможность быть в человеческом теле. Двадцать три часа в обличии цветка и только час на то, чтобы снова почувствовать себя тем, кем должен ты быть. Жестоко. — Но не волнуйся, я не завяну, пока мой человеческий век не подойдет к концу… — Мне так жаль тебя, прекрасный, — с тихой горечью ответил альфа и снова прикоснулся губами к руке омеги. Его душа была не спокойна. — Судьба распорядилась жестоко. Ведь ты достоин лучшего. — Ты так часто делаешь, — хихикнул Сиэль на очередную порцию такого поцелуя. — Давай не будем о грустном. — Не будем, — охотно согласился альфа и поднял взгляд. — Возможно, ты чего-нибудь хотел бы перекусить? Или выпить? Мне всегда удивлял тот факт, что тебе не требовалась даже вода. Только свет солнца. — Дело в магии. Она не дает мне погибнуть просто так. Но я бы поел. Давно не чувствовал вкуса еды. Одного желания оказалось достаточно. Будучи сидячим в кресле, недалеко от двери балкона, видимость со стороны входной двери скрывало омегу. Потому и принц не побоялся вызвать слуг. Те не зайдут в комнату к наследнику без приказа. И вот, когда через две минуты у порога появился молодой слуга, почтенно поклонившись, ему отдали приказ — принести что-нибудь поесть. Не слишком тяжелое, беря во внимание позднее время. — Спасибо, — улыбнулся своему освободителю омега. — Мне приятна эта забота. — Это лишь малая часть возможного, — в ответ так же тепло улыбнулся Себастьян, как только подошел ближе. Но в этот раз устроился в кресле, что стояло напротив. Так он мог видеть прекрасного омегу в достаточной близи. В своей белоснежной тоги он казался таким хрупким… Когда принесли еду, Сиэль с блеском в глазах напал на свежие овощи и фрукты. Давно он не ел людской пищи, так блаженно было чувствовать сладостную мякоть. Наблюдавший за одиноким пиршеством альфа старался не упустить из виду ни единой детали. Интерес к омеге возрос до небес. И пусть не красиво с его стороны думать в подобном ключе, но он был немного рад разбавить монотонную жизнь. — Очень вкусно, — омега светился от радости. — Я уже и забыл, какого это. У моих родителей был невероятно красивый фруктовый сад. Я любил срывать фрукты прямо с дерева. — Абрикосы, апельсины, яблоки, я могу показать тебе настоящий райский сад под покровом ночи. С завтрашнего дня. Одно лишь твое желание. — Да. Я бы прогулялся. Быть розой очень одиноко и немного скучно. — Значит, ровно в полночь я призову тебя своим поцелуем, — низким и бархатным голосом ответил наследник. И глаза его неотрывно следили за сидящим напротив омегой. Не таящая в себе грусти улыбка была столь же прекрасна, сколько ее обладатель. — Буду ждать, — дал свое согласие омега. И в этот момент появился свет. В руках принца вновь покоилась прекрасная роза. Час. Он пролетел слишком быстро.***
На следующий день пришлось оставить прекрасную розу на несколько часов. Себастьян обязан был выполнить свое обещание и провести отведенный час в саду, при свете луны, вместе с Сиэлем. Когда пришло время, он осторожно открыл колбу и бережно, словно самое сокровенное, что было недалеко от истины, взял цветок в руки. Но дарить ей поцелуй позволил только в собственном саду, убедившись, что никто не наблюдает за его передвижениями. В этот раз поцелуй вышел запланированным и более чувственным. И только яркий свет помешал насладиться благоуханием, вдруг показавшимся еще более насыщенным и будоражащим, да ощутить чуть больше мягкость лепестков, похожими на саму кожу омеги. Пришлось отпрянуть и прикрыть глаза, чтобы через мгновение увидеть перед собой все того же красивого юношу. — Доброй ночи, Сиэль. — Доброй ночи. Я ждал тебя. С короткой улыбкой альфа вдруг протянул руку, облаченную в тонкую прозрачно-черную ткань. — Дай мне свою руку. И ему невозможно было не повиноваться. Несильно сжав тонкую ладонь юноши, принц подарил успокаивающую улыбку и мягко потянул за собой. Вдвоем они, под покровом ночи, в темном саду, были так прекрасны и контрастны между собой. Светлый ангел и темный демон. Переодетый в черную одежду, сливающийся с ночью, Себастьян вел за собой омегу. До тех пор, пока не остановился у дорожки, ведущей