Смерть ради пепла.

      – Вы обвиняетесь в убийстве. Вы обвиняетесь в измене. Что Вы на это ответите, лорд Бейлиш?       Он не ожидал, что к нему обратятся, и все мысли разом вылетели из головы. Каждый стоящий здесь смотрел на него, но в особенности его пробирало от пристального и ледяного взгляда тёмно-голубых глаз, когда-то горевших теплотой и наивностью.       Тишина воцарилась в чертоге Винтерфелла, давя на уши и нервы, только лишь поскрипывание доспехов нарушало её.       – Моя сестра задала вам вопрос! – с нескрываемой ухмылкой на лице взглянув на мужчину, проговорила Арья Старк, заложив руки за спину.       Немного растерявшись от неожиданного поворота событий, он на секунду замешкался, проговаривая неотчётливо первое слово:       – М-миледи Санса, простите, я сбит с толку!       – Какое обвинение вас смущает? – абсолютно бесстрастно поинтересовалась та. – Начнём с самого простого. Вы убили нашу тётю Лизу Арен: столкнули её в Лунную дверь и смотрели, как она падала. Вы отрицаете это?       Он смотрел на неё и поражался её стойкости. Сейчас сидела перед ним гордая Старк, так похожая на истинную королеву Севера.       – Я хотел защитить Вас! – попробовал напомнить ей Петир те события в Орлином гнезде. Несомненно, в чём-то она была права, ведь это именно он затеял опасную игру, поцеловав её в заснеженном саду, а также столкнув Лизу, совершенно не жалея об этом поступке. Если бы выпал второй шанс, подумалось ему, он поступил бы с ней точно также и во второй раз.       – Вы хотели захватить власть в Долине. Ещё раньше вы решили убить Джона Аррена. – Она всё продолжала смотреть на него, и каждое слово, произнесённое ею обманчиво мягко, отдавалось неприятной желчью в желудке. – Вы дали Лизе «Слёзы Лиса», чтобы отравить его. Вы отрицаете это?       Петир был удивлён, как точно и подробно она всё описала, и задался вопросом: «Откуда она узнала? Все свидетели давно были устранены и гнили в земле не первый месяц… Чёрт! Лиза! И как я мог не догадаться, ведь это она разболтала перед своей смертью! – нашёлся ответ. – Но название яда…»       – Что бы вам ни сказала ваша тётя, у неё были проблемы с рассудком. Ей всюду мерещились враги, – твёрдо сказал он, решив, что сейчас лучше беспокоиться о происходящем.       – Вы заставили тётю Лизу написать нашим родителям, что Джона Аррена убили Ланнистеры, хотя его убили вы. Раздор между нашими Домами был посеян вами. Вы отрицаете это?       – В-первые слышу о письме, – вернув самообладание, Пересмешник отбивал её уколы. Всё и все исчезли для него, были лишь она, он и битва между их умами.       – Вы сговорились с Серсеей Ланнистер и Джоффри Баратеоном предать нашего отца – Неда Старка. Из-за вашего предательства его бросили в темницу, а затем казнили, обвинив в измене. Вы отрицаете это?       «Умная девочка, ты быстро учишься быть игроком», – пронеслось в его голове, но уста ничуть не дрогнули, а лишь слегка приоткрылись, чтобы ответить на ложные обвинения. Он вышел на середину чертога и начал говорить:       – Отрицаю! Никто из вас не видел, что там случилось, никто из вас не знает правды.       – Вы приставили кинжал к его горлу, – внезапно раздался голос калеки, сидевшего возле своей старшей сестры за столом.       Мизинец пристально смотрел на Арью, которая стояла немного в стороне и сзади и щурилась, слыша каждое обвинение. Он пытался решить, что ему делать и как повернуть ситуацию в свою пользу. Но услышав имевшие основания обвинения, произнесённые Брандоном, он обернулся к столу, чтобы взглянуть на младшего Старка.       – И сказали: «Я предупреждал, чтобы вы не доверяли мне!», – закончил он, после чего опять замер точно ледяная скульптура.       Серо-зелёные глаза прищурились. В голове было много вопросов, но ответов на них никак не найти. По крайней мере, сейчас.       – Вы сказали нашей матери, что этот кинжал принадлежит Тириону Ланнистеру. – Петир снова повернул голову к стоящей позади него Арье Старк и увидел, как она достала из своих ножен тот самый кинжал, который он отдал в покоях Брандону Старку прошлой луной. – Но это снова была ложь. – Бейлиш не верил в происходящее. – Он был вашим, – закончила девчонка свою речь.       Резко повернув голову обратно в сторону Брана, который пристально смотрел на него, Пересмешник перебирал все пути отступления, но решил надавить на Сансу и стремительно подошёл к столу.       – Леди Санса, я помнил вас ещё девочкой, я защищал Вас, – опираясь ладонями на деревянную поверхность стола, он неотрывно смотрел в бледное лицо, на котором ярко выделялись потемневшие от скрытого негодования глаза.       – Вы защищали? Продав меня Болтонам! – она еле заметно подняла бровь, не моргая смотря в его глаза. Петир, не сдержавшись, позволил боли и отчаянию, вызванным её словами, мелькнуть на лице. Она должна понимать, к чему это всё ведёт…       – Если мы с Вами поговорим наедине, я смогу всё объяснить! – умоляюще посмотрел он на неё. «Ну же, Пташка, дай мне шанс, и ты поверишь мне!» – подумал Петир, ожидая ответа от северной волчицы.       – Порой, когда я пытаюсь понять мотивы людей, я играю в игру и предполагаю худшее. – Мизинец не ожидал услышать собственные слова, использованные против него самого. – Какой худший мотив был у вас, чтобы стравить нас с сестрой? – задала она риторический вопрос.       Выпрямившись, будто деревянная кукла, он ещё надеялся, что обыграет их всех, но в этом поединке определённо выигрывала она. Это было очень опасно.       – Ведь Вы этого и хотели. Вы всегда занимались подобным: стравливали семьи, детей и родителей, братьев и сестёр. Так вы поступили с мамой и тётей Лизой и пытались поступить с нами, – она что-то ещё хотела сказать, но он перебил:       – Санса, прошу…       – Я медленно учусь, это верно, но я учусь, – не пожелав слушать оправдания Певца, твёрдо перебила его Санса.       – Дайте мне шанс защитить себя, я его заслужил, – не унимался Петир, продолжая смотреть в её серьёзное лицо.       По её поведению Бейлиш понял, что она непреклонна, и переубедить девушку он не сможет. Санса опустила глаза, больше не желая смотреть на него, и впервые Петир почувствовал горечь. Оставаться здесь больше не имело смысла, ведь теперь на кону стояла его жизнь.       – Я, Лорд-протектор Долины, и велю вам сопроводить меня в Орлиное Гнездо, – развернувшись и подойдя к Нестору Ройсу, немедленно потребовал Пересмешник.       – Это вряд ли… – ответил тот грубо.       Петир запаниковал. Никогда ещё Ройс не был так дерзок с ним… Пересмешник совсем потерял контроль над ситуацией. Ступени, которые он видел на лестнице Хаоса, медленно ускользали из-под его ног. Голова кружилась, заставляя Петира сглотнуть. Срочно нужен был план.       Встав на середину чертога и упав коленями на холодный каменный пол, он отчаянно пытался пробить ледяную броню рыжеволосой девы своими словами.       – Санса, – голос прозвучал так хрипло, что он сам не узнал его. – Умоляю Вас.       Мизинец ещё никогда не чувствовал такого унижения, кроме того поединка с Брандоном Старком много лет назад. В этот раз он не истекал кровью, а лишь упал на колени, однако боль была сильнее и глубже.       – Я любил вашу мать с самого детства, – начал он с самого известного факта.       – Однако же Вы предали её, – сталь в голосе нанесла ещё одну рану его сердцу, которое не могло быть чёрствым по отношению к Сансе.       – Я любил Вас, – произнёс мужчина, понимая, что от её слова зависела его жизнь. – Больше, чем кого-либо!       – Однако же вы предали меня, – холодно ответила она.       Эти слова были решающими для Петира, и он на секунду прикрыл глаза, в которых угасла последняя надежда. Он всё осознал. Лестница Хаоса окончательно исчезла из-под ног, и оставалось лишь дождаться, когда его тело упадёт с огромной высоты и столкнётся с холодной и промёрзшей землёй, оставив грязный след на белой поверхности.       – Когда Вы привезли меня в Винтерфелл, Вы сказали, что правосудие в этом мире мы должны вершить сами. – Санса взглянула на свою сестру, та кивнула, отвечая на не заданный вслух вопрос, и, повернувшись к мужчине, продолжила: – Благодарю за ваши уроки, лорд Бейлиш!       Вся его жизнь пронеслась перед глазами, он вспомнил, как много раз предавал, обманывал и приказывал убивать ради достижения своих целей, но всё же в его действиях были и добрые дела – он спас из лап львов прекрасную рыжеволосую девчонку, убил ради неё ту же самую Лизу, хотя на неё ещё были планы, которые пришлось быстро изменить, но всё это было ничто, по сравнению с тем, что он доверил ей свою жизнь.       – Я никогда их не забуду… – отдались слова Сансы вместе с ударами его сердца.        Всё будто замедлилось. Арья приближалась к Бейлишу, и в её глазах горел огонь предвкушения. Петир видел, как медленно она вынимает кинжал из ножен. Глаза помутнели от навернувшихся слёз, и он не смог разглядеть выражения лица Сансы, когда взглянул на неё. «Вот и всё, Петир Бейлиш, твоя королева больше не нуждается в тебе!» –прозвенела колокольчиком в голове мысль.       – Санса… – последнее, что он успел сказать, и холодная Валирийская сталь неприятно распорола горло.       Предсмертные хрипы и капель льющейся крови были слышны в каждом уголке чертога Винтерфелла. Пересмешник потянулся было к своему горлу в тщетной попытке остановить кровь, но всё было понятно: с такой раной долго не живут.       Жизненные силы стремительно покидали его, но он упорно продлевал мгновения агонии и не сдавался так просто Неведомому, который уже стоял рядом, протягивая к нему руку и ожидая момента, когда можно будет забрать эту душу.       Люди и вещи в чертоге становились размытыми, веки тяжелели и медленно смыкались, прищурив серо-зелёные глаза и собрав последние силы, вместе с бульканием своей крови лорд Бейлиш прохрипел:       – Я…       Свинцовая тяжесть разлилась по всему телу, и руки с ногами перестали чувствовать что-либо. Тело клонило к полу, с каждым мгновением мир тускнел, будто окутанный маревом. Перед тем как сознание окончательно покинуло тело, а Неведомый довольно улыбнулся под своим капюшоном, получив желаемое, последним, что Петир успел увидеть – одинокую слезу, скатившуюся из васильковых глаз.

