О нас

Быть с тобой просто нереально трудно. А жить с тобой вообще невозможно. Иногда мне кажется, что тебя проще убить и носить цветы на могилку, но не слушать твоё ворчание по поводу того, что я мешаю тебе сосредоточиться. У тебя нет вдохновения, болит голова, ты не хочешь ни с кем разговаривать. И я начинаю задумываться о том, чтобы сбежать на пару дней домой и ничего тебе не говорить. Ты перебесишься, и я вернусь назад. Раздражает только один факт: у меня нет причин от тебя уйти. *** Когда ты предложил жить вместе, то я чуть не умер от твоей храбрости в этот момент. Сам Уэда Татцуя предлагает мне жить с ним и даже, вот уж точно неправда, пытается уговорить. -Мы больше двух лет вместе, но очень редко видимся. Я устал, Казуя, честно. Хочу всего того, о чём там болтают романтики, хочу, чтобы мы больше были вместе. Поэтому переезжай, пожалуйста, - я слушал и думал, что к концу своей речи, ты сам понял: это полный бред. Но ты просто побоялся мне в этом признаться и оставил всё как есть. Я посмотрел на тебя внимательно и очень оценивающе: ты не смеёшься надо мной, не разыгрываешь, выглядишь уверенным в своём решении и серьёзным. Значит, не шутишь. Задумчиво начал разглядывать своё кольцо, снятое с пальца, и подбирать слова, чтобы намекнуть на отказ. Я очень рад твоему предложению, ужасно рад, но ты не сможешь со мной жить. Сейчас в тебе говорят чувства и… -Каме-чан, не решай за меня, ладно? Если я предлагаю тебе это, то я думал над этим довольно долго. И принял решение, теперь ты скажи, чего хочешь ты. – Вот теперь это явно не шутки, я выпрямился и глубоко вздохнул. Даже не по себе стало от тона твоего, я вернул кольцо на место. -Татсуя, ты выглядишь таким серьёзным, я не могу не поддаться. Я не уверен, что всё это кончится чем-то хорошим, но давай попробуем. Ты же не бросишь меня, если я захочу к себе домой? – проникновенный взгляд и рука на плече. Ты рассмеялся и хлопнул меня по плечу: -Хватит дурачиться, я же серьёзно, а ты…ты как всегда, - ты надулся и мне стало ещё смешнее. -Всё, я перестал. Жди меня завтра, и найди мне ключ – я люблю ходить к себе домой через дверь и открывать её люблю сам. *** Я переехал три месяца назад. За это время мы не раз поругались, я постоянно думал, что именно этот раз и станет последним, и я перееду обратно. Но как-то само всё налаживалось, и я оставался. Начиналось всё одинаково: тебе хотелось тишины и одиночества. Я тоже их люблю, но не могу же я в такие моменты прятаться в шкафу, а потом вылезать, когда снова понадоблюсь. Как-то я сказал тебе об этом, а ты заявил, что это было бы идеально. Меня задело, я ушёл на неделю. Но потом подумал, что веду себя как плохая девушка и вернулся. Только, чтобы не доказывать сходство. Когда тебя покидало вдохновение, то становилось совсем невмоготу. Самый безболезненный вариант был, когда я уезжал на съёмки или у меня была какая-то другая работа. Что угодно, лишь бы я мог думать о ней постоянно и не отвлекаться. Но за последние три месяца это бывало не так уж часто. График был вполне обычный, чего-то нового не планировалось. Сейчас же всё мировое зло отвлеклось от своих дел и решило испробовать на вкус нервных клеток Каменаши Казуи. Что их станет меньше, я не сомневался ни на секунду. Твоя творческая натура требовала свершений, лень не давала встать с дивана, а в жизни чего-то не хватало. Когда ты мне об этом говорил, то мне даже плакать хотелось от разочарования. Меня тебе, конечно же, мало, нужно ещё что-то такое космическое и запредельное. Я очень хотел тебя понять до конца, но не мог. Не можешь писать – дай себе отдых и займись другими делами. Не выходит хорошо тренироваться или писать музыку, так это только потому, что нужно отдыхать. Будто если подождёшь немного, то что-то сильно поменяется. После таких слов ты орал, что можешь делать что-то другое вечно, а то самое чувство придёт только через год. А ждать год нет ни сил, ни времени. А значит, мы будем искать вдохновение. Причём мы делали это весьма странно. Создавалось чувство, что мы собирали пылесос, но совершенно забыли про трубу. Вспомнили в последнюю очередь, а теперь нужно её непременно найти. «Какая ерунда», - думал я, когда ты садился и в сотый раз перечитывал какую-то книгу, которая приносила тебе «то самое чувство», а сейчас, почему-то, ничего не выходило. Ты смотрел какие-то фильмы, играл себе определённую музыку, читал что-то и время от времени пытался что-то записывать. Ничего не выходило, и ты снова впадал в меланхолию. Моя роль во всём этом была минимальной, а