Что-то новенькое

— Эй, сученок, у меня кое-что есть для тебя, — Галлагер размахивает пакетом в воздухе. Дверь за спиной парня громко хлопает, от чего Мик нервно дергается и непонимающе смотрит на пакет в руках рыжего, а затем на самого парня. На темном, непрозрачном пакете стоят английские буквы и знак 18+. Кидает Милковичу пакет на кровать и уходит в ванну, довольно улыбаясь. На кровать из пакета вываливается ярко-красное кружевное белье, а вернее красные чулки в крупную сетку с черными оборками и кружевной силиконовой резинкой, вероятно для того чтобы не спускались с бедер. Также, из пакета выглядывают черные, совсем прозрачные стринги размера Микки и множество шелковых черных лент. Брюнет смотрит на все это и все что может, так это выдать тихое и весьма протяжное «блять». Так, ладно, он сам на это согласился. Значит надо. Рассматривает все с единственным сейчас вопросом «как и куда?». Ладно. Вроде все просто. — Надевай! — орет Галлагер из ванны, принимая душ и быстрее смывая усталость, чтобы уже увидеть любимого в одеянии. От одной мысли, что Микки будет в этом, член пару раз дернувшись, медленно поднимается. Мик же нервно сглатывает, рассматривая это все, и стягивает с себя одежду. Сначала идут стринги, которые тот долго разглядывает, думая, как это вообще, блять, люди носить могут? Конечно, те вскоре оказываются на нем. Гребаная резинка впивается в кожу и Мик все поглядывает на себя, хотя явно не хватает сейчас зеркала, чтобы увидеть как он сейчас выглядит. Дальше идут чулки в крупную сетку с этими чертовыми резинками. — Я сейчас, наверное, выгляжу как блядь на шоссе, — фыркая и перенося вес на одну ногу, пока брюнет задумывается, зарываясь пальцами в угольные волосы и зачесывая те пятерней назад. В комнате темно и единственный источник света — это тусклая настольная лампа на тумбе и фонари с улицы, чей свет едва попадает в комнату через плотные шторы. В комнате виден силуэт и тусклый свет попадает на Милковича, подчеркивая ягодицы, широкую спину и парень иногда поглядывает через плечо на дверь ванной комнаты, выжидая Галлагера. Закончив ванные процедуры, рыжий наспех вытирает уставшее тело с взбухшими венами на руках и бицепсах. Одевает в цвет белью Микки красные боксы, которые неплохо так облегают его зад. Несколько минут стоит возле зеркала, любуясь своей подкаченной задницей и, ухмыльнувшись своему отражению, берет второй пакет, что принёс с собой в ванну. Разглядывает пару вещиц, что вызывают дикий восторг и какое-то безумное возбуждение, лишь только от одного прикосновения к ним. — Я уверен, я не дам тебе забыть о себе никогда, по крайне мере твоё тело запомнит меня навсегда. Ведь шрамы не уходят… — последний взгляд в зеркало и Галлагер возвращается в комнату, встречаясь взглядом с голубоглазым и понимая, как тот себя неловко чувствует. Второй пакет Йен ставит со своей стороны кровати. В блеклом свете разглядывая парня, от чего скулы сводит, а на боксах сразу же появляется едва заметное пятнышко. Сам же Мик отводит взгляд, стоит Галлагеру посмотреть на брюнета, что сейчас чертовски смущен, хотя и пытается делать вид, что это не так. — Черт, это лучше чем я мог ожидать, — сразу забирается на парня, валя того на кровать и жадно прикусывая губу. Руками исследует тело Микки, а вернее бедра и задницу, что не скрыта теперь тесными боксами и тот толкается вперед, желая перейти к следующим действиям. Из пакета, естественно, как же без них, достаются новые наручники, больше напоминающие оковы. Слишком тяжёлые и массивные, которые в ту же минуту оказываются на запястье Милковича и крепятся к кровати. И вот сейчас, пока рыжий оплетает запястье Милковича наручниками, и правда чересчур толстыми, тот пробегается взглядом по Галлагеру. Его рыжей макушке, торсу, что хочется облапать и ниже, красным боксам, которые чертовски хочется снять с того. Вторую руку Йен оставляет свободной и тихо шепчет: — Она тебе понадобится… — тихий шепот Йена и