Свет

Предрассветное небо мерцало янтарными лучами, по городу плывёт туман. Морковно-рыжие веснушки на щеках Чуи блестят в солнечных лучах, пока сам он щурится, всматриваясь в нежную утреннюю синеву. По белому подоконнику ползёт ленивая полоска света, согревая слабым светом бледные руки. Дазай закуривает, сигаретный дым тает в золотом свете. Над городом висят тяжёлые тучи, постепенно отступающие перед рассветом. Тьма растворяется. Тонкие и бескровные губы Чуи растягиваются в довольной улыбке. Осаму хочет сказать что-нибудь, но нарушать эту тишину — кощунственно. Хочется, чтобы этот миг длился вечность. Солнце окончательно выглядывает из-под тучи, освещая своим сиянием город. Город, который медленно просыпается. Дазай смотрит на Накахару, сидящего на краю крыши. Солнечный свет постепенно проникает в комнату, заливая её своим золотом. Душный воздух комнаты остужается утренней влагой. Рука скользит по взмокшей и блестящей шее. Осаму хочет уловить, запомнить как можно больше. Ощущение, будто этот реальный, грязный мир исчезает, границы между ним и сном размываются. Им не хочется возвращаться назад, туда, где царит смерть и разруха. В этом мире нет ни Акутагавы, ни убийств, ни искажённых лиц, преследующих его во снах. Дазай подставляет лицо тёплым лучам. Это всё будет потом. Прошлая ночь исчезает, распадается на миллионы кусочков воспоминаний. Пока солнце освещает улыбающееся лицо Чуи — хочется верить в лучшее. Лучи мерцают на золотящихся волосах. Веки наливаются свинцом. Дазай в первый раз чувствует себя живым.