Очередная ночь. Очередной жребий. Очередной патруль… Четверо братьев любили дежурить вместе, но иногда достаточно и одного ниндзя, что сможет постоять за мирных граждан. На этот раз право свободно гулять по крышам спящего Нью-Йорка выпало на долю Донателло. Ему не терпелось закончить свой новый проект, ведь оставалось совсем немного: сварить пару элементов и поработать над программой. Но братья также были непреклонны, даже оптимистичный Микеланджело нашёл отговорку, чтобы по-практиковаться в скейтбординге в канализации.
Над освещёнными фонарями улицами, раздражённо шёл юный гений. Он с неохотой смотрел на весь этот кипящий делами даже ночью город. Вдалеке шумели машины, на высотках ярко высвечивались рекламы, за поворотами, где было много мусорных баков, дрались кошки и лаяли собаки. Холод начинал опускаться и окутывать Нью-Йорк. По телу «черепашки» пробежались мурашки, от чего тот поморщился так недовольно, что даже смешно.
«Опять я остался крайний, » — пробежала мысль в его голове. Но это было оправданно, ведь он уже говорил, что работает над важным изобретением, которое поможет им в охране города и братья тогда ответили, что не будут его тревожить. Но Донателло был отправлен в патруль.
Он проходил в тени, его нельзя было заметить. Как всегда бесшумный, как и положено хладнокровный. Даже его полные жизни глаза сейчас не выдавали его. Он мягко и плавно сливался с ледяным бетоном и старыми кирпичными стенами, становился частью этого огромного города. Силуэт мутанта незримо следил за порядком, перепрыгивал через пропасти между зданиями и, слегка наклоняясь вниз, смотрел и слушал: всё было тихо и спокойно. Выходить ночью на «охоту» было так привычно и приятно, что даже иногда мешало, ведь не было возможности ориентироваться в незнакомой местности, а для ниндзя это умение важно.
Нью-Йорк был знаком мутанту с детства, но по-настоящему близким он ему стал не так давно, если сравнивать с историей жизни самого города. Теперь он стал настолько родным, что Донателло чувствовал его каждый район, квартал и переулок частью себя. Каждый поворот и каждый шаг был заранее ему известен. Ночь близилась к самой глубине, но его никогда не пугала темнота, в ней он чувствовал себя в безопасности, хотя и рвался всегда на поверхность. Ночь — была тем домом, где он мог беззаботно гулять по городу, не боясь того, что его могут заметить. Ночь скрывала его, ночь была маской для него, для мутанта.
Под слабым светом луны Донни погрузился в тень и прислонился к стене. Твёрдый панцирь тихо заскрежетал. Не грусть и не усталость заставили ниндзя спуститься и сесть на серую холодную крышу, а безысходность.
Уже около недели, которая тянулась вечностью, он не находил себе места, мало разговаривал даже с братьями и избегал всяких встреч. Он испытывал рвение, ему хотелось бежать, двигаться, остаться одному, думать, веселиться со всеми, уединяться круглосуточно. И всё было так непонятно, противоположно, он не знал чего он хотел и хотел ли вообще.
Рвано выдохнув, Донни поднялся. Его тёплое дыхание лёгким облачком пара рассеялось в воздухе. Он посмотрел на огни города и закрыл глаза. Даже не видя перед собой этот ночной шум, он знал, что происходит.
Проехала машина. За ней ещё две. Курьер быстро крутил педали велосипеда и резко заворачивал на развилках, посылки почти выскакивали из корзинки. Уже валившиеся с ног прохожие шли домой, чтобы отоспаться, иные только просыпались.
