Все как всегда. Золотой макнэ и его маленький хен до потери сознания оттачивают новый танец. График загружен по горло, но этим двоим, видимо, по барабану, что спать осталось часов пять. Привыкли.
Комната, пропахшая потом, впитавшая в свои белоснежные стены биты музыки и звонкие разговоры мемберов. Два обездвиженных усталостью тела на полу.
Чимин лежит спиной к Гуку и смотрит на себя в зеркало. Задолбанное отражение не говорит ни о чем хорошем. Волосы прилипли ко лбу, пот струйками стекает по вискам. Хочется пить и спать, но у кого-то открылось второе дыхание.
– Чимин-а, ты такой горячий, — Гук подползает к Паку сзади и приобнимает за талию, нежно поглаживая, и тянет ближе к себе. — Такой прекрасный. Хочу тебя.
— Ты вот щас прям серьезно? — Чимин еле отрывает голову от руки, на которой та лежала, и оборачивается через плечо, смотря на Чона. — Я тут завещание уже мысленно написал, а у него Дюраселл в одном месте активировался. Ты откуда энергию черпаешь, ведьма?
— Показать? — пошлая ухмылочка.
— У-у, нет уж, премного благодарен, — Чимин резво вскакивает на ноги, но реакция Гука еще ни разу не подводила и именно поэтому Пак оказывается прижатым к сильной груди.
— Гук-и, ну правда. Я очень устал. Давай не сегодня?
— Малыш, это я решаю…
Чимин заранее знал, что проиграет. Не, ну вы видели как Чонгук танцует? Видели. А видели как он выглядит после танца? Видели. Все, к Паку вопросов никаких.
— Чувствуешь? — Чон потирается пахом о задницу Чимина. — Это все из-за тебя, милый. Ты специально так призывно крутил своей прелестной попкой прямо перед моим носом, м? Так хочется?
— Ты о чем? Я просто выполнял хореографию... — старший прикрывает глаза от приятных ощущений твердого органа Чона. — Ты делал все так же…
— Да, Мини, но не так, как ты. Ты бы видел себя со стороны. Особенно на сцене, где каждый раздевает тебя взглядом и нагибает во всех позах. Так хочется трахнуть тебя на глазах у всех, чтобы они видели, как ты любишь чувствовать мой член в себе.
Томный стон, и Чонгук заламывает руки старшего за спину, держа одной своей и все еще прижимая к себе, а другую запускает в свободные спортивные штаны и сквозь белье касается возбуждения.
— М-м-м, моя девочка такая мокрая. Всегда так быстро возбуждаешься от грязных словечек, — Гук целует за ухом и запускает руку в боксеры, медленно и мучительно поглаживая член хена. — Давай, любимый, скажи чего ты хочешь. Скажи.
— Боже… Я-я хочу т-тебе отсосать. П-пожалуйста, Чонгук-и… — немного заикаясь, говорит Чимин и трется задницей о член Чонгука, но макнэ останавливает его.
— Хорошая девочка, — Чон убирает руку с члена старшего и подносит к своим губам, облизывая. — Такой вкусный…
Пак несдержанно стонет и опускает голову вниз, смотря на темное пятнышко на своих серых штанах, в районе головки. Отчаянно хочется кончить, но с этим кроликом (не зря АРМИ его так называют) он это еще не скоро сможет сделать.
Чимин чувствует, как его руки больше ничего не держит и с тихим стоном блаженства опускает их, немного разминая. Но не долго счастье свободы длилось.
— Раздевайся, милый, или давай лучше я тебе помогу, — Чонгук медленно тянет футболку хена наверх, но тот не дает вещи полностью покинуть тело.
— Я сам, — выходит как-то неуверенно.
— Неправильный ответ, — шепчет младший и целует Пака.
