бог блевал на фоне

генос напишет свою лучшую книгу (за это его посадят, если не подумают, что это всё художественный ход, этого всего не было). генос достанет из себя все старые шурупы, вывалит наружу и напишет свою лучшую исповедь. сайтама посмотрит на труп геноса, застывший навсегда в строчках, красивый, вечный, молодой. сайтама поржёт над своей смертью, зафиксированной в темноте сюжета, дрожащей, обугленной, нелепой. слепые люди ничего не понимают. слепые люди набирают ванную кровью и плещутся в ней, вычитывая в рандомных стихах чужую боль – с чужой болью не так обидно. слепые люди часть хуевого сценария. слепые люди смотрят своими глазами – такой стиль повествования никому не нравится. слепые люди глотают наслоённые бредни мёртвого мозга геноса. им совершенно ничего не важно. геносу уже как бы тоже. сайтама смеётся на окраине вселенной: мухи вокруг его головы галом, стигматы вогнуг его тела цепями, последние поцелуи геноса клеймом. клеймом – то, что генос пишет последним. генос выходит в открытый космос: в космос только под таблетками, в космос только нагой душой, в космос только по приглашению. сайтама подаёт руку, мол, давай, чувак, и после смерти будем. будем. да. генос ещё дышит. (сайтама почти три года мёртв). генос его видит. где-то за экзосферой, рядом, сайтама есть. генос его слышит. он говорит: малой, предсмертные записки три года не пишут. да и вообще. не пиши. генос красит губы смолой /промахивается повреждённой рукой и мажет по лицу тем, что из него, умирающего, вытекает/ и идёт целовать закат /у основания космоса, который только под таблетками, который заключается только в одном сайтаме/ /смысл быть человеком, если сайтамы рядом нет/ генос напишет свою лучшую книгу о том, как видят космос (под таблетками) и видят мёртвых (под безумием), о том, как убивают космос и съедают мёртвых, о том, что согревают только две вещи: его любовь и его внутренности, о том, что писать – охуенно. ты ведь можешь сказать слепым людям, что ты убил всё в себе человеческое вместе с трупом своей любви (случайно), а они тебе не поверят. тебе вообще никто не верит. тебе не верили и врачи, когда ты кричал, что это ты и никто другой, это ты его убил. а он тебе отвечает, разбитому: нет. он тебе тоже не верит. /потому что он знает, что ты стоял рядом, когда рушился мир, но ты ничего не делал, ты был повреждён и парализован, твоё бездействие – это не убийство. но вот он тебя убивает, потому что нет смысла быть мёртвым, если тебя рядом нет/