Подарок на совершеннолетие

Дверь послушно открывается, стоит провести карточкой по замку. Допуск коммандера Рейеса позволяет такое проделывать. Несмотря на то, что у большинства агентов — по крайней мере у Гэндзи и Джесси — свои комнаты в комплексе, эта изолированность всего лишь кажущаяся. В любой момент Моррисон или Рейес могут явиться, открыть дверь и… Да что угодно «и». Но Рейес пользуется этим впервые. На стене горит тусклый ночник, выпрошенный у Моррисона. Тот не спрашивает, почему Джесси боится спать в темноте, просто позволяет завести маленькую настенную лампу. И сейчас этот источник света играет Рейесу на руку, он хотя бы не спотыкается о разбросанные по полу сапоги. Джесси спит, обняв подушку. Сон настолько крепок, что он игнорирует пристальный взгляд Рейеса, хотя тот учил просыпаться в таких ситуациях, мгновенно вскидываться и стрелять раньше, чем разбираться. Доверяет? Или настолько расслабился? Рейес сидит на краю кровати, смотрит на спящего, тщательно фокусируя взгляд на его затылке. — Бесполезно… Джесси и не думает просыпаться. Впрочем, сегодня ему можно. Часы показывают четверть второго ночи, в комнате пахнет мылом, оружейной смазкой и любимым одеколоном Джесси, на взгляд Рейеса — ужасным. Но сказать ему об этом означает нарваться на ссору, совершенно ненужную обоим. — Даже не думай, что в следующие триста шестьдесят четыре дня ты не будешь лететь носом в пол за такое. — Умммм, — Джесси сонно хмурится и что-то ворчит. Рейес наклоняется, всматривается в профиль спящего, аккуратно гладит порез на щеке — в двадцать лет… двадцать один, уже час с четвертью как двадцать один год… мог бы и научиться бриться. Впрочем, этот ленивый ублюдок скорее отпустит бороду, чем будет тратить каждое утро на приведение своей заспанной морды в порядок. — А? — от этого касания Джесси мигом садится, путается в простынях в попытке вытащить оружие. — Убит, — безжалостно говорит Рейес, стаскивая через голову футболку. — Четверть часа как валяешься с перерезанным горлом или с дырой в черепе. Джесси трет ладонями лицо, встряхивает головой, пытаясь сообразить хоть что-то. — У нас срочное задание? — Конечно, я же перед каждым заданием снимаю с себя штаны, — соглашается Рейес. — Может, вы меня пришли мотивировать, — огрызается Джесси. — А что вы тут делаете вообще? — Раздеваюсь, — Рейесу становится смешно. — Бойтесь своих желаний… — Когда это я желал, чтобы у меня в комнате раздевался мой начальник? Не припоминаю, — Джесси подтягивает к груди простыню. Он похож на сердитую сову, лохматый и ничего не понимающий. — А кто вчера на весь бар орал, что желает получить на день рождения меня в свое полное распоряжение? Рейес укладывается на постель, растягивается, закладывает руки за голову. Джесси отодвигается. — У тебя есть пять часов. Это тоже урок. Рейесу любопытно, что будет делать Джесси, когда его желание исполнится, и насколько он способен отвечать за свои слова? Конечно, ничего такого он в баре не озвучивал, просто рявкнул: «Лучший подарок — притащите мне Рейеса и оставьте нас с ним в одной комнате». Конечно, это было после того, как Рейес вдоволь повалял его по полу в тренировочном зале, неосмотрительно приложив слишком сильно. Но все равно… — Я так понимаю, что вариант обняться и заснуть не рассматривается? — Ты меня разочаровываешь. Я-то думал, ты хотел меня заполучить для какой-то более интересной цели, а ты всего лишь перепутал меня с любимым плюшевым медведем. Джесси снова встряхивает головой. — Что такое? — спрашивает Рейес. — Звенит немного, после того, как кое-кто меня ударил затылком о пол. И Джесси легко тычет его кулаком в бок, потом опасливо убирает руку. Рейес не шевелится. Джесси внимательно его рассматривает, потом, сдавшись, начинает аккуратно трогать, начиная от плеч. У него сухие горячие ладони, Рейес непроизвольно вздрагивает от контраста между ними и холодным воздухом в комнате. — Я думал, вы все снимете, — Джесси добирается до резинки трусов Рейеса. — Где ты