Cherry Richmond or Marlboro

я не знаю, под какую музыку можно читать это, но пусть будет: 11.03 ost. Tokkebi - Kim Kyung Hee - Stuck In Love – Съебись, Юта,- парень горько усмехается, тушит уже вторую сигарету "Marlboro" за эти несколько минут диалога, если это можно так назвать, и смотрит на молодого человека перед собой. Бесит. – Пожалуйста, дай мне шанс,- было начинает юноша, глядя на темноволосого напротив с мольбой в глазах. Но в ответ лишь холод и призрение. – Я сказал, чтобы ты шёл нахуй, Накамото,- обращение, которое до этого никогда не использовалось. - К примеру, на член..ммм, Мэттью? Так его звали? Юта выдыхает, прикрывая глаза и устало потирая их. Да, он виноват. Из-за своей же глупости поссорился с ВинВином, свалил в клуб и потрахался с, минимум, двумя шлюхами и одним парнем. По крайней мере, это те, кого он хотя бы помнит. Но студент был под воздействием алкоголя, хотя оправдание, мягко говоря, так себе. – Прости. – Это все, что ты можешь сказать мне?- Сычен не выдерживает и озлобленно смотрит на японца, стискивая руки в кулаки и роняя сигарету, но вовремя придавливает её ногой. – Это, блять, все, что ты можешь сказать в свое оправдание? Я, сука, доверял тебе, любил тебя, был, черт подери, для тебя всем! А в один из вечеров ты просто обвиняешь меня в том, что не успеваешь отдохнуть, валишь в свой гребанный клуб и трахаешься с половиной посетителей, напрочь забывая, что у тебя есть парень, который чуть ли не об стенку бьется, потому что на часах уже четыре утра, а того, кого он любит, все еще нет,- делая особый акцент на слове "парень", орет китаец, чудом не сорвав голос,- Веселишься, бухаешь и делаешь тупые фотографии, а потом заваливаешься с рассветом в квартиру и говоришь: "прости". Я ненавижу тебя, Накамото. Пошёл нахер из моей жизни. Юта смотрит шокировано, не зная, что ответить. Потому что Сычен, как бы больно не было признавать его слова, прав. Старший ушёл, просто хлопнув дверью, ещё и необоснованно вылил всю злость, накопившуюся из-за работы, на дорогого человека, и все слова, сказанные Дуном минутой ранее, оправданны. Накамото Юта последняя скотина. – Сыченни...,- голос становится тверже и это придаёт японцу уверенности,- я конченный идиот, последний придурок и недостоин тебя. Я, правда, не знаю, что на меня нашло..это все работа. Ты ведь в курсе, как мне тяжело и насколько меня ненавидит босс, поэтому я просто не выдержал и излил всю злость на тебя, и это было моей самой грубой ошибкой. Я не знаю, зачем пошёл в тот клуб, оставив тебя одного, напился и изменил,- юноша запнулся,- несколько раз,- он сглотнул и неуверенно продолжил: - Но я люблю тебя. Очень сильно. Пожалуйста, прости. ВинВин открывает вторую пачку сигарет, на этот раз - "Cherry Richmond", достаёт одну, зажигает и прикладывает к губам, вдыхая. Никотин заполоняет лёгкие: руки начинают предательски дрожать, но на душе становится очевидно намного легче. Китаец жмурится, после резко распахивает карие глаза и, не сводя взгляд с лица Юты, затягивается ещё и ещё. – Хватит. Ты ведь знаешь, что я ненавижу, когда ты куришь,- скалится старший, сдерживаясь, чтобы не подойти и не вырвать эти чертовые вредители здоровья из рук младшего. Сычен на это только горько усмехается, а через пару секунд начинает громко смеяться. Но японец подмечает, что этот смех не принадлежит ВинВину. – А что ты мне сделаешь? - вызов. Его мальчик затеял игру? – Если ты сейчас же не перестанешь, то... – То что? - перебивает Дун, ухмыляясь, тушит сигарету и с уверенностью берет новую. – Бросишь меня? Или опять уйдёшь в клуб, потрахаться? - давит на больное. Потому что китаец знает, куда именно нужно правильно надавить. Юта рычит, втягивает носом воздух и шумно выдыхает. Он поправляет свою чёлку, подходит к Сычену, забивая на все, и озлобленно вырывает сигарету из рук. Сжимает запястья, болезненно - потом останутся синяки. Но ВинВину не больно. Ведь теперь он знает, что такое боль по-настоящему. – Брошу. Твёрдо, властно, грубо и без доли эмоций. Японец опять начинает переводить стрелки на своего парня, но последний уже давно подготовлен к подобному. – Нет, Юта. Это я бросаю тебя. Старший хмурится, сжимая губы в тонкую полоску, выпускает запястья ВинВина из своего плена рук, чтобы сразу же разместить их на плечах младшего. Сжимает крепко, но не причиняя особой боли, и приближается ещё ближе, так, что дыхание Сычена ощущается на коже. – Но ты же подаришь мне последний поцелуй? - и неспешно целует. Но это совсем не те поцелуи, что раньше. Совершенно не ласковые, без единого намёка на нежность, нет привычных мягких прикасаний, вызывающих приятные мурашки