вперед. Туда, где по обе стороны росли абрикосовые деревья и апельсины. — Период цветения уже прошел, — произнес негромко омега. — Но теперь вместо цветов на деревьях растут фрукты. Можно попробовать? — Вкушай плоды без всяких просьб, — кивнул Себастьян и отпустил прохладную ладонь из захвата своей теплой руки. И юноша прервал их телесный контакт, чтобы иметь возможность подбежать к первому дереву. Абрикосам. Даже с его ростом можно было достать до вкусных плодов. Сиэль чувствовал себя, словно и не прошло для него пять лет пребывании розой. Мир изменился, а воспоминания позволяли возвращаться в прошлое. Казалось, что вот сейчас подойдет отец, посмеется над попытками сына достать самое красное яблоко, которое находилось слишком высоко, подхватит на руки и усадит на плечи, совсем не переживая, что ребенок совсем взрослый. Незаметно попытка прошлого воплотилась в жизнь. Рука потянулась к высокому плоду, такому аппетитному, даже ночью. Но кончики пальцев едва ли доставали. И тогда его вдруг подхватили на руки. Неожиданно и очень бережно. — Попробуй теперь, — сказал на ушко молодой альфа. Сиэль удивленно посмотрел на него, а после на губах появилась благодарная улыбка. Юноша протянул руку и сумел достать заветный плод. И сложно представить, какой детский восторг он испытал. Сладкий и сочный, фрукт таял во рту, а мягкая плоть легко поддавалась зубам. Себастьян наблюдал за юношей и радовался возможности подержать его на руках. Тот был легким, словно пушинка и инстинкт, внезапно проснувшийся, сыграл злую шутку. Объятья слегка усилились и альфа не захотел больше отпускать омегу. То, как держал его в своих объятьях, казалось правильным и естественным. А Сиэль не сразу придал значение таким действиям, слишком был увлечен возможностью вновь побыть человеком. — Спасибо. Пойдем дальше? — Конечно. Но вместо обычного передвижения, на своих двоих, омега получил возможность находиться на руках красивого принца чуть дольше положенного. Его несли, неспешно, в сторону других деревьев, других плодов. И это заставило удивиться. Кроме отца Сиэля никто так не носил. Сам не зная почему, он обнял альфу за шею, прикрывая глаза. Легкое дуновение ветра и слишком сильная близость донесла до обоняния принца тонкий запах. Пряный, сладкий, теплый. Веяло домашним уютом. И, не осознавая себя, Себастьян уткнулся носом в соблазнительно открытую шею, стараясь сильнее вдохнуть будоражащий запах. Сиэль немного смутился, когда почувствовал прикосновение. Его откровенно изучали. Изучали, как омегу. Сердцебиение участилось. — Ты пахнешь уютом, — вдруг тихо выдохнул альфа, как только закончил с обследованием и поднял взгляд. Их лица оказались в сильной близости. Рубиновый огонь тонул в синем омуте. — Как это? — тихо спросил юноша, не в силах отвести взгляд. — Как если бы ты был моей половинкой. — Быть половинкой цветку… это неправильно. — Но только ты занимаешь все мои мысли, — принц не ослабил хватку и потянулся вперёд, коснувшись губами нежной, словно лепесток, щеки. — Моя роза. — Занимать мысли… это еще не любовь, — щеки юноши вспыхнули. — Сможешь ли ты полюбить меня? — Смогу, — уверил в своих домыслах и силах. И принц нисколько не сомневался. Он прожил двадцать пять лет, но так и не нашел своего спутника жизни. Ни один омега не смог привлечь его внимание, заставить сердце забиться сильнее. Никто. Кроме этой синей розы. — Тогда я стану твоим. Потому что хочу полюбить сам, — прошептал в ответ Сиэль, прикрывая глаза. Он хотел свободы, хотел быть любим и хотел сбросить оковы своей своеобразной тюрьмы. А полюбить принца — неплохая перспектива. За долгие годы заточения, это единственный «хозяин», что обходится с ним так бережно. Данный им час пролетел незаметно. С нескрываемой грустью в синих глазах юноша снова превращался в цветок. Но в этот раз он не закрылся от темноты, пока находился в руках своего альфы. А то, что тот скоро им станет, уже закрадывалась надежда.***