Не открывая глаз, Донни пошёл дальше. Он точно видел перед собой выступ крыши и уже инстинктивно отталкивался и прыгал. Под ним открывалась тёмная бездна, но веки были плотно сомкнуты, чередовались бетонные плиты домов, железные лестницы, переулки… Он знал их как свои три пальца. Каждый прыжок через улочку заранее известен. Донателло мягко приземлился и опять пошёл вперёд. Очередной дом, очередная крыша, очередной прыжок, очередной приземление. Упёршись правой рукой в железную кровлю, он поднял голову и открыл глаза. Перед ним было тёмные небо и еле видимые звёзды, город постоянно убивал их свет, Донни не хватало их мерцания. Он хотел насладиться звёздным небом, но в городе это было трудно осуществить. Луна, она тоже словно покрывалась жизнью мегаполиса и постепенно затухала. Мутант не поднимался, он всё ещё опирался в мёртвые стены. Карие глаза устремились вдаль: город был залит светом фонарей, светящихся машинных фар, не спящих квартир…
Всё было как и раньше, но что-то изменилось. Донни это чувствовал, но не хотел принимать. Он выпрямился и шагнул, но резко остановился. Высокие дома, широкие крыши. Один, два, три, четыре… Свет города не мог осветить стройный силуэт человека, сидящего на краю четвёртого от Донателло дома. Только отливали слабым огненным теплом рыжие волосы.
— Эйприл… — шепнул Донни.
Ноги невольно понесли к девушке, вот только мутант по-прежнему находился от неё так далеко, что расстояние могло показаться невыносимо большим.
Донателло замер в ожидании чего-то: он всем телом чувствовал, что должно что-то произойти, что-то случится, но нет. Это было обманчивое ожидание, очередное рвение, безуспешный мотив, который заставлял мутанта во что-то верить. Но во что? В его голове не было связных мыслей и идей, только непонятный ком запутанных строк.
И опять что-то дрогнуло: тело мутанта вновь испытало боль, по коже пробежались ледяные мурашки, мысли вновь затуманились… Это был очередной наплыв смутных и смешанных фраз. «Я никак не могу осознать, что ты уже не та хрупкая девушка, » — пробежалось в голове Донателло, наверное, единственное полноценное предложение за последнее время, за время, когда его поглотили незаконченные размышления. Когда в сознание вторглись мучения и… Депрессия? Нет, Донни не мог этого допустить. Но ему было трудно как никогда раньше.
Он смотрел в мутную точку за горизонтом, но видел всё. Он не мог не заметить постоянно улыбчивое лицо Эйприл, её добрые глаза небесного цвета и то, что на её щеках появился холодный румянец: девушка уже долго находилась на крыше здания.
— Эйприл… — снова шепнул мутант.
Его рука начала подниматься, он хотел составить ей компанию, но развернулся и пошёл в противоположную сторону, быстро скрывшись за тяжёлым канализационным люком.
Кунаичи услышала этот тихий шёпот, тихий звук от сильного прыжка, глухой дребезг и резко повернулась, но ничего не увидела: громады домов закрывали обзор в узкие подворотни. «Это был Донни, » — поняла она, но уже не могла ничего поделать, он поспешил уйти.
В мыслях Донателло крутились невнятные отрывки. Он уже давно не мог понять, что им руководит. Ему так хотелось подойти к Эйприл, опуститься рядом с ней и молча смотреть на город, чувствуя присутствие родной души. Но теперь он уходил, чтобы не видеть её. Он закапывался в работу или бесстрастно колотил грушу, когда она приходила. Когда её не было, он в одиночку уходил в сражения с кланом фут и никому не говорил о своих синяках и драках. Все замечали их, но когда спрашивали, то гениальный мозг мутанта выдавал: «Ах, это! Я уронил дрель на руку, а потом споткнулся. И… Ударился ногой об угол стола». В это едва ли можно было поверить, но братья ещё не решались беспокоить мастера Сплинтера.
Прошёл ещё один день. Опять настала ночь и снова кто-то из героев должен был возвыситься над в городом, чтобы не допустить беспорядок и жестокость на его улицах. Микеланджело свалился на кровать ещё после ужина и уснул, его никто не мог разбудить, даже взрывной Рафаэль. Донни сразу понял, что доля стража опять выпадет ему, поэтому, не сказав ни слова, он, всё с таким же абсолютно равнодушным выражением лица, ушёл. Он быстро и плавно, поднялся по аварийной лестнице на самую крышу дома и побежал. Ему не хотелось останавливаться, его поглощала жажда скорости, и, если бы он мог, то убежал бы за город, в лес, в тот деревянный дом, где всегда тихо и спокойно.