* * *

      Ему много раз рассказывали, что есть семь небес и семь преисподних, куда может попасть человек после смерти, но Петир не верил в это, относясь к подобным измышлениям довольно скептически. Мизинец презирал людей, яро исповедующих свою религию, фанатиков, ведь от них было мало толку: они не приносили золотых в бордели. Фанатиков использовали, чтобы свергнуть блудливых королей, как почти произошло с Серсеей, судя по информации от шептунов Петира.       Непроглядная тьма и безмолвная тишина окружали со всех сторон, но вскоре они сменились обжигающим пламенем и звероподобными рогатыми демонами, которые пытали заблудшую душу, оставляя кровоточащие раны. Казалось, что это продолжается вечность или две. Пересмешник всё больше ненавидел мир и людей, убивших его и причинивших ему столько боли. Если была бы возможность вернуться в тот проклятый мир живых, то Петир бы сжёг всё и всех. Его бы прозвали Королём пепла.       Демоны визгливо хохотали над ним, говоря, каким бы он был королём. Лорд сидел бы на прóклятом троне, и был бы уже не лордом, но королём. Как хорошо смотрелись бы головы врагов, насаженные на пики. Но он мёртв. Он здесь, в их власти. И новые раны расцветали кровавыми цветами на его душе, которые спустя секунду замерзали, как и отвратительная рана на шее, больше напоминающая кривой рот. Вечные мучения были его расплатой за его жизнь, так внезапно оборвавшуюся.       «Хенсин трорум оньюс, хенперсис кинперсис онлерух клейсон…»       Слова едва слышались, Но Петир смог их различить за хрустом льда под копытами демонов. Рогатые твари замерли, вслушиваясь.       «Хенсин трорум оньюс, хенперсис кинперсис онлерух клейсон…»       Снова шёпот, разрезающий наступившую тишину. Петир отчётливо слышал каждое слово, но не мог понять, что они значили и на каком языке произносились. Он ждал их снова, чтобы убедиться, что не сошёл с ума. Демоны попятились, исчезая, как и льды вокруг. Осталась лишь тьма и абсолютная тишина, как когда-то очень давно. «Когда я был… жив?»       «Хенсин трорум оньюс, хенперсис кинперсис онлерух клейсон…»– всё более отчётливо звенели слова в голове, от чего тут же помутнело в глазах. Громкий звон будто разрывал голову на части. Это было хуже пыток слуг Неведомого, Бейлиш не мог выдержать его. Звон сжимал тело Бейлиша, давил на виски, разрывал перепонки, заставлял сжаться и почти что скулить от боли.       Бейлиш не понял, когда это закончилось. Внезапно всё исчезло. Петир с трудом открыл глаза, страшась вновь увидеть своих мучителей, но вместо этого мужчина увидел размытые фигуры людей.       Пелена мрака отступала, зрение снова возвращалось к нему, Петир не понимал, что происходило с ним. «Может, Неведомый так подшучивал над ним, дав надежду, чтобы снова отобрать её и снова заключить в свои объятия?»       Проморгавшись, Бейлиш увидел двух людей, стоявших рядом с ним. Одна была женщина с длинными красными волосами, искрящимися в игре огней жаровни. В тон им были и глаза, удивлённо смотрящие на него. Крупный рубин, вставленный в ожерелье женщины, потух, и Пересмешник почувствовал, как нехотя забилось его сердце. Он закричал.

* * *

      Потрескивающий камин и две свечи освещали небольшой участок комнаты рядом с собой, оставляя бóльшую часть комнаты во власти темноты. Мизинец сидел у огня и разминал свои пальцы на руках. Он снова ощущал, как кости приятно хрустели, и по его венам вместе с кровью разливалось тепло. Горячий воздух обжигал горло, вместе с этим даря некий покой. Серые глаза наблюдали за жадным огнём, безжалостно пожирающим толстые поленья. Долго всматриваясь в него, он видел в нём себя и стоящую позади или следующего за ним по пятам Неведомого, шепчущего в ухо: «Король пепла!».       К нему в комнату никто не приходил, кроме той огненной женщины, которая оказалась жрицей, поклоняющаяся богу Р'Глору. Об этом боге Петир почти ничего не знал, кроме того, что ему поклонялись Вольные города. Жрица представилась Мелисандрой, но больше не разговаривала с ним, и только лишь иногда спрашивала, как он себя чувствовал, а после проверяла рану на горле и уходила за дверь. Разрез действительно быстро затягивался каким-то непостижимым образом, но на его месте наверняка останется шрам, который навсегда останется напоминанием о случившемся.       В очередной её визит Бейлиш попытался выяснить почему он здесь и что будет с ним дальше, но жрица, лишь качнув головой, проверила рану и ушла прочь, а потом и вовсе перестала появляться.       Петир смотрел на огонь и его причудливый танец. Сквозь усталость до него донёсся шёпот.       «Король Пепла, ты восстал. Пора пролить багровые реки и сжечь всё дотла!» – неприятная дрожь прошла по скованному телу от головы до пят. Горло сковал лёд, перекрывая дыхание. Петир засипел, царапая ногтями горло и пытаясь вдохнуть. На периферии зрения возникли знакомые образы демонов.       «Твоя душа и тело – наши. Мы поможем тебе достичь величия, которого ты так желал, но взамен мы хотим душу той Пташки, о которой ты мечтал!» – Бейлиш вздрогнул от одного лишь упоминания её, а также от воспоминания боли, причинённой ею. Хватка на горле усилилась, подталкивая мужчину к ответу.       – Согласен! – прохрипел мужчина и очнулся. Рука тут же метнулась к горлу, но ни когтей, ни льда там не было. Вскочив на ноги и хватая ртом воздух, Петир старался унять неприятную дрожь в теле. Через мгновение он повалился на постель и громко засмеялся, прикрыв глаза рукой.       Несколько лун сменились солнцем, прежде чем к нему пришёл король Севера. Однако это был совсем не тот человек, которого Петир так хотел видеть.       – Петир Бейлиш, вы знаете, почему сейчас вы стоите передо мной, а не лежите в промозглой и сырой земле, поедаемый червями? – громко вопросил мрачный Джон Сноу, явно недовольный сложившейся ситуацией.       – Нет, – не изменяя своей привычке, ответил с ухмылкой Петир, уже почти полностью оправившийся от недавнего воскрешения.       Собеседник напрягся, а Бейлиш наслаждался каждыми эмоциями, которые явно проступали на его лице. Король никогда не догадается, что Мизинец приготовил для него, точнее, какую смерть он выбрал для каждого из них.       – Вы стоите передо мной, для того, чтобы оказать услугу миру живых, – с изрядной долей пафоса начал Сноу. – Ваши умения славятся в Семи Королевствах. Я знаю, что вы легко достаете всё из воздуха – золотые монеты, продовольственные обозы, шелка, шлюх. Вас оживили послужить Королевству Севера и, если надо будет, Вы ляжете костьми для защиты, – Джон подошёл к нему, и чёрные, как смоль, глаза недоверчиво смотрели в его серые. – Буду честен с вами, я не доверяю вам и буду лично следить за каждым вашим движением, и, если что-то случится с моей семьей, ваши плечи и голова распрощаются навсегда.       Петира не пугали его угрозы, через это он проходил много раз в том месте.       – И в мыслях не было, ваше Величество! – склонив голову и всё ещё ухмыляясь, произнёс Пересмешник. Как и ожидал Петир, Джон ему не поверил, это выдали его сжатые в кулаки руки и сдвинутые к переносице густые брови. Дополняли картину двое одичалых, приставленные к Пересмешнику в качестве охраны.       Ему было разрешено перемещаться по замку и двору. Первым местом, куда пошёл Бейлиш, была Богороща, где он признался Сансе в своих глубинных стремлениях. «Глупый влюблённый дурак!» – подумал мужчина, с отстранённой грустью смотря на лик Чардрева. Под одежду медленно проникал холод, но это было ничто по сравнению с теми ледяными пальцами в аду. Морозный воздух, вдыхаемый через ноздри, проникал в лёгкие, из-за чего тело слегка покалывало.       Возвращаясь обратно в замок, он проходил мимо ворот Винтерфелла, когда увидел Сансу, стоявшую на помосте и смотрящую куда-то в даль. Она была всё так же прекрасна, как в их последнюю смертельную встречу, но взгляд синих глаз изменился: гнев и ненависть сменились на безразличие и печаль.       Петир не видел её с тех пор, как она отдала немой приказ своей сестре, чтобы та перерезала предателю горло. Снова вспомнив это, он невольно потянулся к затянувшейся ране, уродству, скрытому от посторонних глаз воротником с оторочкой волчьего меха. Бейлиш выдохнул вместе с тёплым воздухом всю злость, накопленную за долгие муки в объятиях демонов, и, взглянув в последний раз на бледное лицо леди Винтерфелла, направился в свои покои.       Когда Пересмешник шёл по неширокому коридору, он краем глаза заметил, что за ним следила Арья Старк из тени ниши. Мужчина хотел повернуться туда, где она стояла, чтобы почтительно поприветствовать её, но не стал этого делать. Он не чувствовал себя загнанным зверем, ведь это они попались в его сети. И было даже хорошо, что они об этом не знали.       Закрыв за собой дверь, Петир откинул свой тяжёлый плащ на стул и присел за стол, где лежали бумага и чернила с пером. В комнате было довольно свежо, и если раньше он оделся бы в несколько сорочек и в свой самый тёплый камзол, всё ещё дрожа от холода, то сейчас для него он стал привычным спутником.       «Ну что ж, пора начать новую эпоху пепла!» – подумал Мизинец и, усмехнувшись, взял в руки перо и бумагу.       Бейлиш знал, что каждое письмо из его переписки прочитывалось самим королём Севера, а если не им, то его умной рыжеволосой сестрой. Как и просил Джон, Петир достал им обозы с провизией и драконье стекло. Он не ждал благодарности от Старка, больше всего Пересмешник желал отвести от себя подозрения, хотя в этом было мало смысла: вряд ли бы от него когда-нибудь отстанут. Задуманный им план постепенно воплощался в жизнь. В Винтерфелле и окрестностях всё ещё находились его верные люди, которые умело вжились в роль жителей Севера.       Вместе с продовольственным обозом были доставлены и бочонки с арборским золотым. Петир умел тщательно контролировать и распределять свои затраты, так пара бочонков случайно попала в руки двух охранников-одичалых, которые с удовольствием насладились дорогим и пряным вином. Уже через несколько мгновений двое буянящих охранника лежали возле дверей его покоев. Пересмешник открыл дверь и огляделся, за ним не следили и никто даже не слышал, как два одичалых чуть не подрались между собой, не поделив бочонок с вином, хотя для этого замка стало нормой такое поведение. Он аккуратно проскочил мимо них и направился к воротам замка, где его уже ждала верная служанка.       Написанное аккуратным почерком письмо и две золотых монеты – залог молчания и за выполнение его поручений – были успешно переданы и спрятаны прислугой, которая сразу же побежала выполнять поручение своего хозяина. Мизинец поспешно вернулся в свою комнату, пока не проснулись двое у двери или кто-нибудь не обнаружил, что его нет в покоях. После передачи письма Петир внимательно наблюдал за всем происходящим в замке, особо не вмешиваясь.

* * *