Каждый час был незабываемым. Возможность видеть, слышать, говорить, прикасаться…чувствовать… Жестокая судьба смиловалась над несчастным юношей, вселила в сердце надежду. Две недели он находился рядом с принцем, когда тот целовал его в обличии розы. Сиэль излучал небывалое счастье от возможности быть человеком. Они рассказывали друг другу о своей жизни. Хотя по большей степени это делал омега, ведь принц и так многое рассказал за то время, когда еще не знал, что под магией розы скрывался человек. И чем больше он узнавал о своей прекрасной розе, тем сильнее испытывал симпатию. Все, даже сокровенные тайны, Сиэль выкладывал на чистоту, не боясь услышать плохое в свою сторону. Ему нечего терять. Однажды, лежа в роскошной постели, вдвоем, между их разговором возникла небольшая пауза. И нарушить ее решил принц, нежно заправив прядь за ухо: — Прекрасный мой. Позволь задать тебе вопрос. — Какой? — посмотрел юноша на собеседника с интересом. В запасе у них минут двадцать, прежде чем он вновь станет розой. — Я услышал много твоих историй, связанных с неудачными ухажерами. И все-таки мне хочется знать, тебя кто-нибудь целовал? — Нет, — качнул головой омега, не смутившись. Привык, что они задают друг другу нескромные вопросы. — Если не считать детские поцелуи. — Тогда позволь мне, — стараясь держать голос и не выдавать охватившего его волнение, альфа приподнялся на локте и погладил свой прекрасный цветок по щеке. — Я так давно хочу попробовать твои манящие губы. Подари мне свой поцелуй. — Ты хочешь поцеловать меня? — теперь смущение настигло омегу. — Х-хорошо… Если ты этого хочешь… Согласие разлилось теплом в груди наследника. Услышав то, чего так жаждал, он мгновенно приободрился и в тоже время испытал лёгкую трусость. Сидящий рядом юноша вызывал в нем слишком много чувств. Он — не один из фаворитов. Эта красота нечто большее. Оказавшись ещё ближе, альфа обхватил его личико и заставил посмотреть на себя. — Верь мне, прекрасный. Я уже влюбился в тебя. Больше не теряя ни секунды, каждая важна в их незавидном положении, он коснулся чувственных губ в первом волнующем поцелуе. Необычное ощущение охватило юношу. Томящая нежность разливалась в его груди. Отклик с его стороны послал по коже альфы приятные мурашки. Объятый новыми ощущениями, что сильно отличались от прошлых, во время поцелуя, Себастьян стал действовать чуточку настойчивее и обнял прекрасный цветок. Он почти пересадил того к себе на колени, мягко раскрывая языком пухлые губы и углубляя поцелуй. И для первого раза… с них обоих достаточно. Альфа первый отстранился, продлевая на тот короткий миг сладкий момент близости, перед тем как окончательно отпустить и вновь посмотреть на юношу ясным взглядом. — Выше всех ожиданий. — У тебя такие теплые губы, — прошептал омега. — Хотел бы я чувствовать их чаще. — Будешь. Каждый день. Каждый наш час. А когда заклятье спадёт, я буду целовать тебя каждую свободную минуту. Бесчисленное количество раз. Всегда. — Если ты так уверен, то я буду верить в тебя все больше, — Сиэль прильнул к широкой груди, чтобы почувствовать крепкие объятия. Но их время снова подошло к концу. Слишком часто час превращался в «пять минут». Кажется, что достаточно, но так быстро последняя песчинка падает к остальному песку… Себастьян не сдержал тяжёлого вздоха, когда вместо привычного уже тёплого омеги в руках осталась синяя роза. — Я освобожу тебя, — тихо зашептал, целуя цветок. — Очень скоро.***
Месяц пролетел слишком быстро. И за этот месяц в голове принца поселилась одна безумная идея — рассказать семье Сиэля о том, что произошло. Альфа догадывался, что ему могут не поверить, и тогда придется оторвать целый час общения его с Сиэлем. Однако если Себастьяну удастся расколдовать юношу, они восполнят это время. Решение было принято. Приказав подготовить экипаж, он стал собираться. Самое важное забрал в тот же миг, как привел себя в порядок, открыл колбу и осторожно вынул из нее свое бесценное сокровище. Но распорядится решил им, на время, как украшением — закрепил в кармане сюртука. Роза заинтересовала многих, но никто и слова не посмел сказать, спеша выполнить приказ принца. А через полчаса тот подъезжал к воротам поместья графа Фантомхайва. Ему доложили о приезде принца, чем немало удивили. — Граф Фантомхайв, — обратился к вышедшему мужчине наследник, как только выбрался из экипажа. С легким взмахом, его слуги удалились, оставив альф одних. — Не ожидал Вашего визита, мой принц, — Винсент почтительно поклонился. — Чем могу быть Вам полезен? — Поговорить. По очень важному делу. И я хотел бы, чтобы ваша супруга тоже присутствовала. — Хорошо.***
