Квадратура круга

Сквозь запотевшее окно автомобиля мастехиновыми росчерками мелькают огни ночного города. Осень. Если бы кто-то, кто знает Чую достаточно хорошо, услышал, что тот взял такси, он бы не переминул пошутить об осенней хандре у излишне сентиментальных барышень. Но того, кто знал Накахару настолько хорошо, сейчас не было рядом. Осаму Дазая давно никто не видел. Мелкие капли на стекле лениво собираются в одну и сползают вниз по диагонали. Приглушенный гул двигателя и какой-то до нелепости уместный джаз по радио как ничто лучше помогают погрузиться в себя. Первую неделю никто даже не заметил его отсутствия. Раньше и не такое бывало. В конце второй недели Ацуши робко спросил, не пора ли начать волноваться. Однако его никто не воспринял всерьёз. "Дазай приходит и уходит, когда ему вздумается. Он может не подавать признаков жизни неделями, а потом явиться как гром среди ясного неба, и ты ещё будешь жалеть о тех тихих деньках", - успокоил Тигра Куникида. Третий месяц всё Вооружённое Детективное Агенство спало по двадцать минут в сутки. Но ни супер-логика Рампо, ни нюх Накаджимы, ни связи Директора не обнаружили ни следа Дазая в Японии. Портовая Мафия, хотя и не подавала вида, тоже бросила все силы на поиски. "Я ненавижу тебя". Никто не найдёт Осаму Дазая, если он сам этого не захочет. К такому выводу пришли обе организации после полугода тщетных исканий. "Возможно, это станет для тебя откровением, но я тоже тебя ненавижу". Машина притормозила у входа в парадную элитной многоэтажки. Чуя бросил купюру водителю, даже не обратив внимания на номинал, и вышел, невидяще глядя перед собой. Чего-то не хватало. Чего-то важного. Кого-то. Накахара скорее выстрелил бы себе в висок, чем признался, что он скучает. По нему. Этому наглому, бесцеремонному, неадекватному, ушибленному на всю голову кретину. Отражение в зеркале лифта вдруг кажется рыжему мафиози незнакомым. Не такой уж он и рыжий. Скорее, серо-золотистый. Противоположная стена почти просвечивает сквозь бледную полупрозрачную кожу, самые тёмные и зловещие уголки Вселенной можно найти под глазами. - Чуя, когда ты в последний раз спал? - Я в норме, босс. - Ты уверен? Мне кажется, что исчезновение Дазай-куна сказалось на тебе сильнее, чем ты хочешь думать. - Не сочтите за грубость, но Вам кажется, босс. Прихожая встретила привычной уютной прохладой. Он опустил ключи на зеркальный столик и несколько секунд постоял, прислонившись к двери, вслушиваясь в оглушительную пустоту квартиры. Ещё одна ночь. Накахара прошёл на кухню и заученным жестом открыл мини-бар. Старина Джек приветственно сверкнул на верхней полке. И снова мы с тобой вдвоём, малыш. Тусклый свет. Кубики льда в расплавленном янтаре. Безучастный взгляд в противоположную стену. Старое чёрно-белое фото. Алкоголь обжигающим потоком вливается в горло, оставляя едва уловимую горечь на языке. Горечь, ставшую такой обыденной и самой собой разумеющейся, что Чуя совершенно не придаёт ей значения. - Накахара-сан, с каких пор вы пьёте виски? - Отвали, Акутагава. - Мне тоже не хватает Дазай-сана, но... - Акутагава, ещё слово, и тебе будет не хватать головы. Он не понимает. Отказывается понимать. Я стараюсь найти тебя Среди белых потухших ив. Что могло заставить его уйти? Что могло заставить его остаться? Горько жить, одного любя. Горько жить, никого любив. Чуе нестерпимо хотелось ударить кого-нибудь. Гнев жёг его изнутри. Я иду по твоей тропе, Осторожно ступая в след. - Дазай, если ты меня слышишь, больной ублюдок, я тебя ненавижу. Я ненавижу тебя больше, чем когда-либо. И если бы ты сейчас появился в этой комнате, я бы убил тебя, не мешкая ни секунды. Твой печально-глухой напев Я надеюсь, ведёт на свет. - А я всё думал, поздороваться или нет. Но сейчас мне даже стало интересно. Твой отчаянно-пылкий взгляд Согревает вокруг цветы. В дверном проёме, вальяжно прислонившись к косяку, стоял Дазай. В его глазах плясали нахальные смешинки. - Ну здравствуй, Чуя. Если поздно вернуть назад, Я отправлюсь туда, где ты. Стакан, играя бликами на оранжевом свету, медленно летит навстречу полу. Долю секунды, показавшуюся Накахаре вечностью, он таращится на бывшего напарника, не веря. Не веря. - Ты... - Чуя, ты, конечно, всегда туго соображал, но я не ожидал, что твой мозг полностью атрофируется всего за пару лет. Ты без меня совсем им не пользовался, что ли? Или это всё-таки шляпа управляет твоим жалким туловищем? Он ладонью ловит кулак рыжего. Грациозно уворачивается от новых ударов, всё ещё не выпуская руку. В следующую атаку Чуя вкладывает всю свою злость, всю горечь и безысходность, всё отчаяние, тоску, бессмысленность жизни в эти два года, которые необъяснимым образом замешиваются в неудержимую ярость. - Два года... - Ого, это же почти предложение. Неужели прогресс-таки не обошёл тебя стороной? Дазай не уворачивается, но Накахара сам вдруг останавливает уже занесённую руку. Опускает голову. - Два года, два грёбаных года я думал, что ты сдох, мразь ты эдакая, что твоё тело гниёт где-нибудь в канаве. Два года я жил и надеялся, что мне больше никогда не придётся видеть твою наглую рожу, эту насмешливую улыбку, эти всезнающие глаза... И когда я почти свыкся с этой мыслью, ты вот так просто заявляешься мне в квартиру. Как же ты меня бесишь, придурок. Как же я устал от того, что ты постоянно врываешься в мою жизнь. - Эх, я всё-таки погорячился насчёт прогресса. Твой мозг всё так же без извилин. В следующую секунду Дазай вытирает кровь рукой. Нос, без сомнения, сломан. Чуя на миг застывает, не веря своим глазам. Он не увернулся. Не заблокировал. Просто позволил себя ударить. "Я ненавижу тебя". Накахара подошёл к нему и сполз по стене рядом. Откинул голову назад. - Прости, Чуя. "Я люблю тебя". - Засунь извинения себе в задницу, урод. Видеть и не иметь возможности коснуться. Быть рядом и не иметь возможности быть вместе. Любить и знать, что тебя ненавидят. Жизнь - забавная штука. - Ты вроде бы только что собирался меня убить. - Ты настолько жалок, что я даже не буду тратить на это силы.