И опять тот же самый маршрут. Он не мог ничего не поделать, ноги вели его и он не мог руководить ими, он не мог даже контролировать свои мысли, не мог остановить их бессмысленный поток, поэтому постоянно нуждался в работе и уже не знал каково это, остаться наедине со своими мыслями, поэтому он хотел уйти из города. Ему нужно было время чтобы разобраться в себе.
Опять засвеченные электрикой звёзды, только рыжеволосая теперь ближе на два дома. Ближе Донни подойти не смог: он минут десять стоял неподвижно и только туманным взором смотрел вперёд, без цели, просто смотрел, не двигая взора. Двоякие чувства: ярое желание убежать прочь опять победило. В бессильной злобе на себя, мутант сжал кулак, но невыносимая боль и тяжесть заставили Донни отбросить всё: он мгновенно исчез. От его быстрого бега повеял слабый ветер. Эйприл повернулась назад, холодный воздух обдул её лицо:
он был близко.
Всю следующую неделю Донни опять зарывался в работе и изобретал что-то непонятно, наверное, он и сам не понимал что делает. Он почти не ел. Только скамкивал чертежи, собирал и разбирал детали, и часто сталкивался с кренгами и роботами клана фут. «Нет, спасибо, » — это всё, что он сказал за целую неделю своим родным, которые сильно переживали за Донателло, но все их попытки помочь были бессильны, разве что… Их идея уже почти осуществилась: Донни был близок к тому зданию.
Он был равнодушен, хладнокровен и решителен, но не находил себе места и даже перестал говорить с собой, когда терпел неудачи в экспериментах. А ночью — патруль. В этот раз он вызвался сам: днём приходила Эйприл и сказала, что они с классом уезжают на два дня на «небольшую экскурсию». Донни был уверен, что в эту ночь Эйприл будет спать, чтобы набраться сил перед поездкой, а не станет сидеть на краю крыши.
Донателло быстро пробежал, не оставив и единого следа. В беспамятстве он добежал до той высотки, где обычно сидела девушка. Пусто! Как он и предполагал. Но нет, это просто не то здание. Донни глубоко вздохнул и окинул взглядом весь город. Всё было тихо и спокойно. Ещё несколько домов и… Рыжие волосы, убранные в хвостик жёлтой резинкой. Голубые, прекрасные глаза и эта лёгкая улыбка. Эйприл как и всегда была на крыше.
Почему это место вдруг ей так взлюбилось? Она раньше не жертвовала сном, а теперь каждую ночь смотрит на ночной город. Донни точно это знал, он её видел каждую ночь, уже две недели подряд, когда тайком убегал сюда. Две недели. Как раз столько же, сколько он ищет выход из своих переживаний.
Эйприл сморела на проходящих по узким дорожкам прохожих. Она была также обаятельна, как и всегда. Донни хотел опять уйти, но…
***
— Мы попросили сенсея поговорить с тобой, Дон, — решительно донёс Леонардо.
— Да, ты себя странно ведёшь, только и делаешь, что молчишь! — как всегда эмоционально пояснил Микеланджело.
— И мы, кажется, знаем почему, но… Ты же не будешь нас слушать? — уверенно сказал Рафаэль и похлопал брата по плечу.
Трое мутантов ушли, стало пусто, только тихие шаги мастера наполняли тишину.
— Донни, почему ты молчишь? Ты хочешь справиться со всем самостоятельно? Ты ведь замечаешь, что этим только усугубляешь свою проблему?
— Да, сенсей.
— Тогда почему же ты не попросил о помощи?
— … Я не хотел быть слабым.
— Да?
— Сенсей, я не знаю, что делать! Моя голова, она словно перестала думать! Я не понимаю свои мысли, словно одни обрывки, больше половины их смысла где-то теряется! Куда они пропадают я тоже понять не могу.