по телу - только кусание губ, отчего Сычен всхлипывает и пытается оттолкнуть японца, потому что становится безумно больно от острых зубов, старающихся будто откусить нижнюю губу кареглазого, а ещё грубый толчок на кровать позади и нависший сверху парень. Но это совсем не тот Юта, что раньше. У этого парня холодный, прям как вначале разговора у китайца, ничего не выражающий взгляд. Хотя постойте: безразличие. Накамото смотрит так, будто Дун Сычен - дешёвая, продажная, очередная шлюха. И это заставляет сдерживать слезы от боли, обиды и злости. Потому что все началось не из-за младшего, а из-за Юты. Вместо обычных сладких поцелуев и таких же касаний - ярко-багровые засосы, красные следы, которые следующим днём станут уродливыми синяками, и всхлипы от неприятных ощущений. Секс с Ютой всегда был лучшим. Но сегодня совсем другой сюжет. Японец не тратит время на растяжку или успокаивающие поглаживания по бёдрам. Он входит резко, без смазки, презерватива и подготовки, не заботясь о партнёре под собой. А Сычен кричит громко, жалобно, срывая голос к чертям, и не может остановить мокрые дорожки слез. Он цепляется тонкими пальцами за покрывало, с силой сжимая то, хнычет и откидывает голову назад, прося Накамото остановиться, но в ответ слышится только рык, а потом - грубые, шершавые конечности, смыкающиеся на горле младшего - ВинВина настигает паника, потому что ему кажется, что Юта хочет задушить беззащитного, оскорбленного и обиженного китайца прямо вовремя их половой, пусть и без удовольствия, связи. Только старший ещё хоть как-то держится в сознании, поэтому только ощутимо сжимает, но не желая заставить Дуна задыхаться. Через несколько громких шлепков и болезненных вскриков, Юта выходит, с силой шлепая по ягодицам ремнём, который он перед этим положил рядом с собой, оставляя розоватые полосы, и, схватив Сычена за тёмные волосы, направляет его лицо прямиком к своему возбужденному члену. Китаец дрожит, его губы подрагивают, а из глаз все также течёт солёная влага, проделывая путь к подбородку и капая на шелковые покрывала. ВинВин жмурится, не желая видеть ужасающую реальность, и только чувствует правую руку на затылке и плоть в глотке, потому что Юта не заботится о партнёре. Спустя немалое количество грубых и жестких толчков, Накамото кончает, а Сычен обессилено падает на кровать, рыдая навзрыд - перебывает в истерике. Странно, но японец не чувствует угрызения совести. Потому что его все задрало и то, в чем он нуждается на данный момент - дорогостоящая выпивка, клубная музыка, давящая на ушные перепонки, и парочка шлюх, с готовностью разводя модельные ножки и открывая уста с пухлыми губками, загладывая белесую жидкость. Китаец сорвал голос, не может выдавить и жалкого писка, поэтому просто лежит, минутой раннее успокоившись и ругая себя за собственную наивность. Что он ожидал от сына босса японской мафии? Что тот будет верен ему? Будет любить, "пока смерть не разлучит"? ВинВин вытирает тыльной стороной руки почти высохшие слезы, смотрит на Юту, который застегивает чёрные узкие джинсы, и начинает измученно улыбаться. Он устал. И, в первую очередь, ненавидит самого себя за то, что когда-то посмел влюбиться в сына якудзы. Видимо, судьба решила отомстить парню за собственную неосторожность и излишние доверие. Накамото кидает строгий взгляд на парня, сидевшего кое-как на кровати, выдыхает и подходит, отчего Дун вздрагивает и смотрит на свои пальцы. – Не жди. После чего уходит, хлопнув входной дверью и оставив после себя только разъедающую пустоту. Китаец улыбается безумно, ненормально, тянется дрожащими ручками к небольшому столику и достаёт сигарету. Затягивается, прикрывая глаза и хмыкая. Накамото Юта вернётся. Он всегда возвращается, потому что в глубине своей чёрной, но иногда нежной (только с младшим) сущности знает, что не сможет прожить без ВинВина. А Дун Сычен всегда ждёт, готовый на новую порцию ненависти и малоприятных слов в свой адрес, подготовленный к очередной ссоре, где, как и всегда, виноват только японец.. И он в который раз будет корить себя, обещать уйти и на самом деле бросить старшего. Собрать все вещи, уехать обратно в Китай. Но Юта всегда находит, ухмыляется и говорит: "Пойдём домой, сбежавшая принцесса". А Дун, повинуясь убивающему его чувству, каждый раз возвращается вместе со старшим, крепко обнимая и шепча: "я люблю тебя" на ужаснейшем японском, чем вызывает звонкий смех. Уже давно наступил их рассвет, а в квартире - только запах дыма от "Marlboro" и "Cherry Richmond'a", едва слышные всхлипы и дурманящий запах чёрного шоколада, который японец дарит, прося в очередной раз прощение.