***
Солнечный диск медленно поднимается, возвышаясь над горизонтом. Мягкие лучи плавно скользят по поверхности земли, лаская своим теплом пробуждающуюся природу. Кругом всё тихо, лишь изредка в чаще леса слышится прекрасная мелодия поющих птиц, лёгкий шелест ветерка и журчание маленькой речушки. Тэхён сидит вновь у берега; прикрыв глаза, находясь в позе лотоса, медитирует. Медленное движение руки успокаивает, заставляя Тэхёна расслабиться ещё больше. Он сегодня встал в середине ночи, так как тренироваться нужно не только Чонгуку, но и ему самому. Конечно же, после того случая, когда отец прознал о их истинности, общение резко сократилось — Тэхён теперь имеет право общаться с Чонгуком только на уроках и, кажется, редкими вечерами за общим ужином в тронном зале замка. Поэтому он сейчас один, ну, практически один: рядом за каждым шагом следит любознательный кот, иногда отвлекаясь от своего основного дела — чистки собственной шёрстки. Фамильяр наблюдает украдкой. Как только Тэхён немного начинает двигаться, тут же поднимает свою голову, застывая с вытянутой задней лапой, и пристально поглядывает, затем после возвращается обратно вылизывать шёрстку. Тэхён тяжело вздыхает — он пытается сконцентрироваться, но в голове то образ Чонгука, то совсем смущающее — их недавний поцелуй. Ким готов поклясться, что это было самое лучшее за всю его никчёмную, как считает сам парень, жизнь. Чонгуку совсем скоро шестнадцать — сам факт этого уже волнителен, аж коленки трясутся. Что, если после этого они больше не увидятся? Что, если Тэхён не успеет сказать Чонгуку, что младший для него стал чем-то большим, чем просто друг; Чонгук — родная душа, предназначенная половинка, самое дорогое, что успевает приобрести в своей жизни человек. — Тэхён, выкинь посторонние думы из своей головы, — Хосок, наконец закончив свои кошачьи дела, теперь пристально следит за своим хозяином. Молодой колдун поворачивается на голос, разглядывая в солнечных лучах блестящую рыжую шерсть, а сам кот сидит на задних лапах, иногда подёргивая пушистым хвостиком. — Ты должен быть свободен полностью, а твои личные переживания очень сильно мешают тебе. Ким кивает, соглашаясь, вновь глубоко вдыхает, набирая в лёгкие побольше воздуха, а затем тяжело выдыхает, мгновенно расслабляясь. Фамильяр очень сильно помогает прийти в себя, так как пристально следит за обучением и вообще за самим Тэхёном. Всё потому, что Хосок — хранитель магии Тэхёна; он ему подсказывает, что и как нужно сделать, защищает от неудачных заклинаний и прочей магии, когда последнему сложно совладать с собой. Хосок, до этого поглядывающий на Кима, решает, наконец, уделить время себе любимому, поэтому сворачивается калачиком и собирается немного вздремнуть — ночь напряжённая была не только у Тэхёна. Но получается ненадолго: кошачьи ушки непроизвольно шевелятся во сне, а сам кот просыпается от постороннего шума. Прямо напротив кота находится чёрный ворон, который всё ближе и ближе начинает приближаться к Тэхёну. Инстинкт срабатывает мгновенно: через доли секунды кот накидывается на птицу, больно вонзаясь когтями в крыло, а после отлетает, слыша человеческий вскрик. Тэхён сам резко распахивает глаза и не понимает, что происходит: на земле лежит, корчась от боли, фамильяр Чонгука — ворон Юнги, а чуть рядом — перепуганный Хосок, который тоже успел обратиться в человека. Хо, долго не думая, подползает ближе к Юнги, пытаясь дотронуться до раненой руки, но его тут же грубо отправляют восвояси. — Не вздумай лезть ко мне, оборваныш, ещё блох насыпешь мне за пазуху. Хосок показательно фыркает, этот