— Они не пропадают. Сын мой, ты погрузился в отчаяние.
— Но…
— Нет? Тогда почему ты не замечаешь страданий тех, кого ты любишь?
— Замечаю… Но не могу понять, как всё исправить.
— Донателло, уже ничего нельзя исправить, прошлое на то и прошлое, что время ушло, его не остановить, она исчезло, его больше нет, но есть тот момент, где ты существуешь сейчас. Исправить прошлое невозможно, но изменить будущее… Разве тебе не хочется быть рядом с братьями? Тогда зачем ты отказываешь им? Это их беспокоит.
— Да, сенсей…
— Ты слишком много думаешь. Твои мысли не дают тебе покоя. Просто, сделай то, что приведёт тебя в чувства. То, что сделает тебя собой.
— Я не знаю, что это.
— Тогда помоги братьям, они сегодня устали, пытались всеми силами вернуть нашего Донателло, — рассмеялся Сплинтер, — подежурь вместо них.
***
Донни глубоко вдохнул. В этот раз он бесшумно сел рядом, справа от Эйприл. Она даже не повернула голову, чтобы понять, что это он. Её лицо по-прежнему было улыбчиво, а его опять равнодушно. Время медленно бежало. Полчаса… Час… Ни единого слова…
— Донни… — вдруг сказала Эйприл, от этой неожиданности мутант даже удивился и повернулся к собеседнице. — Донни, я скучаю по тебе, — печально сказала девушка, а в ответ споледовало только молчание. — Донни… Твоё имя… Прошло не много времени, а оно словно стало каким-то воспоминанием, но это не так. Это не должно быть так, Донни… Ты можешь не обращать внимания, но… Мне просто нравится произносить твоё имя вслух, мне не хватает его. Могу я говорить его чаще? — а мутант всё молчал, только удивлённо смотрел на улыбающееся лицо, но грустное.
— Да… — еле слышно сказал он и смущённо отвернулся, чтобы не встретиться взглядом с ней.
— Донни… Мне тебя не хватает. Я соскучилась по твоей улыбке. И эта твоя диастема… Не помню, когда я видела её последний раз, а она мне так нравится, делает тебя очередной раз тобой, — Донни почти улыбнулся, но Эйприл вдруг положила руку ему на плечо, от чего мутант вздрогнул.
— Эйприл, — с ноткой опасения сказал он и пошатнулся.
— Донни, мне хочется спать, могу я..? — она облокотилась о сильное тело Донателло и по-дружески приобняла его. Глаза немедленно сомкнулись.
— Да, конечно, — с заботливой улыбкой сказал Дон, его сознание начало возвращаться, неожиданно его лицо залилось краской, но он взял контроль над собой. — Э-Эйприл… Прости. Это же из-за меня ты приходишь сюда? Я заставил тебя поволноваться, но, обещаю, такого больше не будет. Я немного запутался, но теперь… Теперь такого не случится! Я стану лучше, и… Я никак не могу осознать, что ты уже не та хрупкая девушка. Я вспоминал нашу первую встречу, ты была такой напуганной, а сейчас… Я стану лучше, я буду верить в тебя Эйприл… Эйприл? Может тебя лучше отнести домой?
— Я сама дойду, — рассмеялась девушка и поднялась, Донни поднялся за ней. Она смотрела на него своими ласковыми глазами, а ниндзя только удивлённо пытался понять её весёлость. — Не хочу тебя обременять, тебе нужно отдохнуть! Больше всех измучился ты, мой мутант, — сказала Эйприл и привстала на цыпочки, чтобы дотянуться до высокого хранителя мира и спокойствия. На щеке у него остался горячий след от поцелуя, как ему показалось, а девушка быстро скрылась.
Донни ещё не мог понять, что
это случилось, что Эйприл вновь его поцеловала. Буря радости и эмоций захлестнула это голову, он снова начал понимать себя, к нему вернулись осознанные мысли, но всё ещё кружился мир от того невесомого поцелуя. Донни вернулся.