видел, чтобы деньрожденские подарки сами себя распаковывали? Шутка не удается, Джесси предельно сосредоточен, снова встряхивает головой, опять трогает, теперь уже бедра Рейеса, гладит мышцы. — У вас красивые ноги. Рейес решает, что за пять часов с него как раз успеют снять трусы, потом лениво размышляет, не стоит ли немного подтолкнуть мальчишку к более решительным действиям, но все-таки передумывает. Его подарок, ему и решать, что делать. Джесси все еще сомневается, где заканчивается предел дозволенного, наклоняется, опирается ладонями по обе стороны от Рейеса, потом целует, вернее, еле касается губами губ, вряд ли это можно посчитать поцелуем. Губы сухие и почему-то соленые, словно он плакал. А еще его трясет, Рейес успевает это заметить, хмурится, пытаясь понять, почему у Джесси так дрожат руки. А потом мальчишка оседает на него, не такой уж и легкий. — Эй? Джесси не отвечает. Рейес перекатывает его на спину, поднимается, включает свет. На волю рвутся ругательства при виде отчетливо видимых синяков под глазами Джесси и бледности того. Сотрясение мозга. В зале он вроде бы выглядел довольно бодрым, конечно, примерно секунд пять валялся без сознания, но потом весьма активно врезал Рейесу в корпус. Да и потом сказал, что чувствует себя отлично, увидел в другом конце коридора кого-то из знакомых, радостно заорал: "Привет" и помчался то ли обниматься, то ли устраивать беспорядки. А сейчас он лежит без сознания, и Рейесу кажется, что тени под глазами становятся все гуще, лицо бледнеет, черты заостряются. Он встряхивает головой и приказывает себе не поддаваться на игру света, тени и собственного воображения. Это просто ушиб головы, ничего больше. Рейес натягивает штаны и футболку, заворачивает Джесси в одеяло, чувствует, как того трясет. Потом Джесси пытается открыть глаза, но не может, зажмуривается и слабо стонет. — Успокойся. Сейчас Ангела приведет кисель в твоем черепе к более приемлемому состоянию. Ангела встречает их, ничего не спрашивая, сразу же командует Рейесу положить пациента на койку и выходить. — Через сколько времени ты приведешь его в порядок? — Скажу через несколько минут. Что случилось? — Неудачная тренировка, мальчишка прозевал удар, полетел на пол и приложился затылком. Думаю, у него сотрясение. — Мне можно увольняться? — сухо спрашивает Ангела. — Ты теперь у нас штатный медик? Рейесу приходится выместись в коридор. Он не мерит его шагами, просто стоит и смотрит в стену, ни о чем не думая. Вскоре Ангела выглядывает, подзывает к себе. — Тебе повезло, последствий травмы в будущем не наступит. Можешь забирать его. Но до утра не буди, я дала ему снотворное, пусть выспится. Впрочем, если вечером Джесси успел употребить алкоголь, то ты и так не сможешь его разбудить. Рейес входит в палату, заворачивает Джесси в одеяло и несет обратно, отмечая, что теперь тот снова выглядит полным жизни. В комнате он укладывает мальчишку спать, немного подумав, снова раздевается до трусов, ложится рядом. Джесси подкатывается под бок, прижимается, закидывает руку, укладывая ее поперек груди Рейеса. Спать с ним оказывается тепло и беспроблемно, Джесси не брыкается, не стаскивает одеяло, просто лежит в той же позе, в которой его уложили ночью, ровно дышит, игнорирует писк часов, возвещающий рассвет, игнорирует то, что рядом возится Рейес. Дыхание прерывается только тогда, когда широкая ладонь ложится ему на спину и скользит ниже. Джесси сонно вздыхает, трется о бедро Рейеса стоящим членом. Преимущество беспечной молодости — стояк на первый рассветный луч. Подарок на совершеннолетие испорчен безвозвратно, свои пять часов Джесси просто проспал. Вряд ли он именно это желал проделать с начальством… Рейес хмыкает, решает, что придется взять дело в свои руки. Или не только в руки. «Да ебал я вашего Рейеса», — буркнул как-то Джесси в баре. «Мечтай-мечтай», — зловеще прошипел у него над ухом подкравшийся Рейес. Этот ублюдок даже не вздрогнул, заржал и сообщил, что все еще в будущем. Наверное, это