      Его хаос начался с переполоха и множества убийств. Необъяснимое для других, но понятное ему, стало происходить в Винтерфелле. Морозным утром, когда солнце ещё не вышло из-за заснеженных деревьев, весь замок был разбужен от громких криков слуг: во дворе Винтерфелла были обнаружены двадцать трупов одичалых с переломанными руками и ногами, а также перерезанными горлами. Пересмешник не спешил выбираться из замка, он хотел, чтобы король Севера и его семья первыми увидели первые шаги к их смерти.       Солнце поднималось лениво, и когда первые лучи коснулись стен замка, Пересмешник всё же выбрался из покоев, стараясь не привлечь к себе внимания, но этого не удалось избежать. Выходя во двор, он увидел разъярённого короля Севера и Арью Старк, стоящую позади него с тем же выражением лица, что и всегда, не выражающее ничего, даже сожаления. Ему хотелось ухмыльнуться, но сдержавшись, он пробирался позади шепчущей толпы, чтобы посмотреть на дело своих рук. «Лотор и наёмники довольно-таки неплохо постарались», – отметил про себя Петир, ступая по чистому снегу, чтобы не запачкать кровью полы своего плаща.       – Это ты сделал? – не успев даже как-то среагировать, Бейлиш был прижат к каменной стене замка. Сильная рука надавливала на горло, и его лицо покраснело. – Признавайся, это ты сделал? – кричал на него Джон и, чуть приподняв за горло, стукнул о стену. Мизинец ударился головой о камень и почувствовал в том месте, куда пришёл удар, холод. Петир не мог дышать и пытался ухватиться за руку Старка, чтобы немного освободиться от неё и вздохнуть, но руки как назло соскальзывали. Он смотрел Джону в глаза, читая в них гнев и ненависть, а также боль за свой народ. Не отрывая своих глаз от его, он вдруг мельком увидел среди черноты рыжее пятно, и взгляд сразу же зацепился за него. Санса быстрыми шагами направлялась во двор, держа руками подол своего мехового плаща. Её глаза забегали по телам умерших, страх и ужас исказили бледное лицо. Печальные глаза посмотрели в сторону шума, исходящего от Джона, и серо-зелёные встретились с тёмно-голубыми. «Смотри, Пташка, это ты их погубила, сделав меня таким монстром!» – хотелось ему произнести, но он промолчал, продолжая смотреть на неё.       – Джон, отпусти его, он не мог сделать это, а если и мог, то умер тут же! Я был в карауле, когда все легли спать, и он не покидал своих покоев, – поспешил вмешаться высокорослый рыжий одичалый с окладистой бородой. – Джон!       Пальцы разжались, и морозный воздух резко обжёг лёгкие Петира, когда он наконец получил возможность дышать. Бейлиш не обращал внимания на двоих переговаривающихся мужчин, он следил за своей королевой пепла, чья душа всё ещё принадлежала ему. Леди Винтерфелла больше не могла смотреть в глаза ему, она отвела их в сторону и, развернувшись, быстрым шагом направилась обратно в замок, кинув мимолётный взгляд на окоченевшие тела.       – Петир Бейлиш, вы заключаетесь под стражу, вам запрещается покидать свои покои до выяснения обстоятельств, то есть до ужина! Над вами будет проведён суд, потому что я вам не верю! – выплюнув эти слова, Джон развернулся и ушёл вслед за сестрой.       Народ разбрёлся, Бейлиш вместе со стражниками направился в свои покои, там уже ожидая суда.       Солнце скрылось на западе, унося за собой и лучи света, оставляя место подруге – Луне, что освещала мир не так явно, оставляя место возможностям. Винтерфелл погрузился во мрак и только лишь в чертоге замка горели свечи и огромный камин, освещая всё и всех. Все были в чертоге, в том злополучном ненавистном месте, где Петир отдал свою жизнь. Когда он шёл, а позади него следовали стражники, все смотрели на него. Эти взгляды Мизинец прекрасно знал, ведь всю жизнь его презирали, ненавидели, смеялись над ним, только вот ему не было дела до них. Он встал посередине чертога и ждал своей участи.       – Все мы собрались здесь, чтобы свершить правосудие над Петиром Бейлишем, который уже однажды предал мою семью! – встал Джон из-за стола и начал речь. – Признаёте ли вы свою вину в убийстве ни в чём неповинных людей?       Суровый взгляд устремился на него, но Петир спокойно встретил его. Лицо мужчины сохраняло уверенность и неповинность в убийстве.       – Я отрицаю это! – Пересмешник не отводил взгляда от бастарда, на что король Севера недовольно прищурился.       – Бран, ты видел, кто это сделал? – сердце Бейлиша застучало чаще, но ни один мускул не дрогнул на его лице. Повторялась та же самая ситуация, но предчувствие подсказывало ему, что в этот раз всё будет по-другому. В чертоге наступила тишина, все насторожились и переводили свои взгляды с короля на преступника, ожидая ответа от калеки.       Сидящий в своём кресле Брандон Старк отрицательно покачал головой, и все, судя по всему, были удивлены его ответом. Честно сказать, даже сам Мизинец не ожидал такого поворота, позволив себе совсем немного расслабиться.       – Я не могу, что-то мешает мне увидеть! – не так громко, по сравнению с королём, раздался голос Старка.       Когда Петир услышал это заявление, ему припомнились слова из сна: «Твоя душа и тело – мои, я помогу тебе достичь величия, которого ты так желал, но взамен я хочу душу той Пташки, о которой ты мечтал!». «Значит, Неведомый действительно сопровождал тенью и не выпускал из виду», – понял он. Ему внезапно захотелось смеяться на весь чертог, ведь не каждый бы мог договориться с Ним, но почему-то именно Пересмешнику удалось это, и теперь не только его душа принадлежит Ему, а ещё и Сансы Старк.       Гул наполнил весь чертог: все перешёптывались между собой, кто мог это сделать, и пару раз Пересмешник слышал своё имя. Мизинец наблюдал за происходящим и про себя смеялся, как глупы они все были. Джон с Брандоном нахмурились, Арья Старк что-то говорила им, а Санса, сидя по правой стороне от короля Севера, молчаливо наблюдала и вслушивалась в голоса рыцарей и одичалых. Её глаза останавливались на каждом, и особенно на обвиняемом. Это могло означать только одно: она не верила ни единому слову его, как и тогда, но в этот раз у неё не было доказательств. Санса – умная и способная ученица, ведь у неё был самый лучший наставник, рано или поздно она всё же догадается, поэтому Мизинцу нужно было торопиться.       Его отпустили, так и не найдя доказательств.

