ДеЛориан

Держа в руках большую серебристую кружку с остатками бульона, Трэвис стоял напротив одного из обзорных окон станции — идеально прозрачной, чуть лиловой стены из ударопрочного, способного долгое время выдерживать воздействие суровой атмосферы этой планеты, стекла. Вот уже несколько минут Трэв, сунув руку в карман застёгнутого как попало термокостюма, не отрываясь следил за медленным утренним движением второго спутника, ДэЛориан, в свете одного из солнц восходящего над поверхностью планеты, чтобы более не покидать небосклон весь следующий год. ДэЛориан отражался в хрустально-голубой радужке глаз Трэвиса, оставляя в глубине его чёрного зрачка свой маленький ржаво-лунный отпечаток. Обзорное окно находилось в столовой, и в глубине продолговатой комнаты с элементами компактной мебели и шкафами, окрашенными в рыжевато-бронзовый, находился также приходящий в себя после сна Джордж, который должен был заступить на смену через несколько минут. Часы с космической и земной датами равнодушно светились над дверью в пищевой блок. Наполовину пустой кофейник, нечаянно поставленный краем на шнур и оттого перекосившийся, нарушал вымеренную гармонию пустой кухонной тумбы. Сидя за столом, выдвинув из-под его основания табурет с покрытием из мягкой искусственной кожи, Джордж неспешно ел настоящий мультизлаковый сухой завтрак с мюслями и звёздочками из риса, залитый искусственным, соевым, но вполне приемлемым по вкусовым качествам молоком. Крохотная гарнитура в его ухе передавала сигнал с огромной вышки-антенны на этой планете, и он слушал новости с Земли, в том числе информацию о погоде в его городе, о местных выборах, спорте и том, какие хиты находятся на верхних строчках топовых чартов. Джордж всё ещё был поглощён музыкой и болтовнёй радиоведущих (передаваемых, конечно, с большой задержкой в связи с огромной удалённостью), когда Трэв, для которого в столовой стояла совершенная тишина, сказал: — Сегодня ровно год. Поскольку Джордж слышал его, он едва уловимым круговым движением убавил громкость в гарнитуре практически до минимума, хотя и не собирался ничего говорить. Трэвис же отхлебнул бульона из кружки. — Ровно год до конца миссии. Сказав это, Трэвис оторвался от созерцания ДэЛориан и развязно-усталой походкой направился к столу. — Есть что-нибудь интересное? Что говорят? — спросил он, ногой выдвигая табурет из-под стола, садясь на него, подвернув ногу. Одной рукой он подпёр висок, а другой отставил в сторону кружку. — Леди Гага снова в чарте. — Сама? Ей же уже лет сто шестьдесят… — Нет, — рассмеялся Джордж. — Микс. В зоопарке родилась горилла. Камерун вылетел из группы. Температура воздуха — двадцать… Воды — двадцать один. — Двадцать один… — У тебя усталый вид. Почему не идёшь спать? — спросил Джордж. — Я не устал, — сообщил Трэв, почёсывая подбородок, заросший густой бородой. — У меня голова болит. Ещё с начала смены защемило шею. Спал неудобно… — Тебе нужна помощь? — из них двоих именно Джордж числился медицинским работником. — Нет, я втёр в шею вонючей мази. Трэвис сполз по руке и лёг головой на локоть. — Понятно всё с тобой, — сказал Джордж, доедая свой завтрак с молоком. *** Джордж сидел в кресле перед мониторами, когда из полумрака за его спиной материализовался не спящий красавец Трэвис, и привычным образом ткнул ногу в выступ на высокой подставке кресла, опираясь локтем на колено. В руке он сжимал привезённый им с Земли каучуковый мячик с блёстками. — Если кратко, дела такие, — начал он. — В третьем тоннеле ребята наткнулись на что-то зелёное. Что это такое, я пока не понял, но признать это породой они отказываются и потому не хотят копать. «Ребятами» Трэв называл множество запрограммированных на работу в тоннелях роботов. — В каком секторе? — спросил, щурясь Джордж. — Ди-эр-семнадцать. Пятно видно здесь, на шестой и ещё на этой камере частично, — мелькая перед мониторами рукой, указал Трэв. — И они просто стоят там? — Да, — продолжая мять в