брюнет неосознанно прикрывает глаза, толкаясь бедрами вперед и прикусывая губу. Просто чертовски ведет от парня и его новых идей и Микки смотрит на рыжего мутными голубыми глазами, выжидая, не зная, как вести себя сейчас и стоит ли ему что-то сделать сейчас или наоборот. — Оу… ты меня начинаешь пугать, Галлагер, — усмехаясь в ответ и дергая наручники на пробу. Милкович все еще немного неловко себя чувствует и пытается привыкнуть к происходящему, хотя что-то подсказывает, что не стоит и вечер будет весьма интересным. Галлагер настолько возбужден, что руки невольно трясутся, а зеленые глаза становятся почти черными в плохо освещаемой комнате. Рыжий конечно же догадывается, что Микки специально выключил свет, чтобы Йен не видел, как тот краснеет от необычного наряда и предстоящего представления, что парень запланировал на их дату. Йен пока медлит, ерзает на пахе партнера, от чего тот уже грубо двигает бедрами навстречу, опьяненный желанием, что сейчас отдает пульсацией и выделившейся смазкой на тонкой ткани. Зеленоглазый резко раздвигает ноги любимого, от чего Микки хочется сдвинуть те обратно от того, что все слишком быстро пошло и хочется немного помедлить из-за гребаного смущения. Но вот рыжий оглаживает каждый участок кожи, не пропуская ничего. Мягкими поцелуями спускается от ключиц к груди, поигрывая сосками, чуть прикусывая и подувая на них, заставляя брюнета выгибаться в спине и покрываться стаей мурашек. Ниже, к прессу — обводя кончиком языка пупок, ниже, блядская дорожка и, наконец, краснеющая головка члена, что прячется лишь за тонким кружевом. Посасывает головку вместе с тканью, обжигая своим дыханием и громкое довольное « Йен» на ласки, что разлетается по всей комнате, на что Мик прикусывает себе язык, ругая за несдержанность. Снова к самому лицу Микки, смотря прямо в глаза. — Будет немного больно, но эта боль пьянит, — посасывает мочку, пальцами ищет что-то в пакете. Лицо озаряет немного странная полуулыбка — полуухмылка и Милкович неуверенно кивает на слова любимого. Средних размеров вибратор оказывается слишком близко от не разработанного колечка мышц Микки, но рыжий притормаживает, оттягивает нитку стринг и проводит холодной инородной вещицей меж ягодиц на что брюнет нервно дергает скованной наручниками рукой, но не более. Наблюдает, ждет. Снова в пакет и смазка уже стекает по ягодицам парня. Не предупредив, резко впихивает вибратор сразу на всю длину, включая максимальную скорость. Игрушка в тот же момент оживает, посылая сильные волны вибрации по всему телу Милковича, что брюнет прогибается в спине в беззвучном вскрике. Ноги подрагивают, а член то и дело дергается, когда игрушка попадает по простате. Слишком резко и в то же время хорошо, что в глаза слезятся. Мик просто не знает куда себя деть и хватается свободной рукой за предплечье Галлагера, смотря на того яркими голубыми глазами в которых скопилась влага и медленно толкаясь бедрами вверх, путаясь в своих чувствах. — Йен, — еле выговаривая, скорее неразборчиво простонав и запрокидывая голову назад не зная говорить ли тому, что какого хера он творит, то ли наоборот сказать, что ему сейчас чертовски хорошо. — Слишком сексуальный… слишком… — снова где-то над ухом и проводит языком по скуле своего любимого. Нежно убирает руку со своего предплечья, целуя с ладонь. — Не мешай! Либо будет только хуже — больнее, — предупреждает рыжий, на что Милкович сводит брови к переносице и вцепляется свободной рукой в простыни, сжимая те до дрожи в пальцах от напряжения. Первая шелковая лента ложиться на глаза Милковича, завязывается слишком плотно и тот сильнее напрягается, в кровь кусая нижнюю губу от неизвестности и все благодаря повязке. Вторая — слишком бесподобно завязывается на основание члена, что сейчас вывалился из аккуратно отодвинутых вниз стринг. — Пусть будет бантик! — завязывая бантик на члене и опять облизывая головку, — С завязанными глазами, обостряется чувствительность, а