самое будущее наступило. В конце концов, Габриэль Рейес тоже человек, хоть и сволочь последняя и скотина бесчувственная. И косые задумчивые взгляды Джесси заметить не мог бы разве что ленивый, как и то, что он спиздил из раздевалки футболку начальства. Не забыть ее поискать и отобрать, а при случае навешать Джесси по шее. Голый и беспробудно спящий Джесси выглядит прекрасно, по крайней мере, у самого Рейеса в процессе разглядывания трусы как-то незаметно становятся совершенно излишней сейчас деталью одежды. Трахнуть эту сволочь будет занятно, но Рейес напоминает себе, что за такое Джесси вполне может пристрелить и будет в полном своем праве, так что придется ограничиться другим видом контакта. Например, можно ему отсосать, а потом поинтересоваться, не снилось ли Джесси Маккри этой ночью чего-нибудь весьма занятного. Или просто отсосать, а потом сообщить, что ожидается ответная любезность. В конце концов, все эти вальсы вокруг своей персоны Рейеса уже изрядно раздражают. Не то чтобы он ждет, когда Джесси его зажмет в каком-нибудь углу базы, но томные вздохи и пылкие взгляды уже не смешат. Когда Рейес приступает к осуществлению своего плана, Джесси почти просыпается, но лекарство все еще действует, так что хватает его лишь на слабый стон. Рейес, не прерываясь, успокаивающе гладит его по бедрам. Это странно — когда партнер не отвечает, не делает попытки направить, ничего не говорит. В итоге, несмотря на то, что Рейес доводит себя до разрядки, его не покидает чувство неудовлетворения. Джесси в этом смысле определенно повезло больше, день рождения удался. Из его комнаты Рейес сбегает, не попавшись никому на глаза, у себя садится на кровать, обхватывает руками голову и злобно стонет, раскачиваясь. Втрескаться по самые уши в собственноручно завербованного преступника, которому в планах отводилась бесславная роль отработать пару лет и сдохнуть, когда кончится удача? Вернее не так — явиться разок перепихнуться, чтобы прополосканные спермой и гормонами мозги Маккри вернулись в нормальное состояние, а вместо этого мучиться желанием разнести что-нибудь о стену, потому что трахнуться нормально не получилось… И у кого теперь что в мозгах? — Ненавижу, блядь! — мрачно говорит Рейес, откидываясь назад. — Футболку забыл найти. Хотя будет повод еще раз вернуться. Заодно надо бы пересчитать трусы, носки и ботинки. И презервативы тоже, чтобы потом не просить Джека по дружбе одолжить несколько. Рейес думает, какими глазами Моррисон посмотрит на него после такой невинной дружеской просьбы, начинает хохотать. Определенно, стоит такое провернуть. Что делать с Джесси и собственным желанием явиться к нему в комнату, завернуть руки за спину и оттрахать так, чтобы он потом лежал, молчал и не сбегал в бар, Рейес не знает. Ничего, наверное. Или можно сегодня явиться вечером на празднование, дать разгон пьяной компании и уволочь Джесси с собой, а там они разберутся. Или можно вернуться. Или нельзя? Он закрывает глаза, решив немного поспать, но не получается. В дверь стучат, по уверенному грохоту кулака сразу понятно, кого принесло. На этой базе только один человек может так стучаться. — Если там Джек — иди нахер, если там командир Моррисон — доброе утро, буду в зале для совещаний через пять минут. — Сам туда иди. Только дверь открой. Рейес открывает. Джек бесцеремонно его отстраняет, проходит, плюхается в кресло, свежий, выспавшийся, не мающийся никакими тяжелыми размышлениями о помешательстве на собственном подчиненном. — Что ты такое сделал с Маккри? — Ангела протрепалась? — Я должен знать обо всем, что творится во вверенном мне подразделении. А вы — часть организации. Так что? — Уронил на тренировке головой о пол, — Рейес скалится. — Мне понравилось. Джек подпирает кулаком щеку, оценивающе его оглядывает. — Что? — Ничего, — Джек внезапно ухмыляется. — Поскольку мы друзья, я не стану спрашивать, почему ты принес завернутого в одеяло Маккри посреди ночи в медпункт, и что ты делал у него в