руках мячик, сказал Трэвис. — Ты, конечно, провёл диагностику. — Угу. — И перепроверил. — Точно. — И всё в порядке. — Да. — Думал взять пробу? — Да. — И? — Решил оставить это тебе. Джордж, приложив костяшку пальца к губам, задумчиво отклонился на спинку кресла. — Как долго они стоят там? — С полчаса. Если хочешь точнее — глянь график. Я вот что думал: вместо того, чтобы пытаться менять программу стоящих… -…скинуть одного с работ на соседнем участке? — Ага. У них больше скорость, да и проблем с зеленым цветом, возможно, не будет. — Что если просто поменять их местами? Всех отдыхающих заменить новыми моделями. — Но что, если они так же откажутся работать? Вызвать одного нового быстрее, чем программировать старого, а убыток от оторванного от работы нового всё-таки меньше, чем от всего отряда протестующих. — Если он не станет брать пробу? — Заставить. Нового программировать проще. — Ну да, — согласился Джордж. — Я бы взял одного с шестнадцатого сектора, — сказал Трэв. — Почему не с восемнадцатого? Он ведь ближе. — Посмотри на эти тоннели здесь и здесь. Сказав это, Трэвис наклонился к мониторам, указывая на конкретные места изображения. Джордж искоса взглянул на него, сосредоточенного, светлоглазого, всего залитого полупрозрачным отсветом бурой породы на мониторах. Воротник его термокостюма был расстёгнут, из-под него виднелся чёрный шнурок, на котором висел металлический жетон. Его шея, которая, как он утверждал, с начала смены ныла и вызвала головную боль, казалась чрезвычайно крепкой; по ней спускалась кудрявая, отпущенная им в последние месяцы борода. Бриться на станции было не для кого: начальство не волновал дресс-код, а женщин здесь не бывало годами. Джордж поначалу сопротивлялся этой неизбежности, но наступил однажды такой день, когда и он завязал с бритьём, хотя, в отличие от Трэвиса, он свою бороду аккуратно подстригал. Что касается женщин, Джордж помнил, что давно и далеко — на Земле — они пахли чертовски приятно, и это обстоятельство создавало тогда неизменно милые и тёплые ассоциации. От Трэвиса пахло бензином. Не то, чтобы очень резко… Но это создавало ассоциацию с небольшой позавчерашней аварией в хранилище топлива, после которой Трэвис, очевидно, не мылся. — Ты слушаешь? — спросил Трэв. — Из-за низких перекрытий новые не смогут здесь пройти, им пришлось бы обходить по равнине, делая большую дугу. — и, словно засомневавшись в своём выводе, переспросил: — Так ведь? — Да, — подтвердил Джордж. *** Комната Трэвиса была очень похожа на обычную земную спальню. Она имела обыкновенную для спальни форму: квадратная, с оптимальным уровнем потолка, с креслом, письменным столом, ковром на полу, четырёхгранной обтекаемой люстрой, купленной в Икеа. В спальне было два окна, свет за которыми регулировался дополнительным освещением, и, когда оба они были прикрыты шторами, по оттенку свет из них можно было спутать с типичным полуденным земным светом. Необычной для земной спальни была только кровать, стоящая боком к стене и используемая днём в качестве дивана, но такой она была предписана руководителями миссии — для восстановления, быстрого отдыха и крепкого сна. Она напоминала просторную, закрывающуюся на время сна полукруглыми панелями капсулу. Внутри этой капсулы регулировался оптимальный уровень смеси газов для дыхания, уровень давления, способный при необходимости компенсировать пребывание вне зоны искусственной гравитации и ещё некоторые полезные функции вроде мониторинга состояния пользователя и подстройки в режиме реального времени. Бонусом к перечню обязательных настроек предлагалось ночное меню ароматов и фоновых звуков, стихающих в момент засыпания и возникающих вновь как по мановению волшебной палочки в момент пробуждения. Верхняя внутренняя поверхность био-кровати являла собой гибкий проекционный экран, настроенный таким образом, чтобы транслировать вид на окружающую комнату (во избежание эффекта замкнутого пространства), или же одну из