Рога

      — А они внутри полые?       Иллидан, неторопливо пивший вино из массивного кубка, удивленно обернулся, озадаченный вопросом. Кель улыбнулся в ответ.       — Рога, мой лорд.       Он стоял, опершись сложенными руками на спинку стула, смотрел с любопытством, не истребленным ничем. Тем самым, которое отличало магов, вечно ищущих ответы на тайны мироздания. Тем самым, которое раньше сопровождало его по жизни — пока не ушло под грузом несчастий. А теперь вот вернулось.       — Они должны быть полыми, иначе получаются слишком тяжелыми.       Кажется, Иллидан не знал ответа на этот вопрос, потому что отхлебнул еще вина, неопределенно поведя крылом.       — Можно посмотреть?       — Можно, — разрешил Иллидан, хотя по голосу было слышно, что он колеблется. Но Кель прянул вперед раньше, уперся коленом в бедро полудемона, провел пальцами по щеке, прося опустить голову.       Он уже давно не был таким: открытым, ярким, юным. Не позволял себе то, что в Даларане видели лишь самые близкие. После этому тем более не было места. Кель думал, что такой он умер, когда шел по улицам разрушенного Луносвета. Но... почему-то именно рядом с Иллиданом хотелось вновь стать мальчишкой. Смеяться, шутить, щупать рога.       — Твердые.       — А какими им еще быть?       Кель рассмеялся: да, действительно. Какими же еще? И, кажется, они все-таки полые, а нарастают кольцами, границы этих колец ощущались вполне явно. Шершавая на ощупь, поверхность рогов как будто состояла из тоненьких пластинок. Наверное, подобные рога были у драконов — он видел изображения в книгах.       Кель так увлекся исследованиями, что не заметил, как забрался на колени Иллидану. Зато тот заметил. Стукнул кубок, опускаясь на стол, и Кель охнул, когда его подхватили, поднимаясь на ноги. Потом в спину знакомо ткнулись скомканные покрывала кровати, а завязки мантии подцепили когтями. Пришлось торопливо перехватывать инициативу и разбираться с одеждой самому, пока она не превратилась в гору изодранных тряпок.       Спинав штаны, Кель не глядя протянул ладонь, зная, что в неё сейчас опустится нагретый в горячих руках флакон. Плеснул на пальцы масла, становясь на колени, наклонился, прогибаясь. Жгучий взгляд ощущался всем телом, внимательный, ждущий. Иллидан не был слепцом, Кель раз за разом убеждался, вслушиваясь в его дыхание в такие моменты. Слишком жадно он втягивал воздух, наблюдая, как Кель готовит себя. Наверное, желал бы сам... Но не с когтями полудемона заниматься подобным.       — Мой лорд, — позвал Кель, когда получилось протолкнуть внутрь все четыре пальца, по самое основание большого.       Горячие руки тут же легли на бедра, чуть кольнув кончиками когтей. Кель прикрыл глаза: сейчас требовалось переждать, пока они сожмут, не давая дернуться, уйти от того, что медленно входило в его тело. И все равно он сдавленно зашипел, уткнувшись лбом в покрывало.       — Тише, — голос Иллидана неуловимо изменился.       Из-за этого Кель терпел первую боль. Из-за этого голоса и из-за обжигающего ощущения, с каждым толчком проникающего все глубже. Казалось, он пылал, полудемон, и этому огню хотелось выгибаться навстречу, ловя, принимая...       Не слыша выдохнутого на самом пике:       — Тиренд...       Лежа после, Кель всякий раз размышлял: чем он напоминает древнюю жрицу? Их магия совершенно различна. Возможно, Иллидан умеет «закрывать» магические глаза? Стоит спросить у иллидари, возможно ли это. Тогда ясно, почему никогда лицом к лицу, почему всякий раз на коленях. Возможно, со спины плечистая лучница чем-то и похожа на него.       Кель усмехнулся.       В некоторых случаях получить желаемое невозможно и приходится довольствоваться тем, что есть. Лично он поступал именно так, лежа возле Иллидана. Возможно, и тот руководствовался теми же принципами. В любом случае...       Кель перебрался немного повыше и снова принялся ощупывать рога, почти бездумно водя по ним кончиками пальцев. Потом невольно охнул. Уже почти задремавший Иллидан вопросительно повернул голову.       — Острые. В смысле, кончики острые, мой лорд, — тихо пояснил Кель.