именно не мешать и вести себя крайне незаметно. Даже если я хотел внимания и заботы, то с этим лучше было повременить. Раздражало это до безумия, но я постоянно повторял себе, что я «любящий и понимающий», а поэтому должен терпеть. Потом ты жаловался мне на плохую судьбу, на бесполезность и на ещё кучу подобных вещей. Я слушал и жалел, что тут я совсем не могу помочь. А дальше мы ругались, примерно так, как происходит в данный момент. Находился любой повод, какая угодно мелочь, и меня уносило. Не мог же я неделями терпеть твоё невнимание и нежелания меня замечать. Я не впадал в истерику и не кричал на весь дом, но всем своим видом показывал, что мне не нравится такое отношение, и я обижен. *** -Что я снова делаю не так? – орать на всю квартиру намного удобнее, чем встать и подойти ко мне. -Ничего, всё просто прекрасно, отстань. – Не хочу и не буду ничего говорить, может, хоть так заметишь, что есть ещё и обыкновенные земные проблемы. -Раз всё идеально, то не веди себя как оскорблённая невинность! И вообще, иди сюда! – ты стараешься прекратить всё сразу, но ничего не выйдет. Я получил внимание и так быстро не сдамся. Ты изводишь меня неделями, а я всего несколько часов, так что ничего с тобой не станет. -Каме, почему ты молчишь? Скажи что-нибудь! – тебя нервирует тишина, а я сижу и болтаю ложкой в чашке, хотя вообще не уверен ни в том, что это моя чашка, ни в том, что в ней налито. – Что у тебя случилось? -Ничего. Ты был занят, продолжай заниматься своими делами, - фраза, которая бесит тебя больше всего. Она всех бесит, но тебя она просто выводит из равновесия, происходит это почти моментально. Я знаю, что сейчас ты ко мне придёшь, и теперь стоит придумать вескую причину для концерта. Иначе прощения просить буду я. Ты стоишь в кухонном проёме и зло на меня смотришь: -Если я спросил тебя, что случилось, то это значит, что я свободен, и мне интересно и небезразлично, по какой причине ты сбегаешь от меня в кухню, не желая говорить. Это так трудно запомнить? Почему каждый раз надо напоминать? Почему, чёрт возьми, нельзя просто сказать, что тебе нужно? -Не ори! Снова делаешь меня виноватым! Сам ты ничего не хочешь заметить! – кажется, дефицит внимания сделал своё дело, и теперь я чувствую себя отвратительно. Ты обходишь стол, встаёшь за моей спиной и кладёшь мне руки на плечи: -Ну, что ты? Ты устал? Чего такого я не заметил, что должен был? Скажи, что такое? – ты не умеешь просить прощение, но редко доводишь до такого, сразу идёшь на попятную. -Снова ты обо мне забыл. Опять мне нужно напоминать тебе, что я тоже живой! А ты сейчас опять скажешь, что не будешь так больше. И невнимателен ты только потому, что занят или ещё что-то с тобой не так. А я ведь не так много прошу, - я говорю, но сам чувствую, что злость сошла на нет. Я совершенно не умею на тебя злиться, это просто отвратительно. И все эти просящие интонации, они просто ужасны! Ненавижу упрашивать, почему мне приходиться это делать, когда я с тобой? Разве так сложно понять мои намёки? -И ничего я не забыл, просто…я сейчас… - видимо, ты решил свалить всё на занятость, но по моему виду понял, что это большая ошибка. – Думаю о другом, ты ведь знаешь? У меня третью неделю ничего не выходит – это ведь просто ужасно! Что дальше будет? Пока я буду собираться с мыслями, обо мне все забудут! Снова отчаяние, снова ты кладёшь голову мне на плечо и тяжело дышишь мне в ухо. Моему возмущению нет предела. Я дёргаю плечом и разворачиваюсь к тебе лицом: -Уэда, ты больной? Рехнулся, что ли? Кто тебя забудет? Если ты не напишешь песню или музыку сам, так это сделают другие! Не оставляй людей без работы, прекрати страдать! – Ты так и стоишь в неудобной позе, опираясь согнутыми руками теперь уже на спинку стула и положив голову на предплечье. -Ты не понимаешь. Казуя, я должен делать это сам, обязательно должен. Они все должны знать, что я делаю это сам, - ты тихо бурчишь куда-то в пол. Я вздыхаю и взъерошиваю себе волосы, стараясь придумать, что же ответить. Так и не зная, что говорить, я просто начинаю тебя гладить по голове: -Перестань, Тат-чан! Кто они? Зачем ты так сильно думаешь о том, что скажет толпа? – мне становится плохо от своих собственных слов. Так хочется доказать тебе, что ты можешь всё и больше, можешь достичь любых успехов, каких только пожелаешь. Но я не могу. Все слова, которые крутятся в моей голове, кажутся мне такими убогими и глупыми, что я решаю молчать. На пару минут на кухне воцаряется тишина. Я продолжаю тебя гладить и всё ещё надеяться, что