нескольких разработанных для этой цели программ: звёздное небо (надатмосферная съёмка, Трафальгарская площадь (Лондон, Англия), лето), вечерний лиственный лес, хвойный лес (сборные программы), вид на лондонский ботанический сад, киотский ботанический сад, Гранд-Каньон (США), озеро Байкал (Россия, Сибирь), побережье тихого океана (Австралия) и ещё порядка десяти подобных стандартных программ. Больше всего Трэвису нравилось смешивать звуковую дорожку лиственного леса с небом над Лондоном, или наоборот — тогда, засыпая, он долго вглядывался в далёкие, колышущиеся на ветру ветви деревьев на фоне синего неба и слушал совершенную, круглую, как идеальная сфера, космическую тишину. Но этим «утром» (на станции тогда, напротив, начинался вечер, но на протяжении всей этой недели Трэвис работал в первую смену) ему не суждено было проснуться от тихого чирикания утренних пташек и шелеста хвои над головой. *** До конца сна оставалось ещё несколько минут. К цифровой панели у дверей спальни подошёл Джордж. К тому времени он уже успел переменить термокостюм на бермуды с майкой и — он был твёрдо уверен, что их присутствие на станции неизменно повышает его моральный дух — любимые слегка стоптанные домашние тапочки. К тому времени он успел наскоро умыться, перекусил и даже позволил компьютеру пару раз обыграть себя в го. Теперь же, сунув книгу под мышку, он набрал несколько цифр на блестящей чёрной панели, после чего дверь в спальню Трэвиса тихо распахнулась. Джордж вошёл в комнату и позволил двери за его спиной, мягко скользнув обратно, закрыться. Джордж осторожно отложил свою книжку на свободное место на полке и подошёл к кровати, нащупывая большую кнопку остановки сна. Слегка надавив на неё, он остался ждать последствий своего действия. Спустя несколько секунд полукруглая тонкая панель без единого шороха, словно большой ролик для чистки одежды, провернулась, исчезая в основании спинки кровати у стены. Едва-едва опершись боком на пластиково-бархатный край кровати, Джордж потряс Трэвиса за плечо. Тот, отворачиваясь, недовольно нахмурил брови. — Вставай… Утро, — тихо шепнул Джордж, продолжая его будить. Наконец, Трэв открыл глаза и взглянул на Джорджа. — Доброе, — добавил тот. Трэвис потёр шею. — Болит? — спросил Джордж, перемещая руку с плеча Трэвиса на край кровати. Тот неопределённо прищурился, оставляя шею в покое, поправил длинные волосы, чтобы не мешали на подушке, и переложил ладонь с шеи на край кровати поверх лежащей там руки Джорджа. Тот с усмешкой попытался вытянуть свои пальцы из-под его. Не позволив этого сделать, Трэв схватил его руку и поцеловал в запястье, щекотя кожу усами, делая это с таким усердием, будто обгладывал за обедом кость. — Ну! — тихо одёрнул его Джордж, недоверчиво глядя на такую инициативу, и снова попытался забрать руку, с силой упираясь Трэвису в грудь. Оценив позицию и прикинув, кто и кого за какую держит руку, Трэвис обхватил Джорджа за плечо, подбивая руку на своей груди так, чтобы тот упал на неё, после чего его можно было бы без труда перекинуть себе за спину. — Эй! — испуганно, с нервной усмешкой выкрикнул Джордж, неожиданно для себя рухнув на кровать. Он попытался вырваться, но, в процессе борьбы каким-то непонятным для себя образом оказался зажат под Трэвисом, а тот, получив рукой в лицо, дотянулся-таки до кнопки, вновь закрывая крышу чудо-кровати и возвращая проекцию своего любимого звёздного неба над Лондоном, наполненного шелестом ветра в кронах дерев и пением птах. — Трэв! — удерживаемый нависающим сверху полуголым напарником, подал голос Джордж. — Чш-ш… — прошелестел вместе с деревьями тот, касаясь кончиками пальцев его губ. Джордж замолчал. Слегка поколебавшись, он дотянулся до металлического жетона, свисающего с голой груди Трэвиса, протёр его пальцами и потянул шнурок на себя. Трэвис послушно наклонился к нему. Бензином от него больше не пахло. — Тебе не надо идти на работу? — спросил Джордж. — Я запишу, что