— Не желаете чаю? — Благодарю, — кивнул молодой альфа, присаживаясь в кресло. Его рука, облаченная в черный атлас, сама потянулась к розе и кончиками пальцев погладил по лепесткам, словно успокаивая. Или же желая убедится, что его сокровище все ещё рядом. Но как только супруги сели напротив и им подали чай, Себастьян начал разговор: — Мне не хочется раскрывать старые раны, но тем не менее должен это сделать. Речь пойдет о вашем сыне. — Наш сын пропал пять лет назад, — Винсент взял руку вздрогнувшей супруги. — Вряд ли сейчас можно что-то говорить. — Тем не менее, — настоял Себастьян, отставляя чашку чая на блюдце. — Выслушайте меня. Ваш сын все ещё жив. Более того, я знаю где он находится сейчас. — Если вы решили пошутить, то тема весьма неудачна, — нахмурился Винсент. Они уже шли и по ложному следу, и просто велись на такие же слова. Надежда давно пропала. — По-вашему, я приехал сюда только чтобы пошутить? — сменил тон наследник и повторил эмоции графа, нахмурив брови. Затем поднялся со своего места и бережно вынул розу из нагрудного кармана. — Ты сам им все расскажешь, — нежно шепнул цветку, прежде чем коснуться дрогнувшего лепестка губами. Ни граф, ни его жена даже удивиться не успели, как комнату озарил свет. А как только свет исчез, и Фантомхайвы открыли глаза, перед ними уже стоял их сын. — С-сиэль... Оба родителя не верили своим глазам. Они мечтали увидеть своего ребенка столько лет... и вот он здесь. — Мама... — юноша улыбнулся, не сдерживая слез радости, — папа... Стоящий позади принц мог лишь молча наблюдать за воссоединением семьи. Трогательная сцена, что цепляла до глубины души. Юноша в один миг был обнят между двумя родителями. И не в силах стоять на ногах, они втроем осели на пол. Слезы радости душили всех. Глава семьи и тот не сдержал эмоций. — Я так скучал по вам... — И мы скучали, — Рейчел осыпала поцелуями лицо своего ребенка, вновь прижимая его к себе. — И все-таки?.. — Винсент выдохнул, помогая любимым подняться и пересесть на диван. Мать так и не выпустила сына из рук, боялась, что это лишь очередной сон. — Что произошло? — договорил старший Фантомхайв и погладил юношу по щеке. — Я заколдован, — произнес Сиэль, прикрывая глаза от родительских ласк. Ему их так не хватало. — Тот колдун превратил меня в цветок, когда я отказал ему в браке. А месяц назад меня нашел принц. — И у этого заклятья есть ограничение, — продолжил развивать тему разговора Себастьян, вновь садясь на свое место. — Прибывать в своем человеческом теле Сиэль может в день лишь один час. — Но ведь есть способ снять эти чары? — Винсент посмотрел на Его Высочество. — Есть, — Сиэль кивнул. — Любовь. Меня должны искренне полюбить, и я должен сделать то же самое. — Тогда мы срочно должны!.. — Нет, госпожа Фантомхайв, — прервал жаркую речь, что женщина не успела досказать, принц и поднял руку, призывая к тишине. — Если будете искать подходящие кандидатуры, ничего не получится. Ваш ребенок не в том положении. К чему же я веду, спросите вы? Все просто — я тот, кто сможет разрушить темные чары, положенные на Сиэля. Только позвольте мне держать его подле себя и полюбить. И я вам обещаю, вы еще встретитесь. — Звучит немного самоуверенно. — Папа, — произнес Сиэль, — Себастьян может мне помочь. Я ему верю. И хочу быть именно с ним. Мама, — обратился для поддержки к родительнице. — Ты же знаешь, я поддержу тебя, что бы ты не решил, — дрожащим голосом ответила та, не прекращая гладить по голове, а ее глаза вновь становились влажными. — И что вы планируете потом? — уточнил Винсент. — Принц не сможет сочетаться браком с простым наследником титула графа. — Вообще-то может. Но если вы хотите сохранить свое наследство и этот особняк в придачу, никогда не поздно обзавестись еще одним