Диагноз: одиночество

      -Где вы познакомились? Сколько вам было лет?       -Нам было по пять лет. Давно это было, но я так все в деталях запомнила. Качалась я как-то летом одна на качелях. Грустная и одинокая. И подходит ко мне девочка. И предлагает дружбу, я тотчас согласилась. Это и была Аника.       -Как часто вы виделись?       -Каждый день. Да, исключения были. Например, у моих родителей какие-то планы, и они забирали меня с собой. Но когда я приходила, она всегда ждала меня на тех же качелях. И тогда мы начинали играть.       -Во что вы обычно играли?       -Ну как все обычные дети. Догонялки, прятки, в куколки разные. Смотря сейчас на те годы, я поняла, почему к нам никто не присоединялся. Тогда я этого не понимала, хотя со мной играла Аника, что мне еще нужно было?       -Она пошла с тобой в одну школу?       -Да, в семь лет. Неудивительно, что мы были в одном классе. К слову, у нас был полностью заполненный класс. Я сидела с каким-то очень стеснительным и тихим мальчиком, а Аника была третьей. Мы с ней часто болтали на уроках, и всегда мне делали замечание. Мальчик не влезал в наши разговоры. Может он просто стеснялся? Или боялся? Через год он ушел, поэтому я не запомнила его имя. Всегда когда нас пересаживали, никто не хотел со мной сидеть. А Аника с радостью.       -Опиши мне ее внешность.       -Особенно в детстве я считала, что она выглядит как фея. Рыжие слегка волнистые волосы, вздернутый носик, розовые пухлые щечки, две маленькие родинки на левой щеке и темно-голубые глаза. Вот я ее описала, и мне снова подумалось, что она и вправду похожа на фею.       -А характер?       -Здесь она напоминала принцессу. Грациозная, аккуратная, добрая, бесстрашная. Когда меня кто-то обижал, она всегда стояла рядом и говорила: « Не плачь! Ответь ему так! А ей так!» Мне она действительно придавала уверенности. По сей день я еще не от кого не получала такой поддержки.       Знаете, иногда мне казалось, что в этой вежливой, заботливой, надежной девчонке я видела одиночество. Тогда я думала, что ей тоже не достаточно уделяют внимания родители, но сейчас я осознала, что мне просто хотелось добавить какую-ту драму в нашу дружбу.       -Вы часто ссорились?       -Нет, за всю нашу дружбу было пару маленьких ссор. И обычно начинала их я, и только потому, что у меня было плохое настроение. Самую яркую, которую я запомнила, была тогда, когда на меня накричал папа за двойку в дневнике, уже не помню по какому предмету. Я тогда выбежала на улицу и сразу же встретила Анику. Она начала меня успокаивать, говорить, что одна двойка не конец света. Тогда я и хотела услышать именно такие слова, но я на нее накричала. Спросила, почему она мне не помогла, не подсказала. Это было глупо. Она ничем не могла мне помочь. Я тогда убежала и только вечером мы встретились. За мою девятилетнюю, на тот момент жизнь, я еще никогда не испытывала подобного стыда. Извинялась, чуть не стоя на коленях, она запросто простила меня.       -Когда родители узнали о вашей дружбе? Они были против?       -Думаю, в дошкольном возрасте я часто о ней рассказывала, и они нормально это воспринимали. Тогда они не знали правду о ней. Ну как и я, собственно. Вот в четвертом классе я начала приглашать ее в гости. Родители, как ожидалось, были удивлены, но скрывали это. Тогда они ничего не сказали. Уже в классе шестом я начала замечать некое презрение в их глазах. Они не понимали нашей дружбы и, не говоря этого, были против. Так продолжилось еще один год. И да, я стала немного реже приглашать ее домой. Но мы все равно после завершения домашнего задания гуляли. Каждый день.       