* * *

      Солнце снова появилось над замком, после того обсуждения в чертоге стражников стало больше, и даже одичалые, вооружившиеся достаточно хорошо и готовые к любому нападению, слонялись по всему Винтерфеллу с топорами и молотами за поясами.       Бейлиш возвращался из Богорощи после получаса пребывания там. В последнее время он часто приходил туда, чтобы обдумать всё и распланировать следующие шаги. Здесь было спокойно и тихо, тишина не давила, как в Чертоге, а наоборот помогала сосредоточиться на мыслях. Проходя мимо ворот Винтерфелла, он почувствовал на себе взгляд пронзительных глаз, которые смотрели так только раз – перед тем как покинуло его сознание. Пересмешник поднял голову, решаясь вступить в схватку с тёмно-голубыми глазами, но увидел, что Санса была там не одна. Полубоком к сестре стоял Джон, он не мог видеть Петира из-за деревянного столба, да и голова была повёрнута только в сторону леди Винтерфелла. Они что-то обсуждали, так как в руках короля Севера были какие-то послания.       Старк не отводила своих глаз, не желая проигрывать какому-то выскочке вроде него, но и Бейлиш не желал поддаваться её стальному взгляду, ведь один раз он уже проиграл, отдав свою жизнь, другого такого раза не будет никогда. Хозяйка замка первая сдалась и отвела лицо в сторону брата. Победная ухмылка образовалась на лице «выскочки». Пересмешник чуть склонил голову в знак почтения её Величества, так как она всё ещё прекрасно могла видеть его, на что она тут же повернулась спиной к нему, не желая видеть это нахальство. От этого жеста ему захотелось рассмеяться вслух, и он позволил себе прикрыть веки. Очередное ощущение смотрящих на него глаз, но теперь он встретился с испепеляющим взглядом короля Севера. С видимым уважением кивнув ему, Мизинец продолжил путь в покои.       «Сегодня умрёт Король Севера, и ты станешь ближе к своей цели! Судьба дарит тебе шанс, будь в крипте Старков!» – зазвучал едва слышный шёпот в голове, от чего мужчина тут же напрягся.       Лучи восходящего солнца озаряли комнату следующим утром, и холод в покоях немного остужал разгорячённые мысли человека. Накинув на плечи тяжёлый плащ, он вышел за дверь, где не было ни одного стражника. Петир огляделся и, поняв, что никого нет, направился в крипту. Все ещё спали, только лишь собаки бегали по двору. Бейлиш спустился по ступеням крипты и прошёл вглубь неё. Факел брать не пришлось, в дальнем конце коридора виднелось несколько зажжённых, да и в целом в крипте было не так темно.       Он шёл медленно и тихо, прислушиваясь к каждому звуку, но кроме его ударов сердца ничего не было слышно. Делая шаг, Пересмешник вспоминал все ходы из крипты, в которой он бывал нечасто. Дойдя до поворота и выглянув из-за угла, он обнаружил задумчивого Джона, стоящего напротив статуи Кейтилин Старк. Король Севера невидящим взглядом уставился на каменную статую и думал о чём-то своём. Петир неслышно подкрался к нему, прихватив с саркофага одноручный меч одного из усопших Старков. Джон, услышавший шаги, обернулся, но было слишком поздно. Сталь вонзилась в бок Джона, выйдя из спины с противоположной стороны. Бейлиш точно знал, куда надо вонзать оружие, и теперь внимательно смотрел в тёмные глаза короля, из которых уходила жизнь. С трудом повернув рукоять меча, Пересмешник услышал скрежет металла о кости, и Сноу сжал зубы, не показывая свою боль. «Интересно, а где был он после смерти?» – вдруг подумал лорд.       Бейлиш отпустил меч, не желая пачкать одежду кровью и стремительно попятился от умирающего. Юный Волк сделал шаг вдогонку, силясь что-то сказать, но вместо слов изо рта полилась кровь. Блеск карих глаз угасал, а грузное тело и вовсе начало падать. Смотря, как Неведомый кладёт руку на плечо сильного короля Севера, Мизинец почувствовал власть в своих руках. Его душу буквально наполнило ликование. Когда с Джоном было покончено, он осмотрелся вокруг на наличие оставленных следов и свидетелей, и не найдя ни того, ни другого, скрылся во мраке крипты.       Винтерфелл гудел вовсю, поражённый новым горем. Сонный Петир приподнялся на кровати, протирая глаза, и услышал стремительные приближающие шаги, а затем резкий удар двери об стену. К нему в комнату влетела разъярённая Арья, глаза её полны боли и праведного гнева. Выхватив из ножен кинжал из валирийской стали, она практически вскочила на укрытую одеялом фигуру мужчины и приставила его к горлу Бейлиша. Всё ещё находясь в одних только штанах, он с интересом смотрел на дикого волчонка, стараясь не двигаться.       – Ты убил Джона?! – больше утверждая, чем спрашивая, зашипела Арья. В этой девчонке было столько силы и ненависти к врагам, что при правильном использовании, она была бы отличным оружием в нужных руках. – Ну же, признайся, не будь трусом и скажи, что это ты! Обещаю, в этот раз я убью тебя быстрее, Мизинец! – слёзы покатились по щекам девчонки, но она продолжала крепко держать кинжал.       Петир шевельнулся, и остриё кинжала порезало кожу на шее, прямо в том самом месте, где был шрам. Капля крови медленно побежала по шее к ключицам и упала на подушку, мгновенно её впитавшую.       – Извините меня, миледи… – выдержал паузу Петир, терзая своим ответом разъярённого волчонка, а затем спокойным голосом продолжил: – В чём я провинился, что сделал?       Кинжал, приставленный к горлу неприятно давил на кадык, и остриё всё так же впивалось в то место, немного окрашивая лезвие каплей крови.       – Это ты убил Джона! – крикнула на всю комнату Арья Старк.       «Да, это я, но ты ничего не докажешь!» – хотелось сказать ему в это округлое детское лицо, которое было напротив него, но сохраняя маску безразличия и непонимания в происходящем, он лишь оставался в том положении, в котором его застала волчонок.       На крик сбежались все рыцари, и снова тот громила-одичалый кинулся оттаскивать бьющуюся в истерике Старк.       – Я знаю, это был он! Отпусти меня, Тормунд, я покончу с ним раз и навсегда! Он забрал у меня всю мою семью! – слышались отдаляющиеся крики в коридоре.       