комнате перед этим. — Пытался с ним потрахаться, конечно же, — серьезно говорит Рейес. — А зачем ты обычно вламываешься к подчиненным посреди ночи? — Инспектирую, чтобы на всех трусах была уставная эмблема, — так же серьезно отвечает Джек. И оба начинают жизнерадостно ржать. Рейеса немного отпускает напряжение, рядом с Джеком у него не получается размышлять о Джесси. — А если серьезно, что ты делал у него в комнате? — Поздравлял с днем рождения. Ему сегодня двадцать один. — Вечеринка намечается? — оживляется Джек. — Разумеется. Рейес удаляется в ванную комнату, решив, что неплохо почистить зубы, потому что один пять часов как совершеннолетний, а уже алкоголик кончает чуть ли не спиртом. Джек терпеливо ожидает его возвращения, окидывает внимательным взглядом, когда Рейес возвращается. — Я, конечно, не Ангела… — Это ты сам решил или кто подсказал? — Но мне отсюда видно, что у тебя налицо все признаки недотраха. — И что предлагаешь делать? — огрызается Рейес. — Дотрахивать, — говорит Джек. — Твой подчиненный, ты и успокаивай, я могу его трахнуть только фигурально. Рейес отмахивается от друга, потом указывает на дверь. Джек пружинисто поднимается и удаляется, на ходу превращаясь в командира Моррисона. — У тебя выходной, — говорит он на пороге. — По медицинским показаниям. Или показателям. Никак не запомню. Рейес закрывает за ним дверь, сползает по ней спиной. — Блядь, — безо всякого выражения говорит он. — Блядство-то какое. Собрать пачку презервативов — неполная, но даже у Джесси на девять заходов сил не хватит — смазку и яйца в кулак получается ровно за пять минут. Добраться до комнаты подчиненного — три минуты. Оказаться внутри — десять секунд, из них пять на принятие окончательного решения. Джесси уже не спит. Он плещется в душевой, которая примыкает к комнате — в их подразделении для агентов созданы условия получше, чем для прочих, кое-что лучше никому не показывать, например, неуставные повязки поверх ран. Судя по звукам, которые несутся оттуда, с Джесси вместе моется простуженная самка тюленя, которую периодически бьет током. — Заткнись, — говорит Рейес, раскладывая под кроватью презервативы и смазку. — Блядь! — Джесси выскакивает, весь в мыле. — Я не блядь, а Габриэль Рейес, твой непосредственный начальник. Джесси скрывается в душевой, оттуда доносится дикий плеск. Рейес идет посмотреть, не нужна ли помощь. Джесси отчаянно плещется, пытается поскорее смыть с себя пену, обливается из ладоней, сгоняет воду с волос. Рейес внимательно его рассматривает. За четыре года мальчишка успел малость подрасти, набрать какую-никакую мускулатуру, завести пару новых шрамов, сейчас едва видимых. Больше стоять и смотреть кажется невозможным. Рейес выдергивает его из-под душа, не глядя, вырубает воду, тащит добычу в комнату. — Ай! — восклицает Джесси, когда завершает полет спиной вперед на кровати. — Какого хера? Кажется, одежда трещит по швам, но Рейесу как-то наплевать, он торопится поскорее все с себя содрать, отшвырнуть и добраться до Джесси Маккри. На поцелуи он не разменивается, рассудок решает отключиться, оставляя только самые примитивные инстинкты. Подавленное что-то там или как-то так… Или просто все дело в том, как Джесси одаривает Рейеса взглядом, который ясно дает понять, что недотрах начальства тут намереваются купировать самым незатейливым образом. Или потому, что у Рейеса просто срывает крышу от копившегося долгое время напряжения. Как бы то ни было, в мозгах царит полный туман. — Перестань! — пробивается сквозь этот туман. Рейес рычит, недовольный тем, что Джесси под ним дергается и сопротивляется, отвешивает несильную пощечину, чтобы утихомирить. И внезапно приходит в себя, когда в лицо ему чувствительно бьет дуло кольта, разбивая губу. — Свалил с меня, — шипит Джесси, взводя курок. Палец на спусковом крючке постепенно белеет от напряжения. Рейес мотает головой, потом стискивает запястье Джесси, безо всякого напряжения отводит его руку. И целует внутреннюю сторону