Цветок искренности

«Что для тебя важнее — религия или наркота?» — Аджай много раз задавался этим вопросом и, думая о будущем, выбирал первое. Пусть уж лучше будет вера, чем шприц с иголкой. Гейл каждый день навещал Сабала в лазарете. После той аварии всё перевернулось вверх дном. Лидер Золотого Пути чуть не умер, пожертвовав собой ради сына Мохана. Аджай думал, что Сабал не выживет, надеялся и молился, верил и ждал, но вышло так, что тот находится на грани между жизнью и смертью. Теперь Гейл сидит рядом с койкой пострадавшего, держа в руках его ладонь, перебирая пальцами, поглаживая изодранную кожу, наблюдая за неморгающими глазами. — Я помню тот вечер. Всё никак он не может вылететь из моей головы. Ты меня тогда впервые поцеловал. Никогда раньше не целовался с мужчинами, ты был первым. Потом всё зашло дальше, чем я думал. Чёртова страсть, ты меня заставил почувствовать близость. Нет, не ту, что испытывают родственники, а другую — интимную. Ты был моим цветком, цветком искренности, перед которым я не боялся показывать свои чувства. Я всё думаю, почему именно я? Ведь вокруг так много красивых девушек, давно заглядывающихся на тебя, но ты выбрал меня. Обычного, как сказала Амита, туриста. Прибывшего сюда, чтобы развеять прах. В итоге вступил сюда, — с усмешкой, шёпотом пробубнил Аджай, приложив ладонь Сабала к своей щеке. Глаза парня скользнули по нервно вздымающейся груди, разорванной куртке, перемотанному животу. Бинт весь был в крови, хотя его недавно меняли, лицо лидера было неподвижно, равнодушно, как будто ему было плевать на тех, кто его спасает и ждёт возвращения на землю, но это не так. И Аджай верил, приходилось в это верить. — Никогда бы не подумал, что всё так обернётся. На твоём месте должен быть я. Я тогда должен был сорваться, но, нет, ты решил погеройствовать и вытащить меня, в итоге сам сорвался и упал на скалы. Ты не умеешь щадить ни себя, ни врагов, за это и расплачиваешься. В такое время нужна поддержка, твои люди пытаются привести тебя в чувства, а ты просто лежишь с закрытыми глазами, не двигаешься, — Аджай слегка повысил тон голоса, но ругаться на пострадавшего не хотелось и даже в мыслях не было. Перед глазами Гейла будто всплыли события недавнего времени: — Держись, я тебя сейчас вытащу! Осталось немного, ещё чуть-чуть, — Сабал пытался дотянуться до протянутой руки Аджая, но не получалось. Машина перевернулась, и упавшее сиденье зажало ему ногу, а сейчас это корыто держалось на ветвях, которые вот-вот треснут и потянут за собой Гейла вместе с железякой. — Нет, уходи! — крикнул Аджай, пытаясь сам вытянуть ногу, но если он и сделал это, то всё равно бы упал, схватиться-то не за что, а до руки Сабала ещё несколько сантиметров. Оттолкнуться не откуда, не говоря о том, что надо прыгать и уцепиться за руку. — Сабал! Уходи отсюда, не надо меня вытаскивать! Я справлюсь сам! В эти слова с трудом верилось и даже как-то не хотелось. Единственное, что сейчас мог сделать Сабал, это спуститься на своей «кошке» и попытаться схватить Аджая — что он и сделал. Был огромный риск, но другого выхода Сабал просто не нашёл. Схватив руку Гейла, лидер пытался поддержать того, чтобы парень смог вытянуть свою ногу, но затем резкое необдуманное движение, повлёкшее за собой ужасные последствия. Аджай выбрался, но всё полетело с грохотом вниз, зацепив с собой край «кошки» Сабала, ему удалось оттолкнуть Гейла на находящийся выше выступ. Но сам он упал вместе с машиной. Лидер Золотого Пути приземлился на находящуюся ниже горную поляну, хоть и не благополучно, но остался живой, проткнутый меж рёбер парой веток, что не задели жизненно важные органы. После этой катастрофы солдаты поговаривали о смене главаря, но многие верили в то, что Сабал очнётся, включая самого Аджая. Он спас ему жизнь дважды, теперь это долг, который он не сможет отдать. Было больно наблюдать за тем, как его друг мучается, не может очнуться. Аджай каждый день навещал своего друга в надежде на то, что тот откроет глаза и пойдёт на поправку. Проходилось верить в невозможное, вряд ли Сабала вспомнит их поцелуй, вряд ли поймёт, как тогда — в ту ночь — отдался своему любовнику и с каким криком кончил. И тогда обоим было плевать, что их услышат. Сейчас Аджаю надо, чтобы лидер Золотого Пути смог выжить и снова встать в строй.