я хочу, чтобы ты чувствовал это, — вибратор все так же посылает волны, но уже убавлен на двойку. — «Бантик. Серьезно?» — думает брюнет. Мик бы посмеялся из-за этого и постебал, но от этого его сейчас отвлекает вибратор, что каждый раз посылает волны удовольствия, заставляет до треска ткани сжать простыни. Йен находится, словно под не слабым наркотиком: безумно разглядывает Микки, облизывается, снова пробует вкус парня где-то на груди. Ни черта не видно и поэтому брюнет дергается от ощущения влажного языка Йена на члене и в голос скулит. Скорость убавлена на двойку и у парня сейчас заметно подрагивают ноги, а зубы стиснуты в попытке не стонать в голос от того, как хорошо сейчас. Наконец в руках появляется блестящий предмет. Холодный и острый. Лезвие с длинной ручкой. Плавно приближается к чуть вспотевшей коже Микки, немного выше соска. Быстрый надрез. Первые выступающие капельки крови и тяжелый вздох Йена. Все так смешалось. Рука уже не дрожит, уверенно держит холодное оружие, на лезвии которого первая кровь любовника. Голубоглазый же дергается, гортанно рыча и чувствуя болезненную пульсацию, что сейчас все же немного приятна, чем наоборот. Милковичу самому хочется почувствовать этот вкус, что крыша едет от желания. Такой же резкий второй надрез, поверхностный, не больше пяти сантиметров и снова кровь. Голова Йена просто идёт кругом, низ живота скручивает от желания и тот несдержанно облизывает лезвие, повреждая и свою ткань на языке. Тяжелое дыхание и Галлагер наклоняется к истязаемому, чтобы разделить вкус их крови. Металлический привкус, что вызывает обильное слюноотделение. Губы напротив с привкусом крови за которые брюнет тут же цепляется зубами, слизывает кровь, рыча. Просто голову сносит от вкуса и хочется еще и еще. Парень грубо сжимает второй рукой бёдра Микки, прорывая чулки и сильнее дёргая их, заставляя трещать тонкие ткани. От крови и порезов, что слегка кровоточат, рыжик несдержанно стонет, сильно кусая Милковича в шею и одновременно доставая вибратор из того, заставляя расслабленно выдохнуть, наслаждаясь приятной болью в шее. Пальцы оказываются внутри, одновременно раздвигает их в разные стороны, оглаживает гладкие стенки. — Я готов убить за то, чтобы это не кончалось никогда, — горячий шепот Галлагера и Мик стонет в нетерпении, но вот снова резкий порез в районе Солнечного сплетения, уже более длинный, доходя почти до пупка. Громкий болезненный скулеж и брюнет дергает свободной рукой, явно желая ударить мучителя или хотя бы спихнуть того с себя, но тот успевает схватить Микки за руку, остановить, прижимая запястье не пристегнутой руки к кровати. Йен быстро извлекает пальцы из парня и устраивается между его ног в порванных чулках на бёдрах. Глаза Милковича слезятся, а зубы стиснуты до боли в челюсти и вот головка быстро оказывается в голубоглазом и без труда проходит, упираясь в простату. — Йен, — протяжное, больше вопросительное и брюнет кусает губы в кровь от болезненного жжения и в то же время удовольствия. Галлагеру всегда себя тяжело контролировать рядом с Микки, но вдвойне тяжелее, когда он такой, как сейчас: наручники, кружева, а главное порезы. Это слабость Йена. Боль — это слабость, одержимость и одновременно болезнь рыжего. Глаза прикрыты и рваное дыхание. Пресс перепачкан кровью Микки и Йен безумно проводит по свежей ране подушечками пальцев, чуть надавливая и облизывая окровавленные пальцы. От наслаждения запрокидывает голову назад, грубо толкаясь бедрами вперед, вгоняя член в растянутого Мика, попадая каждый раз в простату, что тот выгибается в спине и нарочно сжимает любимого внутри, стараясь сделать ему еще приятнее. Милкович вздрагивает, то ли от толчков, то ли от боли, что никогда не испытывал и не практиковал в сексе. Но это лишь сильнее заводит Йена. — Я так тебя хочу! Хочу так, что ты себе…. не можешь представить! — задыхаясь, громко говорит рыжий, слегка приостанавливаясь, но лишь на миг. Снова бешеные