И каждый раз как в первый. Снова эти салютики под веками закрытых глаз. Снова колени подкашиваются. Чимин так бы и упал, если бы не Чон. Старший обвивает сильную шею руками и царапает короткими ноготочками загривок, отчего Чонгук грубо сжимает его попу. А Чимин и рад стараться, выпячивая свои прелести и вставая на носочки, чтобы быть с парнем на одном уровне.
— Сегодня я хочу, чтобы ты был грубым,
папочка, — шепчет Пак на ушко макнэ и сладко стонет от любимых ладоней на чувствительных половинках.
А того словно током прошибает.
Да, Чимин прекрасно знает все кинки и фетиши своего парня и нагло этим пользуется.
— Значит, грубым? — Гук меняется в мгновение ока. Взгляд приобретает даже какие-то звериные нотки, отчего Пак немного пугается. — На колени.
От приказного тона поджилки трясутся, а возбуждение только усиливается, что уже почти больно. Чимин выполняет приказ, вставая на колени перед младшим, и приоткрывает рот в приглашающем жесте.
— Моя маленькая ненасытная шлюшка, — Чонгук погружает свой большой палец в горячий ротик. — Любишь, когда тебя берут грубо и жестко? — продолжая двигать пальцем во рту, свободной рукой макнэ снимает шорты и белье, медленно себя поглаживая.
Чимин кивает на вопрос младшего и облизывает языком немного грубую подушечку пальца парня, посасывая после.
— Хочешь его? — вынимая палец из мокрого плена, Чонгук продолжает медленно мастурбировать, а потом проводит скользкой головкой по губам старшего, вырывая тихий стон.
— Очень хочу, п-папочка, — хнычет нижний и пытается поймать губами головку. — М-можно, пожалуйста?
Чимин поднимает жалобный взгляд на макнэ и высовывает язычок.
— Соси, малышка, — поглаживая щеку Пака, Гук чувствует маленькую ладошку у основания. — Ан нет, милый, без ручек.
Старший несдержанно стонет и убирает руки за спину. Немного наклоняя голову, Чимин аккуратно ловит губами головку и начинает медленно посасывать.
Чонгука раздражает медлительность и аккуратность нижнего, хотя тот сам и просил погрубее, и именно поэтому Чон берет голову Чимина в руки и начинает размеренно, глубоко трахать его в рот. Пак немного давится, но макнэ не обращает на это внимания и входит максимально глубоко, задерживаясь. Через несколько секунд стенки горла начинают быстро сокращаться вокруг плоти, пытаясь избавиться от инородного предмета, но Чонгук продолжает смотреть четко в глаза своего парня. И лишь когда Чимин панически пытается оттолкнуть бедра Гука, тот выходит изо рта парня. Пак кашляет и смотрит немного укоризненно, но довольно.
— Что, понравилось? — Чимин активно кивает головой. — Твоя жизнь была в моих руках… Черт, это так возбуждает. Такой хрупкий и беззащитный.
И только мой…
Чонгук садится на корточки и целует глубоко, а у Пака бабочки в животе от этой небольшой нежности со стороны любимого.
— Повернись спиной, котенок, — просит Чон и видит немного неуверенный взгляд старшего, пытаясь понять что не так. Но Чимин все же разворачивается и чувствует как верхний медленно снимает штаны вместе с бельем. Тогда-то Гук и понимает тот взгляд Чима…
Нежно-розовая анальная пробка выглядывает самым кончиком из маленькой дырочки Пака, пока тот стыдливо опускает голову.
— Блять… Она весь день была в тебе? — еле заметный кивок. — Сука…
Звонкий шлепок приземляется на правую ягодицу, заставляя Чимина застонать от приятной боли. Чонгук медленно вытаскивает пробку и резко возвращает обратно, слыша прекрасный высокий стон удовольствия.
— Нравится чувствовать себя заполненным? — снова кивок. — Отвечай!
— Да, нравится, — загнанно шепчет Чимин, пытаясь собрать себя по кусочкам. — Нравится, когда ты трахаешь меня, а потом заполняешь своим семенем до краев. Нравится ходить, прихрамывая, из-за того, что ты был жестче, чем обычно, ночью. Нравится, что все видят как хорошо ты любишь свою сучку.
