Улитка

После всех событий Гоголю пришлось смириться с тем, что улитка буквально преследовала его в комнате, когда он был один. Приходилось чаще уходить. Все же этот слизняк, хоть и являлся частью Гуро, но продолжал внушать страх. Лишь когда рядом был Яков Петрович, улитка не была так страшна. Но теперь немного пугал сам следователь. Гоголь прекрасно понимал, что значит фамильяр. Гуро не был простым человеком. Хотя о том, что он не просто человек, было понятно с самой первой встречи. Не даром он так сразу поверил Николаю. Зацепился за его заметки, оставленные им в момент приступа. И все видения. Яков Петрович ему верил. Единственный из всех. И уже этим был необычен. Да и в пожаре он выжил. Хотя не должен был. А теперь эта улитка. Вот и сейчас она сидит на краю стола (и как только забралась туда?) и смотрит на Гоголя. Хотя писарь не был уверен, что улитки умеют видеть, как люди. Но вот с этой улиткой было четкое ощущение, что она смотрит на него, следит за каждым движением. Оно и понятно. Гуро говорил, что так он сам наблюдает за Николаем. Но это все равно нервировало, пугало. Хотелось выкинуть этого слизняка из комнаты. Но обидеть этим Якова Петровича? Нет. На это парень не мог решиться. Вот поэтому и сидел сейчас — задумчивый, нервничающий. Пока лёгкий стук в дверь не отвлек его от мыслей. Писарь удивился. Время для визитов было уж слишком позднее. Однако, он все же прошел и открыл дверь. На пороге стоял следователь. На немой вопрос Гоголя, он произнес с легкой улыбкой: - Нет, голубчик. Ничего не случилось. Но буду благодарен, если впустите меня. - Да, конечно, Яков Петрович. Проходите. - он пропустил Гуро в комнату и закрыл дверь. Мужчина прошел уверенно к столу и глянул на записи парня. Коснулся улитки. Та будто даже потянула рожки к нему. Николая аж передёрнуло. Уж очень ему не нравились слизняки. А Яков Петрович хмыкнул и развернулся к нему. - А я Вам тоже так же противен, Николай Васильевич? Как мой милый фамильяр? Парень сразу же ответил: - Конечно же нет, Яков Петрович! Как можно?! - и несколько непонимающе посмотрел на него. Мужчина с усмешкой огладил пальцем голову птицы на набалдашнике своей трости. - А кошмары про вампиров больше не мучают? -спросил он, изучающе смотря на Николая. Тот покачал головой. - Нет. Никаких.. вампиров. -он потряс головой, вспоминая тот кошмар, который видел в бреду. Слишком яркий. Но иллюзия. Всего лишь очередное видение. Мужчина приблизился к нему. - Я рад. - произнес он, смотря на него. - Никто не смеет трогать моего Николя. Гоголь несколько растерянно посмотрел на него. Это прозвучало так интимно, но в тоже время правильно. Как тогда, в видении, когда Яков Петрович звал его из захватывающей темной силы. - Ну что Вы так смотрите на меня, голубчик? -он прищурил глаза в улыбке, касаясь пальцами руки его щеки. Николай прикрыл глаза. Это было неожиданно приятно. Хотелось, чтоб это прикосновение длилось подольше. Гоголь даже потерся чуть щекой о его ладонь. Гуро хмыкнул. - Как котёнок. -шепнул следователь, огладив большим пальцем руки губы писаря, притягивая его к себе и все же целуя чувственно, обжигая губы Николая своим желанием. Невольно удивившись, когда парень поддался почти сразу, отвечая и потянув мужчину к постели. Это все было не так, как в видении с Лизой или Оксаной. Все чувствовалось гораздо ярче. Ощущения захватывали с головой. Николай, выгибаясь, стонал, утопая буквально в жаре чувств. Хриплый голос Якова Петровича, шепчущий его имя, сводил с ума не хуже прикосновений его губ, рук, тела. Гоголю казалось даже, что он уже не он. Что они настолько слились с Гуро, что стали одним целым. И не было ни секунды сомнения, что так не должно быть. Все было правильно и так, как надо. И усталый, но счастливый Николай заснул на плече Якова Петровича. Утро ворвалось в сон слишком настойчиво. Крик петуха. Разговоры на улице и в коридоре. Гоголь нехотя открыл глаза и расстроенно выдохнул. Гуро рядом не было. Только скомканная постель, он сам и улитка, ползущая по простыне в сторону Николая. Парень уткнулся в подушку на миг, затем все же встал и ойкнул, упав вновь на постель, поняв, что все, что было ночью, не было очередным виденьем, как он успел подумать. Гоголь бросил взгляд на улитку. - Ну что ты ползешь в мою сторону, мерзкое создание? Лучше позови своего хозяина. Пусть придумает, что сделать, чтоб я встать мог. Улитка шевельнула рожками. А через секунду раздался стук в дверь и вошёл следователь, усмехаясь. - Доброе утро, Николай Васильевич.