парнишка ему уже не нравится. Тэхён оказывается незамедлительно рядом, но на удивление Хосока, Юнги спокойно подпускает его к себе, и вот спустя пару минут приготовлений, молодой колдун осторожно касается раненной руки. Захватив с собой в маленьком пузырьке раствор на всякий случай, Тэхён осторожно выливает содержимое на руку, а уже после — пару раз проводит ладонью над болезненным местом, которое в процессе и вовсе исчезает. Юнги удивлённо таращится на свою вылеченную конечность, а затем на молодого колдуна, улыбается и искренне благодарит его. — А Чонгук знает о твоих способностях? Тэхён молчит, лишь уголки его губ выдают радость от услышанного имени. — Нет, он не знает о том, что я нахватался этого у старых ведьм и практиковался сам. И пусть это останется нашим маленьким секретом, Юнги, как и то, что вы с моим фамильяром, кажется, изначально не заладили. Раз, и косой укоризненный взгляд чёрных бездонных глаз мазнул по чужому лицу. Хосок показательно отвернулся, смешно шевеля кошачьими ушками, которые при перевоплощении в человеческий вид никуда не исчезли. Юнги почему-то не отводит своего пристального взгляда — теперь уже разворачивается, усаживаясь в удобное для него положение, и наблюдает. — Кот облезлый. Произносит еле слышно, но Хосок резко оборачивается, ухмыляется — ухмылка далеко не безобидная; в глазах кота пробегает недобрая искорка. Приближается к черноволосому и, улыбаясь, произносит: — Смотри, остроклювый, как бы в моём супчике на обед не оказался, — и подмигивает, быстро обращаясь котом и исчезая слишком резко, чтобы Юнги успел среагировать и последовать за наглым фамильяром.***
***
***
И снова занятия, и снова почти в одиночестве Тэхён практикует очередные приёмы, стараясь отработать их как можно точнее. За ним наблюдает Юнги, он находится здесь по поручению Чонгука, так как сам наследный колдун не может присутствовать на занятиях, обитая в замке, словно пленник. Отец строго настрого наказал ему находиться в своей комнате, именуя это «домашним арестом»; дело, конечно же, в скором колдовском взрослении и, быть может, капельку в Тэхёне. Хотя младший думает, что с точностью до наоборот. Чонгук не видит Кима почти целую неделю и за это время успевает соскучиться по общению со старшим. Не хватает полезных советов, ободряющих слов, да даже тех самых уроков по магии, родной улыбки и тёплого взгляда прямо в свои глаза. Чонгуку многого не хватает, но ещё больше — Тэхёна. Он привык, что старший с детства с ним; засыпает и просыпается почти с ним, всегда завтракает, сидя рядом. Но сейчас всё по-другому: отец разделяет их с Кимом, приказывает сыну больше практиковаться и думать только о том, как скорее проявить не только родовую, но и природную силу. Чонгук в курсе насчёт родовой, но совершенно ничего не знает о проявлении природной. Ему бы сбегать к Тэхёну, тот бы наверняка рассказал правду, но Чонгук узнаёт об этом чисто случайно от своего фамильяра. Разговор получается сам собой, когда молодой наследник спрашивает о занятиях и успехах Тэхёна. — Я немного удивлён, — тогда начал рассказывать ворон, — что у Тэхёна нет проявлений природной силы. Он поразил меня отличным владением воздуха и превосходным — огня. Чонгук слушал, поджав под себя ноги, внимательно смотрел на Юнги, пока не… — Хён, обожди, природная? — Именно, — ответил Юнги и продолжил. — Если ты не знал, малец, то у потомственных колдунов уж точно есть истинные, которые помогут им раскрыть внутреннюю силу. Она может быть разной. Допустим, если твоя родовая — огонь, то, встретив своего предназначенного в момент колдовского взросления, ты