наследником. А старшего отдать в мужья будущему правителю. — Мы пытались, — произнес Винсент, не скрывая. — Когда отчаялись найти сына. Но каждый раз что-то шло не так. — Причиной являлся ваш пропавший ребенок, — решил предположить Себастьян и перевел взгляд на сидящего между родителями юношу. Взгляд тут же смягчился. — Попробуйте снова. Теперь вы точно знаете, что Сиэль жив. — Я бы не хотел, чтобы вы ставили на себе крест, — негромко произнес омега. — Если чары спадут, то я все равно останусь с Себастьяном и стану его супругом. А если нет, то наследник рода Фантомхайв все равно должен появиться на свет. — Так-то оно так... Но мы тебя все равно любим сильнее всего на свете. Ты для нас дороже любых титулов и драгоценностей. В ответ на слова супруга, Рейчел покивала и снова прижала к груди драгоценного ребенка. Сколько слез они выплакали, сколько сил вложили на поиски, и все бесследно. И вот однажды в их дом приходит сам принц и, в прямом смысле, по волшебству предоставляет их сына. Чудо, никак иначе. — Думаете, у вас внуки раньше появятся, чем еще один ребенок? — Родишь двоих. Старшего в принцы, младшего в графы, — в ответ вернул юмор Винсент. Так атмосферу было намного проще разрядить. Однако времени в избытке. Не успели родители поговорить с сыном, как вдруг на его месте осталась только синяя роза. Поняв, что срок истек, Себастьян поднялся и осторожно взял цветок в руки, возвращая его в нагрудных карман. — Сожалею, граф, графиня. Данный нам час прошел. — Надеюсь, что скоро чары спадут. И мы сможем хоть ненадолго вернуть Сиэля в отчий дом. — Не сомневайтесь в этом. Ваш сын заживет нормальной жизнью. «Обещаю, прекрасный», — мысленно обратился к своей розе, что согревало сердце.***
Долго идиллия длиться не могла. Себастьян — принц, завидный жених. На него грех не положить глаз. Многие омеги соревновались красотой, чтобы привлечь внимание принца. Но никто не мог его завлечь. Только самым настырным удавалось завладеть хотя бы одной минутой времени альфы. Наглый фаворит, оставляющий соперников далеко позади. Слишком гордый и жестокий. Использует любые средства для привлечения внимания. Но когда дело касалось принца, прекрасное личико разглаживалось, а голос лился сладкой патокой. Себастьян никогда не видел второй личины — холодной и презренной. И не надо было ее видеть. Главная цель светловолосого ангела, имя которого было Грей — очаровать. Вот только принц уже был очарован. И слухи полезли самые разные. Кто-то из слуг как-то увидел его с каким-то омегой в ночной тишине, донеся королю. Но у стен есть уши. Из уст стражей и советников все полилось дальше. Ночного юношу при свете дня никто не смог увидеть, и не замечали наследника с кем-то еще. Однако выяснилось другое — тот почти не расставался с цветком. Синей розой, если быть точнее. По возможности брал ее собой и использовал, как украшение. И что больше всего удивляло — она не вяла. — Какой прелестный цветок, — улыбнулся принцу Грей. Сегодня состоялся званый ужин, перетекший в бал. — Вам нравится? — вежливо улыбнулся Себастьян и отпил из бокала виноградного вина. — Да, — кивнул омега. — Он, наверное, волшебный. Никогда не вянет. — А это я, пожалуй, сохраню в секрете, — подмигнул альфа. Затем, пожелав своему фавориту прекрасно провести вечер, покинул его общество. — Что же эта роза делает с принцем?.. В голову омеги закралась мысль, что кто-то наслал на цветок магию, чтобы очаровать альфу. Тот словно околдован ей. А это означало, что розу нужно уничтожить. Тогда принц обратит внимание на него. На спасителя от чар. План был безупречен. Требовалась лишь самая малость — оказаться в спальне принца, взять чёртову розу и сломать. В виду особого положения, омега мог присутствовать с наследником, будучи наедине. Но лучше это сделать, когда принц покинет спальню. Послав через слуг слух, что король хотел бы видеть принца, чтобы решить очень важный вопрос, он дождался, когда альфа покинет спальню. Тогда-то и проник в комнату. Роза стояла в стеклянной колбе, словно под защитой. — Мерзость какая, — скривил личико белокурый омега, подойдя ближе к столу, где