Сейчас вспомнила, как плохо ей давалась математика. И всегда когда Аника приходила ко мне, я ей дополнительно объясняла решение всяких задач и примеров. Мне нравилось быть в качестве учителя, так еще когда я хоть кому-то рассказывала что-то, сама это хорошо усваивала.       -Насколько она была близка тебе?       -По-моему это были уникальные отношения, ни на что непохожие. Мы друг другу одновременно были и сестрами, и матерями. Иногда она мне напоминала старшего брата, которого у меня никогда не было. Я считала… Почему же считала? Считаю Анику идеальным примером подражания для меня.       -Когда ты ее последний раз видела?       -Ну… последний раз мы нормально общались четыре месяца назад. Да, она пару раз ко мне приходила, но я сразу же ее выгоняла.       -Почему?       -Последние четыре месяца были сложные для меня. Хоть в этом не было ее вины, я не хотела ее видеть.       -Не стесняйся, говори. Мне нужны подробности, я хочу увидеть ситуацию в целом.       -Мне родители сообщили о переезде в другой город. И знаете, по самой банальной причине — по работе папы. У нас тогда произошел конфликт, они не понимали, что держит меня в этом городе. А я толком ничего не могла объяснить и выпалила, что из-за Аники. Какой тогда поднялся крик. Оба родителя начали орать, и как я поняла они выплеснули все свое негодование, копившиеся эти годы. Ну мол «как я в четырнадцать лет до сих пор могу иметь воображаемого друга». И все в этом роде. Ничего такого не подумайте, лет в десять я уже официально поняла, что Аники не существует. Просто я не могла ее бросить. Не могла позволить ей бросить меня. Мне нужна была и будет нужна ее поддержка, — я запнулась. Не то, чтоб я переживала, что он обо мне подумает, просто… У меня еще никогда не было такого долгого и спокойного разговора на эту тему. Как-то поздно я об этом подумала.       -Катя, я все понимаю. Продолжай, — его голос звучал очень мягко, в принципе как и полагает его профессии. Я сделала вдох и продолжила:       -Ну так. После той ссоры я не общалась с родителями пару дней. Мне хотелось подумать, как лучше будет им все объяснить. Так что Анику я тоже не видела. Но первая все же осмелилась подойти мама. И знаете что? Она предложила всем вместе пойти к психологу. Я тогда чуть не умерла от абсурдности этого предложения. Но согласилась, потому что мне действительно хотелось помериться. А лучше бы я все-таки отказалась.       Не скажу, что психолог был совсем ужасен, просто она была новенькой. По началу мама и папа сдержанно себя вели и спокойно все рассказывали. Но когда психотерапевт начала объяснять, что это вполне нормально, что этот друг, как моральная поддержка для подростка и что не стоит беспокоиться, что когда я сама этого захочу — смогу ее отпустить. И снова поднялся крик. Родители говорили, что это не нормально, что возможно у меня какой-то диагноз. «В ее возрасте, я уже целовалась с парнями!» — кричала мама. А я винила себя в том, что легко поверила, что это сработает. В том, что не могу объяснить нашу дружбу с Аникой. Словом, это было ужасно. Вечером этого же дня я позвонила бабушке, все ей объяснила, и она разрешила немного пожить у нее.       Только через неделю оба родителя соизволили показаться, они знали где я, бабушка сказала, просто не приезжали. К счастью, обошлось без воплей. С бабушкиной помощью у меня получилось их убедить, что я действительно хочу обо всем подумать и что к переезду я смогу попрощаться с Аникой. Наверное вы сейчас подумали, почему бы мне не остаться с бабушкой и никуда не ехать. Я не могу, потому что я перехожу в девятый класс, а там куча затрат, забот, выпускной, ну и так далее.       -А теперь перейдем к тому, с чего мы начали. Катя, ты пришла к психологу и не хотела, чтобы он тебе читал нравоучения?       -Да я попросила вас, Петр Степанович, всего лишь выслушать, потому что мне нужно было с кем-то поговорить. Родители не вариант, да и бабушка навряд ли бы поняла. И лучше это был бы человек, которого я вижу первый и последний раз. Так как тема очень затруднительная, и я сама не могла справиться, то я решила обратиться к психологу. А там дело за малым. Нашла ваш номер в интернете и взяла деньги, подаренные на день рождения.       -Понятно. Как я полагаю, история почти подошла к концу. Что от меня требуется?       -Мне бы хотелось, чтобы вы просто наблюдали. Ну знаете, когда есть зритель намного интересней. Тем более такому событию нужен свидетель. И если вас потом не затруднит позвонить моим родителям…       -Катя, без проблем. Начинай, как будешь готова.       Встав с кожаного кресла, я вышла в центр комнаты и зажмурилась, когда я открыла глаза передо мной стояла Аника. Маленькая фея. Ей было грустно, но она улыбалась. Меня начало всю трусить, сердце забилось быстрей. Я не могу поверить, что сейчас распрощаюсь со столь важным для меня человеком. Она смотрела на меня понимающим взглядом. Меня как будто холодной водой облили. Руки начали трястись. Как же больно.       -Привет. Давно не виделись, — спрятав руки за спиной, она широко улыбнулась.       -Привет, — такого дрожащего голоса у меня еще не было. Руки начали трястись. Мне кажется я скоро расплачусь.       -Ну, Катя, не надо. Подумаешь, — она подошла ко мне ближе и мягко посмотрела своими ярко-синими глазами.       -В смысле «подумаешь»? Ты очень дорога мне! Я не хочу с тобой прощаться! — я попыталась сделать голос увереннее и даже надрывала его, но он изменчески дрожал. Глаза налились слезами. Самыми горькими за мою жизнь. Мне было стыдно, что вся решимость и уверенность перед Петром Степановичем в миг куда-то исчезла.       -У тебя сейчас именно тот период, когда лучше начать все с чистого листа. Так еще такая возможность есть! Новая школа, новые друзья, — Аника взяла мою руку и сжала в своих ладонях. Как мне больно. Как, черт возьми, мне больно.       -Но…- я попыталась возразить, но она оборвала мою мысль.       -Катя, умоляю, найди себе хороших друзей, — Аника внезапно очень резким движением обняла меня.       Она не плачет, но я слышу ее слезы. Если уже она разрыдается, то я не выдержу. Тыльной стороной ладони вытираю соленые капли со своего лица. В след за руками задрожали и ноги.       -Я тебя придумала из-за одиночества, — не знаю зачем говорю я.       -Знаю, — она лишь крепче обняла меня, — даже если ты меня забудешь и станешь совсем взрослой, имей ввиду, я останусь в твоей памяти. Просто очень глубоко. В недрах.       -Не забуду! Не хочу забывать!       -Рано или поздно это случится.       -Обещаю! Я сохраню тебя в своей памяти! Ты самое яркое воспоминание, которое только было у меня! — голос очень сильно подрагивал, и я как-будто задыхалась. Воздуха предательски не хватало. Ноги, резко ставшие мягкими, согнулись. И мы с Аникой сели на мягкий ковер. Я не хочу, чтобы она видела мои слезы, которые беспрерывно текут по щекам.       -Я запомнила твои слова, — Аника отстранилась от меня и села на колени. Я догадывалась, что она сейчас скажет и боялась этих слов, — ну что начнем прощаться?       В горле стал ком, я не могла ни слова произнести. У меня уже болели глаза из-за частых вытираний. Щеки горели, я не видела, но чувствовала.       -Можешь не отвечать, — Аника настолько добродушно, ласково и нежно улыбнулась, что на моем лице тоже появилась маленькая улыбка.       -На самом деле я даже не знаю, что нужно говорить, — сердце до сих пор колотится, но зато дыхание выровнялось, и голос начал приходить в норму. Меня просто разрывает на две части. Я знаю, что так будет правильно, но…       -Я тоже, — она снова вызвала у меня улыбку.- Катя, пообещай мне, что больше никогда не будешь одинока.       -Обещаю, — коротко ответила я и взяла ее руку.       -Будь сильной, не давай себя в обиду. Не бойся говорить то, что думаешь и ставить других на место, если позволяет случай. Не стесняйся интересоваться и спрашивать. И… пойди на танцы. Бабушка тебя заметно откормила, — у Аники вырвался смешок. Я, наигранно надув губы, спросила:       -Что так заметно?       -Кать, я прикалываюсь. Не волнуйся, это мелочи. Люби себя, какой бы ты не была. И…и если у тебя родится девочка, назови ее в мою честь, — конечно такого самодовольного лица я еще не видела. Я хмыкнула. Удивительно, но мне больше не хотелось плакать. Даже на долю секунды я забыла, что это наш последний разговор.       -Обязательно, — ответила я.       -Серьезно?       -Серьезно, — Аника меня обняла и на ухо прошептала свои последние слова. Отстранилась и широко-широко мне улыбнулась. Я выдавила самую искреннюю улыбку, на которую только могла быть способна в этой ситуации. Я бы могла ей ответить, но думаю, она и так все прекрасно знает. И разумеется мой положительный ответ тоже.       И все. Держа меня за руки, она начала растворяться на маленькие синие искорки. До того момента, пока это все не перестало сиять, я держала себя в руках, но тут потухает последняя искорка, и слезы градом начинают лить с моих глаз. Я пыталась остановить себя, понимала, что я в комнате не одна, но это был плач навзрыд. Я ничего не могла поделать.       Через какое-то время я закончила. Было больно, просто оно все упало в осадок, а слезы просто-напросто все вылились. Был ужасный ком в горле, все полностью пересохло. И психолог любезно принес стакан воды. Выпила залпом.       -Осталось немного времени. Не хочешь поговорить? — он протянул мне руку. Посмотрев в его глаза, я увидела беспокойство и заботу. Я еще никогда не чувствовала себя такой беспомощной, незащищенной, потерянной и опустошенной. Я понимала, что мне нужно с кем-то поговорить, кто поможет и не осудит. Так что хорошо, что изначально я пошла к психологу. Сейчас он как нельзя кстати. Я кивнула, и Петр Степанович помог мне встать с пола и посадил на кресло. Кажется, меня снова начало трусить, глаза бегали по полу, и я не могла поднять свой взгляд. Чувствовала апатию. К жизни. Аника хоть и была воображаемой, она была частью меня. И сейчас от этой части я же и избавилась. Я могу себя утешать всего лишь словами «это было правильно» и «так было нужно». Надеюсь, я когда-нибудь смогу себя простить. Но… Может не стоило этого делать…       -Катя, я понимаю, что это сложно. Но не думай, что слова «так нужно для моего же будущего» всего лишь утешения. Так действительно нужно было, — я подняла свои глаза, которые сейчас наверное красные и опухшие. Психолог очень добродушно улыбался. Это не Аникина улыбка, но от нее тоже стало легче. Только сейчас я заметила, что у меня болит голова, но это пустяки. Я пыталась выровнять дыхание. Громкий и глубокий вдох-выдох. Петр Степанович ждал, пока я что-то скажу, я и вправду нашла в этом необходимость.       Собравшись с мыслями, я попыталась произнести хоть что-то. Голос от рыданий охрип и пришлось прокашляться, но, запинаясь, я все-таки сказала:       -Знаете, к моему сожалению, наша дружба была идеальной. Навряд ли я когда-нибудь найду подругу, которая сможет мне ее заменить. Но ради Аники, ради обещания, которое я ей дала, я сделаю все возможное.       Петр Степанович улыбнулся.       -А ты храбрая девочка.