запястья. Выстрел оглушает на пару секунд. Пуля застревает в стене. Хорошо, что здесь хорошая звукоизоляция и нет камер. — Придурок! — Да кто бы говорил, — Джесси смотрит на него практически с ненавистью. — Идеальная, блядь, пара, — резюмирует Рейес. — Убери подальше эту штуку, моих анатомических дырок тебе хватит, чтобы словить пару оргазмов, не надо во мне проделывать лишние. Джесси убирает кольт обратно. — Зато как быстро мы перешли на «ты», — ухмыляется Рейес, пытаясь быстро оценить, насколько сильно он успел помять Джесси. По всему выходит, что кольт ему в лицо сунули достаточно оперативно. Кровь с губы капает на грудь Джесси. Рейес решает, что обращать на нее внимания не стоит. Джесси оскаливается, совсем как волк, потом приподнимается, целует, неловко стукается зубами о зубы Рейеса. — Ты вообще целоваться не умеешь? — спрашивает тот. — Умею, — шипит Джесси. — Я же всю банду по пять раз перецеловал, а потом, когда ты, мудак конченый, меня сюда запихнул, еще и всю базу оприходовал. — Девственник пуганый… — Уже не девственник, потому и пуганый, — Джесси смотрит тяжело. — Как насчет сперва потрахаться, а потом устроить сеанс психоанализа? — Рейесу наплевать сейчас на прошлое. — Можешь держать кольт под рукой… — добавляет он. Джесси прикрывает ладонью глаза, надрывно стонет, потом берет подушку, прикрывает ей верхнюю часть лица. — Просто сделай ты уже это и съебись, — говорит он. — Все, лежу, не сопротивляюсь. — Секс — дело вообще-то обоюдное. — У нас не секс, — Джесси приподнимает подушку. — У нас просто бездуховная ебля без малейшего повода. — У нас тут обычный, местами вполне нормальный секс. Закрой глаза. — Думать об Англии необязательно? — Мне похер. Все не так. Джесси сейчас не спит, даже вроде как принимает деятельное участие в процессе, но это все равно неправильно. Рейес хмурится. — Что? — огрызается Джесси, ловя этот взгляд. — Я сказал — глаза закрыть! — рявкает Рейес. Он послушно зажмуривается. Рейес приподнимается на руках, окидывает его взглядом, отмечает, насколько Джесси напряжен, вспоминает ночь, вернее, ее начало, растягивается на кровати, берет Джесси за руку, кладет его ладонь себе на плечо. — У тебя все еще есть пять часов. Только не открывай глаза. — Чтоб не видеть твою довольную морду? Но ладони Джесси уже достаточно уверенно гладят Рейеса. Догадка оказалась верной — стоило немного отпустить поводок, все сразу же наладилось. — О? — говорит Джесси, когда добирается до члена Рейеса. — М… Мгм… — Это тебе от восторга язык парализовало? — Не дождешься. Терпеть это практически невозможно, хуже самой жестокой пытки — чувствовать, как Джесси внимательно вслепую ощупывает все тело, и не двигаться. Наконец, он глубокомысленно угукает и замирает, явно не зная, что дальше делать. Рейес перехватывает инициативу, притягивает Джесси к себе, целует, отмечая, что он сам прижимается, напряженный исключительно в одном месте. «Я слишком стар для подобной херни с ухаживаниями», — думает Рейес, пока вылизывает Джесси шею. Черт его знает, что у него с этой самой шеей такое, но балдеет Джесси так, что вцепляется в плечо любовника — пиздец, слово-то какое — ногтями, чересчур длинными для того, чтоб не оставлять следов. Интересно, получится ли списать все на удар плечом в дверь? «Я слишком стар для всей этой херни без маркировки», — думает он, разбираясь, как вскрывается упаковка и какой стороной вообще натягивается чертов презерватив. Джесси не помогает, вернее, не успевает среагировать. Дальше Рейес уже не думает, сосредоточившись на двух вещах — не сломать кровать и не кончить чересчур быстро. Джесси стонет под ним, что не помогает со вторым. Кровать под ними обоими угрожающе скрипит, что не внушает оптимизма в первом пункте. Однако кровать все-таки выдерживает, а Джесси кончает первым. Рейес вжимается в него, подавляя желание прихватить за плечо зубами, оставив след, потом скатывается вбок и прикрывает глаза. Кажется, у него все-таки не получилось облажаться. Во