сможешь приобрести и развить в себе, например силу земли, молнии и так далее. Чонгук перебивает фамильяра, вновь задавая вопрос. — А Тэхён? Хён, ты замечал нечто подобное у него? Юнги задумался, почесав длинными и худыми пальцами свой затылок, а после присел на пол возле кровати Чонгука. — К моему удивлению, нет. Тэхён же давно пересёк порог взросления, ведь так? — Чонгук кивнул. — По всей видимости, либо Тэхён ещё не встретил своего предназначенного, либо он не потомственный колдун, либо, — Юнги как-то хитро поглядел на наследника, а после продолжил, — либо этот самый предназначенный ещё слишком мал и сам не достиг колдовского взросления. Чонгука как холодной водой окатило. — Точно! Парнишка вдруг поднялся на ноги и резко стал прыгать по комнате, пока не понимающий всей ситуации Юнги пытался осознать что к чему, но потом… — Хён, проследи, пожалуйста за Тэхёном, хорошо? — Хорошо, Ваше Величество. У Чонгука перед глазами все моменты с Тэхёном и их совместные тренировки. И как только Чонгук раньше не мог догадаться о том, что силы самого Тэхёна во время занятий зависели от самого Чонгука?! Это же получается, что… Младший резко откинул край своей чёрной рубахи, вспоминая то самое место ожога, а после — разглядывал аккуратный и прекрасный бутон орхидеи. Именно туда поцеловал Тэхён, именно после этого поцелуя Чонгук почувствовал некий прилив сил. Всё сходилось, как гадание на картах Таро. Чонгук поджал собственные губы — теперь желание увидеть Тэхёна было в разы сильнее, потому что хотелось поговорить по этому поводу и задать один главный вопрос: знал ли сам Тэхён о том, что они с Чонгуком — истинные? И именно по этой простой просьбе Юнги теперь пристально следит за Тэхёном — против хозяина не попрёшь. Правда, раздражает этот тэхёнов фамильяр — Хосок, но деваться бедному ворону было некуда. Он лениво сидит на траве, наслаждаясь солнечными лучами. Немного необычно для такой ночной птицы, как ворон, но Юнги находит особое очарование в солнечном утре. Природа оживает, хочется самому встать, потянуться и радоваться жизни. Юнги уже почти вытягивает руки, чтобы после потянуться, но чувствует на своих коленях нечто тёплое и мягенькое. Опустив голову, Юн теряет дар речи: на его коленях лениво растягивается рыжий кот. Черноволосый сдерживает собственные порывы провести рукой по шёрстке, потому что Хосок как назло начинает мурлыкать. — Чёрт, — еле слышно. Ладонь всё-таки плавно скользит по шёрстке, гладя от самой головы до хвостика. Приятно, и не только Хосоку. Оказывается, кот, и правда, мягкий, его шерсть нежная на ощупь, а Юн не может убрать ладонь и вообще прекратить всё это действо. У него задание особой важности — следить за Тэхёном, а он тут расслабляющий массаж коту устраивать вздумал! Юнги, стиснув зубы, руку всё-таки убирает, но его ждёт новое потрясение — Хосок оборачивается человеком, умостив уже свою голову на колени Юнги, тянется рукой за чужой и возвращает обратно. — Погладь ещё, было приятно. Юнги сглатывает ком в горле. Говорить возможности совершенно нет, и он, как заворожённый, вновь проводит рукой по уже рыжим волосам, лишь иногда играясь пальцами с кошачьими ушками. Хосок же мурлыкать не прекращает, лишь сильнее трётся, ластится, нежничает. — Интересно, нос у него такой же влажный, когда он в образе человека? — Юнги думает, а Хосок все прекрасно слышит. — А ты проверь, — отвечает мысленно, что теперь слышит и Юнги. Юнги, идиот, проверяет: одним движением подаётся вперёд, сухими и искусанными губами касается чужого носа, пока Хосок под ним, кажется, и вовсе не дышит. Сердце ухает в пятки, в голове непонятный шум, а чужие губы слишком быстро исчезают. — Не влажный всё-таки, — умозаключает Юнги в итоге. Хосок находится в прострации ещё долго и, к слову, всё ещё продолжает лежать на коленях Юнги. Тэхён одаривает их уж очень счастливым взглядом, шепча себе под нос: — Хоть эти двое подружились.***
