Злая суть

Волк вполне себе горяч. Зверь самый настоящий, но лишь пытается затолкать в себе животную суть куда поглубже. Почему – непонятно. Пытается, но с ней не получается. Ивл нравятся тёмные, те, в ком эта тьма правда есть, где она не номинальна, и нет ничего приятнее, чем вытаскивать эту темноту наружу, заставлять потакать животному инстинкту. Многих так и хочется взять за плечи и хорошенько встряхнуть, сказать в лицо: «Ты же злой! Пусть Судьбой тебе уготована горькая пилюля, но это не повод сдаваться разу! Не повод отчаиваться! Возьми от жизни всё! Будь собой, забудь о правилах, они для них, не для тебя!» А в Волке много этого погребено под слоями самоконтроля, слишком много, чтобы можно было пройти мимо. Ивл и не думает сдерживать довольный стон, когда седлает Волка и насаживается на его член. Они только начали, но ей уже хорошо. Этот еле сдерживаемый хрип, почти прорвавшийся в полноценный рык, эти горящие глаза, смотрящие с вожделением, со страстью, с настоящим звериным голодом. О да, она красива. Привлекательна, она должна в итоге выйти за какого-то слащавого правильного и доброго принца, чтобы получить его королевство и сама стать королевой. Поэтому сейчас пусть её касается тот, кто может оценить, кто будет вожделеть, кто доставит ей наслаждение, кто не будет сдерживаться. Ивл ещё раз стонет, двигая бёдрами, подначивая любовника. И тот не сдерживается, как и всегда. С рыком подминает под себя, вдавливает в мягкие простыни и уже не трахает, а буквально дерёт: размашисто, яростно, так потрясающе. Не это глупое «занятье любовью», которое должно быть у сказочных принцесс в темноте под одеялком в брачную ночь для зачатия наследников, нет, настоящее удовольствие, праздник тела, феерия чувств и ощущений. Ивл обхватывает ногами талию Волка и ещё сильнее вдавливает его в себя, чтобы тот входил до боли глубоко, ведь боль – отдельный оттенок наслаждения. Потом страсть оставляет их двоих на разворошенных, сбитых, где-то даже прорванных простынях. Волк выглядит потерянным, виноватым отчасти. Опять. Ивл не понимает. Им было хорошо, очень хорошо, она это знает – у неё следы по всему телу от рук и зубов её любовника – но Волк всё равно отстраняется, словно извиняется. Такой потенциал, такой зверь внутри, а он тоже держится за эти правила для добреньких. Будто он и в следующий раз не сорвётся, стоит Ивл не повести плечами, заставляя шёлк платья устремиться вниз.