Два сердца

      Я испугалась его. Эти стеклянные глаза и так иногда пугали, а сейчас они злобно выглядывали из-под бровей. Тёмные, почти чёрные пряди свисали к тонким, неподвижным губам. — Алекс? — робко я обратилась к нему. «Как он узнал?» — пробежало в голове.       Он по-прежнему стоял в той же закрытой позе и чего-то выжидал. Оправдания? Извини, у меня толкового нет… Но я попробую что-то сказать. Нервно, поправив волосы дрожащей рукой, я пыталась выйти из этой напряжённой ситуации: — Ты.. эм… «Нет, не так». — Да, хорошо… Я признаюсь… — эти вытянутые из моих вздрагивающих губ слова давались невероятно сложно, и Алекс при этом вслушивался буквально в каждое, — я пошла на его концерт… Он поднял бровь, спрашивая своим видом: «И всё, ты хочешь сказать?». Я дальше и не продолжала, не знала, насколько много он знает о прошедшей ночи. — Наверное, я не должна была… — и снова ты тянешь из меня раскаяния. — Наверное? — процитировал он, грубо и неприятное растягивая это слово. Как же всё-таки глупо!.. Я только разобралась в нашей дилемме, а ты опять опускаешь всё под воду.       Мне показалось, что Алекс терял терпение, отводил ошеломлённые глаза, качал головой, нервно дышал, проглаживал волосы и зажимал губы, чтобыне сказать лишнего. — Ну прости! — не выдержала я и размахнула руками. — Мне надо было знать… — Что? — подал он свой низкий голос снова. — Может ли он тебя… отьебать, — он сделал акцент в конце, — как раньше..?       И тут я поняла, что мне скрыть нечего. Во мне бушевали разные чувства: хотелось плакать, кричать, накинуться на него и молить прощения… Но я выбрала хуже - злиться в ответ…. — Да ты на себя посмотри! — мне не хотелось говорить это вслух. — Сам такой же… — Что? — Алекс будто прифигел. Он и повышенного тона от меня никогда не слышал, а тут я его ещё и обвиняю.       Сама не могла поверить, что кидаюсь на него. Виновата во всём была я, но это такая удобная возможность поговорить уж тогда о нас обоих.       Алекс был для меня идеальный. До тех пор, пока я не переставала игнорировать тот факт, что и он человек. Не уверенный в чём-то, совершающий ошибки, наступающий на те же грабли, иногда даже не способный приказать своему сердцу. И я такая же. — Почему-то ты меня не можешь понять? — я решительно смотрела на него, надеясь защитить себя, перевернув стрелки на него. — Ты чего несёшь? — грубый тон так и резал мне уши.       Я чувствовала, как дергаются мои брови, я была готова заплакать. Меня загнали в угол, а не к стати наплывшая самоуверенность пыталась отбиваться, рискнув надавить Алексу на больное и поднять тему, которую он ненавидел. — Вот ты разве забыл своих бывших?... — стала я шипеть на него. — Тащишь меня на вечеринки, где они болтаются; никак не можешь избавиться до конца от татуировки с Тэйлор, видишься, созваниваешься с Алексой при удобном случае. — Совсем, что ли?! — прорычал он, вплотную подойдя ко мне. — Какая Тэйлор, какая Алекса?! Он тебе голову промыл?! — Вот только не говори, что они тебе больше никто! Одну из головы и кожи стереть не можешь, а для Чанг сообщения пишешь! Я только недавно в телефоне твоём видела!.. — Ты под чем вообще?! — всё недоумевал Ал, как я с ним так разговариваю. — Татуировку почти убрали, а с Алексой мы друзья! — Вот и мы с Келли друзья! — Друзья не ебутся, дорогуша! — едко подметил он. Пожалуй. Тут я не знала, чем возразить. — Или хочешь сказать, что это был дружеский секс? — продолжал он. — Алекс… — я хотела начать извиняться, но тут он меня ударил.       Не больно. Просто пощёчина. Больнее было осознавать, почему он так сделал. Пока я держалась за покрасневшую щёку, он отвернулся и отошёл от меня на пару метров. — Это последнее… Что ты от меня получила, — после пауза была длинной. Постояв так с минуту или больше, он монотонно выдал: — Уходи. — Что?... — я не могла поверить тому, что услышала. — Проваливай! — прогремел его голос, точно как гром. «Нет, Алекс, не надо… — думала я, ведь рот и всё моё лицо застыли. — Ты же не серьёзно! Как ты можешь меня просто так выгнать! Не дав ни шанса… Одна глупая измена, - и ты ставишь на мне крест… Я без тебя никто…».       Он не решался повернуться обратно. Может быть, он и так знал, что увидит – жалобное лицо, молящее о понимании и прощении, на нём - красные глаза, из которых льются горькие ручьи бесконечных слёз. Никакие всхлипы и мольбы не могли обратить его ко мне. — Да уходи уже! — он не вытерпел и кричал за спину. «Я не уйду…» — хотелось сказать, но я бы слишком сильно заикалась. — Я твои вещи уже собрал. Чемоданы в комнате, — спокойнее констатировал он. Эта фраза меня ещё больше потрепала. Его намерения были до такой степени серьёзны. — Мне не нужно..! — разозлилась я через слёзы. — ..ничего от тебя!       Тогда он повернулась, но не полностью. Краем глаза наблюдал, как я схватила сумку, с которой приехала, и хныча ушла из квартиры, оставив за собой хлопнутую со всех оставшихся сил дверь.       