«Я не знаю, прочитаешь ли ты это. Не уверен, захочешь ли вообще открывать моё письмо, учитывая то, как мы расстались, но я хочу сказать тебе кое-что: я буду возвращаться к тебе. В шуме дождя, во вкусе пива, которое мы пили после выступлений, в запахе чуррос, который так манил нас каждый раз, когда мы проходили ту кондитерскую лавку на Хондэ, в шорохе простыней, когда мы оба только засыпали после тренировки, и в стуке наших сердец, которые ты больше никогда не услышишь вместе, так как решил уйти. Прежде чем я напишу своё «прощай» — слово, которое так и не смог сказать тебе вслух, когда ты объявил о своём уходе, я скажу тебе то, чего ты от меня никогда не слышал: я буду ждать тебя. Даже когда в Сеуле начнётся засуха, и город не будет знать дождя уже несколько лет, я буду ждать тебя. Твой Ким Минсок — мальчик с разбитым сердцем.»
***
Люди уходят по-разному — кто-то с громкими криками и решительным хлопком дверью, а кто-то тихо — обнявшись напоследок и выпив по баночке пива за время, проведённое вместе. А кто-то уходит так, как Чхве Ынчоль — неожиданно для всех и оставляя в груди зиять огромную дыру, которая, как Ким Минсок думает, не затянется никогда. Каждое движение стрелки часов причиняет боль. Минсоку кажется, что искупаться в Мёртвом море, когда всё твоё тело покрыто ссадинами и порезами, не так больно, как услышать эти два слова, которые отдаются в голове эхом, усиливающимся десятикратно, когда Минсок пытается вникнуть в их смысл. «Я ухожу.» Минсок сомневается, что хотя бы раз в жизни слышал что-то более убийственное и удушающее, чем эти несчастные два слова. Он настолько сбит с толку, что у него даже не хватает сил сказать что-то в ответ. Он пустым взглядом смотрит на Ынчоля, который едва ли расстроен. Сэбом и остальные не так ошарашены — после ухода Ёнджуна можно было догадаться, что МАХХАМ долго не проживут. На Хондэ всегда так происходит — группы приходят и уходят, сменяются новыми и обновляют состав. Минсоку просто нужно смириться. Но почему же это так больно? Ах, да, потому что он до беспамятства влюблён в этого негодяя-мальчишку с голубыми волосами, которые вечно закрывают его глаза. Мальчишку с тонким голосом и лучезарной улыбкой, которая может растопить любые льды Антарктиды. Чхве Ынчоль — это глобальное потепление Ким Минсока, его землятресение, тайфун и цунами. Чхве Ынчоль — это природный катаклизм, способный разрушить целый мир. В случае Минсока — его душу. «Можешь идти нахуй и не возвращаться. Бездарщина.» Слабая улыбка на лице Ынчоля потухает, и его лицо кривится от боли. Наверняка он не ожидал услышать подобных слов от своего лучшего друга, с которым провёл так много времени. Минсок кривит губы и морщит нос. Голова уже давно перестала соображать, передав управление обиде и ярости, которые сначала постепенно, а затем резко, ударили по нему. «Давно хотел сказать, что ты не подходишь нам. Я рад, что ты уходишь. Передавай привет Ёнджуну, у тебя с ним внезапно появилось слишком много общего.» Остальные шипят на Минсока, но тому всё равно. То, что он сказал или ещё скажет, больше не имеет значения. Минсок разворачивается на пятках и, засунув руки в карманы спортивных штанов, выходит из тренировочной студии, громко хлопая дверью. Люди уходят по-разному. Кто-то уходит мирно, а кто-то, как Ким Минсок — с сожалением. Сожалением о том, что так и не решился признаться долбаному Чхве Ынчолю в своих чувствах.