толчки в парня. Руки проходятся по бедру с чулком, но это ненадолго. Треск. Боль от вонзающейся ткани и стринги с чулками порваны в бесполезные лоскутья. Но это мало волнует рыжего, что теперь полностью сосредоточен на торсе возлюбленного, на ранах и на лезвии, что мирно положено на чужой пресс. Хочется ещё и ещё оставить порезы, но не стоит так пугать Микки своим безумием, поэтому зеленоглазый решает притормозить. Ласково, чувственно целует раны, зализывая шершавым влажным языком, оставляя мелкие метки рядом с ними. Толчки становятся настойчивее и грубее, что Мик старается понять сейчас новые чувства с привкусом крови и катушки неплохо так едут. Хватает Мика за бёдра, сильнее подгребая под себя. Тела соприкасаются из-за вспотевшей кожи, раны сильно саднеют и ноющая боль не покидает тело брюнета, Галлагер знает это. Накрывает губы партнера в страстном поцелуе, пытаясь отвлечь от боли и сосредоточится только на сексе. Ленту с члена быстро развязывает, а руку отпускает, чтобы брюнет мог обхватить член, довольно охая и поддаваясь бедрами навстречу, пока рыжий так сосредоточенно разглядывает порезы, откровенно любуясь ими. Мозг просто отключается и Мик проводит подушечкой пальца по длинному разрезу, размазывая по торсу теперь всей ладонью кровь и облизывает пальцы. Свободная рука вдруг резко вцепляется в патлы рыжего, притягивая партнера к себе ближе, и Милкович довольно рычит через частое дыхание в губы тому. — Я хочу еще… еще так, — где-то на фоне слышит самого себя и если бы и слышал, то явно заткнул бы до того, как произнес все вслух. Но сейчас не хочется контролировать себя и поэтому Милкович полностью отдается чувствам, плавно двигая бедрами навстречу и шикая в то же время от пульсирующей боли в теле. Все вместе дает странные ощущения, но хочется этого больше, лучше запомнить все. Втянуть запах крови, облизываясь и аккуратно отпустить патлы рыжего, тихо простонав от очередного резкого толчка. — Блять, — широко улыбается, зная, что Милкович не увидит его улыбку. Просто счастлив на слова Микки. И взгляд на лезвие, что сейчас зажато в пятерне, опасно близко с чужим лицом, слишком близко. Галлагер думал сдержаться, вернее, он держался до последнего, но почувствовал, услышал, что и Милкович не против сумасшедшей фантазии Йена и поэтому холодное острое лезвие теперь скользит по тонкой коже меж ключиц, прорезая кожу глубже чем надо и сразу губами к порезу, обсасывая до побелевших краев раны. — Прости! Тише! Все! — ложь в голосе чувствуется за версту. Голубоглазый дергается от боли, скуля и чуть успокаиваясь, когда Галлагер зализывает рану, шепчет извинения, хоть тот и врет и вот новый порез. Йен профессионально выкручивает лезвие около соска, чтобы не повредить тот, не заканчивая кровавый полукруг и Милкович притихает, рыча от того, как разрывается кожа у чувствительной сейчас твердой горошинки. Покусывает сосок, пачкаясь в крови, облизываясь, как хирург поехавший крышей. Микки сейчас явно просто сходит с ума от ощущений, которые сам не может понять. Сложно. Сложно остановится, но парень откидывает лезвие с кровати. Со звонким стуком, то влетает в стену, падая за тумбу, на что Мик дергается, автоматически сжимая руки в кулаки. — Люблю! — вполголоса. Ноги любовника раздвигает сильнее, перенося свой вес на его бёдра. Упирается обеими руками в раздвинутые ноги, жестоко втрахивая израненного в кровать. Но чертовски не хватает чего-то. — Перевер…- не договаривая, сам переворачивает, толкает Микки на живот, до боли выворачивая запястья, что в наручнике, так же прорезая кожу металлом. Ткань неприятно впивается в кожу из-за пота и крови, прилипает, пачкается и просто болезненно трется о ранки, так еще и запястье в наручниках ноет. Брюнет уверен, что сегодняшний вечер с Галлагером он запомнит надолго не только по тому, что ему все это было впервой, так еще и из-за следов, что будут с ним не один день, а некоторые останутся шрамами после лезвия. Зеленоглазый