Сердце так сильно сжимало, руки были мокрые, лицо чуть ли не липкое от слёз, и в полу здравом уме я бежала по лестнице вниз.       Выйдя наружу, я приводила в норму и без того прерывистое дыхание, ведь мне надо было как-то вызвать такси. До станции. Мне хотелось уехать отсюда как можно дальше. Заледеневшими руками я набирала в телефоне номер и, взяв в лёгкие побольше воздуха, назвала адрес.       На небе были тучи, никакого просвета, наша улица была почти пустая, и пока не проезжало никаких машин. Мой взгляд случайно упал в сторону мусорника (куда же ещё я могла случайно посмотреть, находясь в таком состоянии! Мне и себя хотелось выкинуть, закинуть куда подальше, что я собственно и собиралась сделать, но не в таком прямом смысле), и около большого, тёмного бака стоял старый проигрыватель Алекса. «Выкинул, значит… Или его окончательно выбесило то, что я на нём слушала чужие, не его любимые пластинки?» Такси подъехало. «Поеду домой, в Ноттингем, — появилась у меня идея, — Устала я от мужиков. Лучше найду себе какого-нибудь простого парня, без богатство, без понтов и будем с ним в Макдоналдс ходить, а про путешествия, виллы за границей и мечтать не придётся» Мои слёзы с трудом прекратились, и я ехала с потухшими, но всё ещё красными глазами, которые поглядывали в зеркало над водителем. «Пошли они все», — решила я, доехав, до станции.       Полдень, с серого неба моросит, но, кажется, что скоро может выглянуть солнышко. Хотя погода могла волновать меня меньше всего… Мне надо было начинать всё заново, ехать в родной город и рисовать жизнь с чистого листа… Но так не хотелось. Домой я не могла вернуться. У меня был выбор либо остаться там с самого начала, либо покинуть навсегда…       Потерянная, без понятия, куда идти дальше, я с чемоданом рухнула на каменную скамейку возле вокзала. Тем временем самые разные мысли обрушились на мою голову: «Как же жить надоело!... Если нет Алекса, нет ничего… — и снова заплакала, стараясь успеть вытереть каждую слезинку. – Какой самый простой и быстрый способ умереть? С крыши? Не, некрасивая буду…Таблетки? Фуу, блевать придётся. А остальное просто кроваво и больно. Лучше бы Алекс меня избил… И как же я всё-таки люблю его. Никого так не любила. Никто никогда в жизни не делал мне так больно… и не заставлял чувствовать настолько счастливой, какой я была с ним». Наконец, я решилась зайти в здание вокзала и стала смотреть, куда бы подальше уехать… «О, Ньюкасл, он дальше всего, поскитаюсь по улицам, а там уже с холода и голода помру… Ведь денег у меня осталось немного».       Я купила билет и пошла на платформу, волоча за собой уже истрепавшийся чемоданчик, который издавал своими маленькими колёсиками неприятный звук по всему стеклянному коридору. Чуть больше получаса ждать поезд. Я села на холодную скамью и окунулась в раздумья… «Вот удалась моя жизнь или нет? Хоть в чём-то?.. Впрочем, это не важно. Я такая пустая… словно умерла… Может, я уже кинулась под какой-то поезд и сама не заметила? Как мне тяжело!… Даже абсолютно все сумки с моими вещами весят в десятки раз меньше, чем эти камни, навалившиеся на душу разом. Алекс меня выгнал, Келли предал, вернуться некуда, дома нет… Ничего нет»       Я склонила голову над слегка подрагивающими от весенней прохлады коленками, и растрёпанные кудри полностью прикрывали моё лицо. Я опять зарыдала, сжимая в руках оранжевый билетик, которая, я чувствовала, не подарит мне новой жизни.       Не знаю, сколько я так просидела, я даже не знала, сколько людей появилось вокруг … Ни их шаги, ни посторонние разговоры не могли отвлечь меня от внутреннего голоса: «Мне на всех наплевать… Я уже пуста. Я превращаюсь в какой-то фантом» — Леди? «Что, неужели кто-то из них обратил на меня внимание и осмелился подойти? Пожалеть меня хотите, что ли? Да не надо… Схватит с меня, я не заслуживаю сожаления…» — С вами всё хорошо? «Заткнитесь! Не делайте мне хуже! Просто оставьте в покое!» — Не трогайте её. «О, хоть один разумный человек. Правильно, господа, давайте просто ждать поезда…» Кажется, люди вокруг меня разошлись. Да, так легче… Чёрт, опять кто-то подошёл… — Ты совсем чокнутая? — негромко возмутился незнакомец. И вдруг я ощутила тёплую ладонь на своей коленке. — Я спрашиваю, ты совсем чокнутая, чтоб в Ньюкасл ехать? Ещё бы до Глазго билет взяла… — он убрал волосы с моего лица, и я увидела родное лицо Алекса. — Хватит глупостей, пошли домой. Он заставил меня встать и повёл за собой. — Там улицы похуже, чем у нас, в таких каблуках не походишь, — отчитывал он, — и как бы ты с пустой кредиткой и маленьким чемоданом выжила, а? — Почему ты меня выгнал?.. — перебила я. — Я думал, ты не уйдёшь… Я даже удивился, как быстро ты сдалась и убежала, глупая. — Алекс…! — Ну что? Вот что ты застряла посреди станции, — говорил он мне на ухо. — Сейчас все фанатки сбегутся. — Я люблю тебя… Он вздохнул и, нежно поцеловав мой лоб, ответил: — И я тебя… люблю.