Цветок

Разлиты будто в небе в травах Густые чёрные чернила. Стволы деревьев окропила, Дурманит голову отрава. Взмывая, жаркий красный всполох, Костёр ссыпается искрами. И блики скачут меж стволами Берёз и ёлок. Тут слышен смех, и тени вьются, И как одна вдруг замирают, То в пляс пускаются, играют, Вновь затихают, вновь смеются. От пламени чудных узоров Дрожало кружево на лицах, И билось сердце красной птицей От песен и от разговоров. Шумит огня горячий танец, И лишь один предел мечтаний: Найти источник тайных знаний — Цветущий в полночи цветок. Цветёт он только миг пугливый В глухой непроходимой чаще, И от костра во тьму всё чаще Стремятся жаждущие диво. Под шёпот, шум, под песен зовы, Под танца ритм старинно-юный Среди дерев под светом лунным Любые падали оковы. Тепло июльской сладкой ночи Приятным хмелем дух бодрило. И с другом девушка шутила, Пред ним роняя свой платочек. Подружек рой своих дразнила И торопливо подбирала. Смеясь, платочком тем играла И снова в хоровод входила. Неверный свет луны далёкой Под ноги юности ложился. И чёрт на ветке веселился Среди хвои сосны высокой. И в пьяном смеховом припадке Свалился навзничь чёрт с верхушки. Копытом чёрт потёр макушку, Поросшую щетиной гадкой. К костру поближе подкатился И вздумал учудить проказу: Копытом топнул он и сразу Вдруг юношей оборотился. Глаза у чёрта так сияют, Что свет луны затмить готовы. Над головой рога чертовы, Да кто их в хмеле замечает? Мерцает свет костра горячий, А чёрт уже в толпе вертится, Смеётся он и суетится, И ласки, и игры он клянчит. Так весело, так чудно чёрту, Никто рогов не замечает. И в такт он головой качает, И каблучком стучит потёртым. Весёлый, пьяный — утомился. Из круга выскочил напиться, Лицу позволить остудиться, Да вспомнить, где он очутился. Идёт, пути не разбирая И позади оставив пенье. Костра огни сменились тенью, И ночь вокруг стоит слепая. И бродит чёрт в траве по пояс, Желая путь найти обратно. Знать, опьянел от танцев знатно. Вдруг тишину прорезал голос. Бранясь своими именами, Сквозь нити серой паутины, Решив, что все пути едины, Идёт неровными шагами. Всё гуще ветви ткут полотна, Всё зыбче травы под ногами, И папоротника коврами Узор вокруг подлунный соткан. Пред взором чёрта чёрный омут, Гладь серебра стоит спокойна. И голос тихий, нежный, стройный Поёт и стонет. Склонилась ива над водою. И у корней, покрытый тиной, Певец той тёмной песни дивной Играет с бабочкой ночною. А мотылёк то ввысь взлетает, То на ладонь его садится. И бледный лик певца искрится, И грустной песни звуки тают. Вдруг шорох. Мотыльку досада — Вспорхнул и в ночи растворился. Певец на чёрта оглянулся, Глядит и не отводит взгляда. Он, в бледный свет луны одетый, «Идём со мной, — промолвил тихо, — Я покажу тебе то лихо, Что кличут папоротника цветом». Весь словно мотылёк белёсый Из-под ветвей плакучей ивы Степенно и неторопливо Поднялся дух сладкоголосый. Поплёлся чёрт за духом следом, Оставив омут тёмно-синий. Вершинами рогов козлиных Качает, задевает ветви. Луна восходит над звездами, И чёрт не рад уже соседству. Ему к костру бы пивом греться, А не гоняться за цветами. Туман неспешно поднимался В лучах луны густых и плотных, И не видать уже ни чёрта, Ни духа, что вперёд умчался. Рогатый духа звать пытался, Но тот исчез, как не бывало. И тропка позади пропала И не вилась упрямо дальше. Тут видит поодаль поляну, По коей папоротник стлался: Там отблеск огоньков казался, Мерцая сквозь вуаль тумана. Всё ближе, ярче, пышут алым. Быстрее чёрт идёт навстречу. Уж вроде было недалече, Как огоньки вдали пропали. Чёрт оглянулся, ищет взглядом, И заприметил вновь сиянье. Манит необъяснимым знаньем, Туманно-дымным душит чадом. Спешит наш чёрт, себя не помня: Так очарован дивным цветом. Уж предвкушает он победу, Видений, знаний чудных сонмы, Но снова меркнет цвет упрямый. Чертёнок вновь вокруг вертится. Порхают над рогами птицы, И хвоя шепчет под ногами. «Ты видел алый цвет в тумане?» — Раздался голос тихий рядом. И белый дух с печальным взглядом Из белизны возник нежданно. Он шёл, летел, как дым струился, Хмельного чёрта обвивая. Луна висела неживая, И ей в траве сверчок молился. Не ведал чёрт, не знал доселе Такого пристального взгляда. И без цветка открылись клады. И без цветка творились зелья. Так поцелуев белых-белых Под чёрными дерев ветвями На черно-исчерной поляне Чёрт принял и вернул без меры. От бледных пальцев тень на коже, Волос по плечи тихий шорох. Когда, отринув разговоры, На чёрном и туманном ложе, Тот белый дух, сжимая тесно Чертёнка в ласковых объятьях, И грудь его, и плечи гладил, Очерчивал руками чресла. Он тела нежно вглубь просился, И чёрт безмолвно то позволил, И через слабый отблеск боли В единстве страсти с духом слился. В душе чертовой вихрь бушует, И духа плоть в его оковах. Он понимает всё без слов, и Он стоны сладкие смакует. И рожки чёртовы дрожали, Всем телом чёрт изнемогая, В движеньях духу помогая, Запретных знаний плод познал. Но только лишь, когда раздался Последний выдох самый сладкий, У духа — чёрт взглянул украдкой — Цветок купальский в волосах. Наутро свет верхушек сосен Коснулся в поцелуе томном, И чёрт в убежище укромном Проснулся, взмокший весь от рос. Проснулись утренние птицы. Ужасной яркостью слепило Великолепное светило, Стремясь скорее лес облить. С трудом борясь с настырным сном И проклиная светлый лес, В пучине колдовской исчез Чертёнок с огненным цветком.