прижимает голову уже натерпевшегося сегодня парня к подушке ладонью, быстро двигаясь в растраханной дырке, и брюнет лишь сильнее выставляет зад, а свободная рука просто вцепляется с силой в подушку под парнем, ибо тот понимает, что и так сейчас кончит без рук. Предоргазменная судорога искажает веснушчатое лицо, Йен мелко дрожит всем телом. Вгрызаясь в загривок Микки, стягивает, наконец, ленту и это становится последней каплей для брюнета. Тот громко стонет, сильнее подставляя шею, и вот еще несколько движений в него и тело пробивает яркий оргазм, что искры бьют в глазах и воздуха катастрофически не хватает. Пара отчаянных глубоких толчков. Струя горячего семени порция за порцией наполняет раздолбанный зад Мика и рыжий готов поклясться, что такого оргазма он не испытывал давненько. Просто падает рядом с брюнетом, прикрывая глаза не в силах пошевелиться. В голове неразбериха какая-то и брюнет просто утыкается лицом в подушку, наслаждаясь очередной волной удовольствия. — Ты так и будешь валяться тут, как шлюха после вечеринки? — усмехается Йен, с трудом переводя дыхание и дёргая и без того разорванный чулок на Микки. В ответ на слова Милкович показывает средний палец и все так же не встает, довольствуясь, расслабляясь после оргазма. Вдох и грудь неприятно болит от ран. — Наручники, — устало, тихо в подушку проговаривает голубоглазый заплетающимся языком, не желая вообще двигаться. Рыжий поднимает взгляд вверх и правой открывает наручник, отцепляя от руки Микки, оставляя тот болтаться на спинке кровати, а ключ в тумбочку. Нехотя поднимается и уходит в ванну. Быстрый контрастный душ и возвращается с аптечкой в руках. — Вставай. Прости, но надо обработать раны. Из-за лезвия, они долго не заживут. Поэтому надо часто обрабатывать и прижигать, — слышит, как рыжий возвращается и нехотя садится, недовольно пырясь на остатки нижнего белья, что он скидывает с себя на пол. — Ага. Че сам будешь? Как моя личная медсестричка? — ухмыляясь и дергая бровями, сразу же шикая, как только встает из-за боли в заду, а ко всему еще и в теле, — ага, да. Ща, в душ схожу. Можно, да? Вот и хорошо, — быстро валит в душ, — Да обмажусь перекисью и типа пойдет, — бурчит по пути в ванную. — Хм… Как хочешь, заражение не получи, долбаеб, — кричит вслед и громко хохочет, — ы пожалеешь, что пошёл в душ. Я тебе обещаю! — уже более тихо, зная, как до адской боли будет больно порезам под струйками воды. Кидает аптечку на тумбу Микки и, стянув покрывало с кровати, забирается под то, удобнее устраиваясь. — Ну… Да блять, — уже почти включает в душ, но останавливается из-за слов Галлагера и валит обратно, — Ладно, сучило. Давай обрабатывай, — пинает того, садясь рядом, на что рыжий громко смеется, садясь. — Мудак, башкой ж думать надо, — перекись на ватные диски и медленно протирает каждый порез по несколько раз. Обрабатывает вокруг ранок йодом, непрерывно подувая, на что второй недовольно шикает на жжение от перекиси, а теперь еще и на йод, но тихо сидит, ждет, когда Галлагер закончит. — Можно заклеить пластырем. Но тогда они хуже будут заживать, а без пластыря нужно носить чистую одежду и не потеть, ибо боль адская, — заканчивает с обработкой и устраивается в кровати, — И в тебе все ещё моя сперма! — довольно выдает Йен с ядовитой ухмылкой. Мик встает, наконец, чувствуя сперма сильнее начинает вытекать. — Блять. Именно поэтому и побежал сразу в ванную, мудак! — показывает средний палец и валит в ванную, прикрывая за собой дверь, — Так че мне помыться бля хоть можно или че? — доносится из ванной. — Если хочешь умереть от боли, то да, — опять идиотски хихикает, натягивая одеяло до подбородка, — Короче сам разбирайся, а я сплю. — Да бля…- недовольно, смотря на кран, и решает ограничиться гребаными салфетками и водой из-под крана, чтобы не задеть торс. Недовольный выходит из ванной комнаты, заваливаясь рядом, — Сладких, блять. — Сладких, люблю, — тихо выдает Йен в ответ. — Люблю.