уже вышел, — сказал Трэв и поцеловал его. — Ты меня не выдашь? — Нет, — приглаживая пряди его волос, отрицательно мотнул головой Джордж. — Главное, чтобы потом никто не перепроверил. — Через год на это всем будет наплевать. -…Трэв. — Да? — Мы хотели прекратить этим заниматься. — А-ага. — Я серьёзно, — произнёс Джорж, улыбаясь, но отворачиваясь. — Мы прекратили этим заниматься, — сказал Трэвис, пытаясь поймать его взгляд, в котором отражались голубоватые отсветы млечного пути. — На три дня. — На целых три дня. — Послушай, нам здесь жить ещё целый год, — принимаясь щипать Трэвиса за кожу на руке, проговорил Джордж. — Любое неосторожное движение, какая-нибудь ерунда и начнутся взаимные упрёки, разругаемся так, что никакие тапки не спасут моральный дух. И пойти больше не к кому. Пожалуйста, давай хотя бы сделаем попытку остаться друзьями или коллегами, так куда разумнее поддерживать нормальные ровные отношения. Ты же понимаешь, о чём я, Трэв… — Я хочу тебя, — утыкаясь губами в его шею, шепнул тот. — Ты вообще слушаешь, о чём я говорю? — Да, — приподнимаясь, отозвался Трэвис. — Я не хочу быть твоим другом, я тебя люблю. — На Земле мне это скажи… — Я понятия не имею, что я скажу на Земле, — пробормотал Трэвис. — Сейчас, сегодня, здесь я люблю тебя. — Тебе просто нужно во что-то совать свой… — А-а, — остановил его Трэвис. — Если так, если, как ты говоришь, любишь меня, тогда сделай для меня кое-что: перестань заниматься со мной сексом, пока мы здесь. Трэвис хмуро качнул бровями, обхватывая голову Джорджа ладонями. — Я ничего не сделал плохого, — очень трогательно проговорил он. — Не наказывай меня. И он снова, в который раз, поцеловал Джорджа, а тот снова не сопротивлялся этому. — То, что я хочу секса, не равно необходимости совать во что-то мой, — произнёс Трэвис. — Можно сунуть во что-то и чей-то ещё. — Чей же это? — поинтересовался Джордж. — Подумай об этом, — попросил Трэв. — Не в этом дело, — сказал на это Джордж. — В чём дело? — эхом повторил напарник. Джордж замолчал, думая на счёт того, о чём заикнулся. Он вздохнул. — Лучше ты отправляйся работать, а я — спать. — Ни в коем случае, — тихо, но твёрдо сказал Трэвис. — Я всё равно не могу тебе сказать, — произнёс Джордж. — Не можешь? — Нет. — А если я захочу, чтобы ты сказал?.. — Трэвис провёл рукой по краю лица Джорджа, слегка прижимаясь к нему внизу. — Трэв… — Могу я тебя заставить?.. Трэвис наклонился к его виску и оставил на его коже тёплый поцелуй. Джордж умолк. Трэвис поцеловал его висок, щёку, подбородок, слегка коснулся губ. Скользя рукой по экрану кровати сбоку, он опустился к шее Джорджа, продолжая целовать. Джордж слышал тихий стук биения собственного сердца в ушах и отчётливо — своё дыхание. — Да, — шепнул Джордж, и прочистил горло, сглатывая. — Можешь. Трэвис подтянулся, целуя его в губы. Закончив с этим, он приподнялся. Сообща они стащили с Джорджа шорты, и он перевернулся на живот, опёрся локтями и коленями на бархатисто-мягкую поверхность кровати со сбитой простыней, лишь немного, насколько позволяло пространство внутри био-кровати, привставая. Трэвис, повернув к себе его голову мельком, горячо поцеловал его губы ещё раз. С удовольствием огладив ладонями кожу Джорджа, он поднял край майки выше, сильнее оголяя его спину, залитую голубым светом ночного земного звёздного неба. Джордж размеренно, шумно дышал смотря в безликую чёрную область края этого неба: ту, где заканчивались звёзды и начиналось обычное матовое покрытие. Ощутив прикосновения сзади, Джордж закрыл глаза. Он почувствовал медленное движение члена, и то, как тот проникает внутрь. Резко упершись в кровать ладонью, он едва не повредил боковой дисплей движением локтя. Секунду спустя Джордж выдохнул, расслабляясь. Трэвис ласково гладил его по спине, вводя член глубже. — А что со вчерашней выработкой? — тревожным шепотом вдруг спросил Трэв, наклоняясь. Джордж наотмашь шлёпнул его ладонью. — Нашёл время, — выпалил он. Трэвис