нужные слова найдутся. Я совсем забыл, что собирался на тебя злиться или ещё что-то, это стало таким неважным сейчас. Легко злиться на человека, когда он не замечает тебя, потому что ему не хочется тебя замечать. Но совсем другое дело, когда любимому плохо, и он просто не может никого замечать. Ты распрямляешь, аккуратно уходя из-под моей руки, и начинаешь ходить из стороны в сторону. В такой странной тишине часы стучат так громко, что это напрягает. -Я не знаю, что сказать, - иногда самая глупая фраза способна исправить положение дел. Может, это как раз такой случай? Я встаю и притягиваю тебя к себе. Мне надоедают твои метания, обнимаю тебя чуть сильнее, чем обычно. Хочу, чтобы ты понял, что не должен уходить. Надеюсь, что хоть так почувствуешь, как сильно я переживаю за тебя. Неожиданно мне становится страшно, очень страшно. Я закрываю глаза, прижимаясь щекой к твоему плечу, и слушаю своё сердце. Оно бьётся медленно-медленно, иногда пропуская удары, от этого даже становится больно дышать. Ты обнимаешь меня и шепчешь на ухо, поглаживая по спине: -Скажи мне, пожалуйста, что же всё-таки случилось? -Ты меня бросишь, - так же шёпотом отвечаю я, не открывая глаз. Почему-то пару секунд назад ты показался мне таким далёким, таким чужим, что мне просто невыносимо стало от одних мыслей об этом. Нет, такого не может быть! Этого никогда не случится! -Конечно, брошу, - говоришь ты спокойным и уверенным голосом. На мгновения я совсем перестаю дышать. – А потом возьму и женюсь на той непонятной тётке, которая живёт этажом ниже. Она давно на меня странно смотрит, может, влюбилась. – Продолжаешь ты, как ни в чём, не бывало. Я улыбаюсь и обнимаю тебя за шею: -Перестань издеваться надо мной, я, между прочим, серьёзно говорю! Уйдёшь к ней, можете смело эмигрировать из страны – я не дам вам спокойно жить! – твоя рука, незаметно для меня, проникает за футболку. Ты проводишь по позвоночнику, мне щекотно, и я стараюсь сильнее к тебе прижаться, уходя от ласки. -Какой ты у меня сердитый, что ж мне делать? – ты наиграно задумываешься и аккуратно берёшь меня за подбородок. – Хотя, всё не так! Что будешь делать ты, Каменаши Казуя, когда я тебя начну целовать? Ты ничего не предпринимаешь, просто ждёшь моего ответа. -Уэда, мне не семнадцать лет, как-нибудь переживу, - притягиваю тебя к себе и настойчиво целую в губы. Через некоторое время, ты отстраняешься и невинно заглядываешь мне в глаза: -Я прощён? Ведь, я, правда, прощён? -Я подумаю об этом…- ты несильно кусаешь меня за шею, одновременно переплетая пальцы правой руки с моими. - …потом. Позже….ау…завтра… -Я знаю, что за песня будет следующей, - твоё дыхание обжигает не хуже огня, и я плохо соображаю, о чём ты там говоришь. – Но запишу я её тоже…завтра. Я люблю тебя, Каме-чан. *** В тебе так много раздражающих меня черт, что будь это кто-то другой, то я бы ни за что к нему не подошёл. Мы с тобой никогда не перестанем ругаться, это совершенно невозможно. Я прекрасно понимаю, насколько мы похожи и насколько отличаемся друг от друга. Мы оба знаем, что очень часто не слышим друг друга или специально делаем всё наоборот. Но это не мешает мне прощать и любить тебя, безумно любить. Не в моих правилах кричать об этом на весь мир, но иногда мне болезненно хочется, чтобы каждый на планете знал, что ты мой. Я не отдам тебя никому, даже твоему «ветреному вдохновению». Поэтому тебе никогда не стоит забывать, чей ты и кому ты принадлежишь. Сейчас ты заснул, и во сне ты напоминаешь мне ребёнка. Такого милого и невинного, хотя буквально полчаса назад я и думать не успевал от твоего напора. А уж о невинности и говорить не приходилось. Даже во сне ты умудряешься держать меня за руку, и мне от этого так весело и даже смешно. Не хочется тебя тревожить, поэтому спать сегодня придётся прямо с кольцами и браслетами, которые ты не дал мне снять. А то, что, дёрнувшись, помешаю тебе спать, я знаю точно. Ты вообще отказывался меня отпускать, постоянно тараторя о том, что нужное чувство найдено и теперь у тебя всё получится. Потом ты, наконец, успокоился и задремал больше от усталости, чем от того, что хотел спать. Сейчас и я начал засыпать, постепенно расслабляясь. Не знаю, может ты соврал для меня, чтобы я меньше злился и нервничал. Может, тебе просто в очередной раз показалось. Но мне мучительно хочется, чтобы на этот раз всё было правдой. Чтобы тебе снова было хорошо, и ты мог бы заниматься любимыми делами. Ведь, как мне кажется, я так мало могу для тебя сделать…но я так тебя люблю, Уэда Татсуя…