На трибунах куча народу. Повсюду праздничная музыка, представители голубых кровей, кажется, собрались отовсюду. Настроение всеобщего ликования. На самой низкой — чтобы лучше было всех видеть — трибуне в центре восседает Чон-старший, а слева, совсем рядом, — Чонгук. Трон, который находится с правой стороны от правителя, пустует. И Чонгук догадывается, кто именно должен был там сидеть. Он тяжело вздыхает, ему совершенно не нравится этот весь официальный праздник, вообще пафосный настрой сего торжества. Можно было бы тихо отметить его День Рождения в кругу самых близких, — одного Тэхёна, например, — но отец категорически настаивает на своём. — Дамы и Господа, а также честной народ, прошу внимания! — встав со своего трона, старый колдун поднимает руку вверх, и все тут же замолкают и внимательно смотрят на правителя. — Сегодня мы здесь собрались не случайно, так как мой единственный сын, Чонгук, мой наследник, потомственный колдун, сегодня достиг колдовского взросления! По трибунам проходит волна бурных оваций и криков «ура». Чонгуку же это совершенно не нравится. Как и следующая речь одного из главных помощников его отца. — Ваше Величество, могу ли я попросить Вас о том, чтобы Чонгук продемонстрировал свои силы? Насколько я был осведомлён, у него есть наставник, так почему же нам не посмотреть, кому под защиту мы отдаём свои жизни? Кажется, судя по лицу пожилого мужчины, отцу Чонгука эта идея приходится по душе. — Что ж, мой верный слуга Хинён прав, думаю, мы сможем устроить поединок. — Но с кем? Чонгук ведёт себя на таком торжестве немного некультурно и, показывая свою невоспитанность, перебивает отца, удивлённо взирая на него. — Тэрум. Чонгук застывает на месте. Он мог ожидать всё, но такого — это как-то слишком. Тем временем, по приказу Чона-старшего, Тэхёна приводят к повелителю. Чонгук ещё не до конца осознаёт тот факт, что через пару минут ему придётся драться с собственным учителем. Нет, даже не так, — с Тэхёном. С тем, с кем Чонгук так давно не виделся и хотел бы многое узнать; с тем, с кем совершенно не хотелось бы вступать в поединок. — Мой повелитель, но я не хочу выходить против Чонгука. Тэхён выглядит обеспокоенным. Ему тоже совершенно не нравится данная идея правителя. Чонгук лишь тяжело вздыхает и не отводит своего взора от старшего, смотря умоляюще, чтобы тот не соглашался и держался до конца, стоя на своём. Старый колдун придвигается ближе к Киму, шепча в самое ухо: — Ты хочешь, чтобы он дрался с моими лучшими воинами? Тебе как никому другому известно, Тэхён, что он не сможет этого сделать. И если я не ошибаюсь в своих расчётах, то именно ты поможешь раскрыть его не только родовую силу, я ведь прав? Тэхёну нечего сказать. Он прекрасно понимает, к чему ведёт старый повелитель. Раз уж отец знает об их истинности, раз под угрозой стоит жизнь Чонгука, лучше сам Тэхён встанет против него и…примет весь удар на себя. Мама как-то говорила ему о том, что умереть за любимого — подвиг, нормальность, должное. Уж лучше погибнет тот, кому умереть было суждено в далёком детстве, — где его по счастливой случайности нашли в лесу, — чем тот, кем Тэхён так сильно дорожит. — Хорошо, Ваше Величество, я даю своё согласие на этот поединок! — Хён! Тэхён, пожалуйста, нет! — Чонгук кричит, пытается достучаться до Тэхёна, но тот проходит мимо него и произносит так, чтобы слышал только младший: — Доверься мне, Чонгук-и.***