засмеялся, сильнее вжимаясь в его тело. Джордж, поджав губы, тихо застонал. — Уверен… Ты справился… — Хватит! — улыбаясь, выгнувшись под его движениями, пробормотал Джордж. — Перестать? Джордж промолчал, ухватившись пальцами за панель управления. — Мне перестать?.. — Заткнись и продолжай, — перебил Джордж. Покрепче ухватившись за выступ кровати у изголовья, Трэвис сосредоточился на исполнении его желания. Джордж впивался в панель пальцами, царапал её ногтями, срываясь на стоны и шумно дыша. В какой-то момент его пальцы попали на кнопку управления, отчего программа сменилась сперва на киотский ботанический, потом на какие-то скалы, потом было что-то ещё, и закончилась череда переключений истошно шумящим ниагарским водопадом. Именно тогда Джордж, наконец, с облегчением кончил, ощущая, как внутри него, спустя несколько мгновений, кончает разгорячённый, напряжённый Трэвис. — Ниагара!.. — сухо, порывисто выдыхая, смеялся тот, выходя из тела Джорджа. Джордж от безнадёжности заявления нахмурился. — Мне нужен душ, — шепнул он. — Салфетка подойдёт? — вытаскивая пачку из ящичка с личными вещами, использующегося для всяких мелочей вроде очков, носовых платков и книжек. Джордж вздохнул, укладываясь на спину, принимая салфетки. Трэвис потянулся к панели управления, загрузил последовательность вентиляции, понижая температуру внутри био-кровати на пару градусов, и вернул заодно звёздное небо вместо водопада. — Это подходит лучше, для того, чтобы успокоиться, — пояснил он. Джордж ничего не ответил, занимаясь своими делами и комкая салфетки. *** — Нам работать здесь ещё один долгий земной год, — лёжа на спине рядом с Трэвисом, примостившимся на боку у спинки кровати, вздохнул Джордж. — Ты должен сказать мне, что у нас с тобой не так, — проговорил Трэв. — Ты обещал. — Мы можем просто забыть об этом? — Нет. — Будет лучше, если я заткнусь. — Нет. — Долгий земной год… — Нет. Джордж вытащил из коробки с салфетками ещё одну, сложил пополам и протёр ею нос. — Я… — он выдохнул, борясь с собой. — Я не хочу потерять тебя. Взгляд Трэвиса едва заметно изменился. — А почему должен? — спросил он. Джордж улыбнулся. — О, боги. Я только что сломал год! О, боги!.. — он нервно рассмеялся. — Я не понимаю. — Я не хочу, чтобы у нас были все эти идиотские ссоры, выяснения отношений, траханье мозгов. Не хочу этой фигни, но она неизбежна, если мы не останемся друзьями. — Слушай! — резко выпрямляясь на коленях и стукаясь затылком о крышу кровати, рявкнул Трэвис. — Ай! — хватаясь за голову, пригнулся он. — Боже, ты в порядке? — приподнимаясь, спросил встревоженный Джордж. — Ше-ея… — сдавленно прошипел Трэв. — Теперь ты, наконец, примешь мою помощь? — Нет, потому что сначала скажу всё, что думаю, и только после этого мы пойдём за вонючей мазью, — постановил Трэвис. — Не раньше. — Ладно, я слушаю! — поскорее согласился Джордж, чтобы не затягивать его мучения. — Во-первых, мы в любом случаем будем выносить друг другу мозги. Во-вторых, друзья тоже занимаются сексом. Они так и называются «секс-друзья». В-третьих, если два человека друг друга любят, то помолчать полгода за полгода хороших отношений — не так уж и плохо. Теперь пойдём за мазью. Закончив свой маленький список доводов, Трэвис на ощупь ткнул в большую внутреннюю кнопку открытия кровати. — Идти-то сможешь?.. — поинтересовался Джордж. — Да. Но до этого ещё следует с кровати спуститься на пол… Вот так. — Тебе дать что-нибудь… Рубашку? — Не замёрзну уж, — решил Трэвис. — Дверь откроешь? — Конечно, — щёлкнув по панели у двери, сказал Джордж. Дверь открылась, и Трэвис, слегка перекошенный, поддерживающий голову рукой, в широких серых трусах вышел из спальни, направляясь в сторону медицинского блока, шлёпая босыми ногами по матовому термопокрытию пола станции. Джордж, сдержанно улыбаясь, шёл за ним следом. *** — О, боже, да… — выдыхал с наслаждением Трэвис, получая дозу ужасно приятного теплового излучения в скрученную болью