и стояла чертова колба. Не заботясь о сохранности и шуме, он поднял колбу и с удовольствием ее разбил. Мало ли, чары защищенности могли быть на ней. Да и для самоудовлетворения помогло. — Я тебя уничтожу и Себастьян станет моим, — обратился он прямиком к розе, словно разговаривал с собеседником, и не сдержал тихого злорадного смеха, ломая стебель цветка и откидывая на пол. Роза начала искриться, что немного напугало омегу. Лицо его исказила гримаса отвращения и страха. Долго не думая, он наступил на лежащую на полу мерзость. И в этот же момент появился черный свет. Стены содрогнулись, а мелкие предметы, находящиеся в покоях, сильно задрожали. — Что за чертовщина?! — от страха Грей не мог сдержать вскрика. И только когда все затихло, он обнаружил на полу бездыханного юношу. Паника захлестнула. То, что он случайно убил человека не пугало так сильно, как мысль, что его могут застать на месте преступления. И, не долго думая, омега убежал из покоев принца. Чем скорее, тем лучше. Никто, никто не должен его увидеть! Он вернется в свою комнату и все будет хорошо! Ведь он выполнил свой долг — избавился от чертовщины, что завладела его обожаемым принцем. Краем глаза он заметил, как по другому коридору несется принц, а за ним король. Кажется, что и они услышали шум. Сердце бешено застучало в груди. Промедли он хоть минуту и был бы разоблачен. Со сбитым дыханием, ошалелым видом и растрепанном виде, Грей стал бы первым подозреваемым… А тем временем принц влетел в свои покои. Не передать словами, что он испытал, когда увидел своего возлюбленного на полу. Мертвенно-бледного, в неестественной позе и не показывающего ни единого признака жизни. Весь мир сузился до него. Себастьян перестал обращать внимание на отца, зашедшего следом, на его слова, долетавшие до слуха, но без какого-либо смысла. Он упал на колени перед омегой. — Мой прекрасный… — тихо сказал он, склоняясь над лежащим и дрожащей рукой прикасаясь к холодной коже лица, — роза моя… Сиэль… Никакой реакции не последовало. Он не слышал, как король приказал позвать лекаря, просто прижал своего омегу к груди. Хотелось кричать от бессилия. Он не мог потерять самое дорогое, что у него было. Смысл жизни, который сузился до одного человека. В голове прокручивались все моменты их общения, их близости. Так ничтожно мало… Ведь он обещал вернуть ему нормальную жизнь… Обещал снять заклятье… Обещал! — Ты не можешь умереть, — шептал на ухо, все усиливая хватку и качаясь вместе с ним из стороны в сторону, — я ведь люблю тебя, прекрасный… Омега словно услышал просьбы вернуться. Душа вновь цеплялась за тело. Признание в любви сделало свое дело и тело омеги окутало теплое сияние. Магия выполнила свою часть соглашения. Черные ресницы дрогнули и дыхание стало щекотать шею альфы. Тот отстранился, не веря, что действительно уловил признаки жизни. Но вот, он лично убедился, что ресницы дрожат, а рот едва приоткрыт. Дыхание! Оно есть! — Где лекарь, отец?! — крикнул он в ту сторону, где находился король. И словно по его велению в дверях появился нужный им человек. Старик, хорошо справился с поставленной ему задачей. Попросил молодого альфу отойти от больного, чтобы осмотреть его, а слуги помогли перетащить очнувшегося юношу на постель. Тело тяжелело, наливалось свинцом. Шевелиться было трудно, а говорить и подавно. Но омега, приоткрыв немного глаза, тихо-тихо позвал: — Себастьян... Одного произнесенного имени стало достаточно. Альфа в тот же миг оказался рядом. Не веря в чудо, он взял правую руку омеги в свои и стал осыпать легкими поцелуями, с прикрытыми глазами что-то бормоча о благодарности высшим силам. А когда взгляд синих глаз устремился в его сторону, он поддался очарованию и нежно припал к приоткрытым губам. — Я люблю тебя, прекрасный… люблю… — И я тебя люблю, — слабо улыбнулся Сиэль, чувствуя, что глаза начинает щипать. — Спасибо тебе... Король не хотел прерывать воссоединение пары. Он решил покинуть спальню, позвав за собой остальных. Чуть позже он спросит у сына все, что нужно. Но радость не покидала пожилое сердце. Его сын наконец-то нашел свое счастье. Конец.