всяком случае, Джесси не пытается всадить Рейесу пулю промеж глаз, а потом и вовсе перекладывается так, чтобы уложить затылок ему на плечо. И молчит, что удивительно. Оказывается, все-таки есть способ заткнуть этого ковбоя. — Чертов суперсолдат, — бурчит Джесси. — Затрахал. — Минут через двадцать повторим, — обещает Рейес, глядя на встрепанную башку у себя на груди. — Иди нахер, а? — Не сегодня, мы пока недостаточно близко знакомы. Кстати, глаза уже можешь открыть. Джесси фыркает, потом все-таки приподнимается, садится, отталкивается от кровати ладонями и снова бредет в душ. Рейес надеется, что он туда идет не порыдать под струями воды. -… вечеринку, — говорит Джесси. Голос звучит не так бодро, как хочется Рейесу, но и не так сломленно, как он боится. — Что? — Рейес, отправив презерватив в мусорное ведро, появляется в душевой, занимая ее практически полностью, так что Джесси приходится забиться в угол. — Я спрашиваю, придешь ли ты на вечеринку? — Приглашаешь? — А что, можно не приглашать? — Джесси ожесточенно трет мочалкой бедра. — И вы любезно не явитесь, коммандер? Рейес впервые за долгое время чувствует растерянность. Стать совершенно чужими сразу после секса — это что-то новое в его практике. Джесси старательно держит дистанцию между ними, хотя в сантиметр, но держит, это заметно. — Если ты так хочешь, то я не приду. Моррисон вас разгонит за нас обоих. — Страйк-коммандер приглашен. Рейес просто молча стоит и смотрит, затем разворачивается и уходит, натягивает одежду, отстраненно замечая, что руки почему-то дрожат. — Кажется, что-то не так? — по дороге ему попадается Джек. — Съеби нахуй, — безо всякого выражения говорит Рейес. — Пожалуйста, просто съебись отсюда, если не хочешь получить по морде. Удар кулака приходится прямо в скулу, потом пол и потолок меняются местами. Рейес вскакивает, проводит серию ударов, которые Джек блокирует. В коридоре откуда-то появляется десяток или сотня людей, все таращатся на них, не смея начать перешептываться. Не каждый день на базе страйк-коммандер метелит лучшего друга и получает от него в ответ. — Вот так, — Джек заворачивает ему руку за спину, вжимает в пол. — Агенты — отчет по нашей тренировке с коммандером Рейесом, указать все ошибки обоих. Кто не успел заметить, с тем лично повторю. Агенты расходятся, Джек выпускает Рейеса, протягивает руку. — Сука, — шипит Рейес. — Полегчало? — невозмутимо спрашивает Джек, приглаживая волосы и пытаясь восстановить дыхание. — Нет. — Тогда идем. Джек приводит его к себе в комнату, скидывает в общую сеть сообщение о внеплановом совещании с Рейесом, просит их не тревожить. — Итак, почему ты возвращаешься из комнаты Джесси в таком состоянии, словно тебя там связали, трахнули и пинком выкинули? — На первое у него не хватит сил, на второе — наглости, — Рейес смотрит в пол. — Хотя насчет пинком выставили, тут ты прав. Я не приглашен на вечеринку по случаю его дня рождения. Он шарахается от меня так, что готов стать куском стены. Ах да, кажется, я его чуть не изнасиловал, а он чуть не пристрелил меня. У нас охуеть какие романтичные отношения, Джек. После секса мы сразу же перешли на «вы» и такую вежливость, которой я от него четыре года добиться не мог. Мне срочно нужно какое-нибудь задание. — Есть одно, — говорит Джек. — Что? — Оно очень важное и очень срочное, — Джек копается в ящике стола, бросает ему на колени тонкую папку. Рейес открывает ее, разглядывает фотографию какого-то типа откровенно бандитской наружности. — Что мне с ним сделать? — Что хочешь, — равнодушно говорит Моррисон. — Это отчим Джесси. Джек Моррисон правилен до мозга костей, немного зануден, всегда грудью встает на страже справедливости и закона. А еще Джек Моррисон всегда защищает своих парней, которые иногда встают над законом. Рейес не хочет знать, откуда Джек знает такие подробности о прошлом Джесси. — Почему ты ничего не сказал? — все-таки спрашивает он. — Тайна командирской исповеди, Габриэль, ты знаешь, что это только между