Наконец-то вместе с Арьей и разбрелась вся толпа, Петир вздохнул и провёл рукой по свежей ране, нанесённой девчонкой. Рана была неглубокой – всего лишь царапина. Он встал с постели и, подойдя к тазу с остывшей водой, промыл рану и умыл ухмыляющееся лицо.       Все скорбели по умершему, вина Бейлиша в очередной раз так и не была доказана Браном. Петир знал, что для оживления Джона на розыски Мелисандры послали рыцарей, но был провал, её нигде не было, словно она исчезла из этого мира.       Обязанности по Винтерфеллу перешли к Брандону Старку, но тот отказался, так как был не способен управлять замком и считался Трёхглазым вороном, а не правителем. Поэтому эта честь досталась леди Сансе Старк.       Петир вспомнил, как она хотела вернуться домой и взять то, что было её по праву, перешедшее от старшего родного брата – Робба Старка. Её мечты исполнились: вот она дома и с семьёй, хоть их и не так много, и теперь она Королева Севера, но в её печальном и отстранённом взгляде лишь усталость.       Траур по королю Севера длился недолго, всё снова вернулось на свои круги. Народ погоревал и успокоился, продолжая жить. Только через пару лун нашёлся в одной таверне виновный в массовом убийстве. Захмелевший и широкоплечий мужчина восхвалялся перед своими собратьями в подвиге убийств одичалых, только вот он не учёл одного: его лысая голова полетела быстрее, чем он успел выбраться из таверны. У каждого человека была своя цена и свои слабости, и Петир знал, сколько предлагать и как воспользоваться ими, так что на одного наёмника-свидетеля стало меньше, ему даже не пришлось марать свои руки.       Луны сменялись одна за другой, Санса прекрасно справлялась с обязанностями Королевы Севера, но вид был уставшим: почти чёрные круги под глазами, синие вены, заметные на побледневшей до невозможного кожей, словно талые ручьи на белоснежном поле.       Мизинцу ничуть не было жаль её, ведь для некоторых власть – это тягость, она сломала много сильных правителей; но для него власть – это блаженство и величие, без жертв она была бы не так сладка.       За Пересмешником перестали следить, но он всё ещё чувствовал пару диких карих глаз, и убедился он в этом несколько раз: Петир вышел из своих покоев и скрылся в тени одной из стен, ожидая увидеть девчонку, следующую за ним на расстоянии. Арья была хороша, но интриган, проживший почти всю жизнь среди лживых и манипулирующих людей, был опытнее её в таких делах. Волчонок долго не появлялась, но всё же потом показалась, Бейлиш спрятался и наблюдал за ней из-за угла, где никто не смог бы заметить его, она оглядывалась, пытаясь отыскать мишень, но так и не найдя, брела обратно по коридору. При желании он мог бы убить её сейчас, но ещё не настал тот миг и место, и для неё эта была бы лёгкая смерть.       Потеряв всякий интерес к девчонке, Мизинец развернулся и не спеша побрёл на помост, где раньше часто сталкивался с Сансой, и в последнюю их встречу, она попросила его помолчать.       Морозный воздух приятно покалывал лицо, но он не обращал внимания. Его глаза устремились на троих оставшихся в живых Старков, шедших внизу: Арья катила кресло Брандона, Санса шла чуть позади них. Они скрылись за воротами Винтерфелла и направились в сторону Богорощи.       Неприятные воспоминания и ноющий шрам не давали забыться лорду, потерянная душа его была истерзана и плутала во тьме, насильно привязанная к этому умершему телу. А всё случилось из-за них.

* * *

      Санса стояла в высоком чертоге Винтерфелла, читая возле камина какое-то послание, написанное вассалами Старков. Он наблюдал за ней, не скрывая желания подойти и сжать ту хрупкую длинную шею, и прошептать на ухо, как часто делали с ним демоны: «Тебе будет так сладко в объятиях моих, твоё тело будет корчиться и умолять, но наши души потеряны навсегда в ледяных руках Неведомого!». Его глаза загорелись странными огоньками, всё тело ломило, кулаки сжались так сильно, от чего на ладони остались следы от ногтей в виде полумесяцев. Отступив подальше к стене, Петир услышал, как зашуршал листок с посланием в её руках, и Старк обернулась, ища глазами кого-то. Сильная вьюга била по ставням, и от неожиданности с полных губ леди сорвался негромкий вздох.       На очередном собрании в высоком чертоге Нестор Ройс сообщил, что покидает Винтерфелл вместе с рыцарями Долины, возвращаясь в Орлиное Гнездо для защиты своего правителя, Роберта Аррена. Замок быстро опустел, лишь вольный народ и небольшая кучка жителей Севера оставались существовать на одной земле. Винтерфелл утих, словно в нём не осталось ни единой души.       После смерти своего любимого брата Джона, Арья замкнулась в себе, она перестала общаться с оставшейся частью семьи и всё чаще уходила в лес, словно брошенный одичавший волчонок. Иногда она исчезала и не появлялась так долго, что для Брана и Сансы, которые поначалу волновались, это стало привычным делом. Таким образом прошло несколько недель.       Поздним вечером Арья сидела перед костром с наломанными для постели еловыми ветками и пыталась устроить свою постель на ночь, которая должна была наступить меньше, чем через два часа. Возле неё лежали две огромные сумки, в которых лежала тёплая сменная одежда и провизия. Выследив волчонка, Петир наблюдал за ней из своего укрытия. Хоть он не мог похвастаться выдающимися навыками в незаметности, но завывания ветра скрадывали звуки его шагов.       На девушку налетел холодный порыв ветра, заставив поёжиться, и внезапно раздался хруст веток где-то в лесу. Арья бросила своё занятие и оглянулась по сторонам, осматриваясь вокруг. Что-то настораживало её, и она поднялась на ноги, доставая из ножен свой кинжал. Бейлиш видел, на что она была способна: ещё будучи слепым влюблённым дураком, мечтавшим только о любви Сансы, он наблюдал вместе со Старк, как её сестра дралась на мечах с Бриенной Тарт. Она не уступала той в ловкости и умении обращения с оружием, поэтому пока он просто следил издалека.       Налетел очередной сильный порыв ветра, погнувший ели и невысокие сосны, от чего не устояв под сильным гнётом, их ветки захрустели и попадали на снег. Старк продолжала оглядываться, пытаясь отыскать с какой стороны был шум и, убедившись в своей безопасности, убрала кинжал обратно в ножны.       