мышцу. — Джордж! Ты здесь? — Здесь, — отозвался тот. — Кофе? — Да-а, — под кайфом от живительного тепла, нежно произнёс Трэвис. Через полминуты Джордж протянул металлическую чашку, в которой в конце смены Трэв заваривал бульон, но сейчас, в начале смены, в ней был кофе со сливками. — Спасибо, — всё ещё будучи не в состоянии повернуть голову, поблагодарил Трэвис, забирая чашку. — Хватит с тебя, — опираясь рукой на панель управления медицинским прибором, проговорил Джордж. — Ещё немного, — попросил пациент. — Пожалуйста! — Ладно, — согласился Джордж. У него никогда не получалось продуктивно спорить с этим пациентом. Трэвис отпил кофе из чашки, прикрывая светлые глаза и со спокойным удовольствием во взгляде продолжил смотреть куда-то напротив. Посидев немного, он протянул ладонь Джорджу, и тот взялся за неё, сразу же увлекаемый на то самое место, куда, не поворачивая больной шеи, мог смотреть Трэв. — Ты ведь помолчал бы со мной полгодика? — он ласково провёл большим пальцем по краю тёмной бороды Джорджа рядом с уголком его губ. — Если бы этому предшествовали полгода отличных отношений? Джордж опустил взгляд. — Ты отсидишь тут эти полгода, и вернёшься на Землю к своей жене, — проговорил Джордж. — Бывшей жене, — поправил Трэв. Джордж скептически на него посмотрел. — Хорошо, почти бывшей, — согласился Трэвис. — Но когда-нибудь же она подпишет документы. Я заставлю её это сделать. — Как заставил меня сказать? — Нет. К ней я отправлю адвоката. К тебе я не отправлял адвоката. Джордж отвёл взгляд. В его глазах плескалась безнадёжность. — Ну что тебе нужно? — ласково поинтересовался Трэв. — Я сказал, что нужно. — Тогда я напишу ей о тебе. — Не надо ей ничего писать, — попросил Джордж. — Так или иначе, что мы будем там потом делать? Здесь нас двое, там так не будет. Мы и живём-то в разных странах… — Отправимся ещё куда-нибудь. — Мы никогда больше не попадём в одну миссию, Трэв, — сказал Джордж. — Скорее всего, нас вообще больше никуда не отправят. Распределят работать на местах. — Уедем. — Куда?.. — На северный полюс. — На южный… — Отлично. — Ты уже перегрелся. Мы забыли про аппарат, — Джордж нажал пару кнопок, выключая «грелку». — Спрашиваешь, чего я хочу? Чтобы на меня не косились продавцы в магазинах, чтобы коллеги не шептались за спиной, чтобы мои дети играли вместе с соседскими детьми на одной детской площадке. — Так ты хочешь, чтобы я развёлся с женой и был с тобой? Или чтобы навсегда отстал и остался другом? — Чтобы остался другом, потому что сам я не могу. — Потому что ты меня любишь? — Потому что… Да, ты собираешься сегодня работать? Уже час отлыниваешь. Я добавлю в отчёт, если ты не прекратишь это делать. — Добавь в отчёт, что я не прекращу. Джордж натянуто улыбнулся. Трэвис подтянул его ближе, целуя в щёку. — Ладно, Джорджи, уже сто лет, как моя смена! — Я уж думал, придётся тебя уговаривать, — Джордж цокнул языком. — Не ворчи, — касаясь носом его щеки, попросил Трэв. — У меня была производственная травма, так и запишем. Введёшь в курс дела? Если, конечно, ты не валишься с ног от усталости. — Ты переоцениваешь свои способности. — В следующий раз устрою тебе переоценку ценностей, и не проси пощады. Что там со вчерашним инцидентом? — «Старые» ребята успешно справились с добычей, — сказал Джордж. — Новый принёс пробу: всего лишь минерал наподобие глауконита, ничего вредного для сплавов роботов. Новый очистил площадку от минерала, я перенаправил старых и сейчас они продолжают работать. — Понятно. Пойду накину термокостюм. Расскажешь за завтраком? *** Сквозь обзорное окно в столовую, где Трэвис и Джордж обсуждали за завтраком недавнюю забастовку роботов, просачивался тусклый свет одного из солнц, скупо освещающего поверхность каменистой планеты, покрытой кое-где ядовитыми мхами и сухим колючим кустарником. В лиловых сумерках, опускающихся на станцию, на далёком пустом небе отчётливо выделялся рыжеватый серп ДеЛориан, как напоминание на весь следующий год.