мной и тем, кто просит меня о беседе. К тому же, я тебе и так ничего не сказал, правда? — Мне нужен транспорт и четыре часа времени. — Транспорт на базе, а тренировку вместо тебя проведу я. — Моррисон, сукин ты сын, ты уже почти снова мой лучший друг, — Рейес поднимается. — Я даже прощу тебе, что ты приглашен на вечеринку, а я нет. Он выходит, простраивая в уме маршрут, прикидывая, что делать и как именно. Навстречу попадается Джесси, надвигает свою вечную шляпу на лоб, чтобы отгородиться от Рейеса. — С днем рождения, мелкий засранец, — ласково говорит ему Рейес. — Спасибо, — вежливо отвечает Джесси. — Доброе утро, страйк-коммандер. — С днем рождения, Маккри. Подарок получишь вечером. — Если его нельзя выпить, то я не уверен, что я так уж сильно его хочу. — А если на нем можно ездить? Джесси мгновенно сдвигает шляпу на затылок. — А почему именно вечером? Рейес ухмыляется и идет дальше, слушая, как Джесси требует предъявить ему подарок прямо сейчас, не дожидаясь вечера. Интересно, понравятся ли ему новые роликовые коньки? Интересно, сойдет ли за подарок застреленный отчим? Снаружи идет дождь. Хорошая примета, говорят, если в день рождения льет дождь — значит, придет удача. Рейес останавливается, поднимает голову, в панорамном окне виднеются два силуэта. Джек что-то втирает Джесси, тот время от времени кивает. Несчастные мозги мальчишки, наверняка сейчас ему зачитывают инструкцию по безопасности при использовании роликов. Рейес хмыкает, собирается идти дальше к транспорту, когда Джесси резко поворачивается и куда-то несется. То ли обозлился, что подарок бесполезный, то ли помчался на завтрак. Хотя нет… Окно-лестничный пролет-окно этажом ниже. Маршрут наружу. Наверное, стоит немного подождать. — Коммандер Рейес! Так и есть, Джесси вылетает наружу, с разгона форсирует лужу, подняв брызги, бежит к Рейесу, прикрываясь шляпой от дождя. Это не особо помогает, он успевает промокнуть, пока добирается до Рейеса. — Пожар? Наводнение? Вы с Гэндзи все-таки кинули пачку дрожжей в сортир? Моррисон застрелился, устав слушать твой треп? Джесси срывает шляпу, прикрывается ей и целует так, что разбитая губа, успевшая поджить, снова кровоточит. Рейес треплет его по голове, потом крепко обнимает, прижимая к себе. — Я слишком стар, — говорит он в пахнущие ментоловым шампунем волосы и оттаскивает Джесси за угол корпуса, туда, где нет камер и глухая стена. Джесси протяжно вздыхает, шляпа вылетает из его руки, падает на мокрый асфальт, пока Рейес самозабвенно нарушает какой-то там пункт устава, запрещающего целоваться с подчиненными. Хорошо, что дождь внезапно решил прекратиться. И сейчас совершенно неважно, что там такое сказал Джек, чтобы вернуть мальчишке на место мозги. Это все можно спросить потом, попозже. Главное, что Джесси не шарахается, а значит, Рейес успевает слетать, прикончить его отчима и вернуться к началу вечеринки. А после вечеринки можно уволочь пьяного мальчишку в комнату и… В общем-то, что «и», зависит от того, сколько Джесси успеет выхлестать алкоголя. Впрочем, Рейес не собирается позволять ему слишком многого. — А вот теперь точно: с днем рождения меня, — говорит Джесси, смотрит со своим обычным наглым прищуром. — А раз у меня день рождения, мне полагается подарок? — Маккри, блядь… — Но я уже точно определился, что именно хочу, сэ-э-эр. А страйк-коммандер выбранный подарок одобрил и сообщил, что я могу его забрать в любое время суток, предварительно получив вашу подпись под ордером. — Давай, — со вздохом говорит Рейес, даже не пытаясь гадать: новая шляпа, оружие, что-то из обмундирования, мебели или ящик пива. Джесси протягивает ему расчетный листок, на котором почерком Моррисона выведено «Габриэль Рейес, 1шт. Цвет — темный. Комплектация полная, все в рабочем состоянии. Выдать на руки Джесси Маккри в эксплуатацию на неограниченный срок. Число… Подпись: Джек Моррисон». — Пизданулись, — грустно говорит Рейес, потом вытаскивает огрызок карандаша и размашисто расписывается.