голубые цветы сквозь вены.

клим не должен бояться крови, ведь он, черт возьми, не маленький мальчик, а врач, но лепестки голубых цветов продолжают цвести, слепя глаза ярким оттенком и пугая собой свою жертву еще больше. болезнь с каждым днем все усиливается, а он не может ничего сделать то ли из-за гордости, то ли из-за своей боязни подойти к причине своего заболевания. юстус. глупый юстус. это он виноват в том, что чуть ли не каждый час тело темноволосого пронзает адская боль, известная лишь тем, кого резали на операционном столе без какого-либо обезболивающего. это ломает клима изнутри и снаружи. теперь он понимает, что любовь - это действительно страшно. теперь он понимает, что ничего не может с этим поделать, ибо сердцу действительно невозможно ничего приказать. влюбился - иди до конца, пусть это рано или поздно приведет к летальному исходу. есть, конечно, несколько дорог, связанных с этим ужасно-прекрасным чувством. первая дорога похожа чем-то на страну чудес, потому что окрашена она исключительно в пастельные тона. тот, кто идет по ней, сначала попадает на снежное поле, но почему-то в этом месте совершенно не холодно. наверное, любящее сердце, находящееся рядом, сильно греет. так вот, на снегу том можно до бесконечности писать имя дорогого человека, а потом, пару часов спустя (или всё-таки месяцев? лет?) наступает весна. снег тает, но имя остается в памяти навсегда, не позволяя себя забывать и расставаться с силуэтом своего носителя. идеально, не правда ли? только не факт, что она не превратится во вторую дорожку. вторая походит на коридор. такой узкий, словно в лабиринте. стены его окрашены либо в серый, либо в неприятный коричневый цвет - это зависит только от степени безответной любви. бывает так, что сквозь два эти цвета проступают черные капельки, говорящие о том, что хуже уже быть не может. по этому коридору страдающий человек может плестись на протяжении любого времени, но никто ещё не выбирался, о чём известно каждому, но мало кто это принимает. если и существовали те, кто вышел, то они давно умерли, так как это и есть единственный способ покинуть жестокую игру. клим пошел по второй дороге. нет, не так. юстус не пошел вместе с климом по первой. да, вот такая формулировка идеальна. брюнет уже вторую неделю не выходит из дома, сгибаясь пополам, держась за сердце и дико крича. он не боится, что его кто-то услышит. так будет даже лучше. хоть очевидцы скажут, что он не сам помер, а, может, убил кто. чем не репутация? погиб от рук маньяка. круто. зато не был изнасилован. самым обидным является то, что никакие врачебные способности не смогут вытащить из этого дерьма. клим знает. он пытался вырезать цветы из вен, но ничего не вышло. теперь он отчетливо чувствует, как по его организму что-то движется и, скорее всего, это корни. они то коснутся легких, то очередным движением проползут по ребрам, пересчитывая их. до сердца не так много остается, а брюнет этому и рад. только сейчас, лежа на полу и захлебываясь собственной кровью, идущей изо рта, он осознает, что ему было бы легче, подойди он к юстусу и скажи, что тот ему нравится. цветы, конечно, не перестали бы цвести до первого искреннего поцелуя, но, возможно, замедлили свой рост. ошибка, ведущая к смерти. смешно звучит. особенно в последние минуты жизни. руки пронзает острая боль, но клим уже на нее не реагирует. во-первых, он к ней давно привык. во-вторых, пару минут мучений - это вовсе не страшно. иголки пронзают кожу. кровь течет на ковер, пачкая его, а заодно и футболку клима. на лице брюнета застывает улыбка. до сердца остается пара миллиметров, а врачу хохотать хочется. «юстус. глупый юстус. это он виноват в том, что чуть ли не каждый час тело темноволосого пронзает адская боль, известная лишь тем, кого резали на операционном столе без какого-либо обезболивающего.» нет, нихуя. юстус не глупый. глупый тут только клим. чертова самооценка, чертова гордость, чертов панический страх от искренних слов, льющихся из собственных уст. клим ненавидит себя и это существование. ему нужен был тот снег, то имя юстуса на нем, та дурацкая манера разговора, те карие глаза, а не эти голубые цветы, растущие прямо из вен, принуждающие к громким болезненным стонам и крикам. три миллиметра. два. один. становится тепло. в области губ где-то, прямо на них, если клим не ошибается. ничего подобного он не чувствовал ранее, а сейчас усмехается с закрытыми глазами и понимает, что жизнью обязан тому, кто сейчас его целует. шипы высыхают, растворяются в крови и в воздухе. лепестки опадают. а клим обнимает юстуса, который не желает отстранятся от губ брюнета. у них красный цвет, металлический вкус, но это не мешает продолжению. только пару минут проходит, когда блондин наконец отрывается от спасенного, упираясь холодным носом в местечко между плечом и шеей. - ты меня напугал, little piece of shit*. - больше так не буду. - опять ты что-то неразборчиво пиздишь?