***
***
На трибунах ужасный ажиотаж — все хотят увидеть, что же именно случится, и как себя поведёт молодой правитель. Тэхён уже стоит в своей позе — ноги на ширине плеч, руки в свободном положении, а глаза прикрыты; Чонгук же немного зажат, волнуется и нервничает. Тяжело вздыхает, а после собирается, тоже принимая позу. Глаза остаются открытыми, именно поэтому, когда Тэхён начинает атаковать его, он ловко контратакует, даже удивляясь силе собственных залпов. Немного бесполезный бой, потому что огонь против огня. Но стоит отметить, что с каждым ударом, Чонгук улучшает свои качества, он буквально чувствует, как огонь заполняет каждую его клеточку, а потом даёт волю. «Огненный дракон» получается у него неожиданно; но на удивление, Тэхён успевает увернуться, в ответ отправляя вихревую воронку, которая немного пошатывает устойчивое положение Чонгука. Старый колдун ликует. Он прекрасно видит и понимает, что не ошибся: Тэхён — истинный Чонгука, Тэхён — способ раскрытия сил Чонгука. Младший на глазах открывает свою силу до такого уровня, что бедный Тэхён, запыхавшись, еле успевает уклониться. Сказать по правде, он бьёт не в полную силу, не использует все свои запасы. Он боится ранить мальчишку, но старается помочь в том, чтобы Чонгук раскрылся, полностью же забывая о себе. Но только пока. Чонгук наступает. Им правит дух огня, дух завоевателя своего рода, лидера, правителя. Тэхён видит в его глазах опасные огоньки. Он засматривается и спотыкается о какой-то камешек, падая на землю. Почему-то всё тело окутывает страх — Чонгук сам на себя не похож, будто бы это старый колдун в молодости, а не милый и нежный малыш Чонгук. Сглотнув, Тэхён уже готовится к последнему и, наверняка, смертельному удару, как вдруг их взгляды пересекаются. Тэхён чувствует, как вся жидкость в теле начинает буквально закипать и перемешиваться. И не понятно, что это — кровь, огонь или же неизведанная ранее сила. Чонгук в таком же состоянии, у него пелена неведения перед глазами, адское пламя вместо сердца, и он уже готов показать всем, кто будущий правитель, он готов напасть на того, кого раньше и тронуть пальцем боялся. Вспомнив одно из наставлений Тэхёна, Чонгук прикрывает глаза, сосредотачивается, концентрируя свои силы — Чонгук явно ощущает присутствие природной вместе с родовой — делает взмах рукой, а после — атакует. На Тэхёна несётся огненный шар с примесью молний, синие языки электричества нудно потрескивают. Сам Тэхён, у которого всегда внутренний покой, соединяет собственные ладони вместе, делая после круговые движения, и… Всё происходит резко… Огненный шар смывает потоком непонятно откуда взявшейся воды. Чонгук с ног до головы мокрый, удивлённый и… поверженный. Тэхён не менее удивлённый, немного уставший и запуганный, так как получилось с точностью до наоборот — проявляет силы, кажется, не только Чонгук. А вот кто по-настоящему доволен, так это сам правитель. Его маленький спектакль удаётся на славу: Чонгук — с силой, публика впечатлена, а Тэхён делает всё, как было нужно. Теперь остаётся последний и самый главный ход старого колдуна. Он быстро созывает своих помощников, что-то шепчет им на ухо, а уже после — внизу, на поле между трибунами, где ранее прошёл и сам поединок между парнями, возникает тройка воинов с копьями, идущих прямо на Тэхёна. Его резко хватают под руки, пресекая малейшее непослушание, связывают кисти, а после ставят на колени прямо напротив правителя. — Тэрум, с этого дня ты — изгнанник.***