Осторожно ступая и стараясь избегать хрустящих веток, Петир подкрадывался к ничего не подозревающей Старк, которая сидела и ворошила костёр, чтобы он не потух ближайшие несколько часов. Он достал меч, который был для руки непривычно тяжёлым. Ветер постепенно слабел. Хруст раздался совсем близко, резко нарушив тишину и выдав местоположения мужчины. Арья стремительно вскочила и попыталась вытащить кинжал, но было поздно. Мизинец был слишком близко.       Он наотмашь рубанул мечом, и на шее девушки появилась тонкая алая полоса. Глаза Старк распахнулись, она потянулась рукой к горлу и, взглянув на руку в крови, задрожала. Ещё один удар, перерубивший сухожилия на запястье – чтобы не могла схватить кинжал. Краем сознания Бейлиш отметил, что ситуация была до боли знакомой, только палач и жертва на этот раз поменялись местами.       Глаза волчонка постепенно мутнели, и Петир приблизился, доставая валирийский кинжал у неё из-за пояса и вонзая его по самую рукоятку в её грудь и поворачивая. Арья целой рукой вцепилась в его плечо, стискивая его до синяков и до последнего глядя в его глаза. Фигура Неведомого возникла за её спиной, и девушка замерла окончательно.       Отцепив застывающие пальцы от своей одежды и оттолкнув тело от себя, Петир вновь ощутил это чувство: тело била сладкая дрожь, дыхание участилось, а в висках гулко стучала кровь. Он ликовал от ещё одного убийства, но внешне оставался по-прежнему спокойным. Безжизненное тело так и осталось лежать на лапнике, Пересмешник, достав кинжал и вытерев от крови лезвие и рукоять о снег, надеялся, что совсем скоро труп найдут голодные волки.       Вернувшись в Винтерфелл, он ещё не мог отойти от чувства эйфории и власти в своих руках. Теперь ему никто не мог помешать – остались лишь Брандон-калека и его Северная королева.       Солнце зашло за запорошенные снегом деревья, Арьи Старк так и не хватились, предполагая, что она всё ещё не вернулась с долгой охоты.       Петир вошёл в покои без стука. В комнате Брандона Старка было темно, лишь камин давал немного света, чтобы различать силуэты предметов. Кроме хозяина и Бейлиша внутри не было никого. Да и никого не могло быть. Миледи Санса удалилась в Богорощу вместе со своей служанкой.       Бран сидел в своём кресле, откинув голову на спинку и закатив глаза, что были видны только белки глаз. Лишь едва слышное дыхание давало понять, что он ещё жив. Ещё. Мизинец стоял и смотрел на него, размышляя, как вернуть его в сознание, но вмешательство не потребовалось. Брандон закрыл глаза, слегка встряхнув головой. Вздохнув, он повернул голову в сторону посетителя, и тёмно-карие глаза встретились с серыми. Пересмешник подошёл ближе, приподняв уголки губ в полуулыбке-полуухмылке. В темноте комнаты черты его лица будто заострились, придавая облику Пересмешника угрожающую ауру. Юноша пристально смотрел на него, сидя без движения на своём месте. Его худощавое лицо не исказилось в страхе, вопреки ожиданиям Бейлиша, а ведь Старк понимал, что жить ему осталось совсем недолго.       – Вы были правы во всём, лорд Старк, – с долей уважения начал мужчина, – но вы не учли одного. Санса помогала мне, не только чтобы спасти себя, но и меня. Она врала ради меня, открыла мне истинную сущность того, кем я являюсь на самом деле, хотя сама об этом она вряд ли догадывается, – в глазах Петира мелькнул красный огонёк. – Проведя в заточении тьмы и огня долгое время, я слышал шёпот, который постепенно напоминал мне то, кем я являюсь и чего желаю больше всего.       Бейлиш, положив руку на рукоять кинжала, наблюдал за калекой, бледность которого была видна даже с таким скудным освещением.       – И что же вы хотите? – голос юноши дрогнул, и Пересмешник не без удовольствия понял, что он всё же боится смерти и неизвестности, которая её сопровождает.       Достав из ножен тот самый кинжал из валирийской стали, который он взял у Арьи, Петир подошёл практически вплотную к креслу и, кивнув напоследок, ответил с лёгкой улыбкой:       – Всё!       Тёплая кровь брызнула на лицо и в огонь, который недовольно зашипел. Бран попытался вдохнуть, но кровь уже попала в трахею, перекрывая доступ кислорода. Юноша закатил глаза, и через несколько секунд хрип утих. Крупные капли крови медленно стекали по камню камина, падая кованую решётку. Петир с облегчением выдохнул, опустив голову, и заметил кровь на своей броши. Что ж, теперь его можно называть Алый пересмешник.       Бейлиш тщательно вытер кинжал об одежду Старка и, кинув последний взгляд на тело, вышел за дверь, оставив Неведомого завершить своё дело.       Санса зашла в комнату, не заметив стоящего в тени человека. Она откинула капюшон и сняла тяжёлый плащ, небрежно бросив его на сундук. Оставшись в тёплом шерстяном платье и меховой накидке, она особенно была похожа на волчицу, королеву Севера. Неслышно втянув воздух носом, Петир уловил запах лимонов и лаванды, который был постоянным спутником девушки. Он очень хорошо помнил этот запах.       Королева присела за стол оперевшись локтями на столешницу, и наклонила голову, зарывшись пальцами в волосы. Она не видела лорда и даже не подозревала о его присутствии. Он вышел из тени, подходя к ней и стараясь не издавать шума. Он хотел положить руки на её хрупкие плечи и сжать их, почувствовав под ними живое тепло, способное разогнать холод внутри него.       Но Санса, почувствовав шаги за спиной, повернулась к нему. На уставшем лице читались те же эмоции, которые он видел на своей казни: презрение и ненависть. Но в то же время в глазах можно было заметить боль и грусть, что он видел иногда, когда она смотрела вдаль. Полные губы приоткрылись, собираясь что-то сказать, но девушка в последний момент передумала.       Пташка была умной и всё понимала. Она не плакала и не просила пощадить. Смерть теперь казалась для неё лучшим подарком, вот только она невероятно ошибалась – ей суждено править пеплом вместе с ним.       Оставшись с ним наедине, Старк смотрела только на него – именно так, как он мечтал об этом. Его холодная ладонь легла на тёплую щеку и, склонив голову в бок, он не смог сдержать улыбку. Они были одни в этом мире: две разбитые души, правящие Королевством пепла.