— Блять, какая же ты… Шлюха, — вынимая окончательно ненавистную пробку и отбрасывая ее в сторону, Чон шлепает хена по заднице пару раз и резко, без предупреждения входит в раскрытую дырку.
Громкий стон прокатывается по стенам помещения и врезается в душу Чонгука приятными осколками.
***
Чимин кидает взгляд на зеркало и прикрывает от возбуждающей картины глаза. Чонгук прижимает нижнего к своей груди и размашисто входит в дрожащее тело. Между ними практически нет никакого расстояния. Два, влажных от испарины, тела сливаются в самом интимном, из всех возможных, моменте. И это действительно выглядит прекрасно.
— На спину, — снова этот завораживающий приказной тон младшего, и Чимин уже лежит на спине с широко раздвинутыми ногами, нежно поглаживая свой, немного опавший, член.
— Не смей. Я
запрещаю тебе себя трогать. Это могу делать только я, ты меня понял? — снова резко толкаясь в расслабленное тело, Чонгук попадает прямо по простате, слыша душераздирающий крик снизу.
— Не ори, блядь, — начиная быстро двигаться, макнэ перемещает правую руку на тонкую шею старшего, а другую оставляет лежать на бедре Пака. Чимин хватается за руку, сжимающую его шею, и стонет от диких ощущений. В нем бешено двигается член, будто пытается достать до самой глотки, а шею крепко сжимает родная сильная рука.
И Чимин не выдерживает.
Кончает. Глаза закатываются в экстазе, колени поджимаются к груди и сжимаются пальчики на ногах. Но Чонгук продолжает вдалбливать изливающееся тело в паркет, чувствуя, как сильно стеночки ануса сжимают его внутри.
Но Чон не собирается доводить себя до разрядки рукой, поэтому он продолжает трахать чувствительную дырочку, которая отчаянно пульсирует, а сам Пак пытается оттолкнуть младшего руками.
— Гук-и, выйди, пожалуйста, — чуть ли не плача, просит Чимин, сдвигая ножки сильнее.
— Руки убери! — рявкает Чонгук и закидывает обе ноги нижнего себе на плечо. Толкаясь еще несколько раз, он замирает максимально глубоко и кончает внутрь Чимина.
***
Отойдя после оглушительного оргазма, Гук наклоняется и нежно целует свое маленькое чудо.
— Люблю тебя, солнышко, — чмокая в приоткрытые губки Чимина, Чонгук улыбается и видит счастливую ответную улыбку.
— И я тебя, папочка, — кокетливо произносит старший и потирается носиком о нос Чона.
— Так, поосторожнее с языком, молодой человек. Или кто-то хочет еще один заход? — кусая за мочку уха, спрашивает Гук.
— Нет! Я дико устал! Не надо, Гук-и, пожалуйста, — хнычет Чимин.
— Тихо, тихо, маленький, я пошутил, — наконец-то выходя из старшего, Чонгук встает на ноги и помогает подняться парню.
— Ой… — Чимин чувствует, как из него вытекает сперма его парня, и неловко сводит ножки вместе.
— Господи, почему ты такой милый! Это невозможно вытерпеть, Пак Чимин! — Чонгук подходит к зеркалу и наклоняется к сумке, доставая полотенце и отдавая его Паку. — Держи, — и снова чмокает парня в губы.
Да, как вы поняли, Чон Чонгук очень нежный становится после секса. Настолько, что Чимина он одевает сам, спрашивая, нигде ли не болит. А Пак только улыбается, привстает на носочки и целует свою заботушку в губы, не углубляя поцелуй, а просто наслаждаясь губами любимого.
Так они и живут. Любя и храня друг друга от всего дерьма этого мира, которое может обрушиться в любой момент, но, парни уверены, что смогут сохранить свое счастье и любовь, во что бы то ни стало. Это навсегда,
наверное.
